Пиратское право
Пиратское право
Отправлявшийся за моря скандинав стремился прежде всего к собственной выгоде, которую он, безусловно, понимал в самой примитивной форме — захват добычи или рабов, занятие земель или получение контроля за товарообменом, — но к ней он стремился с чрезвычайным упорством и изобретательностью. Подобно другому сообществу моряков-авантюристов, описанному в Одиссее, викинги сознательно практиковали коварство и ценили его в знатоке, с жестокостью умели сочетать вызов и даже иронию, но не теряя из виду основной цели. Более того, своим жертвам они казались дьявольски хитрыми. Фактически викинг меньше доверялся вдохновению момента, чем обычно считается. В главе III мы уже подчеркивали, что их операции развивались с примечательной методичностью, в основе которой лежали соображения рентабельности. Остается отметить, что они, в большей степени, чем может показаться, заключены в юридические рамки. За исключением того случая, когда речь идет о берсеркерах, необходимо решительно отвергнуть стереотипы, унаследованные от духовенства X в., делавшие из скандинавов пиратов в чистом виде, не знающих другого закона, кроме преступления и самого разнузданного варварства.
Когда норвежские викинги причаливали и разоряли какую-нибудь ферму, захватив несколько голов скота, они всего лишь осуществляли обычай своей страны в расширенном толковании: это страндхогг, высадка на землю с. целью раздобыть пропитание, которую можно было, никого этим не удивив, произвести и в самой Скандинавии вплоть до времен монархического объединения (в XI в. в Норвегии и Дании существовали королевские агенты, функция которых состояла собственно в том, чтобы удерживать викингов на почтительном расстоянии от побережья).
Выход в море крупной экспедиции, в основном в Дании, регламентировался точными институциональными рамками «закона армии»; она имеет непререкаемого вождя, «короля моря», четкую дисциплину (которая стала еще строже в ходе второй волны — во времена огромных тренировочных лагерей), правила раздела добычи, — то есть все то, что при случае, как, например, в Йорке или Руане, чрезвычайно способствовало превращению армии в государство.
Снаряжение флота также регулировалось детальными правилами. Они известны главным образом из шведских рунических надписей XI века. Каждая армия (Liph) имеет своего эпонимичного военачальника (Cidhs Forungi), с которым его подчиненные связаны на срок экспедиции специальным обрядом; свой предводитель или капитан (Styrimadha) есть и у каждого корабля. Между воинами царит товарищество, окраска которого оказывается то, в основном, военной, то коммерческой; каждый рассчитывает, что в случае его смерти он будет прославлен на родине своим товарищем (Felagi). Таким образом, в интересах общей выгоды, без вмешательства какой-либо государственной власти обеспечивается сплоченность экспедиции.
Средневековый скандинавский менталитет, одной из доминирующих черт которого в сагах является постоянный юридизм, прекрасно согласуется с тем, чтобы и выгода эта принимала некую институциональную форму: в то время это были «датские деньги», или выкуп с установленной расценкой. Этот институт, первые шаги которого, в очень скромном и Цочти частном масштабе, осуществлялись во Фрисландии с 810 г., во Франции возник в 845 г., а в последний раз Ролл он получил прибыль от его сбора в 926 г.; в Англию он был принесен около 865 г., и в конце концов после новых случав их взимания «датские деньги» превратились в постоянный налог.