31. СФЕРА СОВМЕСТНОГО ПРОЦВЕТАНИЯ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

31. СФЕРА СОВМЕСТНОГО ПРОЦВЕТАНИЯ

Великобритания дала время, Соединенные Штаты дали деньги, а Советский Союз дал кровь.

Иосиф Сталин

Свыше 60 процентов пострадавших во время нападения на Перл-Харбор составляли те, кто получил ожоги. Расчеты зенитных орудий заняли свои-места, одетые в шорты или пижамы, не имея защитного снаряжения. Большая часть этих раненых погибла бы, если бы не одно счастливое стечение обстоятельств. В июне 1940 года один нью-йоркский врач организовал кампанию добровольной сдачи крови для солдат Великобритании и Франции. На эту кампанию были выделены средства, но никто из врачей, медсестер, обслуживающего персонала и восемнадцати тысяч постоянных доноров не получил ни цента. Именно во время*проведения этой кампании были разработаны новые методы сепарации, заморозки, засушивания и хранения плазмы. 750 фляг с плазменным порошком, готовым к применению, прибыли на Гавайи за шесть недель до японской атаки. Для того чтобы поощрить доноров сдавать кровь, мэр Гонолулу на следующий день после нападения объявил, что штрафы за нарушение правил дорожного движения можно отдавать безвозмездно сданной кровью.

Многие пострадавшие во время налета на Перл-Харбор были спасены благодаря только что появившейся в американской армии «Стандартной упаковке сухой плазмы», состоявшей из двух закупоренных флаконов: один из них был с сухой плазмой, а второй содержал 300 миллилитров стерильно чистой воды. С помощью простого приспособления два ингредиента смешивались, и количество необходимой для переливания крови рассчитывалось по таблице, составленной одним лондонским врачом, пользовавшимся ей для лечения пострадавших во время воздушных налетов.

Филиппины

Так как аэродромы на острове Формоза были затянуты густым туманом, двухмоторные японские бомбардировщики и сопровождавшие их истребители «Зеро» легли на курс в сторону Филиппинских островов с большим опозданием. Эти «Мицубиси» Г-4 «Бетти» и более ранние модели Г-3 «Нелл» сухопутного базирования были частью плана, составленного Ямамото еще в 30-е годы для того, чтобы преодолеть ограничения на авианосный флот, наложенные на Японию международными договорами.

Одна волна из 54 бомбардировщиков «Нелл» в сопровождении 50 «Зеро» направилась уничтожать американские самолеты на базе ВВС в Ибе, другая, меньшей численности, имела своей целью аэродром Кларк. Японские самолеты вышли в заданное место в 9.30 утра 8 декабря по местному времени, через шесть с лишним часов после опустошительного налета на Перл-Харбор.

Филиппины только номинально числились независимым государством, на деле же являлись американской колонией. Главным военным советником, а де-факто верховным главнокомандующим являлся Дуглас Макартур. До 1935 года он занимал должность начальника штаба сухопутных войск армии США, но затем, после того как выяснилось, что у него есть любовница, азиатка по происхождению, президент Рузвельт попросил его подать в отставку. Оставив службу в армии, Макартур отправился на Филиппины, где он жил в то время, когда его отец был здесь военным губернатором. Макартур посвятил себя подготовке вооруженных сил Филиппин и вскоре был произведен в фельдмаршалы, но в январе 1941 года, в связи с возросшей угрозой со стороны Японии, его снова призвали в американскую армию. Макартур, получивший звание генерал-майора, был назначен главнокомандующим вооруженными силами Соединенных Штатов на Дальнем Востоке.

На пресс-конференции в Вашингтоне 15 ноября Макартур заверил американцев, что в его распоряжении имеются находящиеся в полной боевой готовности «самые мощные бомбардировочные силы во всем мире». Они подожгут японские «бумажные города», пообещал начальник штаба сухопутных сил, и Филиппины, обладая такой авиацией, могут не опасаться военно-морского флота Японии. Если целью этой похвальбы было запугать противника, то она не была достигнута.

В то утро генерал Макартур, уже знавший о нападении на Перл-Харбор, почему-то расстался с тем динамичным образом, который он создал в своих мемуарах, и буквально застыл. Задержка из-за погодных условий предоставила возможность его «Летающим крепостям» нанести упреждающий удар по японским военно-воздушным базам на Формозе и в Индокитае. Американские бомбардировщики стояли, заправленные горючим и загруженные бомбами, но Макартур так и не дал им приказа подняться в воздух. Несмотря на поступившие с фронтов европейской войны многочисленные предостережения о том, что на аэродромах самолеты будут обязательно уничтожены, если их не рассредоточить и не замаскировать, утром 8 декабря самолеты Макартура стояли ровными рядами крылом к крылу, дожидаясь японских бомбардировщиков. Историк С. Э. Морисон сказал:

«Если внезапность катастрофы в Перл-Харборе понять трудно, то внезапность нападения на Манилу просто уму непостижима. Через восемь или даже девять часов после того, как генерал Макартур был извещен о налете на Перл-Харбор, его самолеты стояли на земле. Американская авиация на Филиппинах понесла такие же огромные потери, как это произошло и на Гавайских островах».

Японские самолеты прилетели с острова Формоза — им предстояло пролететь в одну сторону 1125 миль, и бомбардировщики летели в сопровождении истребителей. «Зеро» с подвесными дополнительными топливными баками имел радиус действия 1930 миль. Американцы были убеждены, что где-то поблизости находится японское авианосное соединение. Это заблуждение повторялось снова и снова, и каждый раз, когда американцы идентифицировали среди атаковавших их самолетов истребители «Зеро», они начинали искать японские авианосцы.

Так называемый американский «Азиатский флот» — базировавшееся в Маниле небольшое соединение, перешедшее сюда из Шанхая, — также понес ощутимые потери. Похоже, американцы были ошеломлены этим налетом. Через два дня бомбардировщики, разведывательные самолеты и крупные боевые корабли покинули Филиппинские острова и окрестные моря.

Японское вторжение на Филиппины не заставило себя долго ждать. 8 декабря началась тщательно спланированная десантная операция по захвату небольшого островка Батан, расположенного рядом с островом Лусон. На нем был оборудован полевой аэродром, с которого начали действовать японские истребители.

Макартур, упорствовавший в заблуждении, что большинством японских самолетов управляют «белые» летчики, излишне торопился, отправляя в Вашингтон свои донесения, которые потом разносились по всему миру. После того как из штаба американских войск поступило сообщение о том, что японский десант, высадившийся в заливе Лингаен, был сброшен в море, транспортные суда потоплены, а все побережье усеяно трупами японских солдат, Карл Майденс, журналист из «Лайф», отправился на место событий, чтобы сделать фотографии. Он обнаружил, что никакого японского десанта не было и в помине.

Несмотря на то что Макартур в первые часы войны лишился своей авиации, многие историки описывают оборону Филиппин под его руководством как «одну из величайших оборонительных операций в мировой истории», впрочем, все же признавая, что координирование действий было налажено неважно. Хозяйственные работы никогда не были сильной стороной Макартура. Во время японского наступления его солдаты вынуждены были сидеть на голодном пайке, испытывая острую нехватку боеприпасов, но при этом противнику достались 4500 тон риса, 500 000 артиллерийских снарядов и 3 400 000 галлонов нефти и мазута, а также продовольствие, одежда и медикаменты. Все это ускорило капитуляцию американских войск.

Хотя нельзя сказать, что они сдались без боя. Макартур отступал назад и, объединяя все остававшиеся у него силы, отводил их в негостеприимные тропические джунгли. На полуострове Батаан его солдаты, опутав реки и глубокие зеленые расселины колючей проволокой и усеяв их минами, создали крепость, перед которой японцы вынуждены были остановиться. Страдая от дизентерии, авитаминоза, малярии, нематод и прочих бесчисленных местных напастей, этот разношерстный отряд из 65000 филиппинцев и 15 000 американцев проявил стойкость, заставившую покраснеть тех, кто слишком поспешно склонял голову перед солдатами японского императора.

Макартур находился в глубоком блиндаже на острове Коррегидор, расположенном у побережья Батаана. Его сторонники утверждали, что ему нужно быть рядом с центром связи, чтобы поддерживать контакт с Вашингтоном. Но убедить злопыхателей было не так-то просто, и за генералом закрепилось прозвище «Даг-аут Дуг» («Закопавшийся Дуг»). Вероятно, лучше бы Макартур не имел связи с Вашингтоном, ибо он постоянно рассказывал своим подчиненным цветистые сказки о подкреплениях, которые вот-вот прибудут, во всеуслышание повторяя мелодраматичную фразу: «Даю народу Филиппин торжественную клятву, что он сохранит свою независимость и свободу».

Несмотря на невыполненные обещания, Макартур не остался без награды. 17 декабря он получил четвертую звезду на погоны и был удостоен Медали почета, которой обычно удостаивались лишь проявившие личную храбрость под огнем противника. 28 декабря Макартур позвонил Хорхе Варгасу — оставшемуся разбираться с японскими захватчиками, — чтобы справиться о состоянии своих финансовых счетов, и попросил вложить 35 000 долларов в доходные акции. Впоследствии Вар-гас подсчитал, что этот звонок сделал Макартура к концу войны миллионером. 3 января 1942 года президент Филиппин Кэсон выделил из национального казначейства Макартуру полмиллиона долларов, вместе со 140 000 долларов для других американских советников, помогавших филиппинской армии.

Отсутствие подкреплений, которые неоднократно торжественно обещал Макартур, сделало окончательную трагедию еще более горькой. Но все же защитники Батаана к апрелю 1942 года, когда они были вынуждены сложить оружие, доказали, что японские солдаты все-таки не обладают сверхнепобедимостью. «Дерущиеся сукины сыны Батаана» стали легендой. Рассказ о «походе смерти», который им пришлось совершить в концентрационные лагеря на севере Лусона, стоивший тысяч жизней, был одним из первых свидетельств жестокого и бесчеловечного обращения с военнопленными в японских лагерях, достигших Америки. Весь мир был потрясен, американцы объединились, охваченные гневом. Писатель Уильям Манчестер, ветеран морской пехоты США, вернувшийся на Тихий океан в 80-х годах, написал:

«Они сражались с самоотверженностью, изумившей бы поколение 80-х. Что еще более удивительно, эта самоотверженность поразила бы их самих — тех, какими они были до Перл-Харбора. Среди стойких солдат Макартура были повара, техники, летчики, чьи самолеты были сбиты, моряки, чьи корабли были потоплены, и гражданские добровольцы. В числе добровольцев был один молодой американец, страдавший плоскостопием, занимавшийся на Филиппинах антропологическими исследованиями. Всего несколько месяцев назад он жил в полном одиночестве, посвящая все свободное время свингу. Раздобыв аккордеон, он научился играть трогательные мелодии, такие как «Глубокий пурпур» и «Коктейль при лунном свете». Захваченный в плен и приговоренный к расстрелу, юноша высказал свое последнее желание: он хотел умереть с аккордеоном в руках. Палачи позволили ему это, и юноша встал к стене, исполняя «Господи, благослови Америку». Такое было время».

Еще до капитуляции гарнизона Батаана Макартур перелетел в Америку. Чувства многих выражает проникновенное стихотворение, написанное в японской тюрьме:

Пусть уходит, пусть уходит, мы станем только храбрее, Пусть навеки испачкает руки в нашей крови, Вспомним, друзья, как он оставил нас умирать, Голодных и оскорбленных его беззастенчивой ложью; Как он соблазнил нас обещаниями подкрепления, Как клеветал на нас, разрабатывая планы наступления.

Однако в ту тяжелую годину Америке был нужен герой. Печать и радио, не без помощи поразительно эффективно работавшего пресс-центра Макартура, с готовностью откликнулись на этот зов. Из 142 коммюнике, вышедших в ту пору, в 109 только один человек назван по имени: генерал Дуглас Макар-тур. Части, бывшие под его командованием, назывались просто: «люди Макартура». Недоброжелатели обвиняли его в мании величия, но в то же время некоторые военные эксперты, в частности Б. Г. Лидделл Харт, называют его самым блестящим военачальником союзников за всю войну. Учтивый генерал Эйзенхауэр на вопрос о своем бывшем начальнике ответил: «Да-да, под его началом я двенадцать лет изучал основы драматического искусства».

Покидая Филиппины, Макартур сказал: «Я вернусь», и эти слова вместе со знаменитыми фразами времен нападения на Перл-Харбор, такими, как «Возблагодари господа и передай патроны», стали национальным лозунгом. Некоторые лингвисты спорили по поводу того, почему он употребил вместо модального глагола «will», придающего фразе значение «решимости, обещания, заверения, убежденности», просто «shall» — использующийся для указания неопределенного будущего. Солдаты Макартура предпочли бы услышать «мы вернемся», вспоминая, что Черчилль в июне 1940 года сказал: «Мы будем сражаться на побережье, мы будем сражаться в глубине острова…» Возможно, морские пехотинцы говорили за всех, распевая песенку: «По милости господа и нескольких морских пехотинцев Макартур вернулся на Филиппины».

Первой подверглась нападению Малайя. Англичане ожидали этого еще с тех пор, как конвои с войсками были замечены у берегов Индокитая. Существует мнение, что стратеги императорского флота собрали транспортные суда с воинскими частями в заливе Камрань для того, чтобы отвлечь внимание всего мира от ударного соединения адмирала Нагумо, направлявшегося через океан для выполнения «Гавайской операции». В действительности командующий конвоем предпринял особые меры предосторожности, чтобы оставаться невидимым, и даже вел свои суда обходными маршрутами, чтобы сделать вид, будто истинной целью назначения является побережье Таиланда.

Первым попытался установить истину адмирал Томас С. Харт, командующий Азиатским флотом, в чьем ведении оказались все военно-морские силы Соединенных Штатов на Филиппинах. По собственной инициативе Харт отправил летающие лодки «Каталина», пытаясь выяснить, что же все-таки происходит у берегов Индокитая. Он лично проинструктировал экипажи самолетов. «Постарайтесь оставаться незамеченными и следите за тем, чтобы не спровоцировать войну».

Узнать, что происходит, не начав при этом войну, было достаточно трудно. 2 декабря одна из летающих лодок заметила в заливе 20 транспортных судов и боевых кораблей. На следующий день там уже находились 30 кораблей, но 4 декабря залив был пуст. Поискам мешала плохая погода, штормы и низкая облачность, так что летчики не могли найти никаких следов конвоя до тех пор, пока вечером 6 декабря «Локхид Гудзон» Королевских австралийских ВВС, вылетевший из Кота-Бару в Малайе, не заметил японские корабли. Другой английский самолет, летающая лодка «Каталина» из 205-й эскадрильи Королевских ВВС, осмелился подлететь слишком близко и был сбит истребителем «Накадзима» Ки-27, монопланом с неубирающимся шасси, из эскадрильи сухопутного базирования, выделенной для поддержки флота вторжения. Это было первое воздушное сражение на Тихоокеанском театре военных действий, но англичане в тот момент знали только то, что «Каталина» не вернулась на базу.

К этому времени намерения японцев стали очевидны даже тем, в чьем распоряжении не было разведывательных самолетов. 6 декабря газета «Малайя трибьюн» вышла с передовицей, озаглавленной «27 японских транспортных судов обнаружены у мыса Камбоджа». Англичане продолжали обмениваться сообщениями о замеченных судах с американским штабом в Маниле.

Вице-адмирал Королевского военно-морского флота сэр Том Филлипс прибыл 3 декабря в Сингапур во главе соединения в составе линкора «Принс оф Уэльс» и линейного крейсера «Рипалс». Филлипс, 53-летний мужчина пяти футов двух дюймов росту, держался уверенно. Он вылетел из Сингапура в Манилу, чтобы обсудить с Макартуром сложившуюся ситуацию. Рассказав Филлипсу о новых фактах обнаружения японских судов, адмирал Харт спросил его, когда он собирается назад в Сингапур.

— Я улетаю завтра утром, — ответил Филлипс.

— Если вы хотите успеть к началу войны, предлагаю вылететь прямо сейчас, — посоветовал Харт.

Японский конвой продолжал идти вперед, и по пути во всех портах к нему присоединялись новые корабли. В Лондоне приблизительно в 5 часов вечера 6 декабря генералу сэру Алану Бруку, собиравшемуся уйти из рабочего кабинета, доложили о том, что два японских конвоя в сопровождении крейсеров и эсминцев направляются на запад в сторону Малайи. Было созвано экстренное заседание военного кабинета, и министерство иностранных дел представлял сэр Александр Кадоган. По словам Брука:

«Мы внимательно изучили поступившие данные, но по положению кораблей было невозможно сказать наверняка, направляются ли они в Бангкок, к перешейку Кра или просто совершают обманный маневр и собираются обогнуть Малайский полуостров… Пока мы заседали, было получено второе сообщение, но оно ни в коей мере не прояснило ситуацию. В нем лишь говорилось, что конвой потерян из виду и все попытки обнаружить его безрезультатны».

Огибать Малайю в качестве обманного маневра? В Вашингтоне американцы также следили за продвижением японских судов с войсками. Однако их было не так-то легко сбить с толку. В половине восьмого вечера капитан Чарльз Уэллборн, вернувшись домой, заметил помощнику адмирала Старка: «Ну что же, завтра англичанам в Сингапуре будет жарко».

Японские конвои разделились на пять отдельных групп. В строго условленное время в семи различных местах должны были быть высажены десанты. Шесть десантных групп должны были быть высажены на побережье Таиланда, а самая многочисленная группа направлялась в Кота-Бару в Малайе. Один из «Гудзонов» австралийских ВВС заметил этот отряд в 65 милях от побережья, направлявшимся на юг. Летчик «Гудзона» сказал, что строй японских кораблей имеет форму буквы «Т»: впереди идут боевые корабли, а за ними транспорты. «Они были похожи на огромного скорпиона, плывущего по воде».

Японские войска развернули боевые действия на огромной территории Тихого океана — от Малайи на западе до Перл-Харбора на востоке. В Токио было 2.20 ночи, а в Вашингтоне двадцать минут пополудни. Над Гавайями поднималось солнце, и часы там показывали 6.50 утра, но в Кота-Бару была полночь, когда японские боевые корабли остановились у берегов Малайи и артиллеристы начали обстрел позиций.

Малайя

К оборонительным действиям американцев на Филиппинах можно относиться по-разному, но оборона английской армии в Малайе вызывает всеобщее осуждение. На Малайю приходилось 38 процентов мирового производства каучука и свыше 60 процентов мирового производства олова, и она представляла собой очевидную цель для страны, испытывающей катастрофическую нехватку сырьевых ресурсов. Однако для подготовки полуострова к отражению нападения не было предпринято почти никаких мер. Даже когда главный специалист по инженерным работам английской армии высказал несколько предложений по поводу строительства оборонительных сооружений, командующий сухопутными войсками решил, что подобные работы плохо скажутся на моральном духе войск, поэтому они так и не были начаты.

Не вызывало никакого сомнения то, какой стратегии будут придерживаться японские войска. Малайя представляет собой полуостров длиной 600 миль, заросший густыми джунглями, пересеченный глубокими реками, с многочисленными болотами и горными хребтами на всем его протяжении. Единственным путем завоевать его было движение вдоль западного побережья, по узкой полосе обработанной земли, с последующей атакой «крепости» Сингапур.

Английскими сухопутными и авиационными силами в Малайе, а также в раскинувшихся на огромных пространствах базах британского Борнео, Бирмы и Гонконга командовал главный маршал авиации сэр Роберт Брук-Попхэм. Он видел японских солдат в декабре 1940 года, когда находился в Гонконге, и был о них невысокого мнения. «Я имел возможность хорошо разглядеть вблизи, через забор колючей проволоки, несколько существ-недочеловеков в грязно-серых мундирах, которые, как мне впоследствии сказали, были японскими солдатами, — сказал Брук-Попхэм своему руководству в Лондоне, добавив: — Не могу поверить, что из них можно составить умелое войско».

Вот такое невысокое мнение о японцах господствовало в британских вооруженных силах на Дальнем Востоке. К более реалистичным оценкам относились крайне неодобрительно. В апреле 1941 года английский военный атташе в Токио сказал на лекции офицерам в Сингапуре, что считает японскую армию первоклассной военной силой, обученной, с прекрасными офицерами, обладающую высоким боевым духом. После окончания лекции генерал-лейтенант Лайонел Бонд, поднявшись с места, заявил, что подобные разговоры «далеки от истины». Он добавил: «Можете мне поверить, с их стороны нам бояться нечего».

В сентябре 1941 года Брук-Попхэм подкрепил самоуверенное спокойствие англичан, заявив, что, даже если Германия до начала зимы заставит Россию просить мира, японцы не смогут «еще в течение нескольких месяцев» перебросить свои войска с севера, чтобы создать угрозу Малайе. Далее, продолжал главный маршал авиации, плохие погодные условия, устанавливающиеся с ноября по январь в Южно-Китайском море, не позволят японцам начать боевые действия раньше весны. Эти убеждения разделял генерал-лейтенант Артур Персиваль, командующий сухопутными силами в Малайе. Но не было никаких оснований считать, что период северо-восточных муссонов принесет иммунитет. В Китае японские войска не прекращали боевые действия на это время. Теперь, в декабре, японцы пользовались плохой погодой, чтобы скрыть полеты разведывательных самолетов и передвижения кораблей.

Возможно, английские военачальники пересмотрели бы свое мнение по поводу безнадежной отсталости японцев, если бы взглянули на небо у себя над головами. Еще с октября 1941 года японские войска совершали разведывательные полеты над прибрежными районами Малайи, используя самый замечательный самолет того времени, двухмоторный «Мицубиси» Ки-46 «Дина». Такие его непревзойденные параметры, как крейсерская скорость, дальность действия и потолок, позволяли ему вылетать с баз во французском Индокитае и выполнять свою миссию, оставаясь необнаруженным, в то время как высокая максимальная скорость позволяла «Дине» оторваться от любого неприятельского самолета, посланного ей наперехват.

Можно было с уверенностью предсказать, что часть японских сил вторжения будет действовать с территории Таиланда. Когда японские войска вторглись в Таиланд с баз соседнего Индокитая, Брук-Попхэм так и не смог добиться от Лондона определенного ответа, следует ли ему перейти границу и нанести упреждающий удар. Даже когда японские корабли уже подошли к Кота-Бару, готовясь высадить на берег морской десант, Брук-Попхэм получил приказ не пересекать северную границу до прояснения ситуации. И он ждал, пока люди в Лондоне определятся в своих решениях. «Следствием этого явилась задержка, которая не только не привела к каким-либо полезным результатам, но и оказалась просто катастрофической».

Существовали планы перебросить в Малайю дополнительные авиационные силы. Королевские ВВС опрометчиво поспешили заверить, что они защитят Малайю от воздушных налетов и морского десанта. Для этой цели были построены аэродромы в северной Малайе, однако современные самолеты так и не поступили. Японцам противостояли 36-я и 100-я эскадрильи в Сингапуре, имевшие 158 самолетов, включая бомбардировщики-торпедоносцы «Виккерс Уайлдбест». Эти допотопные бипланы с открытыми двигателями, позволявшими им развить максимальную скорость всего около 150 миль в час, были единственными торпедоносцами, которыми располагали Королевские ВВС. В первый же день боевых действий англичане потеряли больше половины из 110 самолетов, имевшихся в наличии.

Американские истребители «Брюстер Буффало» были отправлены из Великобритании на Дальний Восток из тех соображений, что хотя они недостаточно хороши, чтобы противостоять современным немецким машинам, они в силах справиться с тем, что могут «выставить японцы. В других местах и в других руках эти маленькие курносые американские истребители действовали неплохо, но на этот раз все было против них. Эти самолеты состояли на вооружении английских, австралийских и новозеландских эскадрилий, но пилоты союзников не имели того уровня мастерства, дерзости и боевого опыта, который японцы приобрели за время долгой войны в Китае. Возможно, свою роль сыграл и климат, так как постоянно возникали проблемы с убирающимся шасси, поплавковыми камерами карбюраторов двигателей и пулеметами, вследствие чего большое количество самолетов не могло подняться в воздух. Тех же, которым все же удавалось взлететь, приходилось максимально облегчать, выбрасывая почти все оборудование, за исключением совершенно необходимого, но и тогда им все равно не удавалось угнаться за бомбардировщиками Ки-21 «Салли».

Против англичан действовали новейшие истребители сухопутных сил Ки-43. Компания «Накадзима», извечный соперник «Мицубиси», в ответ на созданный для военно-морского флота «Зеро» сделала-внешне похожий «Оскар». Подобно большинству японских самолетов, этот истребитель был легким и проворным, и хотя он был вооружен только двумя пулеметами, в руках опытных японских ветеранов он далеко превосходил всех своих противников. Во время одного из воздушных боев 22 декабря австралийцы потеряли пять истребителей «Брюстер Буффало», в то время как у японцев (2 эскадрильи 64 полка) был сбит только один самолет. Уже вскоре после начала боевых действий японцы хвалились тем, что у сорока летчиков «Оскаров» на счету по десять и более побед.

Много английских самолетов было потеряно во время кампании в Греции, другие были поставлены в Советский Союз, не испытывавший в них острой необходимости. Английские самолетостроительные заводы много сил отдавали производству тяжелых бомбардировщиков, а командование истребительной авиации задействовало хорошие современные машины для бесполезных «чисток» в Северной Франции. Согласно одному отчету, «Греция и Россия вместе стоили Великобритании 600 боевых самолетов; в Малайе эти силы не имели бы цены». А тем временем аэродромы превратились в обузу, так как английская пехота, чтобы не допустить захвата их японцами, вынуждена была держать вокруг них оборону вместо того, чтобы отбивать захватчиков.

Сезонные муссоны, задержавшие вылет бомбардировщиков с Формозы для Филиппинской операции, не позволяли подняться в воздух японским самолетам, дожидавшимся в Пномпене в Индокитае. Только вспомогательным частям в Сайгоне удалось поднять в воздух свои бомбардировщики Ки-21 и нанести удары по аэродромам в Северной Малайе, уничтожив на земле большое количество истребителей «Буффало».

Через четыре часа после того, как первые солдаты японского десанта высадились на берег в Кота-Бару, остров Сингапур подвергся бомбардировке 27 бомбардировщиками «Мицубиси» Г-3 «Нелл», также поднявшимися с аэродромов в окрестностях Сайгона и пролетевшими в условиях очень плохой погоды над самыми гребнями волн. Английские радары обнаружили их, когда они были в 75 милях от берега, и тем не менее удары достигли цели: аэродромов Королевских ВВС в Селетаре и Тенга.

Подобно американцам, английские военачальники роковым образом недооценивали беспощадную жестокость и профессионализм своего противника. Генерал-лейтенант Артур Персиваль видел, что сделали немцы во Франции в 1940 году, и он хорошо знал Малайю, так как служил здесь с начала тридцатых годов. Но этот умный военачальник был склонен к осторожности и примирению, в то время как требовался решительный уверенный командир. Двое подчиненных Персиваля, командиры Индийского корпуса и Австралийской дивизии, были трудными в общении людьми. Также ему было очень непросто иметь дело с гражданскими официальными лицами. Когда генерал Персиваль разбудил губернатора Сингапура, чтобы сообщить ему о высадке японского десанта в Кота-Бару, первыми словами того были: «Надеюсь, вы уже сбросили этих коротышек в море!»

Во главе «коротышек» был генерал-лейтенант Томоюки Ямасита. Приняв редкое для военачальников решение, он сократил свои ударные силы с пяти дивизий до трех, решив, что это максимальное количество войск, которым он сможет управлять, не теряя темпа наступления. В его войсках было много солдат, имевших опыт боевых действий в Китае, а также отряды императорской гвардии. У них было 6000 велосипедов, которым предстояло сыграть важную роль в исходе этой кампании, как и 600 самолетам, поскольку Ямасита прекрасно разбирался в авиации, так как долгое время до этого занимал должность генерального инспектора военно-воздушных сил сухопутных войск.

Японцы, запугав правительство Таиланда, добились у него права на беспрепятственный проход своих войск через таиландскую территорию. Именно эти войска составили основу армии, прибывшей в Малайю по железной дороге и с боями двинувшейся на юг по полоске земли вдоль западного побережья, как это и предсказывали все штабисты. 56-я японская пехотная дивизия, высадившаяся в Кота-Бару, первоначально встретила ожесточенное сопротивление английских сухопутных сил и авиации. «Локхид Гудзоны», мало чем отличавшиеся от гражданских авиалайнеров, из которых они были сделаны, были оборудованы бомболюками для четырех 250-фунтовых бомб. Они показали себя очень хорошо. Японцы подтвердили потопление трех кораблей из состава десантных сил, а также потери в 320 человек убитыми и 538 ранеными. Но задержка была недолгой. Английская пехота была отброшена от побережья, и в течение двух дней эскадрильи, базировавшиеся в северной Малайе, были буквально стерты с лица земли. Воздушному прикрытию суждено было сыграть решающую роль в исходе сражений на земле, и японцы, не имевшие авианосцев для этой операции, были решительно настроены захватить наземные аэродромы. К вечеру 8 декабря аэродром в Кота-Бару уже был в их руках. Приблизительно в это время Брук-Попхэм обратился к Макартуру с просьбой нанести бомбовый удар по японским аэродромам в Индокитае. Но было уже слишком поздно. У Макартура больше не осталось бомбардировщиков.

Японский план был прост. Он предусматривал захват узкого горла Малайского полуострова с последующим как можно

более быстрым продвижением на юг. Пехоте предстояло ехать на велосипедах, а специально подготовленные инженеры должны были оборудовать дороги для переброски техники. Силы вторжения должны были постоянно получать небольшие подкрепления в виде десантов, высаживаемых позади позиций англичан. За несколько лет до этого Ямасита объяснял журналисту правила настольной игры го: «Это игра в истинно японском духе. Ее цель — захватить как можно большую территорию за как можно более короткий срок».

Вдоль побережья Малайи без воздушного прикрытия шли два самых мощных боевых корабля Королевского военно-морского флота — переведенные на Дальний Восток из Европы в надежде сдержать японскую агрессию. С ними должен был быть новый авианосец «Индомитебл», но он сел на мель в Вест-Индии во время испытаний и вынужден был встать на ремонт. Поэтому два больших боевых корабля в сопровождении эсминцев, которым так и не удалось запугать японцев, заставив их отказаться от агрессии, направлялись на север в надежде застать врасплох десантный конвой. Однако этому соединению, которое должно было остановить врага одним своим присутствием, трудно было сохранить в тайне свое местонахождение. Поисковым отрядам бомбардировщиков «Нелл» и «Бетти» не удалось обнаружить английские корабли, но их заметила японская подводная лодка И-65 и разведывательный самолет с тяжелого крейсера «Кумано».

Командовал «Силами Зет» вице-адмирал сэр Томас Фил-липе, всю жизнь просидевший в кабинетах и не имевший опыта морских операций. Ему еще не доводилось командовать подобным соединением и даже линкором, и он с презрением относился к авиации. Его презрение оказалось заразительным. Корреспондент радиостанции Си-би-эс, находившийся на борту крейсера «Рипалс», отметил, как один из офицеров рассмеялся, услышав, что поблизости находятся японский линкор, три тяжелых крейсера и несколько эсминцев: «…они же японские. Беспокоиться не о чем».

Презрительное отношение к авиации, господствовавшее в Королевском военно-морском флоте, сказалось на том, как Департамент морского вооружения выбирал системы управления зенитным огнем. Капитан Стивен Роскилл, военно-морской историк и артиллерийский специалист, сказал, что «перемещения неприятельских самолетов оценивались на глазок, а не измерялись с помощью приборов». Установленная на английских кораблях «Система наведения с большим углом возвышения» была настолько неэффективна, что на маневрах в 1937 году флот метрополии не смог добиться ни одного попадания в радиоуправляемую мишень, кружившую над кораблями в течение двух с половиной часов.

Упрямое нежелание английских моряков принять на вооружение более эффективные тахиметрические системы (установленные на немецких и американских кораблях) делало английские корабли уязвимыми перед бомбардировщиками «Люфтваффе», особенно во время кампании в Средиземном море. Теперь это привело к катастрофическим последствиям на Тихом океане, где корабли «Сил Зет» были атакованы бомбардировщиками наземного базирования с экипажами из морской авиации, обученными наносить удары по кораблям в открытом море. Японские бомбардировочные эскадрильи были специально усилены после того, как стало известно о подходе крупных боевых кораблей Королевского флота к Сингапуру. Через 40 лет после налета один из участвовавших в нем японских летчиков Фурусава Кейици рассказал:

«Мы искали английские корабли два дня — у нас не было представления, где они. Каждый торпедоносец имел по одной торпеде; она весила тонну и содержала 800 килограммов взрывчатого вещества. Экипаж самолета состоял из семи человек; я был наблюдателем. Когда 10 декабря мы наконец обнаружили корабли, мы уже израсходовали больше половины горючего и возвращались на базу, и вдруг увидели их! В двух тысячах метров под нами и километрах в двадцати в стороне. Сверху они выглядели такими маленькими, особенно эсминцы, — как игрушки. Мы спикировали и вышли на них на скорости 160 миль в час; торпеды мы сбросили приблизительно за километр, держась метрах в 20-ти над водой… Мы были так близко, что я разглядел стоящих на палубе матросов — кажется, они стреляли в нас из винтовок и даже пистолетов. Зенитный огонь был довольно плотный».

В 11.30 утра 10 декабря на линейный крейсер «Рипалс» было сброшено несколько бомб; одна из них попала в него, вызвав небольшой пожар. Через десять минут появились японские торпедоносцы, налетавшие с разных сторон по два — по три и, по словам одного из оставшихся в живых очевидцев, «нисколько не смущенные нашим зенитным огнем». Японцы использовали 24-дюймовые торпеды, несшие 1760 фунтов взрывчатого вещества, — для сравнения, 18-дюймовые торпеды Мк-XII, которые Королевский флот использовал против «Бисмарка» и во время операции в Таранто, несли всего 388 фунтов взрывчатки. Одна из торпед проделала огромную дыру в корпусе «Принс оф Уэльс», погнув вал гребного винта. Вращавшийся на полных оборотах вал перебил маслопровод и топливопровод; треснули водонепроницаемые переборки. Ставший неуправляемым огромный корабль закружил на месте.

Затем настал черед «Рипалса» содрогнуться от страшного взрыва огромных торпед. Японские самолеты, налетевшие с разных направлений, добились трех попаданий в крейсер. В 12.33 «Рипалс» перевернулся и затонул. Меньше чем через час после этого «Принс оф Уэльс» лег на борт. Японские самолеты, которым предстоял долгий обратный путь до Формозы, пощадили эсминцы сопровождения. Адмирал Филлипс, командующий Восточным флотом, погиб, и вместе с ним 839 человек из 2921, составлявших экипажи двух кораблей. Прилетевшие из Сингапура истребители «Брюстер Буффало» увидели только плававших среди обломков спасшихся моряков. Британский Восточный флот прекратил свое существование.

Один из японских самолетов, вернувшись, сбросил два венка на бурлящие пятна мазута, отмечавшие то место, где легли на дно английские линкоры. Японцы воздали щедрую хвалу мужеству английских моряков. Они могли позволить себе это после подобной наглядной демонстрации уязвимости больших боевых кораблей. До этого момента престиж Великобритании на Востоке внушал благоговейный ужас; никто не осмеливался бросить вызов ее военной мощи. То, что страна выстояла в единоборстве с нацизмом, дало ей моральное лидерство. Но теперь, когда японцы так умело захватили Малайский полуостров и без особого труда потопили символы британского могущества, авторитет белых людей был безвозвратно утерян.

В Тихом океане не осталось крупных боевых кораблей союзников, способных помешать японским десантным операциям. В течение 72 часов после начала высадки японцы захватили аэродромы на севере, разгромив оборонявшие их индийские войска. Выбив 11-ю Индийскую дивизию, они сдавили узкое горло полуострова.

Если бы в этот момент Персиваль перебросил из восточной Малайи две бригады, оборонявшие аэродромы, и ввел бы их в бой против японцев, продвигавшихся вдоль западного побережья, возможно, ему бы удалось остановить их или хотя бы замедлить их продвижение. Но Персиваль не пошел на это. Он был уверен, что еще осталась возможность добиться господства в воздухе, и ради этого «был готов почти на любые жертвы». Персиваль считал, что сможет замедлить японское наступление классическими отходами, но японцы не желали воевать по классическим правилам. Они сражались с остервенением, при первой же возможности просачиваясь через позиции англичан и обходя их с флангов.

У крайней южной оконечности Малайского полуострова находится Сингапур, остров, имеющий 26 миль в длину и 15 миль в ширину, соединенный с материком дамбой, с гаванью в средней части южного побережья и военно-морской базой в северо-восточной части. Для последнего штурма японцы держали в резерве свежие силы численностью в 30 000 человек.

Штурм Сингапура начался 7 февраля 1942 года. Японские войска на моторных лодках и шлюпках пересекли узкий Джохорский пролив, преодолев упорное сопротивление 22-й Австралийской бригады. С высокой башни дворца султана Джохора генералу Ямасите открывался прекрасный вид на картину высадки и сражения. Защитники острова отступали под натиском превосходящих сил противника. Вскоре японцы захватили первый резервуар с питьевой водой, а к 13 февраля в их руках оказались все запасы воды. Исход сражения с самого начала не вызывал сомнений. Английское командование не сделало серьезных приготовлений к войне. Похоже, оно не имело понятия о том, что такое современная война, и не желало прислушиваться к тем, кто знал это. В 1940 году подполковник Джон Дэлли из полиции Малайской федерации предложил создать вспомогательные вооруженные отряды из местных жителей-китайцев, но получил отказ. Однако после высадки японских войск в Малайе англичане решили, что идея все же была неплохой. Обучение местного ополчения началось за четыре недели до капитуляции.

Странная апатия охватила всю армию от генерала до рядового. Через пятьдесят лет после этих событий Э. У. Суонтон, офицер-артиллерист, защищавший остров, писал в газете «Спектейтор»:

«Черчилль пишет… что на стороне острова, обращенной к материку, не было никаких долговременных оборонительных сооружений и, что «еще поразительнее», не были предприняты попытки строительства оборонительных линий после начала военных действий на Востоке. И это истинная правда. Мы не смогли найти ни одного мотка колючей проволоки, а когда мы обратились на склад после обеда в субботу 31 числа, то обнаружили, что он уже закрылся на выходные».

Сингапур — хваленая крепость, символ британского величия — вскоре пал. Построенный с огромными материальными затратами, он был ценен не столько как крепость, сколько именно как символ. Выяснилось, что база не в силах обеспечить капитальный ремонт боевых кораблей, поврежденных в Средиземном море во время кампании 1941 года, и английский флот пользовался ею всего несколько дней. Споры о том, не следует ли развернуть огромные крупнокалиберные крепостные орудия на север, вскоре оказались бесполезными, так как в присутствии генерала Ямаситы в просторном кабинете директора завода Форда Персиваль поставил свою подпись под документом о безоговорочной капитуляции. Ямасита одержал победу на месяц раньше графика. 17 февраля он отдал приказ: «Армия не должна праздновать это событие. Вместо триумфального входа в город будет траурная церемония поминовения погибших».

Ямасита, сражаясь с противником, втрое превосходящим его численностью, нанес англичанам поражение, которое Черчилль назвал самой страшной катастрофой и самым большим позором за всю историю войн. Взглянув на все с другой стороны, преподаватель Королевской военной академии Сэндхерст назвал это «одной из самых хорошо спланированных и осуществленных кампаний всех войн». Ее провели за 70 дней солдаты, одетые в мешковатые мундиры, не производившие впечатления на генералов, измерявших боеспособность армий по сверканию начищенных пуговиц и мастерству выполнения строевых приемов. Самыми болезненными аспектами поражения британских войск были находчивость и изобретательность японцев и упрямая закоснелость англичан. Один из японских офицеров сказал, что завоевание Малайи упростили дорогие английские дороги и дешевые японские велосипеды. По словам Ямаситы, английские и австралийские войска сражались отважно, но многие индийские части, «едва завидев нас, рассыпались по джунглям», добавив:

«Я считаю, что англичан сломила наша тактика высадки у них за спиной небольших десантов и разбивания их войск на разрозненные группы».

В Японии падение Сингапура было отмечено повышенным пайком сахара и приказом вывесить на всех домах государственные флаги. Ямасита, получивший прозвище «Тигр Малайи», стал национальным героем. Пошли разговоры о том, что он должен занять пост военного министра, который решил оставить за собой премьер-министр Тодзио. Тодзио, испытывавший сильную антипатию к Ямасите, ревниво относился к его популярности. Поэтому сразу же после окончания кампании в Малайе Ямасита получил назначение в Маньчжурию. Больше того, ему было запрещено возвращаться в Японию, и он даже не получил разрешения провести отпуск в Токио, таким образом лишившись встречи с императором. Все сообщения о Ямасите в прессе подвергались жестокой цензуре. Тодзио смог избежать критики в свой адрес из-за подобного обращения с национальным героем, заявив, что лучший японский полководец должен занять самый важный для Японии пост: возглавить армию, готовую отразить нападение главного врага — Советского Союза.

Ямасита был крайне расстроен подобным обхождением. По свидетельству его адъютанта, он неоднократно обращался в ставку императора с просьбой разрешить ему посетить Токио, но неизменно получал отказ. На Формозе, где Ямасита совершил остановку по пути к новому месту назначения, местные чиновники прислали ему трех самых красивых гейш. Щедро расплатившись, опальный генерал отослал их и поужинал один у себя в номере. Он жил со своей женой в Маньчжурии, в 60 милях от границы с Россией, до самого смещения Тодзио.

Японская армия отличалась от всех противников, с которыми приходилось иметь дело европейцам и американцам. В одном из документов американской военной разведки, датированном 1944 годом, говорится, что средний японский пехотинец имеет рост 5 футов 3 дюйма (157 см) и весит около 118 фунтов (57 кг). Однако подобные документы не ставили целью создание расовых стереотипов и принижение противника. Далее в нем приводятся следующие слова: «Несмотря на то что у японцев сложилась репутация людей быстрых и ловких, средний японский солдат даже после усиленной подготовки остается весьма неуклюжим. Он сутулится и при ходьбе шаркает ногами».

Японцы не более воинственны, чем какой-либо другой народ. Один англичанин, живший во время войны в Японии, свидетельствует, что военная подготовка и служба в армии были крайне непопулярны. Однако уклониться от этого было невозможно. Военное обучение начиналось еще в школах, так что юноши, попадавшие в армию, уже имели начальные навыки. Успешно окончившие военные училища служили по четыре месяца на сержантских должностях и лишь потом получали офицерское звание. Подготовка была очень интенсивной и максимально приближенной к боевым условиям; особый упор делался на гармоничные взаимоотношения солдат в подразделении, на дружбу и честность и на стойкость к вражеской пропаганде и слухам. Несмотря на многочисленные утверждения о том, что у японцев не было наград за воинскую доблесть, солдаты за мужество на поле боя награждались орденами «Золотого змея», «Священного сокровища» и «Восходящего солнца»; причем иногда награжденным выплачивалась пожизненная рента. Кроме того, были медали за кампании и награды за примерное поведение.

Мундиры, подобно многому в японской армии, сильно различались в каждой части. Обычно пехотинец, сражавшийся в джунглях, был одет в легкую хлопчатобумажную форму, а на ногах были «таби» — туфли на резиновой подошве с обособленным большим пальцем. Часто дивизия сама разрабатывала свои знаки отличия. В некоторых частях солдаты носили нагрудные нашивки или повязки со своим именем и названием полка, а иногда фамилия командира имелась на знаках различия.

Японская армия отказалась от допотопного кожаного снаряжения, заменив его изготовленным из прорезиненной ткани.