Безоружные секретари

Безоружные секретари

Стефано Бонтате, который присутствовал при этом разговоре, подчеркнул, что надо что-то делать, чтобы противостоять наглости корлеонцев и их союзников.

Бускетта внезапно понял, что уже не ненависть движет главой «семьи» Санта Мария ди Джезу, а чуть ли не бешенство. Стефано Бонтате решил привести в действие составленный им в духе Макиавелли план, с помощью которого они должны были избавиться от своих противников.

— Я хочу убить Сальваторе Риину, представителя корлеонцев в Капитуле, — сказал он Томмазо Бускетте. — Это единственное средство поставить все на свои места.

Тактика, которую намеревался применить Бонтате, чтобы ликвидировать главу «семьи» Корлеоне, была трагически проста.

— Я лично собираюсь устранить его, — продолжал он, — и я объявлю об этом во всеуслышание на очередном собрании Капитула.

— Ты сошел с ума, — запротестовал Бускетта, — тебя тут же уберут другие члены Комиссии. Откуда они узнают, что ты не намереваешься убить после Риины кого-либо из них?

— Я смерти не боюсь, мне бы только добраться до Риины, — ответил ему Бонтате. Потом он объяснил Бускетте, что его затея вовсе не такая безумная, как это кажется на первый взгляд. Он уже позаботился о том, чтобы предупредить о своих намерениях некоторых секретарей Капитула из тех, кто не подпал полностью под власть корлеонцев и Папы. По меньшей мере один из них, Антонио Саломоне, уже дал ему знать, что будет ожидать исхода дела для того, чтобы сказать свое слово. Затеянное казалось тем более осуществимым, что Папа настоял на том, чтобы секретари присутствовали на заседаниях Капитула только безоружными.

В ужасе от планов своего друга, Томмазо Бускетта умолял Стефано Бонтате и Сальваторе Инцерилло внять доводам рассудка. Ради этого он сообщил им о своем разговоре с Пиппо Кало в Риме и предложил встретить главу своей «семьи», прекратив всякую деятельность, чтобы иметь возможность, если получится, мирно уладить дело.

Но если в прошлом Стефано Бонтате был очень близок к Пиппо Кало, в последнее время их пути разошлись. Они столкнулись по поводу самого Томмазо Бускетты во время заседания Капитула. Первый, имея в виду место рождения Бускетты, настаивал на его переходе в «семью» Санта Мария ди Джезу, в то время как второй ссылался на священный обычай неотъемлемой принадлежности каждого члена мафии к той «семье», которая его посвящала. Он был тем более категоричен, что в случае победы его оппонента «семья» Порта Нуовы могла лишиться одного из самых видных своих членов.

Поведение Пиппо Кало во время собраний Капитула особенно огорчало Стефано Бонтате.

— Кало пошел в услужение к корлеонцам и Микеле Греко, — сказал глава «семьи» Санта Мария ди Джезу. — Во время собраний комиссии всякий раз, когда он высказывает свое мнение, Пиппо Кало слова поперек не говорит. Чаще всего он вообще молчит. Только голову наклоняет в знак согласия.