Чехословацкий кризис и Румыния

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Чехословацкий кризис и Румыния

10 февраля 1938 г. в Румынии была установлена королевская диктатура: 11 февраля в стране было введено осадное положение, 24 февраля в ходе открытого голосования была принята новая конституция, в которой появилась статья 91, запрещавшая проход иностранных войск через румынскую территорию, 31 марта были запрещены все политические партии, вместо которых 16 декабря был создан Фронт национального возрождения, наконец-то правительство смогло получить полностью управляемый парламент[644]. Учитывая, что из 16 млрд леев иностранных инвестиций в Румынии на Англию приходилось 6,7 млрд, на Францию — 4,6 млрд, на США — 2,9 млрд, на Италию — 1,5 млрд, а на Германию — всего 0,3 млрд леев[645], румынское руководство надеялось продолжить лавирование между великими европейскими державами. В марте 1938 г. Румыния обратила внимание Англии и Франции «на ту опасность, которая угрожает миру в результате установления монополии Германии на рынках стран Дунайского бассейна и Восточной Европы», но одновременно заявлялось, что «не может быть и речи о вытеснении Германии с этих рынков, что было бы противоестественным, аполитичным и опасным»[646]. Тем самым Бухарест лишний раз демонстрировал необходимость равного влияния великих держав в регионе.

18 марта 1938 г. Румыния одобрила аншлюс Австрии[647], но предостерегала Германию от «прямого нажима» на Чехословакию и вновь заявила, что желает тесных связей с Третьим рейхом. 30 марта в ответ на запрос Франции об отношении к возможности прохода советских войск на помощь Чехословакии румынское руководство заявило, что «в случае конфликта только между Германией и Чехословакией союзные договоры Румынии с Польшей и странами Балканской Антанты обязывают ее остаться нейтральной. Если же Франция вмешается в конфликт, то Румыния, хотя и не обязана, была бы, однако, расположена также вмешаться, но подчинила бы свое вмешательство предварительной договоренности с Польшей. Румыния принципиально отказывается разрешить проход русских войск. Однако если Румыния окажется перед русским ультиматумом, то она никогда не поставит себя в условия, могущие привести ее к конфликту с Францией и Чехословакией»[648]. Таким образом, Румыния старалась не упускать ни одной возможности.

Поначалу восточноевропейские страны заявляли, что в случае возникновения войны они окажутся на стороне Чехословакии. Однако уже в апреле 1938 г. стало ясно, что никакого единства на востоке Европы нет. 6 апреля Польша заявила протест Румынии в связи с тем, что через ее воздушное пространство в Чехословакию пролетели закупленные Прагой в СССР самолеты. Со своей стороны, Бухарест заявил протест Чехословакии. Ссылаясь на эти заявления, Франция 25 мая указала СССР, что Польша и Румыния решительно высказываются против пропуска советских войск[649]. В мае румынское руководство оказалось перед выбором. Сближение с Советским Союзом угрожало активизацией социальных движений в стране. Сближение с Германией означало экономическое закабаление и подчинение. Франция не проявляла особой активности, и надежды на ее поддержку становились все более эфемерными. В итоге было решено сделать ставку на Англию, несмотря на то, что в Бухаресте уже знали, что Лондон считает Румынию сферой влияния Германии[650]. Со своей стороны, Германия продолжала приручать Бухарест. 22 апреля Берлин уведомил румынское правительство, что не имеет никаких территориальных претензий на Балканах и готов гарантировать существующие румынские границы. В ответ Бухарест заверил Берлин, что румынская политика не является просоветской.

25 апреля Литвинов направил в Политбюро ЦК ВКП(б) докладную записку № 5217/л/с о ходе сессии Совета Лиги Наций, в которой в частности писал: «Что касается Румынии, для меня, по крайней мере, ясно следующее: нынешнее румынское правительство, как и предыдущее (Татареску), отнюдь не желает становиться открыто во враждебные отношения с СССР. Это не мешало, однако, правительству Татареску, как не будет препятствовать и Комнену, еще крепче связываться с Польшей и заигрывать с Германией. Не знаю, склонно ли будет нынешнее правительство вообще пойти на заключение какого-либо пакта с нами, но считаю это совершенно исключенным при сохранении нашей прежней позиции в вопросе о Бессарабии. Только в случае нашей готовности говорить с Румынией о Бессарабии, можно выяснить размеры румынской компенсации в смысле заключения пакта и ослабления ее связей с Польшей»[651]. Однако в Кремле существовали очень серьезные сомнения в возможности получения от Румынии какой-либо «компенсации» вообще, поэтому 29 апреля Политбюро решило принять эту записку к сведению[652]. Таким образом, советская позиция по бессарабскому вопросу осталась неизменной.

Обострение ситуации вокруг Чехословакии воздействовало на политику всех восточноевропейских стран. 4–5 мая очередная сессия стран Малой Антанты решила, что судетский вопрос — это внутреннее дело Чехословакии, и ей не следует рассчитывать на поддержку Югославии и Румынии в случае конфликта с Германией. В мае в ответ на запрос Франции о готовности Румынии пропустить Красную армию на помощь Чехословакии последовало заявление: Бухарест «никогда не допустит этого». В то же время румынский представитель в Лиге Наций обратил внимание Англии и Франции на то, что товарооборот с ними падает, а с Германией растет. Однако никакого внятного ответа от Лондона и Парижа получено так и не было. До сведения Англии и Франции было доведено, что наличие румынопольского союза и Балканской Антанты делает вопрос о пропуске советских войск на помощь Чехословакии международной проблемой. В целом румынское руководство чутко отслеживало все зигзаги политики умиротворения Германии.

30 мая Румыния уведомила Чехословакию, что никаких заявлений о запрещении пропуска советских войск она делать не будет, но это не означает, что она на это согласится. В ответ Прага заявила, что ссылается на возможную помощь Красной армии лишь для того, чтобы заставить Германию снизить свои требования, поэтому она согласна с румынской позицией[653]. Отмечая активизацию румыно-польских отношений и прогерманский крен Румынии, советская сторона решила напомнить о наличии нерешенного бессарабского вопроса. 15 июня румынской миссии в Москве было указано на неприемлемость для советской стороны употребления в румынских нотах определений «румынская территория» применительно к Бессарабии, которая «таковой территорией никогда нами не признавалась и не признается». Установившееся после подписания Лондонской конвенции «молчаливое соглашение о том, что обе стороны будут избегать дискуссии о Бессарабии как в прессе, так и в официальных выступлениях», предполагает определенный уровень советско-румынской дружбы, в противном же случае не может быть и речи о готовности СССР молча сносить заявления Румынии о принадлежности ей Бессарабии[654].

18 июня в беседе Литвинова с чехословацким посланником и французским послом в Москве последний заявил, что румынское правительство проявляет в вопросе о разрешении прохода советских войск «крайнюю неуступчивость», которая объясняется Бухарестом отказом СССР признать границу по Днестру. Если Москва пойдет на это признание, то румынское правительство сможет разрешить проход Красной армии на помощь Чехословакии[655]. Понятно, что советское руководство не собиралось идти на подобную уступку, хотя бы в силу того, что никаких гарантий изменения политики Румынии не существовало. Тем временем Румыния стала склоняться к нормализации отношений с Венгрией, которой 29 июня было заявлено, что «в случае, если Германия нападет на Чехословакию с венгерской территории, страны Малой Антанты не будут угрожать Венгрии. В случае участия венгерских войск в военных действиях вместе с немецкими бухарестское и югославское правительства смогут мотивировать свой нейтралитет тем, что нападение на венгерскую территорию, оккупированную немецкой армией, будет, по существу, действием не против Венгрии, а против Германии»[656].

9 июля Румыния вновь подтвердила Франции свою позицию, согласно которой она отклоняет любые предложения по поводу пропуска советских войск: «Никто не может потребовать от Румынии, чтобы она заранее согласилась на пропуск советских войск. Румыния знает, на чьей стороне она будет в случае войны»[657]. 26 июля Румыния заявила Польше, что «не пропустит через свою территорию ни одного советского солдата», о чем Варшава сообщила в Берлин[658]. 31 июля страны Балканской Антанты в нарушение Нейского договора решили предоставить Болгарии равные права в вопросах вооружения и одновременно ликвидировать демилитаризованные зоны в греческой и турецкой Фракии[659]. 13 августа Румыния заявила Франции, что «закроет глаза» на пролеты советских самолетов на больших высотах, но пропустить сухопутные войска отказывается[660]. Попытка СССР через Францию надавить на Польшу и Румынию окончилась безрезультатно, так как Париж не требовал от своих союзников пропуска советских войск, а просил их лишь сообщить мнение по этому вопросу. 14 августа Бухарест посоветовал Праге сблизиться с Берлином[661]. 21–23 августа конференция министров иностранных дел Малой Антанты в нарушение Трианонского договора решила признать равные права Венгрии в вопросе вооружений[662].

2 сентября Литвинов заявил французскому поверенному в делах в Москве, что решение Лиги Наций о признании Чехословакии жертвой агрессии могло бы подтолкнуть Польшу и Румынию к разрешению прохода советских войск[663]. Однако чехословацкий вопрос в Лиге Наций поставлен не был, сама же Чехословакия не обращалась за помощью ни к СССР, ни к Румынии. 8 сентября Бухарест официально опроверг распространившиеся в европейской прессе сообщения о заключении советско-румынского соглашения о пропуске войск и транзите военных грузов из СССР в Чехословакию. В тот же день Румыния заявила Франции, что если Запад получит согласие Польши, Греции, Турции и Югославии на пропуск советских войск, то и Бухарест обсудит этот вопрос. Однако транспортная сеть Закарпатья не слишком развита, поэтому переброска войск сомнительна. В ответ Франция поблагодарила Кароля II за «ценный вклад Румынии в мирную акцию великих держав»[664].

Официально к Румынии не обращались с просьбой пропустить советские войска ни Франция, ни Англия, ни Чехословакия. Это избавило Бухарест от необходимости какого-либо четкого заявления. Тем не менее, 11 сентября Румыния заявила Франции, что «румынское правительство не может разрешить проход русских войск по своей территории, и рекомендация Совета Лиги Наций не сможет изменить нашего решения», которое вытекает из соглашений с Югославией и Польшей. «Если же русские попытаются пройти, Румыния при поддержке Польши будет защищаться»[665]. Конечно, в беседах с советскими дипломатами румыны были более осмотрительны — они ссылались на стремление сохранить нейтралитет. 11 сентября Франция сообщила СССР, что «Румыния не может пропускать Красную армию, но что если советские самолеты будут летать высоко над Румынией, то их не видно будет»[666].

16 сентября стало ясно, что Польша находится на стороне Венгрии, а интересы Румынии Варшавой не учитываются. 17 сентября Бухарест вновь опроверг слухи о перевозке через румынскую территорию военных материалов из СССР в Чехословакию. 21 сентября Германия заявила Румынии, что удовлетворена ее позицией «относительно возможности прохода русских войск и ее пожеланием тесного румыно-германского сотрудничества» и расположена к разрешению румыно-венгерских споров в пользу Бухареста. В обмен на гарантию от венгерских притязаний Германия требовала от Югославии и Румынии сохранения нейтралитета в судетском вопросе[667]. В тот же день Венгрия заявила о своих претензиях на территорию Чехословакии, а Прага запросила Белград и Бухарест об их позиции в случае венгерской помощи Германии. 22 сентября Польша предложила Румынии договориться с Венгрией. В этой ситуации Югославия и Румыния не спешили четко обозначить свою позицию, хотя 25 сентября обе страны сошлись во мнении, что необходимо остаться нейтральными и выждать решений Англии и Франции[668].

23 сентября через Рим до сведения Берлина было доведено, что, несмотря на «сильнейшее давление», Бухарест «отказывался, отказывается и откажется и в будущем от удовлетворения подобного требования» о пропуске советских войск в случае германского нападения на Чехословакию[669]. В случае обострения советско-польских отношений «Румыния будет на стороне Варшавы» и что «в любом случае союз с Польшей будет иметь приоритет перед обязательствами в отношении Праги»[670]. Вместе с тем Румыния заявила, что она против удовлетворения венгерских требований к Чехословакии. Согласовав свою позицию с Югославией, Бухарест 26 сентября обратился к Германии с просьбой умерить аппетиты Венгрии. «Германия заявила нам торжественно, что мы можем рассчитывать на ее содействие, если не вступим в какую-нибудь комбинацию, направленную против Рейха (об этом имеются неоднократные заявления Гитлера и Геринга). Румыния воздержалась от любого действия, которое можно было считать враждебным Рейху. Сейчас мы вправе ждать, что Германия тоже выполнит данные ею обещания»[671]. В ответ Геринг 28 сентября заявил, что если и в будущем Румыния и Югославия не будут мешать, то на Венгрию будет оказано «сдерживающее воздействие». 27 сентября до сведения Германии было доведено, что Румыния постарается убедить Чехословакию разрешить конфликт в пользу немцев. Одновременно от Праги требовалось удовлетворить польские притязания.

В период сентябрьского кризиса 1938 г. Чехословакия, Германия, Франция, Польша и СССР провели ряд мер по повышению боеготовности своих вооруженных сил[672]. В частности, 21–23 сентября нарком обороны СССР маршал К.Е. Ворошилов приказал командованию Калининского (КалВО), Белорусского особого (БОВО) и Киевского особого военных округов (КОВО) привести в боевую готовность и сосредоточить войска у границы с целью проведения «крупных учений». 25 сентября Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило изданное 26 сентября постановление СНК СССР № 1035—256сс, согласно которому наркому обороны было разрешено «не прекращая строительных работ по укрепрайонам, провести следующие мероприятия:

1. Для повышения боевой готовности укрепленных районов —

а) призвать хотя бы на 15–20 дней приписной состав пулеметных батальонов, артдивизионов и специальных частей укрепленных районов ЛBO, БОВО, КОВО, за исключением тылового Киевского укрепленного района и укрепленных районов, расположенных по р. Днестру.

Всего для частей укрепленных районов призвать 54 000 человек.

С пополненными частями провести усиленные занятия по заполнению сооружений боеприпасами, приведению оборудования в боевую готовность и боевые стрельбы, используя часть времени для расчистки обзора и обстрела, установки проволочной колючей сети и устройства противотанковых препятствий.

б) Отдать распоряжение об установке вооружения и о загрузке боеприпасами всех боевых сооружений укрепленных районов.

2. Призвать приписной состав для:

а) 13, 2, 100 (Минский район) и 4 сд (Слуцк) БОВО в количестве 4000 чел. на каждую дивизию.

б) 96, 97 и 72 сд КОВО, передислоцированных к госгранице, по 3000 чел. на каждую дивизию.

Всего для стрелковых частей призвать 25 000 чел.

3. Поднять систему постов воздушного наблюдения и связи (ВНОС) ЛBO, БОВО, КОВО, МВО, ХВО, особенно в крупных пунктах ПВО, призвав приписной состав.

Призвать приписной состав 1 и 2 корпусов ПВО (Ленинград и Москва) и частей ПВО Киева, а также зенитных дивизионов Резерва Главного Командования в БОВО и КОВО.

Для подъема частей ВНОС и для частей ПВО призвать 39 000 человек.

4. Призвать приписной состав для частей артиллерии Главного Командования ЛВО, БОВО, КОВО, ХВО, МВО, ОрВО, всего 49 000 человек.

Всего для перечисленных мероприятий призвать 167 000 человек.

Кроме того, разрешить призвать соответствующее количество конского состава, автомобилей и тракторов»[673]. 27 сентября Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило изданное 28 сентября постановление СНК СССР № 1039—257сс, согласно которому наркому обороны было разрешено привлечь на учебные сборы в ЛВО, БОВО, KOBO, МВО и ХВО 4500 артиллерийских лошадей, 1175 грузовых и 190 легковых автомобилей, а также 700 гусеничных тракторов[674].

29 сентября Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило изданное 30 сентября постановление СНК СССР № 1047—261сс, которым утверждалось следующее предложение Ворошилова:

«А. Призвать из запаса приписанных людей ЛВО, БОВО, КОВО:

1. Во все авиационные базы, всего — 30 000 чел.

2. Во все танковые бригады, всего — 39 000 чел.

3. По 4000 чел. в следующие дивизии:

ЛВО — 70 сд Карельский укреп[ленный] район.

90 сд Карельский укреп[ленный] район.

11 сд Кингисеппский укреп[ленный] район.

56 сд Псковский укреп[ленный] район.

КалВО — 67 сд Себеж.

БОВО — 50 и 5 сд, выдвинутые на госграницу в районе Полоцк.

27 сд Лепель.

52 сд Мозырский укреп[ленный] район.

КОВО — 60 сд Овруч.

45,44,46 и 81 сд — район Новоград-Волынск, Шепетовка.

1 сп 7 сд, призвав в него 8000 чел.

99 и 95 сд, дислоцированные в Приднестровских укреп[ленных] районах, с сосредоточением их в район Каменец-Подольск, Могилев-Подольск.

Всего призвать для стрелковых дивизий 72 000 чел.

Б. Призвать на сборы весь командный и начальствующий состав строевых частей ЛВО, БОВО, КОВО и КалВО.

В. Призвать на сборы командный состав штабов стрелковых дивизий и полков в МВО, ХВО, ПриВО, УрВО, КалВО, ОрВО и СКВО.

Всего призвать начсостава 39 000 человек.

Для проведения перечисленных мероприятий призвать всего 180 000 человек.

Г. Поставить в РККА 22 000 лошадей для стрелковых дивизий из расчета запряжки всех артиллерийских орудий этих дивизий.

Взять для РККА из народного хозяйства 3400 грузовых машин, исходя из 25 % мобилизационной потребности:

для авиабаз — 1500 машин.

для танк[овых] частей — 1250 машин.

для стр[елковых] частей — 650 машин.

Д. С целью усиления штабов округов и армейских групп, немедленно командировать слушателей 3-го курса академии им. М.В. Фрунзе и 2-го курса академии Генерального штаба на практику в оперативные отделы штабов: ЛBO, КалВО, БОВО, КОВО, ХВО, СКВО и армейские группы БОВО и КОВО»[675].

Тем временем ряд соединений Красной армии сосредотачивался к западной границе СССР. В КалВО в район Себежа выдвигалась 67-я стрелковая дивизия, а в Великих Луках и Себеже были развернуты пункты ПВО. В БОВО в районе Сарья, Ветрино, Березно, Бегомль развертывались соединения Витебской армейской группы (АГ) (командующий — комдив Ф.И. Кузнецов). В районе севернее Плещеницы, Заславль, Минск, Дзержинск, Узда, Тимковичи, Семежево сосредоточились войска Бобруйской АГ (командующий — комбриг В.И. Чуйков), в районе Слуцка начались учения 4-й стрелковой, а в низовьях рек Птичь и Уборть западнее Мозыря — 52-й стрелковой дивизии. В Слуцке, Бобруйске, Жлобине, Пуховичах, Могилеве, Минске, Борисове, Орше, Витебске и Полоцке были развернуты пункты ПВО и приведены в боеготовность Полоцкий, Минский и Мозырский УР. В КОВО 60-я стрелковая дивизия проводила учения в районе Овруча, 7-я стрелковая дивизия — в районе Чернигова, а основные силы Житомирской АГ (командующий — комдив Ф.Н. Ремезов) развернулись в районе Новоград-Волынский, Ямполь, Шепетовка, Барановка. Войска Винницкой АГ (командующий — комдив П.С. Иванов) сосредоточились в районе Волочиск, Каменец-Подольск, Ярмолинцы. 99-я стрелковая дивизия развернулась в районе Гайсин, Вапнярка, заняв одним полком Могилев-Ямпольский УР, а 95-я стрелковая дивизия — в районе Котовск, Балта, Ананьев. В Жмеринке, Ка-затине, Проскурове, Киеве, Шепетовке были развернуты пункты ПВО и приведены в боевую готовность Коростеньский, Новоград-Волынский, Летичевский, Могилев-Ямпольский, Рыбницкий и Тираспольский УРы. По неполным данным эти войска насчитывали 269 270 человек, 86 497 лошадей, 2279 орудий, 2055 танков (см. таблицу 2)[676].

Таблица 2

Численность войск, развернутых на западной границе в конце сентября 1938 г.

Всего в Красную армию в конце сентября — начале октября 1938 г. было призвано из запаса 328 762 человека (комначполитсостава — 34 607, младшего начальствующего и рядового состава — 294 155), 27 550 лошадей и 4759 автомашин (в том числе 551 трактор), которые были демобилизованы согласно утвержденному 16 октября Политбюро ЦК ВКП(б) и изданному 17 октября постановлению СНК СССР № 1113—274сс[677].

Тем временем 29–30 сентября в ходе конференции Англии, Франции, Германии и Италии в Мюнхене было выработано соглашение по чехословацкому вопросу, удовлетворившее все претензии Третьего рейха. Было решено до 10 октября передать Германии приграничные районы Чехословакии. Право населения передаваемых районов на оптацию было провозглашено, но не выполнялось. Провозглашенные международные гарантии так и не были оформлены, поскольку Англия уклонилась от этого[678]. Одновременно 30 сентября Англия и Германия подписали соглашение о ненападении и консультации. Кроме того, было признано право Польши и Венгрии на территориальное урегулирование с Чехословакией. Своей подписью под Мюнхенским соглашением Франция нарушала франко-чехословацкий договор от 21 января 1924 г. и Локарнский договор от 16 октября 1925 г. В результате «отступничество Франции, о котором теперь было объявлено во всеуслышание, заставило малые страны повернуться к Гитлеру в надежде не все потерять»[679]. По мнению Югославии и Румынии, принятие Мюнхенского соглашения Чехословакией нарушало ее обязательства по договору от 16 февраля 1933 г. и свидетельствовало о прекращении существования Малой Антанты[680].

Соглашение в Мюнхене привело к тому, что Румыния также решила улучшить свои отношения с Германией. Уже 29 сентября германский посланник в Румынии сообщал в Берлин, что король хотел бы установить с Германией более тесные отношения и получить поддержку против «русского нашествия». Однако Германия не хотела давать какие-либо письменные территориальные гарантии, не желая ухудшать свои отношения с Венгрией и Болгарией. Кроме того, теперь, когда нужда в барьере против Красной армии отпала, германское руководство вновь стало настаивать на получении от Бухареста доказательств того, что он «не окажется противником ни в силу связей с Лигой Наций, ни путем какой-либо комбинации или системы союзов» и требовать экономических уступок[681]. Выдвинув 30 сентября ультиматум Праге относительно передачи Польше Тешина, Варшава просила Бухарест воздействовать на Чехословакию в смысле удовлетворения этого требования. На следующий день Бухарест просил Прагу сделать «все возможное в интересах мира».

Однако требование Венгрии ускорить переговоры с Чехословакией о решении вопроса о венгерском нацменьшинстве вызвало недовольство Югославии и Румынии, которые заявили Англии, Италии, Германии и Польше о необходимости ограничить венгерские притязания. Тогда Польша решила воздействовать на Румынию и 19 октября предложила ей тоже поучаствовать в разделе Чехословакии, но румынское правительство надеялось через оставшееся под контролем Праги Закарпатье сохранить связь с Германией и отказалось[682]. 28 октября это мнение румынского правительства, которое соответствовало намерениям Германии, было доведено до сведения Берлина. 2 ноября первый Венский арбитраж передал Венгрии лишь южные районы Словакии и Закарпатской Украины[683]. 5 ноября в беседе с югославским регентом Павлом Кароль II признал, что позиция Польши и Румынии явилась помехой в организации помощи СССР Чехословакии, но больше всего обе стороны волновала проблема нового баланса сил в Европе. Нужно ли учитывать возможную поддержку Англии и Франции, или же придется ориентироваться на Германию и Италию? Ясности в этом вопросе не было[684].

К осени 1938 г. практически вся румынская элита согласилась равняться на Германию[685]. По мнению короля, «он скорее предпочитает увидеть немцев своими врагами, чем русских друзьями»[686]. Пытаясь найти противовес новым экономическим требованиям Германии, Кароль II 15–21 ноября 1938 г. посетил Англию и Францию, стараясь добиться получения займов для закупок вооружения. Англия согласилась на предоставление 25 млн ф. ст. в качестве торгового кредита, но королю было заявлено, что Лондон поддерживает румыно-германское сближение, поскольку не желает «создавать впечатление, что Великобритания пытается поставить барьер германской экспансии на Восток». Схожую позицию заняла и Франция, начавшая неторопливые экономические переговоры с Румынией[687]. Возвращаясь на родину через Германию, Кароль II 24 и 26 ноября встречался с Гитлером и Герингом, которым он, указав на существование «хороших отношений с германским рейхом», предложил «планомерное сотрудничество по развитию экономических отношений» на основе выработки долгосрочного соглашения о товарообороте на 5—10 лет. Понятно, что король подчеркивал антисоветский характер внешней политики Румынии и тот факт, что польско-румынский союз «направлен исключительно против России»[688]. Тем временем в Румынии произошел путч «Железной гвардии», который был подавлен румынскими властями. 30 ноября, как сообщили румынские газеты, находившиеся в заключении К. Кодряну и 13 других лидеров этой организации были убиты «при попытке к бегству». Германская пресса остро критиковала этот шаг румынского правительства, из Бухареста «для доклада» был отозван германский посланник, и Берлин заявил, что германо-румынское политическое соглашение в данный момент невозможно[689].

Обострение румыно-германских отношений совпало с подписанием 6 декабря франко-германской декларации о ненападении[690]. В этих условиях румынское руководство видело выход в новых уступках Берлину. В итоге уже 10 декабря было заключено новое благоприятное для Германии торговое соглашение на 1939 г., которое доводило ее долю в импорте Румынии до 45 % (в 1937 г. она равнялась 28,9 %)[691]. Вместе с тем Коронный совет решил 14 декабря наряду с мерами по улучшению отношений с Германией предпринять шаги к сохранению связей с Англией и Францией. В январе 1939 г. Румыния предложила Германии переговоры о долгосрочном экономическом соглашении, которые начались 13 февраля. В ходе переговоров выяснилось, что, хотя Румыния готова к широкому экономическому сотрудничеству с Третьим рейхом, о своих интересах Бухарест также не забывал[692]. По дипломатическим каналам Румыния информировала Англию о ходе переговоров, но Лондон занял выжидательную позицию. 22 февраля проект соглашения был в основном согласован, но по разным причинам стороны не спешили его подписывать[693]. 25 февраля Румыния уведомила Германию о том, что Малая Антанта более не существует, а Балканская Антанта ни в коем случае не направлена против Германии[694]. В феврале 1939 г. Венгрия присоединилась к Антикоминтерновскому пакту, и СССР разорвал с ней дипломатические отношения, что вызвало радостное оживление в Бухаресте[695].