Вместо эпилога

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Вместо эпилога

В 1940 году, получив маршальскую звезду, Григорий Иванович навестил земляков. Замнаркома обороны прилетел на военном самолете в Полтаву, оттуда блестящий кортеж автомашин взял курс на маленький заброшенный хутор.

Маршал щедро одарил соседей богатыми подарками, устроил на поляне угощение.

Когда захмелевшие гости вышли из-за столов, чтобы размяться, к лоснившемуся от удовольствия маршалу подошло хуторское посмешище в образе припадочного деда, жившего в полуразвалившейся хибаре. Спившийся дед Грицко когда-то был закадычным дружком отца Кулика.

— Ох, высоко взлетел, Гришенька! Неужели с самим Сталиным — ясным соколом — за одним столом сидишь? В Кремле?

— Бывает, — скромно потупил очи осмотрительный земляк.

— Смотри, Гриша, кремлевский огонь горяч больно. Как бы крылышки не обгорели. А знаешь, что я тебе по-землячески скажу? Сидел бы ты лучше на отцовской печи, на хуторе. Детки, землица, внуки.

Лицо деда внезапно стало страшным:

— Сгинешь в Москве, пропадешь…

Старика-пропойцу оттеснили соседи:

— Опять перебрал, старый. Не слушай его, Григорий Иванович, простите, товарищ Маршал Советского Союза. С перепития у него это… Весь ум пропил.

Никто не расскажет, о чем он думал, когда его вели на расстрел. Мелькнули ли в его угасающем сознании слова старого пьянчужки с родного хутора?