Полет над гнездом индоевропейцев
Полет над гнездом индоевропейцев
Но вернемся к рубежу V–IV тысячелетий. Европа окончательно освобождается от последствий ледника. Здесь наступает так называемый «климатический оптимум» — среднегодовая температура держится выше нынешней градусов на десять. Тундры, занимавшей ранее значительную часть континента, более нигде нет, даже по берегам Баренцева и Белого морей шумит тайга, стоят сосны и ели. Широколиственные леса достигают верховьев Волги и побережья Финского залива, а большая часть Европы и вовсе превращается в привольные степи. На освободившиеся от ледника земли спешат люди — из Передней Азии через Балканы сюда потянулись южные европеоиды, с территории Сибири — круглоголовые монголоиды. На Юге и Востоке европейского континента идет смешение, образуется несколько новых антропологических типов внешности.
На Балканах и по Дунаю, а позже и еще шире — от Франции до Украины, утверждаются выходцы с Ближнего Востока — «средиземноморцы». В границах от Дуная до Днепра, в центре их владений, возникает великая земледельческая цивилизация — известная многим под именем трипольской культуры. Ее народы овладевают высокоразвитым земледелием и скотоводством, пашут тучную дунайско-днестровскую землю при помощи упряжки быков. Сажают пшеницу, горох, разбивают виноградники и яблоневые сады. Осваивают плавку меди. Скорее всего, трипольцы были прямыми наследниками культуры Чатал-Хююк, за две тысячи лет до того она процветала на территории Анатолийского нагорья (современная Турция). Чатал-хююкцы, видимо, первыми в мире стали ухаживать за растениями, приручили скот, научились делать красивые и практичные вещи из редкого камня — обсидиана.
Бык у трипольцев, как и у их анатолийских предков, стал культовым животным. Его изображения и предметы быта, созданные в форме рогатого исполина, часто попадают в руки археологам. Среди находок также встречается множество изящных статуэток женщин и девушек, с превеликим мастерством созданных местными художниками. Возможно, эти люди поклонялись Богине-матери, культ божеств женского рода типичен для древних земледельцев. Керамика трипольцев отличалась многоцветностью, была яркой и гладкой, с характерными спиралевидными или волнообразными орнаментами. Жили люди этой культуры в гигантских поселениях, по площади сравнимых с современными городами, в домах из двух-трех этажей. Мертвых хоронили в грунтовых могилах, в положении «скорченно на боку», как называют эту позицию историки. Подобный обряд издавна практиковался жителями Передней Азии и, с появлением южных европеоидов, широко распространился по всей мезолитической Европе{196}.
Трипольцы существенно опережали в своем развитии всех соседей. Особенно в том, что касалось земледелия и металлургии. Но они не были единственными хозяевами континента. Севернее их владений, на территории белорусского Полесья и Левобережной Украины, предварительно вытеснив оттуда людей южноевропейского типа, расположились племена днепро-донецкой культуры. Это были в первую очередь охотники и рыболовы, знавшие также зачатки скотоводства и земледелия. О последнем свидетельствуют отпечатки зерен на глиняной посуде этого племени. Приручены ими были бык и свинья — их кости встречают археологи. Покойников хоронили рядами в неглубоких могилах, укладывая «вытянуто на спине» (подобно современному похоронному обряду) и обильно посыпая их природной краской — охрой. В поселениях днепро-донцев находят вещи из меди и золота, а также импортные товары с территории соседнего Триполья{197}. Создатели этой культуры в антропологическом плане были светловолосыми североевропеоидами кроманьонского типа, обладали длинными головами и широкими лицами. Они отличались мощным телосложением и огромным ростом, в среднем до 189 сантиметров. Для сравнения замечу, что самые высокорослые из нынешних европейцев — голландцы, норвежцы и шведы достигают в среднем показателя 179 сантиметров, то есть значительно уступают днепро-донецким исполинам. При этом надо учитывать, что за последние два века человечество непрерывно находилось в процессе акселерации и вытянулось вверх, по сравнению с людьми XVIII столетия, почти на двадцать сантиметров. Впрочем, современники днепро-дончан — те же трипольцы — также отличались гораздо более хрупким сложением и были почти на голову их ниже.
Чуть позже в Европе объявились нордийцы. Длинноголовые средне- и узколицые люди представляли культуру воронковидных кубков, названную так по форме их сосудов. Местом ее возникновения полагают морское побережье Португалии, хотя стоянки и могильники встречаются также в Испании, Северной Африке и на островах Средиземного моря. Историк Владимир Сафронов, автор монографии «Индоевропейские прародины», именно эти племена считает древними индоевропейцами и выводит их корни из дунайского региона, откуда они якобы были вытеснены в свое время трипольскими земледельцами{183}. Позже «кубки» двинулись в Западную и Центральную Европу: Англию, Францию, Польшу, Чехию и Восточную Германию, приблизившись с Запада к пределам трипольцев и днепро-донецкой культуры. Словом, «воронковидные» или «колоколовидные кубки» были выдающимися путешественниками, склонными к быстрой перемене мест обитания. Эти люди хоронили своих покойников в могильных ямах, также в положении «вытянуто на спине». С появлением общности «кубков» ученые связывают возникновение на атлантическом побережье нашего континента, в протяженной полосе от острова Мальты в Средиземном море до Британских островов, гигантских сооружений из камня, так называемых мегалитов. Самый известный из них, пожалуй, английский Стоунхендж, в котором некоторые исследователи склонны видеть древнейшую на Земле каменную обсерваторию.
Другая волна схожего в антропологическом плане населения почти в то же самое время проникла на Восток Европы откуда-то из Средней Азии или Казахстана. Эта была культура Средний Стог, полукочевая цивилизация, одной из самых первых на планете приручившая лошадь. Люди этого племени обосновалась поначалу на нижнем Дону и Донце. В дальнейшем они, вытеснив днепро-донецких охотников, овладели всем Левобережьем Украины и распространились далее на Восток, в Поволжье и Предуралье. Погребальный обряд среднестоговцев предусматривал размещение покойников на спине с согнутыми вверх коленями{198}.
В то же самое время, или даже, возможно, несколько ранее на Северном Кавказе возникает яркая и самобытная майкопская культура, названная так по месту нахождения одного из ее курганов-могильников. Это были оседлые земледельцы — выходцы из Закавказья или Передней Азии, если судить по уровню развития металлургии и общим элементам изобразительного искусства. Из животных они держали в основном свиней, что, впрочем, типично для земледельцев.
Кроме того, откуда-то из-за Урала на северо-восток Европы проникли племена ямно-гребенчатой керамики. Это были невысокие круглоголовые и светловолосые европеоиды, несущие в своей крови некоторую примесь сибирских монголоидов. Они серьезно отстали от прочих народов континента в своем развитии, практически не знали металлов, занимались охотой и примитивным собирательством. Ученые полагают их отдаленными предками всех современных финно-угорцев: эстонцев, финнов, мордовцев, удмуртов, марийцев и даже венгров.
Таким образом, именно здесь, на Востоке Европы, располагалась самая настоящая плавильная печь, из недр которой вышли предки множества различных в расовом отношении, но родственных по языку индоевропейских народов: длинноголовых германцев и круглоголовых кельтов, широколицых скифов и темноволосых балканцев. В их антропологическом сложении участвовали в той или иной степени представители всех без исключения древних культур, как тех, что были названы, так и менее значительных. Открытым остается лишь вопрос о том, кто же из них был первичным носителем праиндоевропейского языка. Среди наиболее вероятных претендентов называют днепро-донцев, культуру воронковидных кубков и среднестоговцев. По этому поводу давно идут научные дебаты, и вряд ли ученые когда-нибудь придут к общему выводу. К сожалению, антропология бессильна помочь в разрешении этого спора, ведь, как известно, распространение языка не зависит от расового типа, усвоение речи отнюдь не сопровождается изменениями во внешности.
Обратимся поэтому к данным собственно лингвистики. Языковеды, сравнивая различные индоевропейские наречия меж собой, установили, что единый народ — общий языковой предок большинства европейцев — жил еще в эпоху энеолита, то есть медно-каменного века. Ибо у него имелось общее слово, означающее «металл» вообще, но не было отдельных терминов для меди, бронзы, а тем более, железа. Причем самостоятельно выплавлять медь индоевропейцы не могли (отсутствует соответствующая лексика), но ковать изделия из готового металла умели (корни слов «кузнец», «ковка» встречаются у всех народов нашей семьи){37}. Следовательно, как вы наверняка уже догадались, трипольцы и майкопцы с их высоко развитой металлургией не годятся на роль лингвопредка.
Праиндоевропейцы были знакомы с земледелием и скотоводством (названия практически всех распространенных домашних животных, включая лошадь, близки), однако, судя по всему, эти виды деятельности пребывали еще в зачаточном состоянии, зато имеется обильная лексика, связанная с охотой на зверя. Пользовались наши предки колесом и соответствующим транспортом — повозками, следовательно, были подвижны и в принципе могли перемещаться на значительные расстояния.
С другой стороны, большая часть названий известной им флоры и фауны характерна для зоны умеренного климата. К примеру, из растений они знали дуб, бук, березу, липу, ясень, граб, пихту, сосну, осину, ветлу, вереск, тис и грецкий орех. Большинство этих деревьев встречается только в Европе. Кроме того, индоевропейцы сталкивались с медведем, волком, черепахой, бобром, тетеревом, но, что удивительно, слышали о львах, слонах, обезьянах. Впрочем, слона они путали с верблюдом — значит, об этих экзотических зверях имели весьма туманное представление. Зато прекрасно осведомлены были о пчелах и некоторых видах рыб — в частности, угре и лососе{37}.
Если судить по корням слов, означающих времена года, то жили они в стране с резко континентальным климатом — зима была холодной, а лето жарким и засушливым. Холмы, предгорья, небольшие речушки, покрытые ледяным панцирем в студеную пору и пересыхающие в знойный период, светлые, широколиственные леса и березовые рощи, озера и болота — вот какой вырисовывается родина предков, если исходить, конечно, из логики лингвистов. Еще более важно то, что индоевропейцы вообще не знали моря — в их языке не было слов, связанных с морским ландшафтом, а из обитателей данной стихии они сталкивались только с крабами, которые, впрочем, водятся и в пресных водоемах Европы. Последнее обстоятельство делает неубедительной теорию о «воронковидных кубках», как первичных носителях индоевропейской речи. Ибо те были известными путешественниками, обитателями побережий и островов, следовательно, должны были овладеть обширной морской лексикой. Кроме того, люди «кубков» наверняка помнили множество названий тропических животных и растений.
Лингвисты также определили, что не разделенный еще праиндоевропейский язык взаимодействовал и обогащался словами из иных лингвосемейств. Отдельные термины, из области скотоводства, к примеру, «тавр» — «бык», были усвоены нашими предками при помощи неких семитов. Установлены также заимствования из каких-то кавказских наречий — картвельского или северокавказского, какого именно пока не ясно. Обнаружены корни, общие с древними финно-угорцами{37}. Таким образом, страну первоначального расселения индоевропейцев, с точки зрения специалистов по языку, надлежит искать где-то между Северо-Востоком Европы (местоположением племен ямно-гребенчатой керамики, предположительно финно-угорских) и предгорьями Кавказа, где жили, по всей вероятности, говорившие на одном из кавказских наречий майкопцы, а также неизвестной областью обитания неустановленного семитского народа, разводившего крупный рогатый скот. Впрочем, по предположениям отдельных историков, семитами вполне могли быть высокоразвитые трипольские земледельцы, знаменитые быкопоклонники. В этом случае наиболее вероятными претендентами на звание первых индоевропейцев становятся днепро-донцы и среднестоговцы — именно они находились на пересечении влияния всех трех соседних культур. У первых в этом отношении есть определенное преимущество. Лишь днепро-донецкие охотничьи племена, располагавшиеся на территории Белоруссии и Украины, всегда обитали вдали от моря, в местности с резким и суровым континентальным климатом и никогда не путешествовали по южным, африканским и азиатским странам. То есть вполне могли перепутать слона с верблюдом, в отличие, к примеру, от кочевых коневодов — среднестоговцев или бывших жителей Северной Африки — «воронковидных кубков». Возможно, именно эти украинские исполины, любители охры в своих могилах и подарили миру уникальный индоевропейский язык.
В таком случае остается загадкой — каким образом эти охотники-великаны смогли навязать свою речь такому числу племен, многие из которых превосходили их по уровню развития. Произошло это явно не в результате завоевания одним народом других. С другой стороны, они были очень непохожи друг на друга — агрессивные трансатлантические путешественники «кубки», освоившие леса Северной и Центральной Европы; обитатели обширных азиатских просторов среднестоговцы, склонные к разведению лошадей, овец и быков; а также скромные охотники Восточной Украины и Белорусского Полесья днепро-донцы. Тем не менее, вскоре практически все их потомки заговорят на различных индоевропейских наречиях.