Битва у Байлена
Битва у Байлена
Высадка на Пиренеях британских войск, а также присоединение к войне армии Португалии принудило войска Франции и ее союзников вести войну одновременно против регулярных армий Испании, Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, Португалии – с одной стороны, а также антипартизанскую войну против испанского народа на всей территории полуострова. Пылающие Пиренеи удерживали от 200 до 300 тысяч солдат и офицеров армии Наполеона, нанося огромные потери в живой силе, принуждали распылять военные, экономические и политические ресурсы Французской империи.
Жозеф Бонапарт, желая поскорее прибыть в Мадрид, чтобы официально занять трон испанского короля, должен был силой проложить себе путь в столицу. Французские генералы Вердье и Лассаль оттеснили повстанцев при его проезде через Логроньо и Торкемаду. Вальядолид пытался задержать французов, но его защитники были разбиты при Понт-де-Кабезон. 14 июля 1808 года Бессьер при Медина-дель-Рио-Секко одержал победу над соединенными армиями – галисийской и кастильской; результатом этой победы было подчинение Леона и Заморы. Испанцы потеряли здесь четыре или пять тысяч человек и все свои орудия.
13 июля 1808 года, как раз в тот момент, когда Жозеф Бонапарт находился в пути между Байонной и Мадридом, случилась настоящая катастрофа: один из лучших французских командиров, генерал Пьер-Антуан Дюпон де л’Этан, отправленный Наполеоном на завоевание Андалусии, был окружен и взят в плен вместе со всем своим корпусом испанской армией под командой генерала Кастаньоса.
Поначалу миссия генерала Дюпона развивалась вполне успешно. 26 декабря 1807 года его корпус вошел в Виторию, 12 апреля 1808 года – в Вальядолид, 11 апреля – в Араньез, 24 апреля – в Толедо, 2 июня – в Андуйар. 7 июня солдаты Дюпона заняли Кордову, полностью разграбив этот испанский город.
Однако после поражения французов при Кадисе Дюпон принял решение отступить из разграбленной им Кордовы. После победы маршала Бессьера при Медина-дель-Рио-Секко 14 июля 1808 года наступлению Дюпона на Андалусию была отведена решающая роль в испанской кампании. «Дюпон является самым важным из всех», – писал Наполеон. После получения пополнения за счет дивизии генерала Веделя силы корпуса Дюпона возросли до 23 тысяч человек, однако эти войска состояли в основном из неопытных новобранцев. К тому же Дюпон выделил из своего войска 10 тысяч человек, которые двинулись на Сьерра-Морену. Между тем испанцы перешли в наступление. Битва началась 16 июля в Андухаре близ Байлена (провинция Хаэн), а закончилась 20 июля в самом Байлене, когда войска испанского генерала Хавьера Кастаньоса нанесли сокрушительное поражение отряду Дюпона. Это была одна из крупнейших битв той войны. Со стороны испанцев было 27 тысяч пехоты, 2,5 тысячи кавалерии и 25 орудий против 21 тысячи пехоты, 3 тысяч кавалерии и 24 орудий соответственно у французов. И, несмотря на примерное равенство сил, французы были полностью разгромлены: общие потери убитыми, ранеными и взятыми в плен составили более 22 тысяч человек. Никогда больше за всю эту войну французы не понесут таких значительных потерь. Поражение под Байленом заставило все французские гарнизоны в спешном порядке отступать на север Испании, под прикрытие горных перевалов и поближе к французской границе.
22 июля Дюпон подписал акт о капитуляции в обмен на то, что генералы и их войска будут доставлены во Францию. Старшие офицеры были отпущены под честное слово. Однако хунта не признала условий капитуляции, и пленные, за исключением высших командиров, были отправлены в Кадис, а затем на остров Габреру. Из 17 тысяч человек, сдавшихся в Байлене, только три тысячи вернулись во Францию после шестилетних страданий в плену.
5 сентября 1808 года генерал Дюпон был перевезен в Кадис, а 21 сентября – в Тулон. По возвращении во Францию 15 ноября 1808 года он был доставлен в Париж и предан военному суду, по решению которого признан виновным, лишен чинов, орденов, титула, мундира и пенсии. Все имущество генерала было конфисковано, а сам Дюпон заключен в тюрьму, где находился вплоть до отречения Наполеона.
Наполеон, уехавший из Байонны 22 июля 1808 года, о поражении и капитуляции Дюпона узнал в Бордо. Негодование императора не знало пределов. Одному из своих министров он сказал: «Армию разобьют – это ничего; судьбы оружия непостоянны, и завтра можно возвратить, что потеряли вчера; но чтобы армия сдалась на постыдную капитуляцию – это пятно французскому имени, пятно нашей славе! Раны, нанесенные чести, неизлечимы. Их нравственное действие ужасно. Как! Француз бесчестно снял с себя свой мундир и надел неприятельский! Француз опозорил себя согласием на то, чтобы ранцы наших солдат были обысканы, как чемоданы каких-нибудь воров и мошенников!.. Мог ли я ожидать этого от генерала Дюпона, от человека, которого берег и лелеял, которого прочил в маршалы!.. Говорят, не было другого средства спасти армию, избавить всех солдат от неминуемой смерти. О! Лучше бы всем солдатам лечь, лечь всем до одного с оружием в руках! Их смерть была бы славна, и мы отомстили бы за них. Солдат можно найти; но чести не возвратишь».
Чуть позднее в «Мониторе» от 19 августа Наполеон написал: «Мало примеров поведения, столь несообразного со всеми правилами военного дела. Генерал Дюпон, который не сумел направить движения своей армии, впоследствии обнаружил в переговорах еще менее политической твердости и искусства. Он, как Сабиний Титурий, был увлечен в погибель духом безрассудства и дал себя обмануть ухищрениями другого Амбиорикса; но римские солдаты были счастливее наших: они пали все с оружием в руках!» По мнению Наполеона, позор байленской капитуляции стал неизгладимым пятном, но вещественный урон, нанесенный этим поражением, мог и должен был быть исправлен. Обесславив генерала Дюпона, император занялся поднятием духа французских солдат, находящихся в Испании. Он набрал свежее войско и послал им в подкрепление, а чтобы доказать собственную уверенность в успешном окончании войны и решимость соединить испанскую нацию с французской, приказал указом от 13 августа проложить большую дорогу из Парижа в Мадрид.
Между тем знаменитая битва у Байлена являлась грозным предостережением для Наполеона. Хотя отряд Дюпона был невелик, сокрушительная победа испанцев имела огромный моральный эффект. После сражения при Байлене судьба всей французской оккупации висела на волоске, а новости об этом разгроме оживили антифранцузские настроения в других странах Европы, в частности в Австрии, начавшейся готовиться к новой войне с Францией. В августе того же года английские части, высадившись на территории Португалии, положили конец французской оккупации этой страны. Победа при Байлене привела к тому, что война с французами приняла в Испании поистине общенациональный характер: все прежде колебавшиеся города и местечки открыто заявили о своей антифранцузской позиции. В каждой провинции и в каждом населенном пункте были свои власти, заявлявшие о своем суверенитете, издававшие свои законы, формировавшие свои силы самообороны. Сила сопротивления испанского народа удвоилась, французы же были в растерянности – ведь они уже не считались непобедимыми. Эффект Байлена и народных восстаний, всего значения которых Наполеон тогда еще не понимал, сказался очень быстро.
20 июля Жозеф Бонапарт вступил в Мадрид. Улицы столицы были пусты, окна и двери заколочены. Многие дома вместо приветственных флагов вывесили грязные тряпки, а колокола, бившие по приказу французов, вместо праздничного исполняли погребальный звон. Горожане в массовом порядке покидали Мадрид. Теперь, когда народ так недвусмысленно выразил свою волю, даже среди представителей знати начались колебания и кое-кто из грандов – особенно те, которые до сих пор сохраняли нейтралитет, – стал переходить в оппозицию к французам. Это особенно ярко доказывал тот факт, что Государственный совет Кастилии – оплот старой аристократии – отказался признать Байоннскую конституцию и принести присягу новому королю. Король Жозеф и его свита были напуганы и не знали, что предпринять.
Между тем со всех концов страны приходили все более тревожные вести: испанский народ поднялся с оружием в руках против иноземных захватчиков; вражда и ненависть к ним возрастали с каждым днем, принимая подчас просто свирепые формы: французов ловили, убивали, сжигали на кострах. Сравнительно небольшие в этот период французские армии были не в состоянии справиться с положением.
Нервы Жозефа в конце концов не выдержали, и 31 июля, ровно через десять дней после своего вступления в Мадрид, он покинул столицу и вместе со своей свитой и войсками ушел на север за линию реки Эбро. Оттуда он писал Наполеону: «Чтобы усмирить Испанию, необходимы три активные армии по 50 000 человек и другие 50 000 для охраны путей сообщения. Для покорения Испании нужны громадные средства; эта страна и этот народ не похожи ни на какие другие; здесь нельзя достать ни лазутчика, ни курьера». Наполеон Бонапарт был взбешен и с презрением писал брату: «Моими войсками, кажется, командуют не опытные генералы, а почтмейстеры». Жозеф снова отправил Наполеону пространное письмо, в котором просил о своей отставке, но император не хотел об этом и слышать. «…Наполеон, подобно всем людям своего времени, считавший Испанию безжизненным трупом, – писал К. Маркс, – роковым образом должен был с изумлением убедиться, что если испанское государство было мертво, то испанское общество было полно жизни, и в каждой его части били через край силы сопротивления».
Это невольно признала парижская биржа, реагировавшая на испанские события падением ценных бумаг, в частности пятипроцентной государственной ренты. Это вынуждена была признать также вся Европа, впервые после многих лет видевшая столь решительное сопротивление целой страны всемогущему диктатору-завоевателю. Но этого не хотел признавать сам Наполеон, который все испанские затруднения сводил к промахам и ошибкам своих генералов. Министры Жозефа Бонапарта, которые считали завоевание Испании невозможным, полагали, что Жозеф может сохранить свой трон, если предложит повстанцам сепаратный мир с Англией, присоединение Португалии к Испании, уплату Францией военных издержек и передачу казне земельных владений «князя мира» Мануэля Годоя. Но этот план шел вразрез с замыслами Наполеона.
Чтобы все исправить, Наполеон решил взять в свои руки руководство войсками в Испании. Французский император собирался вернуть оружием все потерянное. 31 июля он писал своему брату Жозефу: «Я обрету в Испании геркулесовы столпы, но не границы моей власти». Намерения французского императора были так тверды, что 4 сентября он говорил Сенату: «Я решился настоятельно продолжать испанские дела и истребить армии, высаженные на полуостров англичанами… С доверенностью требую от моих народов новых жертв: они нужны теперь для того, чтобы избежать впоследствии жертв более тягостных». Вслед за этим рескриптом министр Шампаньи представил донесение о положении дел в Испании, а Сенат объявил новую мобилизацию восьмидесяти тысяч рекрутов. Необходимость в подкреплении армии, находившейся в Испании, становилась с каждым днем очевиднее.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.