Время пирамид

Время пирамид

В поисках разгадок переместимся в следующую эпоху — III тысячелетие до нашей эры. Климат этого периода становится значительно холоднее и гораздо суше. Это было время засух и песчаных бурь, гибели одних культур и возникновения новых, час рождения известнейших цивилизаций человечества.

На юге Междуречья у шумеров впервые в человеческой истории возникает письменность: наполовину письмо, наполовину рисунок. Вокруг причудливых ступенчатых башен храмов-зиккуратов создаются города-государства, враждующие меж собой. В Египте легендарный царь Мина сумел объединить всю страну под своей властью. Он приказал развернуть русло Нила в другую сторону и на отвоеванном у великой реки земельном участке возвел столицу — город Мемфис. При фараоне третьей династии Джосере в Северной Африке появляется первая каменная пирамида, пока состоящая из пяти ступеней, облик ее мало напоминал геометрически выверенные, классические формы шедевров древнеегипетской архитектуры. Но уже приближалось время этих грандиозных, переживших тысячелетия, усыпальниц правителей этой страны, к которым мы все привыкли и без которых невозможно представить себе Египет.

В это же самое время в Центральной и Восточной Европе возникают две обширные историко-археологические зоны, обе, вполне очевидно, индоевропейские. Одна — это культуры круга шнуровой керамики, или боевых топоров. Другая — знаменитые ямники.

Под шнуровиками — боевыми топорами ученые подразумевают целый ряд сходных общностей, в середине III тысячелетия до нашей эры стремительно распространившихся по просторам Европы: от Волги в районе Ярославля на Востоке до Рейна на Западе, и от Швеции и Финляндии на Севере до Среднего Днепра на Юге. Перечислю лишь некоторые из их названий: саксонтюрингская, одерской шнуровой керамики, культура рейнских кубков, одиночных могил Дании, ладьевидных топоров Швеции, среднеднепровская и фатьяновская.

На горлышках глиняной посуды у этих народов в качестве украшения часто встречаются оттиски шнура, отсюда и первое название — шнуровики. Кроме того, эти люди чрезвычайно трепетно относились к своему оружию — тщательно отполированным боевым топорам, похожим скорее даже на каменные молоты. Их помещали в могилы воинов. Отдельные историки считают, что именно этот грозный атрибут стал прообразом знаменитого оружия индоевропейских божеств — молота скандинавского бога грозы Тора и ваджры индийского Индры, победителя Дракона^{81}.

Племена боевых топоров оказались весьма воинственны — их поселения подчас располагались прямо на пепелищах предшествующих культур. На одном месте шнуровики редко задерживались длительное время. На своих четырехколесных повозках, запряженных кастрированными быками — волами, они, неспешно передвигаясь, избороздили просторы почти всего Евразийского континента. Некоторые исследователи полагают их прямыми потомками «воронковидных кубков», тоже известных непосед. Впрочем, отдельные обычаи шнуровики явно переняли у днепро-донецких охотников. Например, в могилу они часто помещали куски охры или хоронили черепа отдельно от остальных скелетов, как это встречалось порой у восточноевропейских исполинов. А вот следов влияния культуры Средний Стог на формирование этой общности ученым обнаружить не удалось^{183}.

«Боевые топоры», несомненно, являлись индоевропейцами по языку, потому что на многих их территориях вплоть до наступления письменного периода не было смены культурных традиций, начало же фиксированной истории застает там кельтские, венедские, иллирийские или италийские индоевропейские племена — галлов, этрусков и прочих.

Кельты, пожалуй, самые известные из этносов этой языковой группы. Ныне они представлены небольшим числом народов — шотландцами, ирландцами, валлийцами (обитателями Уэльса) на Британских островах и бретонцами во Франции. Тем не менее, в древности им принадлежала почти вся Европа, по крайней мере, ее Запад, Центр и Северо-Восток. Соседи описывали их как высоких рыжеволосых людей с пышными усами, «сварливых и чрезвычайно заносчивых». Агрессивные, задиристые и воинственные, большие любители навешивать на себя различные золотые украшения, они получили от римлян меткое прозвище «галлы», что означало — «петухи». В бою они подобно этим пернатым драчунам не ведали боли и не щадили ни себя, ни противника. Александр Македонский в пору своего могущества встретился с кельтами на берегах Дуная и спросил у них, чего этот народ опасается больше всего, очевидно в тайной надежде, что его громкая слава повергла в ужас все окрестные племена. Подумав, кельтские вожди сказали, что боятся одного — как бы небо не упало на землю. Полководец был очень раздосадован таким ответом^{101}.

С другой стороны, эти завзятые склочники и вечные спорщики всегда были в несогласии меж собой и самостоятельно так и не смогли создать где-либо единое и централизованное государство. Сказалась, видимо, недисциплинированность и нежелание подчиняться. Похоже, слушались эти свирепые воины только своих жрецов — знаменитых друидов, пользовавшихся у них огромным авторитетом. Как отмечал Диодор Сицилийский: «не только в мирных делах, но и в войнах особенно повинуются им… не только друзья, но и враги. Часто они (друиды) выходят между войсками, выстроившимися в боевом порядке, гремящими щитами, ощетинившимися копьями, и усмиряют их, как будто каких-то диких зверей. Так даже у самых диких варваров боевой пыл уступает место мудрости»^{75}. Возможно, друиды обладали особой техникой психологического воздействия на толпу. Впрочем, им приписывают знание многих магических секретов. Интересно, что у кельтов также существовал один весьма загадочный ритуал — ученые обнаружили их храмы, в нишах которых рядами лежали вычищенные человеческие черепа. Возможно, что распространенный в некоторых тайных средневековых обществах, к примеру — у рыцарей-тамплиеров или вольных каменщиков-масонов, культ «мертвой головы» берет начало в кельтских древностях. По крайней мере, они также поклонялись черепам.

Но оставим пока в покое шнуровиков и их непосредственных потомков, поговорим о второй индоевропейской общности. Если происхождение «боевых топоров» до сих пор во многом представляет загадку для историков, слишком сложным был их этногенез, то родственное им более южное объединение, названное археологами «ямным», очевидно сформировалось на базе, в первую очередь, среднестоговской и днепро-донецкой культур. Ямники, подобно средне-стоговцам, были убежденными степняками и в большинстве случаев продолжали традиции последних. Однако ряд обычаев переняли у днепро-донцов, кроме того, некоторые ямные племена унаследовали их своеобразный антропологический тип.

Как бы то ни было, в третьем тысячелетии до нашей эры в степях от Южного Урала до Северного Причерноморья появляется новая общность. Племенам, в нее входящим, была свойственна почти не встречавшаяся в Европе традиция хоронить своих покойников, насыпая над могилой курганы. Ранее подобное отмечалось лишь у майкопцев. Насыпи были пока еще невелики — ранние до двух метров высотой, затем они увеличились в размере почти вдвое. Но это были уже индивидуальные погребения, в то время как люди предыдущих культур практиковали, как правило, групповые захоронения. К тому же для сооружения даже столь скромных искусственных холмов требовался труд целого племени — надо было сделать насыпь, привезти, порой издалека, крупные камни для крепи. Ученые подсчитали, что над сооружением кургана высотой три с половиной метра тысяча людей должны были трудиться более месяца.

Ямы, куда помещался покойник и от которых эта общность, собственно, и получила свое название, перекрывались сверху жердями или деревянным настилом. Иногда из камыша, соломы, коры дерева или другой органики создавали подстилку для умершего. Он, в основном, лежал на спине, согнув колени, и был присыпан охрой. За что дореволюционные отечественные историки именовали эти племена «культурой окрашенных костяков»^{33}. Курганы окаймлялись расставленными по кругу крупными камнями, так называемыми кромлехами. Инвентарь, помещаемый в могилу, был еще довольно беден — посуда, кремневые ножи, топоры, схожие с оружием, так любимым шнуровиками, изредка изделия из меди или золота. Главным занятием ямников оказалось скотоводство, земледелие носило подсобный характер, охота с целью добычи мяса практически исчезла.

Ничего броского и вычурного в жизни этих людей не было, примечательна эта культура, пожалуй, лишь двумя обстоятельствами. Во-первых, это их образ жизни, где разведение лошадей и связанное с этим содержание мелкого рогатого скота постепенно заняло лидирующие позиции. У нас почему-то принято считать, что пашенное земледелие куда прогрессивней скотоводства, что сначала возникли степные кочевые племена, затем часть их осела на землю, перейдя к более высокой организации хозяйства. На самом деле, ничего подобного история не знала. Библейский миф о Каине и Авеле в принципе довольно точно отражает реалии пути, пройденного человечеством. Старший сын Адама и Евы — Каин был, как известно, земледелец, младший — Авель — «пастырь овец».

И в самом деле, отгонное разведение скота — пастушество — возникло намного позже эпохи пашенного земледелия и было для своего времени самой передовой формой экономики. Гигантские стада крупного и мелкого рогатого скота, появившиеся тогда, требовали заботы со стороны очень ограниченного числа людей — пастухов. Но они стали объектом вожделения соседей и для их охраны потребовались сильные армии. Так возник феномен воинственности и агрессивности степняков, зафиксированный еще древними историками.

Во-вторых, древнеямная культура занимала гигантскую территорию. По сути дела, она оказалась первой империей на нашей планете, предтечей будущих великих степных сообществ: царства скифов, державы гуннов, тюркских каганатов. Она простиралась от Казахстана и до Днепра, а чуть позже — почти до Дуная, то есть заняла значительную часть той территории, которая затем будет именоваться Арьянам Вайшья — Арийским простором.

Как видим, еще в самой глубокой древности индоевропейцы, с точки зрения археологов, оказались разделены на два больших сообщества — лесостепное, или «боевых топоров», и степное «ямное». Лингвисты со своей стороны приложили немало усилий, чтобы выделить различные родственные группы внутри данного языкового мира. Еще в XIX столетии им удалось обнаружить необычное поведение звука «эс» в некоторых наречиях нашей семьи. В целом ряде языков он превращался в другой согласный — «ка». Группы, выделенные подобным образом, получили свои названия от имени числительного «сто»: по-латыни — «кентум», на древнеиранском — «сатем». Кентумовцами были германцы, греки, италийцы, кельты, хетты и тохары. К сатемовцам отнесли арийские народы, армян, фракийцев и балто-славян. Вначале предполагали, что первая группа сложилась на Западе, вторая — на Востоке континента. Но открытие ряда кентумных языков в Азии опровергло это мнение. Ныне ученые считают, что приверженность звуку «ка» отражает древнейшее состояние индоевропейского языка. Поэтому народы, выделившиеся раньше прочих, стали кентумовцами, хотя меж собой их языки не очень схожи. Напротив, группа сатем представляется ядром индоевропейского сообщества, где в какой-то период времени произошла новация — смена одной согласной на другую.

Впрочем, как показали новейшие наработки ученых, в частности выдающихся отечественных лингвистов Вячеслава Иванова и Тамаза Гамкрелидзе, самым первым делением единого праязыка было отнюдь не это, а размежевание на так называемые ареалы «А» и «В». Оно оказалось настолько древним, насколько специалисты смогли проникнуть в речевые глубины, чуть ли не изначальным. При этом в зону «А» попали анатолийцы (самые значительные из них — хетты), италийцы, венеты и кельты, а также тохары. Ко второй отошли все остальные: иранцы (арии), греки, албано-фракийцы, армяне, прагерманцы и балто-славяне^{37}. Поскольку известные науке кочевые индоевропейские племена все без исключения принадлежали к иранской группе нашей лингвосемьи, несложно сделать вывод — вероятнее всего племена общности боевых топоров говорили на языках зоны «А». И, напротив, народы ареала «В» принадлежали к степному сообществу ямников.

Раз мы уже заговорили о степных индоевропейцах или арийцах, как их часто называют, позвольте несколько слов на эту тему. Вокруг древних ариев существует такое огромное количество легенд и слухов, что, похоже, необходимо предварить рассказ о них некой вводной. В те годы, когда наука делала только первые шаги в деле изучения индоевропейской общности, европейские ученые с большим удивлением вдруг обнаружили, что существует в древней истории азиатских государств период великих завоеваний, связанный с некими светловолосыми и голубоглазыми племенами, выходцами откуда-то с Севера. Люди, покорившие в середине второго тысячелетия до нашей эры Индию и создавшие там кастовую систему, называли себя «ариями», что значило «благородные». В XIX веке некоторые германские историки и лингвисты сделали вывод, с высоты современных знаний более чем наивный, о том, что это были длинноголовые и узколицые предки некоторых европейских народов, в первую очередь немцев и скандинавов, и что именно они являлись главной движущей силой всей истории человечества. Так возникла знаменитая «арийская теория», ставшая идейной основой национал-социалистического движения в Центральной Европе. После разгрома фашистской Германии наука попробовала забыть об арийцах, как о страшном сне разума. Сейчас, по прошествии более полувека, стало ясно, что такой подход — другая крайность, что древние племена отнюдь не виноваты, что их доблесть и слава стали разменной монетой в руках агрессивных политиков. Пришло время вернуть эти народы на страницы исторических сочинений, конечно, предварительно избавив их историю от всяческих идеологических наслоений.

Что же такое арии? Это было своего рода ядро, или, если хотите, основной, самый мощный ствол индоевропейства. Так называли себя кочевые племена, в III тысячелетии до нашей эры окончательно выделившиеся из общего праиндоевропейского мира. Возможно, поначалу это имя означало что-то вроде «жители степей» или «обитатели просторов». Все арии говорили на языках иранской группы нашей лингвосемьи. Их прямые потомки по речи — персы, североиндийцы, осетины.

Думается, все же древние ямники первоначально включали в себя не только арийское ядро, но и греческие, армянские, германские, фракийские и балто-славянские племена, словом, все народы лингвистической зоны «В». С установлением их господства в Степи некоторые историки связывают оборонную активность поздних трипольцев — города дунайских земледельцев укреплялись более высокими стенами, в погребениях чаще стало встречаться оружие. Хотя последнее мало помогло «людям Быка»: в конце III тысячелетия высокоразвитое Триполье исчезает, их земли занимают степные индоевропейцы. Впрочем, некоторые историки полагают, что взаимодействие двух этих общностей носило, в основном, мирный характер, и гибель древнейшей европейской культуры связана, в первую очередь, с переменой климата и начавшейся засухой.

Зато практически одновременно с исчезновением дунайского очага земледелия, на побережье Эгейского моря и на его островах возникает великолепная минойская цивилизация, названная так по имени легендарного правителя острова Крит — царя Ми-носа. Судя по формам керамики, волнистым и спиралевидным узорам, эта культура вполне могла быть наследницей блестящего Триполья. В городе Кноссе, столице этой морской державы, воздвигнут величественные и причудливые дворцы, замысловатая планировка комнат и коридоров которых, возможно, породит миф о таинственном критском лабиринте. Полуобнаженные жрицы, исполняя древний религиозный ритуал, в сложных акробатических прыжках будут перелетать над спинами огромных разъяренных быков. По легенде, именно здесь родился Минотавр, чудовищное существо, человек с бычьей головой, плод порочной страсти жены Миноса Пасифаи к рогатому исполину, символу этой культуры. В середине II тысячелетия до нашей эры эта яркая и самобытная цивилизация погибнет в результате катастрофических последствий взрыва гигантского вулкана на острове Санторин. Возможно, безвременный и трагичный финал данного уникального государства и породил загадку Атлантиды, со времен Платона не дающую покоя пытливым умам исследователей.