Друзья «семьи»
Друзья «семьи»
Какими бы неумелыми и бестолковыми ни были «сбиры» из палермской полиции, им все же удалось вменить в вину Томмазо Бускетте ту несчастную контрабанду. Конечно, это было не Бог весть что, но уже само ожидание суда вполне способно было отравить жизнь «человеку чести» из «семьи» Порта Нуовы. Тогда-то, в начале 60-х, у Томмазо Бускетты изъяли паспорт.
Но история на этом не закончилась, ибо Томмазо Бускетта отправился в центральный комиссариат полиции города Палермо, чтобы излить там свое негодование.
— Каждый может ошибаться в жизни, — якобы сказал Бускетта дежурному комиссариата, — но разве мы можем кого-либо презирать за это? С меня больше чем достаточно всей этой истории с сигаретами. Отец научил меня своему ремеслу. Я — стекольщик. Я хочу честно работать, но не могу, потому что у меня отобрали паспорт.
Некоторые журналисты утверждают, что служащий комиссариата, почему-то слишком взволнованный разговором, якобы тем не менее нашел в себе присутствие духа, чтобы осведомиться у Бускетты: неужели честному стекольщику необходим паспорт для резки стекол? Невозмутимый Бускетта отвечал ему в том смысле, что только за границей, во Франции или Бельгии, качество стекла как раз такое, которое обеспечивает стекольщику возможность честно выполнять свой долг.
Попытка не удалась. Став известным мафиози, Бускетта надолго лишился возможности путешествовать под своим настоящим именем.
К счастью для нашего «человека чести», у «семьи» Порта Нуовы в те времена были друзья, с которыми считались в Риме. И в один прекрасный день депутат от христианско-демократической партии Франческо Барбачча разразился гневным посланием на бланке парламента, адресованным шефу полиции города Палермо, с требованием, чтобы синьору Бускетте, «человеку, в котором я сильно заинтересован», как выразился почтенный Барбачча, выдали новый документ.
Так 23 мая 1961 года Томмазо Бускетта впервые взял в руки пахнущий краской паспорт, который двумя годами позже спас ему жизнь.
Какое-то время Томмазо Бускетта находился в Мексике, и именно там он узнал, что началась «большая война» и на улицах Палермо и его окрестностей льются потоки крови.
Прежде всего ему дали знать, что Сальваторе Лабарбера, представлявший в Капитуле интересы палермских «семей», исчез. Его труп так никогда и не нашли. И хотя Бускетте не довелось узнать, что в конце концов случилось с его экс-представителем, он с самого начала был убежден, что убийство Сальваторе Лабарберы, а речь шла без сомнения об убийстве, было делом, решенным между секретарями Капитула. Поскольку сам Сальваторе Лабарбера был также членом Чрезвычайной комиссии «Коза ностры», никакой другой орган мафии не мог приговорить его к смерти, не навлекая на себя чудовищных репрессий.
Жизнь подтвердила правоту Бускетты: в последующие месяцы по приказу Капитула подавляющее большинство «семей» «Коза ностры» ополчились на оставшихся в живых представителей клана Лабарберы.
Именно тогда был тяжело ранен Анджело Лабарбера, глава «семьи» Палермо-Чентре, на которого было совершено покушение на другом конце Апеннин, в отдаленном пригороде Милана. Его люди, оставшиеся в Палермо, были перебиты все до одного, причинив, правда, серьезный урон своим противникам и, в частности, оставшимся в живых секретарям Капитула.
Сначала пал Чезаре Манцелла, влиятельный член Капитула, который сделал себе состояние в Соединенных Штатах и властвовал теперь над частью западного побережья Палермо. Манцеллу разнесло в клочья в результате взрыва начиненного взрывчаткой автомобиля в его вотчине Чинизи, маленьком приморском городке, расположенном километрах в двадцати от Палермо. Генеральный секретарь Капитула, Сальваторе Греко, маленький человечек по прозвищу Пташка, благодаря своей тщедушности избежал той же участи, в то время как третий начиненный взрывчаткой автомобиль, предназначенный еще одному секретарю Капитула, унес жизни семи карабинеров, которые были убеждены, что обезвредили его адскую машину. Было это в Чакулли, маленьком городке, расположенном на высоте Палермо. Рассказ о том живописном местечке нам еще предстоит.