Глава 6 Золотая Орда — Государство Чингизидов в евразийских степях
Глава 6
Золотая Орда — Государство Чингизидов в евразийских степях
Золотая Орда — государство, возникшее в XIII в. в поволжских степях и сыгравшее значительную роль в возникновении новых тюркских народностей на местах их современного расселения. История его образования связана с историей сложения удела-владения Джучи, старшего сына Чингиз-хана.
При Чингиз-хане и Чингизидах получил дальнейшее развитие родовой принцип, согласно которому государство считалось собственностью всей царствующей фамилии и распадалось на множество уделов-владений. Эта особенность государственного управления была подмечена еще Джувайни, который по меньшей мере три раза (в 1246–1247, 1249–1251, 1251–1253 гг.) сопровождал монгольского правителя Хорасана Аргун-ага в Монголию. «Хотя, по-видимости, правление и страна вверены одному лицу, наделенному ханским достоинством, в действительности, все потомки и дядя по отцу сообща владеют землей и общественным богатством» (Джувайни, изд., Т. 1. С. 30–31).
— Выше уже упоминалось, что Чингиз-хан подчинился народному обычаю и еще при жизни назначил уделы своим сыновьям и другим родичам. Насколько можно судить по имеющимся материалам, первым был выделен старший сын Чингиз-хана, Джучи. Когда в 1207–1208 гг. Джучи покорил енисейских кыргызов и прочие «лесные народы» юга Сибири, говорится в монгольской хронике 1240 г., отец подарил все эти земли ему. Впоследствии, после покорения Чингиз-ханом государства хорезмшаха (1219–1224), в состав удела Джучи вошли обширные земли к западу от Иртыша и от границ Каялыка (в Семиречье) и Хорезма (нижняя Амударья) «вплоть до тех пределов, куда доходили копыта татарских коней», т. е. до границ царства волжских болгар.
Завершив военную кампанию в Средней Азии, в 1224 г. Чингиз-хан вернулся в Монголию с сыновьями, кроме Джучи. Он остался в полюбившихся ему Кипчакских степях, чтобы заняться заботами правления своего улуса-владения. Согласно Рашид ад-Дину, орда (ставка) Джучи «была в пределах Иртыша» (Рашид ад-Дин. Т. 2. С. 78). По утверждению Абу-л-Гази, Чингизида и автора «Шаджара-йи тюрк» («Родословное древо тюрков»), «резиденция (тахтгах) Джучи располагалась в Дешт-и Кипчаке, и это место (йер) называлось Кок-Орда» (Абу-л-Гази, изд., Т. 1. С. 172).
О событиях правления Джучи[107] в источниках сведений нет. По рассказу Рашид ад-Дина, Чингиз-хан поручил Джучи покорить «северные страны, как-то: Келар, Башгирд, Урус, Черкес, [Западный] Дешт-и Кипчак и другие области тех краев». Сын не исполнил поручения отца. Чингиз-хан крайне рассердился и вызвал сына в свою орду. Тот ответил, что его постигла кручина болезни и он не может отправиться в Монголию. Между тем один монгол из племени мангыт, прибывший с западных границ империи, рассказал, что-де видел Джучи на охоте у «одной горы». «По этой причине воспламенился огонь ярости Чингиз-хана, и, вообразив, что Джучи, очевидно, взбунтовался, что не обращает внимания на слова отца», он послал против него Чагатая и Угедея с войском, намереваясь идти вслед за ними; в это время пришло роковое известие о кончине Джучи (Рашид ад-Дин. Т. 2. С. 79).
Дата смерти Джучи у Рашид ад-Дина не указывается. Согласно известиям Махмуда ибн Вали, Джучи умер в месяце раби ал-аввал 627 г. х. (19 февраля-20 марта 1227 г. по юлианскому календарю, за шесть месяцев до смерти своего отца, Чингиз-хана (Бахр ал-асрар, Т. 6. Ч. 3, л. 96а). В источнике XV в. «Шаджарат ал-атрак» («Родословие тюрков») содержится поэтический рассказ о том, как Улуг-Джирчи, который был приближенным и одним из великих эмиров двора, сообщил Чингиз-хану известие о смерти его старшего сына. Чингиз-хан в ответ Улуг-Джирчи будто бы произнес тюркский стих:
Кулун алган куландай кулунумдан айрылдым
Айрылышкан анкудай эр улумдан айрылдым.
То есть:
Подобно кулану, лишившемуся своего детеныша,
я разлучен со своим детенышем;
Подобно разлетевшейся в разные стороны стае уток,
я разлучен со своим героем-сыном.
Когда от Чингиз-хана изошли такие слова, все эмиры и нойоны, находившиеся в ставке, встали, выполнили обычай соболезнования и стали причитать. «Через шесть месяцев после смерти Джучи-хана, — пишет автор „Шаджарат ал-атрак“, — Чингиз-хан также распростился с миром» (СМИЗО. Т. 2. С. 203–204; Шаджарат ал-атрак, с. 222–224).
По ранним источникам, Джучи был похоронен на верхнем Иртыше; по преданию, приведенному автором XVI в. Хафиз-и Танышем, гробница Джучи находилась в Центральном Казахстане, в бассейне Сары-Су, близ речки Сарайлы, несколько севернее речки Терс-Кендерлик.
Джучи имел много жен и наложниц. Как об этом передают достойные доверия повествования, читаем в источнике, у него было около сорока сыновей и от них «народилось несметное количество внуков». В «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина приводятся имена четырнадцати сыновей Джучи в следующем порядке: первый сын — Орда, второй — Бату, третий — Берке, четвертый — Беркечар, пятый — Шибан, шестой — Тангут, седьмой — Бувал, восьмой — Чилаукун, девятый — Шингкур, десятый — Чимпай, одиннадцатый — Мухаммад, двенадцатый — Удур, тринадцатый — Тука-Тимур, четырнадцатый сын — Шингкум.
В «Муизз ал-ансаб», генеалогическом сочинении, составленном в 1426 г. при дворе Тимуридов, приводятся имена восемнадцати сыновей Джучи. Вот начало этого списка: Орда, Бату, Берке, Эсен, Буре…
После смерти Джучи из всех его сыновей второй, Бату, был признан войсками на западе наследником отца, и этот выбор был утвержден Чингиз-ханом. Письменные источники XIII–XIV вв. упоминают об этом лишь вскользь; некоторые подробности содержатся в более поздних источниках. Так, у Абу-л-Гази (XVII в.) имеются два рассказа на эту тему. Согласно первому, Чингиз-хан, услышав о смерти Джучи, крайне опечалился. По окончании траурных дней он сказал своему младшему брату Отчигину: «Отправляйся в Дешт-и Кипчак и второго сына Джучи-хана, Бату, по прозванию (лакаб) Саин-хан, возведи на отцовский престол». Когда Бату узнал о том, что к его орде приближается Отчигин, выслал для встречи своих сыновей и младших братьев, а вслед за ними и сам выехал встречать высокого гостя. Встретились. По прошествии трех дней Отчигин, соблюдая все обычаи, посадил Бату на отцовский престол. По случаю коронации устроил большой пир (той). В это время из ставки Чингиз-хана прибыл нарочный с известием, что хан умер (Абу-л-Гази, изд., Т. 1. С. 169–170). Второй рассказ короткий. Когда Джучи заболел и умер, Чингиз-хан был еще жив; он вызвал к себе в орду своего внука Бату, по прозванию Саин-хан, и сказал ему: «Прими на себя власть отца и отправляйся в земли, в которые хотел идти он»; когда Саин-хан собирал войско для похода, умер и Чингиз-хан (Абу-л-Гази, изд., Т. 1. С. 180).
Легендарный рассказ о передаче верховной власти в Дешт-и Кипчаке царевичу Бату приводится в «Чингиз-наме», написанном в XVI в. в Хорезме Утемишом-хаджжи. Когда умер Джучи, пишет он, между двумя старшими его сыновьями — Ордой и Бату — произошел спор, кому из них быть главой улуса; каждый хотел уступить престол другому. Для разрешения спора о власти оба сына Джучи, родившиеся от одной матери, и семнадцать сыновей, родившихся от других матерей, все вместе отправились к Чингиз-хану. «Великий» дед, принимая царевичей, велел поставить три юрты: белую юрту с золотым порогом для Саин-хана (т. е. Бату), синюю юрту с серебряным порогом для Эджена (т. е. Орда-Эджена), серую юрту со стальным порогом для Шибана; для Тукай-Тимура он не поставил и крытой повозки (Чингиз-наме, с. 92)[108]. Таким вот образом Чингиз-хан отличил Бату от всех остальных своих внуков, и вопрос о наследнике Джучи был решен окончательно. Его братья подчинились ему, весь народ изъявил покорность ему.
Историческое значение правления Бату. (1227–1255) определяется тем, что он был основателем Золотой Орды и именно под его верховным командованием было осуществлено завоевание монголами Булгарского царства, Западного Дешт-и Кипчака, Руси, Восточной Европы. Бату был вторым сыном у царевича Джучи от его главной жены Уки-хатун, дочери Ильчи-нойона из племени кунграт. В. В. Бартольд пишет, что Бату, которого русские знали только как жестокого завоевателя, получил от своих соплеменников прозвище Саин-хан, которое трактуется как «добрый, хороший хан». Вопреки мнению В. В. Бартольда, термин «саин» не имел оценочного характера, а употреблялся только в отошении умерших. Как показал Дж. Э. Бойл, эпитет sayin означал не «добрый» (в моральном смысле), а просто «покойный», т. е. Сайн-хан — это посмертный титул Бату[109].
По словам францисканца Иоанна де Плано Карпини, который в 1245–1246 гг. совершил путешествие в ставку Бату, в Поволжье, и далее в Монголию, «Бату был достаточно добр к своим людям, однако они его очень боялись. В бою он крайне жесток, а на войне очень проницателен и даже весьма хитер, поскольку сражался уже долгое время» (LT, IX. 17){19}. В персидских и армянских источниках XIII в. Бату характеризуется как справедливый, мягкий и мудрый правитель. Согласно сведениям Джувайни, Бату умер в 1255 г.
О первых десяти годах правления Бату Улусом Джучи в источниках мало сведений. В 1229 г. он присутствовал на курултае, на котором Угедей, третий сын Чингиз-хана, был провозглашен великим ханом. На курултае 1235 г., где было принято решение о новом походе в западные страны, Бату был назначен начальником объединенного монгольского войска.
По ходу темы обрисуем в общих чертах семилетний поход (1236–1242 гг.) Бату в страну кипчаков, болгар, урусов и других соседних с ними народов. Но прежде изложим вкратце первую встречу монголов с объединенными силами кипчаков и русских в 1223 г. на р. Калке (у Азовского моря).
В 1220 г., после того как Чингиз-хан захватил Самарканд, правитель Средней Азии хорезмшах Мухаммад (1200–1220), ожидавший исхода битвы за город на берегу Амударьи, бежал в Табаристан (область в южной части Каспийского моря). Для его преследования Чингиз-хан отправил тридцатитысячный корпус во главе с Джебе и Субедеем. Хорезмшах Мухаммад нашел свой бесславный конец на одном из безлюдных островов Каспийского моря, а монгольские военачальники прошли огнем и мечом через Северный Иран, разбили военные силы Грузии и двинулись через Ширванское ущелье на Северный Кавказ. Осенью 1222 г. они оказались в землях аланов и кипчаков.
По рассказу арабского историка Ибн ал-Асира (ум. 1233) и автора «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина (ум. 1318), аланы, объединившись с кипчаками, сразились с монголами, но ни одна из сторон не одержала верха. Тогда монголы решили внести рознь в их среду и сообщили кипчакам следующее: «Мы и вы — одного племени и происходим из одного рода, а аланы нам чужие. Мы с вами заключим договор, что не причиним друг другу вреда, мы дадим вам из золота и одежды то, что вы пожелаете, вы же оставьте нам аланов». Одновременно они послали кипчакам много всякого добра. Кипчаки покинули своих союзников и ушли в степь. Монголы напали на аланов и одержали победу. Затем монголы, изменив своему слову, вторглись в западные области Дешт-и Кипчака и перебили всех, кого нашли. Уцелевшие кипчаки бежали: «одни укрылись в болотах, другие в горах, а иные ушли в страну русских», т. е. за Днепр.
Монголы провели зиму в степях Предкавказья, а весной 1223 г. вторглись в Крым и захватили город-порт Судак. «Это, — пишет Ибн ал-Асир, — город кипчаков, из которого они получают свои товары, потому что он лежит на берегу Хазарского моря и к нему пристают корабли с одеждами; последние продаются, а на них покупаются девушки и невольники, буртасские меха, бобры, белки и другие предметы, находящиеся в земле их. Это море Хазарское есть то море, которое соединяется с Константинопольским проливом» (СМИЗО. Т. 1. С. 26).
Предводители западных кипчаков попросили военной помощи у галицкого князя Мстислава Удалого. На призыв Мстислава Удалого отправиться на войну с монголами откликнулись еще несколько князей. После большого княжеского совета в Киеве было решено выступить против монголов и сразиться «с опасным неприятелем вне отечества», в Кипчакских степях[110]. Русские войска выступили на юг и объединились с кипчакской ратью. На левом берегу Днепра произошла первая стычка с монголами. Русские полки разбили авангард неприятеля, и монголы начали отступать на восток. После нескольких дней преследования, 31 мая 1223 г., соединенные силы кипчаков и русских встретились с главными силами Джебе и Субедея близ реки Калки. Обе стороны бились с неслыханным упорством, и бой между ними длился несколько дней. Наконец монголы одержали верх. Кипчаки и русские обратились в бегство. О потерях монголов сведений нет. А вот русские потери были очень велики: по данным русских летописей, в битве погибло шесть князей, из простых воинов вернулся лишь каждый десятый. Монгольская конница преследовала остатки русских дружин до Днепра.
В конце 620/1223 г. монголы повернули обратно на восток и направились к границам Волжской Болгарии. По словам Ибн ал-Асира, болгары «в нескольких местах устроили им засады» и, заманив, напали на них с тыла и перебили множество воинов. Уцелевшие монголы через степи современного Казахстана двинулись быстрым маршем на юго-восток и летом 1224 г. достигли верхнего Иртыша. Там состоялась встреча возвращавшегося из Средней Азии Чингиз-хана с его полководцами Джебе и Субедеем. Воздавая долг их верности, мужеству и военному искусству, хан устроил торжественный пир (монг. шилен). Осенью того же года повелитель монголов последовал с войском, военачальниками и челядью на восток, в Монголию.
Вместе с Чингиз-ханом в Монголию вернулись все его сыновья, кроме Джучи. Согласно повелению отца, он должен был отправиться с войском, захватить «Ибир-Сибир, Булар, [Западный] Дешт-и Кипчак, Башгурд, Рус и Черкес до Дербенда» и включить их в свои владения. Но Джучи уклонился от выполнения воли Чингиз-хана, что явилось причиной столкновения между отцом и сыном. Выше уже излагалась версия Рашид ад-Дина на этот счет. А вот что сообщает по этому поводу перс Джузджани в своем «Табакат-и Насири» (написана в 1260 г.). Джучи настолько полюбил Кипчак, что решил избавить страну от разорения. «Мой отец, Чингиз-хан, потерял рассудок, — сказал он своим приближенным, — так как он губит столько земель и изводит столько народу»; потому он, Джучи, хочет убить Чингиз-хана во время охоты. Чагатай, младший брат Джучи, узнав об этом коварном плане, рассказал отцу, который велел тайно отравить Джучи (Джузджани. Т. 2. С. 1101).
Но как мы уже знаем, дело до братоубийства не дошло. Джучи умер естественной смертью в месяце раби ал-аввал 627 г. х. (февраль-март 1227 г.). Преемником Джучи стал его сын Бату. Когда, после смерти Чингиз-хана (август 1227 г.), третий сын его, Угедей, воссел на царство (1229–1241), он приказал Бату осуществить то, что было велено когда-то его отцу, Джучи, и отрядил ему в помощь войско во главе с Кукдаем и Субедеем (умер в 1248 г. в возрасте 73 лет).
Тридцатитысячный конный корпус Субедея и Кукдая и отряды Улуса Джучи отправились в прикаспийские степи. Русские летописи датируют этот поход 1229 г. и сообщают, что под натиском монголов половцы (кипчаки) и саксины (хазарское население на нижней Волге) бежали в пределы Волжской Болгарии. В 1230 г. войска Улуса Джучи вновь вторглись в степи между Яиком и Волгой. Военные действия в прикаспийских степях продолжались и в 1232–1235 гг., причем передовые отряды монголов проникали даже на правобережье Волги.
Однако отдельные успехи, достигнутые монголами в Поволжье путем рейдовых операций, не удовлетворяли Чингизидов. Становилось очевидным, что невозможно добиться ощутимых результатов в войне с западными соседями, используя военные силы только одного Улуса Джучи, хотя бы и усиленные конным корпусом, направленным центральной властью. Напрашивалось решение исполнить волю Чингиз-хана — завоевать северо-западные страны и включить их в состав владений Джучи, что стало общеимперской задачей, поскольку решение было утверждено на всемонгольском курултае 1235 г.
Согласно Рашид ад-Дину, курултай 1235 г. состоялся после возвращения великого хана Угедея в Монголию из похода в Китай. На курултае было решено отправить многочисленное войско «в области кипчаков, русских, булар, маджар, башгирд, асов, в Судак и в те края и все их завоевать». Поход рассматривался как общеимперское мероприятие. По «Сокровенному сказанию», все царевичи, а также царевны и зятья ханского рода (гурганы) обязаны были отправить на эту войну своих старших сыновей. При этом на царевича Бури, внука Чагатая, было возложено командование над всеми царевичами, отправленными в западный поход, а на Гуюка, старшего сына Угедей-хана, — командование над выступившими в поход частями Центрального улуса. Верховное командование монгольской армией было поручено Бату.
Весной 1236 г. царевичи и военачальники отправились в путь каждый из своего становища и осенью в пределах Волжского Болгара соединились «с родом Джучи», а именно: с Бату, Ордой, Шибаном, Тангутом, Тука-Тимуром. По словам Джувайни, от множества войск земля стонала и гудела, а от многочисленности и шума полчищ столбенели дикие звери и хищные животные. По предположительным расчетам современных исследователей, численность войск Бату составляла 120–140 тысяч человек.
Поздней осенью 1236 г. объединенные монгольские силы начали завоевание Волжской Болгарии. Сначала монголы штурмом взяли столицу, город Булгар, жителей разрушенного города частью убили, частью пленили, а затем, к весне 1237 г., покорили и все другие области Волжской Болгарии[111].
После завоевания Волжской Булгарии, судя по рассказам Джувайни и Рашид ад-Дина, монголы разделили свои военные силы: одна часть «занялась войной с мокшей, буртасами и арджанами и в короткое время завладела ими», а другая — двинулась в просторы Западного Дешт-и Кипчака на войну с кипчаками и народами Северного Кавказа.
Западные кипчаки оказали отчаянное сопротивление монголам. Как в мусульманских, так и китайских источниках содержится рассказ о кипчакском военачальнике Бачмане из рода олбурлик (ельборили). Известно, что род ельборили был каганским родом. Следовательно, Бачман, которого Джувайни называет просто кипчаком, а Рашид ад-Дин — «тамошним эмиром», был, скорее всего, кипчакским ханом. В источниках Бачман предстает как бесстрашный рубака и удачливый военачальник. Когда весной (или летом) 1237 г. кипчаки потерпели поражение от монголов на берегу Каспийского моря, он спасся от меча и сплотил вокруг себя отряд «кипчакских удальцов». Бачман действовал умело и наверняка. «Мало-помалу зло от него усилилось, смута и беспорядки умножались. Где бы монгольские войска ни искали следов его, нигде не находили его, потому что он уходил в другое место и оставался невредимым», — пишет Джувайни (Джувайни, изд., Т. 3. С. 10). Узнав, что Бачман со своим отрядом скрывается где-то в лесах на берегу Итиля (Волги), монголы против него двинули двести судов, на каждом из которых находилось по сто воинов, а два отряда пошли облавой по обоим берегам Волги. В одном из итильских лесов они нашли следы откочевавшего утром стана: сломанные повозки, свежий навоз и прочее, а среди всего этого застали больную старуху. От нее узнали, что Бачман перебрался на один из островов, находящийся посреди реки. Немедленно был дан приказ войскам на суднах отправиться на тот остров и захватить Бачмана. Раньше, чем Бачман понял, что произошло, его схватили, а его отряд уничтожили. Пленного Бачмана привели к монгольскому царевичу Мунке, тот приказал брату своему Бучеку разрубить Бачмана на две части.
Осенью 1237 г. все монгольские царевичи, участники западного похода, собрались в одном месте, устроили курултай и, по общему согласию, пошли войною на русских. Походы Бату на Русь и Восточную Европу известны нам только благодаря сообщениям русских и западноевропейских летописцев[112]; мусульманские историки дают об этом крайне скудные сведения. Вот хронология событий тех военных лет.
В начале зимы 1237 г. монголы подошли к южной границе Рязанского княжества. Рязанское войско двинулось навстречу им к реке Воронеж. Разыгралось кровопролитное сражение. Разгромив русские дружины, монголы двинулись в глубь Рязанского княжества и захватили Белгород и другие города. 21 декабря штурмом взяли Рязань, сожгли город, а жителей его частью перебили, частью увели в полон. В этой войне погиб и рязанский князь Юрий Игоревич.
От Рязани монгольские отряды двинулись вверх по Оке и в конце 1237-го или в самом начале 1238 г. подошли к Коломне. Разбив под Коломной объединенную владимирскую рать и разграбив город, монголы направились к Москве, захватили город, сожгли его и выступили в направлении на Владимир. 7 февраля пал Владимир, а особый отряд, посланный Бату, одновременно занял Суздаль. Вскоре были завоеваны Ростов, Углич, Ярославль, Кашин, Тверь, Торжок, Юрьев, Вологда, Кострома и другие города верхней Волги и междуречья Клязьмы и Волги. К началу марта 1238 г. большая часть Северо-Восточной Руси оказалась под властью монголов.
В середине марта монгольский отряд двинулся по направлению к Новгороду, но, не дойдя километров двухсот до этого города, повернул назад. Тогда же пал город Козельск, оборонявшийся в течение семи недель. Сопротивление козельцев сломили только дополнительные силы монголов, подошедшие с Волги. По рассказу русских летописцев, Бату приказал предать смерти всех жителей Козельска, вплоть до грудных младенцев. Князь Василий, по преданию, утонул в крови.
В начале лета 1238 г. монгольские рати двинулись на юг и по дороге в Западный Дешт-и Кипчак захватили и разрушили город Курск. К середине лета армия Бату вышла в Кипчакские степи, и началась затяжная война с кипчаками, аланами и черкесами.
В начале 1239 г. монгольские отряды снова вторглись в область Мордвы и Мурома и опустошили земли по нижней Клязьме. Весной монголы захватили Переяславль, осенью Чернигов и другие города бассейна Десны и Северского Донца, а на исходе 1239 г. завоевали Крым, вытеснив оттуда кипчаков. Хан западных кипчаков Котан подался в Венгрию и попросил убежища у короля Белы IV. Король, желая создать венгеро-кипчакский военный союз, согласился на эту просьбу и осенью 1239 г. лично встретил Котана и его сорокатысячную орду на границе и поручил высоким чиновникам расселить кипчаков в Венгрии. С Котаном было заключено соглашение. Однако намерение Белы IV использовать кипчаков в борьбе с монголами не осуществилось. В год монгольского вторжения в Венгрию (1241 г.) хан Котан и его ближайшее окружение пали жертвой заговора венгерских феодалов, а кипчакские воины с домочадцами и скотом подались на Балканы.
В 1240 г. монголы завершили покорение народов Кавказа и Северного Кавказа, завоевали Южную и Юго-Западную Русь (Киев пал, по одним данным — 19 ноября, по другим — 6 декабря 1240 г.).
В 1241–1242 гг. войска Бату опустошили Польшу, Венгрию, Словакию, Чехию, Боснию, Сербию, Болгарию и оттуда зимой 1242 г. через Валахию и Молдавию возвратились в Поволжье.
С 1243 г. Поволжье стало основным местом пребывания Бату. Главная ставка Улуса Джучи, которая прежде располагалась в районе верхнего Иртыша и оз. Ала-Куль, переместилась на нижнюю Волгу, где образовался мощный центр власти, определивший возникновение и существование самостоятельного монгольского государства — Золотой Орды.
Завоевания монголов в ходе семилетнего похода (1236–1242) изменили ситуацию в регионе. Перестало существовать государство волжских болгар, погибла династия западных кипчаков, исчезли многие другие самостоятельные владения, царствующие фамилии, и впервые в истории все пространство Великой Степи от Иртыша на востоке до Дуная на западе целиком оказалось в составе владений одной династии — династии Джучидов. Северными рубежами владений Джучидов теперь являлись г. Булгар и область Башгырд; южный рубеж на Кавказе составляли Железные Ворота (г. Дербент в Дагестане); юго-восточная территория Улуса Джучи включала всю местность от верхнего Иртыша к оз. Ала-Куль и дальше по югу оз. Балхаш (Кокче-Тенгиз) к Сырдарье. Оттуда граница тянулась через район среднего течения Сырдарьи южнее Аральского моря, захватывая Северный Хорезм с Ургенчем, плато Устюрт и Мангышлак[113].
Русские князья и их послы, представители духовенства и русские купцы совершали путешествия в Монголию, в Каракорум, ко двору великих ханов, а много русских пленных жило городах Золотой Орды[114]. Тем не менее, как отметил В. В. Бартольд, в русской литературе нет ни одного описания путей в Монголию и Китай, никаких сведений о дворе монгольских великих ханов, об устройстве Монгольской империи и т. п. В Золотой Орде русские часто бывали в обеих столицах, Сараях, и в ханских ставках, сопровождая владыку при перекочевках; однако в аутентичных русских источниках сведения даже о Джучиевом Улусе и Джучидах крайне скудны и «не могут выдержать никакого сравнения со сведениями западноевропейских и мусульманских путешественников»[115].
Бату, первый правитель Улуса Джучи, после смерти своих дядей Угедея и Чагатая, считался, по выражению Джувайни, «всем царевичам старшой (ака)», пользовался наибольшим авторитетом и обладал даже некоторыми правами государя. Тем не менее он до конца своей жизни оставался вторым после великого хана человеком в Монгольской империи и не стал главой самостоятельного государства. Как при правлении Бату, так и при первых преемниках его (Сартак, Улагчи, Берке) Улус Джучи составлял лишь одну из частей обширной Монгольской империи с центральным правительством в Каракоруме (Монголия). Политическую самостоятельность Джучиды обрели только в годы правления внука Бату Менгу-Тимура (1267–1280): он первым из правителей Улуса Джучи стал чеканить монеты от своего имени с титулом «правосудный великий хан» и выдавать ярлыки (повеление), в частности, русскому духовенству (ярлык датирован августом 1267 г.).
Таким образом, с конца шестидесятых годов XIII в. Улус Джучи отделяется от общеимперского центра и становится самостоятельным государством. Для обозначения нового монгольского государства в сочинениях мусульманских авторов и текстах официальных документов средневековья употребляются различные слова и словосочетания. Вот неполный их перечень: Улус Джучи, Дешт-и Кипчак, Кипчак, Дом Бату, Страна Берке, Дом Берке, Улуг улус, Северное царство, Токмак, Токмакский улус, Монгольское государство, Узбеково государство, Узбекский улус. В исследовательской литературе оно известно под именем Золотой Орды.
Принято считать, что словосочетание «Золотая Орда» перешло в научную литературу из русских летописей и имеет позднее происхождение. На Руси новое монгольское государство с центром в Нижнем Поволжье долгое время не имело какого-либо специального названия, и вместо него в русских летописях употреблялись выражения типа: в татары, из татар, к Батыю и т. п. С конца XIII в. на смену этим выражениям приходит наименование Орда, которое прочно утверждается во всех русских официальных документах и летописях в XIV в. Название Золотая Орда (формы Златая Орда и Великая Орда Златая) в русских источниках зафиксировано лишь во второй половине XVI в., когда основанное Джучидами в XIII в. с центром в Поволжье государство уже полностью распалось. Следует особо отметить, что в русских источниках выражение «Златая Орда» употребляется только в значении части Улуса Джучи; лишь в исследовательской литературе понятие «Золотая Орда» — синоним государства потомков Джучи в целом.
Происхождение названия «Золотая Орда», по мнению ряда исследователей[116], находится в прямой связи с ханской ставкой, а точнее, с богато украшенной золотом и дорогими материалами парадной юртой монгольского правителя. Действительно, присвоение названия «Золотая Орда», «Золотой шатер» царской ставке было явлением ординарным в эпоху средневековья. Так, к примеру, у арабского путешественника IX в. Тамима ибн Бахра мы находим описание «золотого шатра» правителя страны древних уйгуров. А вот несколько случаев употребления термина «Золотая Орда» в мусульманских и европейских источниках XIII–XIV вв. при описании событий в Монгольской империи.
Рашид ад-Дин, рассказывая о возвращении Чингиз-хана в 1224 г. из Средней Азии в Монголию, указывает, что когда он достиг местности Бука-Суджигу, то приказал разбить (устроить) Урду-и заррин-и бузург, т. е. «Большую, или Великую, Золотую Орду» (Рашид ад-Дин. Т. 1. Кн. 2. С. 230). Сообщает Рашид ад-Дин и о том, что в местности Карчаган, в одном дне пути от Каракорума, столицы Монгольской империи, для великого хана Угедея «разбили такой большой шатер, что в нем помещалась тысяча человек, и этот шатер никогда не убирали. Скрепы его были золотые, внутренность его была обтянута тканями; его называли Сира Урду — „Золотая Орда“, „Золотая ставка“» (Рашид ад-Дин. Т. 2. С. 41).
В «Хэй-да ши-люэ» («Заметках о черных татарах») — китайском источнике XIII в., описывающем быт и нравы монголов, также сообщается о «золотом шатре» (цзинь-чжан). Согласно этому источнику, золотой шатер Угедей-хана представлял собою огромное сооружение, которое вмещало несколько сот человек и устанавливалось по приказу хана в особо торжественных случаях. Ее называли «золотым шатром», потому, поясняет Пэн Да-я, что столбы и порог в юрте были обернуты золотом («стойки [внутри] сделаны из золота. Поэтому [шатер] называется золотым»). Когда южносунский дипломат Сюй Тин в 1236 г. «прибыл в степи, [черные татары] поставили золотой шатер. [Я] думаю, — пишет Сюй Тин, — что они поставили его, чтобы показать свое великолепие, потому что прибыл к ним посол, лично посланный императором нашей династии. <…> Его сделали из больших [кусков] войлока, которые [катают] в степях. [Этот] шатер покрыт войлоком сверху донизу. Посередине [купола сверху] в связанных ивовых прутьях [на которых держится войлок] оставлено отверстие для света. [Войлок на каркасе из ивы] затягивается более чем тысячью веревок. [У шатра только] одна дверь. Порог и стойки все облицованы золотом, потому-то [шатер] и называется [золотым]. Внутри [этого шатра] вмещается несколько сот человек. Кресло, в котором восседает татарский правитель в [этом] шатре, — как сиденье проповедника в буддийском монастыре и так же украшено золотом. Жены императора восседают в порядке, в зависимости от степеней» (Хэй-да ши-люэ, с. 138).
В этой связи интересен рассказ, содержащийся в отчете францисканца Иоанна де Плано Карпини, где он описывает золотой шатер Гуюка. «Там, на красивой равнине, возле ручья меж гор, был приготовлен шатер, который именуется у них Золотой Ордой. Там Куйук должен был быть возведен на престол в день Успения Владычицы нашей, но из-за выпавшего града, о котором говорилось выше, все было отложено. Шатер же этот был поставлен на столбах, покрытых золотыми пластинами, и скрепленных с другими деревянными частями золотыми гвоздями. И сверху шатер был покрыт балдакином, [устилавшим] внутренние стены, а снаружи были другие ткани» (LT, IX. 32){20}. Брат Иоанн отмечает, что ставка монгольского хана «именуется ими Сира Орда»; sira orda — тюрк. — монг. «золотая орда».
Не имеем ли мы во всех трех вышеприведенных рассказах описание одного и того же большого парадного царского шатра, называемого у монголов Золотой Ордой и возведенного в первом случае в ставке Чингиз-хана, в другом — Угедей-хана, в третьем — в ставке Гуюк-хана?
Понятно, что монгольский улусный правитель, став самостоятельным государем независимого владения, стремился обзавестись собственным парадным шатром, своей «Золотой Ордой». И действительно, в источниках (Рашид ад-Дин, Вассаф, Ибн Баттута) мы находим упоминание и даже описание Золотой Орды (по-персидски Урду-и заррин) Чингизида Шаха, которая располагалась в долине Таласа (Юго-Западный Казахстан), Хулагуида Газан-хана (правил в Иране в 1295–1304 гг.), Джучида Узбек-хана (правил в 1313–1341 гг.). Вот описание парадного шатра золотоордынского хана Мухаммада Узбека, которое дает арабский путешественник XIV в. Ибн Баттута. Когда Узбек-хан в пути и живет в кочевой ставке, пишет наш автор, «он садится в шатер, называемый Золотым шатром, разукрашенный и диковинный. Он состоит из деревянных прутьев, обтянутых золотыми листками. Посередине его деревянный престол, обложенный серебряными позолоченными листками; ножки его из чистого серебра, а верх усыпан драгоценными камнями» (СМИЗО. Т. 1. С. 290). Судьба диковинного Золотого шатра Узбек-хана — несчастна: по словам хорезмийского сказителя XVI в. Утемиша-хаджжи, при Хызр-хане (правил в Золотой Орде в 1360–1361 гг.) шатер был разломан и поделен между приближенными хана (Чингиз-наме, с. 112). Интересно, что государство Золотая Орда в китайских источниках именовалась Цзинь чжан хань — Ханство Золотая Юрта[117].
Словом, термин «Золотая Орда» — достаточно древний: так называлась у монголов царская кочевая ставка, а точнее, роскошный парадный шатер основателя монгольской династии Чингиз-хана, его первых преемников на каракорумском престоле, а затем и ставка (орда) улусных ханов — Чингизидов. Словосочетание «Золотая Орда» для обозначения части государства потомков Джучи фиксируется лишь в русских источниках и только начиная со второй половины XVI в., когда самого Золотоордынского государства уже не существовало.
Вполне вероятно, что словосочетания «Золотая Орда» и «Великая Орда Златая» поздних русских источников связаны с более ранними восточными терминами Сыра Орда («Золотая Орда») и Урду-и Заррин-и бузург («Большая, или Великая, Золотая Орда») или даже являются калькой этих восточных терминов. В связи с этим хочется напомнить, что в русских источниках XVI–XVII вв. выражение «Золотая Орда» встречается не только в значении части государства потомков Джучи, но также и ханской резиденции. Насколько известно, понятие «Золотая Орда» как название Улуса Джучи в целом прочно утвердилось на страницах исторических трудов лишь с XIX столетия.
Первый правитель Улуса Джучи Бату явился и первым его устроителем; при нем и при его брате Берке (правил в 1257–1266 гг.) были заложены основные общегосударственные устои, сохранившиеся и при последующих правителях. В состав владений потомков Джучи входили и кочевые и оседлые народы, к тому же говорившие на разных языках, находившиеся на разных ступенях культуры и исповедовавшие разные религии. Сближение с культурными народами и постепенное приобщение военно-кочевой знати во главе с Чингизидами к мусульманским традициям не изменили основных начал государственного строя Улуса Джучи. Государство потомков Джучи, несмотря на значительную пестроту экономических условий, по политическому устройству представляло собой типичное кочевое государство, разделенное на улусы, дробившиеся, в свою очередь, на более мелкие уделы-владения.
Улусная система — это известная норма родовых отношений. Поскольку государство кочевников рассматривалось в качестве собственности всей царствующей династии, то каждый достигший зрелого возраста царевич получал эль (иль) — определенное количество кочевых орд, обязанных поставлять военные отряды, а также пространство земли (йурт, вилайет), достаточное для их кочевания. Наряду с этим каждый взрослый монгольский царевич претендовал на получение инджу (так в ранних источниках, в более поздних мусульманских источниках — мал) — определенное количество ремесленников и определенный земледельческий район из общей территории государства, доходы с которого служили для удовлетворения его двора и войска.
Обстоятельства выделения улусов (т. е. эля и йурта) первым Джучидам в Золотоордынском государстве в ранних мусульманских источниках не получили достаточно полного отражения. Сведения о выделении улусов потомкам Джучи мы находим у Махмуда ибн Вали и Абу-л-Гази, писавших в XVII в. и, по-видимому, пользовавшихся какими-то не дошедшими до нас или пока еще не обнаруженными источниками.
По словам Абу-л-Гази, Бату после возвращения из похода в Восточную Европу сказал своему брату Орде, по прозванию Эджен (Ичен): «В этом походе ты содействовал окончанию нашего дела, поэтому тебе отдается народ, состоящий из десяти тысяч семейств, и земли в том месте, где жил отец твой», т. е. в районе верхнего Иртыша и оз. Ала-Куль (Абу-л-Гази, изд., Т. 1. С. 181). Замечательно, что известия Абу-л-Гази, мусульманского автора XVII в., находятся в согласии со словами современника Орды и Бату — францисканца Иоанна де Плано Карпини. Во время путешествия западного посланника в Монголию в 1246 г. старший сын Джучи, Орда, жил в районе верхнего Иртыша и оз. Ала-Куль.
Земли между владениями самого Бату и уделом Орды были пожалованы другому сыну Джучи, Шибану (Сибану, как называет его Иоанн де Плано Карпини), с тем чтобы он проводил лето к востоку от Яика, на берегах Иргиза, Ори, Илека до гор Урала, зиму — в Каракуме, Аракуме, на берегах Сырдарьи и при устьях Чу и Сары-Су. Под власть Шибана Бату отдал народ, состоявший из 15 тысяч семейств (Абу-л-Гази, изд., Т. 1. С. 181).
По словам Махмуда ибн Вали, автора капитального исторического труда под названием «Бахр ал-асрар фи манакиб ал-ахйар» («Море тайн относительно доблестей благородных»), Бату, особо отметив заслуги другого своего брата, Тукай-Тимура, во время семилетнего похода (1236–1242), выделил ему определенное количество кочевых орд, а в качестве йурта пожаловал вилайет (область) асов и Мангышлак; в другом месте «Бахр ал-асрар» говорится о том, что потомки Тукай-Тимура, «согласно воле Бату», осуществляли власть также над Хаджжи-Тарханом (Астрахань) (Махмуд ибн Вали. Т. 6. Ч. 4, л. За, 256).
Из европейских источников самые подробные известия об улусных владениях в государстве Джучидов содержатся в описании путешествия Иоанна де Плано Карпини. Г. А. Федоров-Давыдов и В. Л. Егоров, основываясь на сообщении брата Иоанна и дополняя его данными других источников, реконструировали членение Золотоордынского государства в XIII в. на наиболее крупные улусы-владения[118]. Вот их перечень с некоторыми дополнениями по материалам восточных источников.
1. Во время путешествия Иоанна де Плано Карпини в 1246 г. в самой восточной части Улуса Джучи, в верховьях Иртыша и оз. Ала-Куль, жил старший сын Джучи, Орда.
2. Область между реками Или и Сырдарьей, а также территория нынешнего Центрального и Северного Казахстана принадлежала другому сыну Джучи, Шибану; после смерти Шибана улусом управлял его сын Бахадур. В годы его правления улусом область между Или и средним и нижним течением Сырдарьи с городами Отрар, Сыгнак, Дженд, Сайрам перешла в руки потомков Орды и стала политическим центром их улуса.
3. Северный Хорезм с Ургенчем (нижняя Амударья) составлял особую территорию Улуса Джучи. Однако имена его первых владетелей неизвестны. При Узбек-хане (1313–1341), согласно известиям арабских авторов, там правил в качестве наместника золотоордынского хана «великий эмир» Кутлуг-Тимур, «сын тетки по матери» Узбек-хана.
4. Мангышлак, Хаджжи-Тархан (Астрахань) и область асов на Северном Кавказе входили в состав владений Тукай-Тимура, сына Джучи, и его потомков.
5. Вдоль левого берега р. Яик (Урал) располагался улус другого Джучида, имя которого неизвестно.
6. Земли по правому берегу Яика также являлись тогда отдельным улусом; имя его правителя осталось неизвестным.
7. Поволжские степи были территорией, составлявшей собственные кочевые владения правителя Улуса Джучи. При этом каждый раз царевич, провозглашенный ханом, сохранял в своих руках свой прежний улус.
8. При жизни Бату в степях Северного Кавказа, вдоль западного побережья Каспия до Железных Ворот, находились владения его брата Берке.
9. В степях между Волгой и Доном располагался улус старшего сына Бату, Сартака.
10. Имя первого владетеля Крыма неизвестно. В начале шестидесятых годов XIII в., при правлении Берке, всем степным Крымом распоряжался темник Тук-Буга. По словам Махмуда ибн Вали, Менгу-Тимур (1267–1280) в самом начале своего правления пожаловал вилайет Крым и Кафу сыну Тукай-Тимура, Узан (Уран) — Тимуру (Махмуд ибн Вали. Т. 6. Ч. 3, л. 108аб).
11. Территория вдоль правого берега Дона составляла улус Картана, мужа сестры Бату.
12. Земли вдоль левобережья Дона, согласно Иоанну де Плано Карпини, занимал Моуцы, лат. Moucy (LT, V. 21); родословие его неизвестно. По предположению П. О. Рыкина, это *Ma’u?i (Муджи Яя, по Рашид ад-Дину), второй сын Чагатая (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 88). Источник приведенной у Рашид ад-Дина формы Муджи Яя Амбис реконструирует как парное словосочетание Mo?i-*Y?b?, первый компонент которого — монгольское слово mo?і ‘плотник’[119]. Наличие дифтонга в форме Moucy свидетельствует в пользу ее производности от среднемонг. ma’u ‘плохой’. Что же касается второго компонента имени Муджи Яя, то в нем можно усматривать монгольский термин родства je’e ‘ребенок дочери; ребенок брата матери’. Данное отождествление предлагается лишь на гипотетической основе[120].
13. Земли, прилегающие к Днепру, в 1246 г. принадлежали Корейце. Иоанн де Плано Карпини отметил в своем донесении, что по положению Моуцы «выше Корейцы». В донесении брата Бенедикта он назван Хоран-ка; лат. C?oranca, вар. Choranza (НТ, § 23), в реляции брата Бенедикта — Cureniza; монг. Qurumsi, Куремса, третий сын Орду (см.: Рашид ад-Дин. Т. II. С. 66, 70). В русских летописях он известен как Коуремес (ПСРЛ. Т. II. Стб. 806). Улус Куремсы располагался в западной части владений Бату, соприкасаясь с территорией русских княжеств.
14. Имя первого владетеля самого западного улуса, лежавшего за Днестром, неизвестно. В последней четверти XIII в. этой территорией владел царевич Ногай (Нокай), сын Татара, сына Бувала, седьмого сына Джучи от наложницы Карачин-хатун.
Границы между улусами были определены в самых общих чертах. В каждый данный исторический период, в зависимости от политической ситуации, они то сужались, то, наоборот, расширялись. Вопрос о распределении улусов, изменении границ улусов обычно решался на курултае царевичей и знати. Право ограничения территории улуса и даже право отчуждения и передачи улуса другому лицу принадлежало также государю, если, конечно, он был достаточно силен и авторитетен. Одной из ранних фиксаций этого права в Улусе Джучи является следующий пример. По свидетельству Вильгельма де Рубрука, осенью 1253 г. Бату отобрал у своего младшего брата Берке улус, который находился в «направлении к Железным Воротам (Дербент), где лежит путь всех сарацинов, едущих из Персии и из Турции», и «приказал ему, чтобы он передвинулся с того места за Этилию (Волгу) к востоку, не желая, чтобы послы сарацинов проезжали через его владения, так как это казалось Бату убыточным».
Золотая Орда, как кочевническое государство, делилась на три военно-административных округа: правое крыло (бараунгар), левое крыло (джунгар) и центр (гол, кул). Территориально центр составлял личный домен правителя Улуса Джучи, а именно: Поволжье, а также степи вдоль западного побережья Каспийского моря до Железных Ворот, которые, как уже говорилось, в 1253 г. Бату отобрал у своего брата Берке и присоединил к своим личным владениям, т. е. к территории центра. По мнению ряда исследователей (М. П. Сафаргалиев, Г. А. Федоров-Давыдов, В. Л. Егоров и др.), именно с делением Улуса Джучи на правое и левое крыло связано образование широко известных в истории государства потомков Джучи орд Белой и Синей (по терминологии мусульманских источников, соответственно, Ак-Орда и Кок-Орда).
Правое крыло составляли владения младшего сводного брата Бату Шибана, а также других Джучидов, улусы которых находились к западу от Яика (р. Урал); территория Джучидов правого крыла простиралась, таким образом, от Дуная — на западе до среднего Иртыша — на востоке и получила название Ак-Орда, т. е. Белая Орда. Согласно Рашид ад-Дину, правым крылом Улуса Джучи ведал сам лично Бату; а после него, вероятно, другие правители Улуса Джучи.
Левое крыло составляли владения пяти сыновей Джучи — Орды, Удура, Тукай-Тимура, Шингкума, Сингкума; главой этого крыла был старший сын Джучи, Орда, а потом его потомки. Территория царевичей левого крыла Улуса Джучи простиралась от верховьев Иртыша и Тарбагатая — на востоке современного Казахстана (через Северное Семиречье, среднюю Сырдарью и нижнюю Амударью) к плато Мангышлак — на западе и называлась Кок-Ордой, т. е. Синей Ордой.
Обращает на себя внимание тот факт, что при номинации этих владений употреблены тюркские прилагательные кок (синий), ак (белый) и тюрко-монгольское слово орда (собственно: урда, урду — стан, лагерь, кочевая ставка предводителя, ханский шатер, двор хана). Факт любопытный, но не единичный. По словам историка XIII в. Джувайни, орда второго сына Чингиз-хана Чагатая и его потомков находилась к югу от р. Или, в Кульджинском крае, в местности Куяш, и называлась Улуг-Иф (по-тюркски — «Большой, или Великий, Дом») (Джувайни, изд., Т. 2. С. 241, 242, 272, 273).
Происхождение названий владений царевичей правого крыла (Ак-Орды) и левого крыла (Кок-Орды) Улуса Джучи, по мнению ряда исследователей, связано с символическими значениями прилагательных, обозначающих цвет. Часто цветовые эпитеты ак (белый), кара (черный), кок (синий) означали на Востоке не только цвет, но и стороны света. В частности, ак означал запад, кок — восток. В применении же к административно-территориальному делению Улуса Джучи эпитеты кок и ак, как полагают, служили, соответственно, для обозначения Восточной Орды (Кок-Орды) — владения Джучидов левого крыла и Западной Орды (Ак-Орды) — владения царевичей правого крыла Улуса Джучи.