Подготовка к наступлению

Подготовка к наступлению

Бои в районе Ахена служили прекрасной маскировкой намерений нашего верховного командования. Кроме того, они давали возможность скрыть сосредоточение войск для планируемого наступления. Дивизии располагались за линией фронта в районе Ахена таким образом, чтобы противник предположил, будто они предназначаются для ввода в бой на этом участке или же как второй вариант для контратак на случай возможного прорыва американцев к Рейну. Передвижения наших войск были организованы таким образом, чтобы эти предположения показались противнику ещё более убедительными.

Командный состав немецких войск хорошо знал местность в Арденнах. Через этот район нам пришлось наступать в 1940 г. и отходить всего несколько месяцев назад. Нам были знакомы узкие, извилистые дороги и те трудности, а вернее, даже опасности, которые подстерегали на этих дорогах наступающие войска, особенно зимой и в плохую погоду. А ведь именно на зиму и плохую погоду мы и рассчитывали, планируя свою операцию. Шоссейные дороги с бесчисленными крутыми поворотами часто проходили по обрывистым скатам. Особенно трудно было обеспечить продвижение по таким дорогам артиллерии, а также понтонно-мостовых средств. Орудия и прицепы приходилось отцеплять и при помощи лебёдок перетягивать через повороты. Обгон на этих дорогах был невозможен. В случае нападения с воздуха не могло быть и речи о том, чтобы укрыться в кустарниках или лесах по сторонам дорог — склоны были слишком круты. Далее, большинство наших автомобилей и все наши немногочисленные тракторы находились в плохом состоянии. Даже на удобной местности значительная часть машин не годилась для движения вне дорог. Нам приходилось учитывать вероятность многочисленных поломок автомобилей, танков и орудий.

Боевая подготовка дивизий была недостаточно высокой, а поэтому отсутствовала уверенность в том, что войска сумеют выполнить свои задачи в борьбе с противником, обладавшим превосходством в живой силе и технике и имевшим в своём распоряжении свежие соединения, обеспеченные прекрасным питанием. Высшие командиры знали об этих недостатках наших войск. Более того, с 1942 г. наши войска не предпринимали ни одной крупной наступательной операции. Чтобы возместить этот недостаток опыта наступательных действий, следовало бы отвести дивизии в тыл, дать им отдохнуть в спокойных условиях и усиленно заняться боевой подготовкой. Гитлер позаботился о том, чтобы большинство дивизий СС отдохнуло и прошло такое обучение, но армейские дивизии были лишены этих преимуществ. Пехотные дивизии, которым отводилась решающая роль в штурме обороны противника, смогли организовать только частичную и, надо признать, недостаточную боевую подготовку новых пополнений к предстоящему наступлению. И за это никак нельзя было осуждать штабы дивизий.

В современной войне, когда такую большую роль играет техника, для обеспечения победы в бою необходима чёткая организация системы снабжения. На последнем этапе войны подвоз материальных средств стал для немцев основной проблемой. Участившиеся удары бомбардировочной авиации противника по немецким железным дорогам заставляли выгружать предметы снабжения все дальше от линии фронта. Особенно много неприятностей доставлял нам Рейн. К западу от него осталось всего несколько участков железной дороги, пока ещё годных для эксплуатации. Повреждения на многих из них часто вели к крушениям, и тогда приходилось посылать поезда по длинным обходным маршрутам. Многочисленные тоннели во время воздушного нападения использовались в качестве мест выгрузки или укрытий для эшелонов. Постепенно все тоннели заполнялись поездами, и поэтому, когда одни участки дороги в результате бомбардировок выходили из строя, другие, забитые поездами, тоже бездействовали. И в том и в другом случае задерживалась доставка срочных грузов. Кроме того, желая максимально увеличить пропускную способность дорог, железнодорожники с наступлением темноты или неблагоприятной погоды, приостанавливавшей действия авиации противника, направляли на запад огромное количество поездов. Иногда это приводило к полному расстройству движения, и нередко целые эшелоны часами не прибывали к месту назначения. В таких случаях начальник тыла посылал специального офицера на розыски исчезнувшего эшелона. Обычно обнаруживалось, что поезд застрял в каком-нибудь тоннеле. Тогда приходилось формировать автоколонну, в которую перегружались грузы с эшелона. А это далеко не лёгкая задача. Да и вся проблема снабжения войск была чрезвычайно сложной. Длительные перебои в снабжении стали обычным явлением. Даже самые срочные грузы прибывали несвоевременно. С самого начала наступления войска обеспечивались прямо с колёс, без создания каких-либо запасов. 23 декабря погода улучшилась, авиация союзников возобновила активные действия, и в результате интенсивных ударов по путям подвоза в непосредственной близости к линии фронта снабжение ещё более затруднилось. В конце концов в дневное время подвоз предметов снабжения стал невозможен.

С большой тщательностью провели мы ряд мероприятий, чтобы скрыть подготовку операции. Ради сохранения тайны приходилось мириться с трудностями, создаваемыми этими мероприятиями. Маскировка и введение противника в заблуждение проводились в широких масштабах, взаимно дополняя друг друга. Так, штаб моей армии, 25 ноября отведённой, наконец, с фронта в Эйфель для подготовки наступления, был переименован в «полевую команду особого назначения». Офицеры-танкисты сняли своё обмундирование и переоделись в форму пехотинцев. Войскам был выдан древесный уголь, чтобы дым войсковых кухонь и печей не выдавал присутствия войск в лесах. Орудия на конной тяге, зенитные пушки, сапёрное переправочное имущество были сосредоточены за специально установленной линией, ограничивавшей движение автотранспорта в сторону фронта. Эта линия проходила примерно в десяти километрах за главной полосой обороны. Когда техника выдвигалась на исходные позиции в — тёмное время, на линию фронта высылались ночные истребители, чтобы заглушить шум моторов двигавшихся по дорогам машин. Копыта лошадей обёртывались соломой — это уменьшало стук подков по дорогам с твёрдым покрытием. Всякий раз, когда машина сворачивала с дороги, принимались самые тщательные меры для устранения предательских следов. Чтобы обмануть противника, части новых дивизий, прибывавших в дневное время, передвигались в северном и восточном направлении в соответствии с определённым планом.

Тщательность этих маскировочных и дезориентирующих мероприятий дала нам возможность в необходимый момент достигнуть полной внезапности контрнаступления. Противник считал невозможным наступление такого масштаба, тем более в Арденнах да ещё в столь неблагоприятное время года. С точки зрения соблюдения скрытности, единственным грубым упущением с нашей стороны было проведение подготовительных мероприятий всех видов на рубеже Рейна и к востоку от него. Создание там запасов предметов снабжения должно было причинить нам серьёзные неприятности. Я заблаговременно предупредил об этом Гитлера и настаивал, чтобы он лично издал специальный приказ о выделении для перевозки этих запасов достаточного количества автомобильного транспорта. Он записал все сказанное мною, однако автотранспорт, более срочно понадобившийся на других участках Западного фронта, не поступил в наше распоряжение.

Что касается морального состояния наших войск, то оно, конечно, ухудшилось после наших поражений прошлого лета. В последнее время боевой дух войск, правда, снова поднялся в результате успешной обороны на рубеже р. Рур против значительно превосходящих сил противника. Наши солдаты знали, что теперь они несут историческую «вахту на Рейне». Восхищение и уважение вызывало у солдат гражданское население, которое независимо от пола и возраста долгие часы работало под лавиной бомб, обрушивавшихся на немецкие города, и солдаты были преисполнены решимости защитить его.

В армии сейчас не были сильны коммунистические настроения, как в 1918 г. В своей массе солдаты все ещё верили в Адольфа Гитлера. Так или иначе, думали они, а он снова сотворит чудо, хотя бы при помощи обещанного удивительного оружия и новых подводных лодок или каким-нибудь другим образом. А сейчас нужно было выиграть время. Даже если солдаты и были недовольны (а небольшая часть действительно была недовольна), хватка фашистского режима слишком цепко удерживала как гражданское население, так и армию, чтобы исключить восстание как реальную возможность. Более того, требование «безоговорочной капитуляции» для основной массы войск, казалось, не оставляло никакого иного выхода, как сражаться до конца. В армии был хороший офицерский состав, и войска доверяли своим начальникам. По сути дела перед наступлением в Арденнах боевой дух был настолько высоким, насколько можно было ожидать, и это обстоятельство до некоторой степени возмещало нашу относительную слабость в живой силе и технике.

Командный состав понимал, что Арденны — это наш последний шанс, и сознавал, какие последствия будет иметь провал наступления. Так и произошло. После нашего поражения войска едва могли обороняться, и если мы всё-таки продолжали воевать, то это объяснялось только духовной силой действующей армии.