«Смерть тебя застигнет неожиданно»

«Смерть тебя застигнет неожиданно»

Одним из основных противников органов НКГБ и НКВД СССР, а затем и контрразведки «СМЕРШ», во время Велиой Отечественной войны на территориях Карелии, Вологодской и Архангельской областей являлась финская разведка. В отличие от немецкой разведки, выбрасывавшей с самолетов парашютистов-разведчиков и диверсантов (основную часть которых составляли советские военнопленные, согласившиеся на вербовку с единственной целью — избежать голодной смерти и унижений лагерной жизни), финская разведка в прифронтовой полосе и ближних тылах фронта вела разведку исключительно силами пеших рейдовых разведгрупп[298].

В состав групп, как правило, входили опытные разведчики, хорошие стрелки, надежные радисты. Отсутствие сильной противовоздушной обороны на Оштинском рубеже и в районе Онежского озера позволяло финнам постоянно получать помощь с воздуха. Да и финские летчики прекрасно ориентировались на местности. Сами же разведчики могли и зимой, и летом совершать многокилометровые переходы. Среди них были настоящие следопыты, хорошо знающие лес, для которых таежная жизнь была до войны частью их собственной жизни. Поэтому в случае опасности финские разведчики легко уходили от погони. Зимой же финны, будучи прирожденными лыжниками, всегда имели преимущество перед советскими поисковыми группами. К тому же части охраны тыла Карельского фронта снабжались значительно хуже, чем другие, а бойцы истребительных батальонов были одеты вообще в свою одежду. Финны же по своему оснащению и вооружению значительно отличались от наших бойцов. Кроме этого, они всегда могли рассчитывать на срочную эвакуацию самолетами: летом — с водной поверхности озер гидросамолетами, а зимой с тех же обледеневших озер и болот любыми видами самолетов, оснащенных лыжами.

Финская фронтовая разведка действовала довольно дерзко. Часто финны после допросов убивали не только захваченных в плен военнослужащих Красной армии, но и гражданских лиц. Из показаний пленных финских разведчиков чекистам было известно, что командиры неприятельских групп имели секретный приказ командования добивать своих раненых. Такое же указание, кстати, получали и старшие диверсионных групп «абвера». У финских разведчиков даже в курсе психологической подготовки была такая установка: «Никогда не теряйся. Будь хладнокровным. Смерть тебя застигнет неожиданно». Что и говорить, финны были очень серьезным противником.

Действия финских разведывательно-диверсионных групп были развернуты на советской территории незадолго до официального объявления Финляндией войны Советскому Союзу.

Запись в истории боевого пути 7-й советской армии Карельского фронта свидетельствует об этом:

«С 22 июня одиночные и небольшие группы финских и немецких самолетов ежедневно производили несколько залетов в различных участках на территорию Карелии, сбрасывая диверсантов и одиночных шпионов.

В 3.00 ч. 23.06.41 г. в районе Медвежьегорска, между 8-м и 9-м шлюзами Беломорско-Балтийского канала им. тов. Сталина два гидросамолета произвели посадку на воду. Обнаруженные войсками НКВД и при попытке команды приблизиться к ним самолеты поднялись в воздух. На берегу были обнаружены две брезентовых надувных лодки вместительностью 10–15 чел. каждая, оснащенные алюминиевыми веслами. От берега в глубь леса шли следы людей (15–18 чел.). Поиски, организованные отрядами охраны ББК и ротой из Медвежьегорского гарнизона, остались безрезультатными.

В первые дни войны армия не имела истребительной авиации, и противник безнаказанно наводнил территорию Карелии группами диверсантов и шпионов. Об этом командующий армией 26.06.41 г. доносил командующему Северным фронтом, прося его ускорить прибытие 153-го и 155-го авиаполков, которые должны были входить в состав 55-й авиадивизии»[299].

С началом войны финские войска, как правило, использовали следующую тактику. В ходе сосредоточения своих частей они, после проведения рекогносцировки оборонительных рубежей советских войск и авиаразведки, высылали мелкие группы по различным направлениям, которые сразу же окапывались и занимали оборону. За ними следовали артиллерийские обстрелы и войсковая разведка боем, осуществлявшаяся мелкими группами, вооруженными автоматическим оружием. Эти разведгруппы, как правило, действовали на флангах советских частей, выявляя слабые места в системе обороны и просачиваясь в их тылы. Иногда по дорогам и тропам финнами высылались мелкие группы велосипедистов (до 30–50 человек) и мотоциклистов (до 20–30 человек)[300]. Подобные разведывательные группы финнов именовались в советских документах того периода диверсантами или «бандитами».

Не менее активно действовали на фронте и многочисленные диверсионные части противника. Утверждение историка Г. П. Сечкина о том, что с началом военных действий финское командование не смогло использовать свои спецчасти по прямому назначению, поскольку было вынуждено переключить их на охрану и оборону собственных тыловых коммуникаций и объектов, находящихся под беспрестанными ударами советских диверсантов, в данном случае представляется необоснованным[301]. На отдельных фронтовых направлениях, возможно, подобное могло иметь место. Но корректировка планов финского командования относительно действий разведывательно-диверсионных подразделений не могла коснуться всего фронта, протяженность и специфичность которого уже сами по себе как нельзя лучше подходили для использования спецчастей.

В качестве примера приведем слова военного корреспондента П. Н. Лукницкого, Характеризующие специфику Северного (Карельского) фронта:

«Странная здесь, в этих лесах, война! Ни колючей проволоки, ни крепостей, ни длинных — памятных со времен первой мировой войны — окопов, ни точно обозначенной линии фронта — так называемых передовых позиций. Здесь иначе: передовая линия — это только условное пространство, в первую очередь защищаемое людьми, на котором сосредоточены части, ведущие бои. Но передовая линия не тянется по всему фронту: обрывается то здесь, то там, сменяется лесом непрорубным, болотом непроходимым, озерами с топкими, извилистыми, неодолимыми берегами. Однако непроходимых мест на земном шаре нет, и враг, как зверь, подкрадывается — „просачивается“ — повсюду. Он ходит бандами, он вылезает на дорогу, перерезает ее и по-разбойничьи уничтожает попавшихся ему на этой дороге людей, сжигает их скарб и жилье. А войсковую часть он всегда стремится взять в кольцо, задушить петлей внезапного кругового нападения, лесным пожаром создать представление о безнадежности положения. Он всего чаще хочет напасть на штаб, на обоз, на маленькую группу бойцов, цинично не брезгует госпиталями»[302].

Эти строки, кстати, корреспондент писал 30 июля 1941 года, после того как стал невольным свидетелем нападения финской диверсионной группы на командный пункт 81-го стрелкового полка 54-й дивизии, ведущей оборонительные бои на ухтинском направлении.

В общем, уже с первых дней войны финское командование начало широко использовать свои разведывательно-диверсионные отряды и группы, действия которых наносили заметный урон Красной Армии.

Приведем некоторые примеры:

25 июня 1941 года из 2-й дивизии войск НКВД по охране железных дорог сообщалось: «По данным НКВД Карело-Финской ССР, в районе Петровские Ямы-Кишозеро, восточнее оз. Масельское оперируют мелкие диверсионные группы по 13–15 человек»[303].

27 июня 6-й отдельный финский пограничный батальон «Петсамо» под командованием майора Пенонена перешел границу, занял населенный пункт Лотто, после чего вышел в район устья реки Лотто, углубившись на советскую территорию до 55 километров. Перед батальоном стояла задача: используя промежуток в советской обороне, форсированным маршем по долинам рек Лотто и Тулома «выйти в район Кола на Кировской железной дороге, разгромить станцию снабжения 14-й армии и тем самым способствовать войскам, наступавшим с фронта, в захвате Мурманска»[304].

Рейд финского батальона вызвал большую тревогу советского командования, поскольку уже в начале июля «разведка противника и его диверсионные группы, снабженные взрывчатыми веществами и „адскими“ машинами», были замечены в районе Рестикента[305]. И только благодаря героизму пограничников 82-го отряда, в тяжелом бою разгромивших батальон Пенонена, финский диверсионный рейд завершился безрезультатно.

30 июня группа финских диверсантов, переодетых в форму советских пограничников, численностью 25 человек, подорвала железнодорожное полотно на 611 километре Кировской железной дороги.

В этот же день другая группа диверсантов в красноармейской форме вновь заминировала Кировскую железную дорогу, едва не вызвав крушение поезда, следовавшего с юга в Беломорск.

11 августа на военный аэродром, расположенный в районе Кандалакши, совершила нападение диверсионная группа финнов силою свыше 100 человек.

В середине этого же месяца в районе деревни Виданы, финские диверсанты обстреляли штабную автомашину 7-й армии. В результате обстрела были убиты заместитель начальника политотдела бригадный комиссар А. Н. Циглов и начальник оперативного отдела штаба армии полковник А. Г. Кошутин[306].

28 октября поезд машиниста депо станции Кемь А. В. Шанина остановил на перегоне путевой обходчик — выяснилось, что путь был заминирован. После проверки железнодорожного полотна из-под рельсов было извлечено и обезврежено 28 мин, заложенных диверсантами.

Одними из первых вступали в бой с финскими разведывательно-диверсионными частями пограничные войска НКВД СССР. Бои с финскими отрядами, настойчиво пытавшимися прорваться через линию советской обороны в тылы наших войск, велись летом и осенью 1941 года практически ежедневно. Так, например, в период с 20 сентября по 14 октября на участке Олончанского пограничного отряда Карело-Финского пограничного округа группы противника 9 раз переходили в наступление против советских пограничников и, в итоге, 4 раза финнам удавалось прорваться через расположение погранотряда. Ребольский Краснознаменный погранотряд, совместно с 3-й комендатурой Ухтинского погранотряда с 20 сентября по 20 октября 1941 года выдержал 13 оборонительных боев с финскими частями. Затем финны попытались окружить пограничников, однако отряд сумел отбиться от противника и выйти из окружения. В период с 21 по 26 октября Ребольский погранотряд принял участие в боях с финским батальоном, прорвавшим оборону частей РККА и занявшим населенный пункт Паданы. Пограничники, проделав 70-км марш, решили не медлить и с ходу вступили в бой. Неприятель, занявший оборону, оказал пограничникам ожесточенное сопротивление и попытался окружить их. Но бойцы Ребольского погранотряда, искусно маневрируя своими силами, отразили все атаки финнов, нанеся им большие потери (до 800 убитыми и ранеными), прорвали кольцо окружения и отошли на линию обороны. Кипран-Мякский погранотряд, действовавший на медвежьегорском направлении, с 20 сентября по 29 октября провел 17 боев с частями противника, которым удалось прорваться в наш тыл с целью действовать там на коммуникациях. Благодаря энергичным действиям советских пограничников все попытки финнов выйти на основную коммуникацию Карельского фронта — Кировскую железную дорогу, были пресечены. Тяжелые испытания выпали на долю 185-го пограничного батальона, расположенного на островах Заячий и Мудр. За время с 1 по 25 декабря 1941 года бойцы-пограничники отбили больше 10 атак финских частей, пытавшихся захватить острова[307]. Грамотные действия хорошо подготовленных пограничных войск НКВД в Карелии способствовали тому, что финны предпочитали атаковать обычные армейские, а не пограничные части. Один из финских пленных на допросе даже заявил: «Мы знаем, что на этом участке вас мало, но против нас дерутся здесь пограничники, и наши атаки мы поэтому считаем безнадежными, мы понесли потери до 70 процентов…»[308].

В качестве еще одного примера хорошей подготовленности погранчастей, приведем воспоминания ветерана-пограничника В. Н. Александрова:

«В первый же день войны мы прибыли в распоряжение Кексгольмского городского военкомата. Здесь нашу группу в количестве восьми человек под командой сержанта-пограничника Григория Мищенко отправили на полуторке на границу. Ночью приехали в расположение пограничной комендатуры, которой командовал старший политрук Гарькавый. Нас обмундировали, выдали оружие, так мы стали пограничниками.

К 24 июня на наш участок границы прибыл 154-й полк НКВД, а затем и регулярные части Красной Армии. При пограничной комендатуре был создан 1-й отдельный разведывательный батальон пограничных войск.

В батальоне нас разделили по командам и дали задание по обезвреживанию шпионов и диверсантов в нашем тылу. Диверсанты действовали хитро, переодевались в форму милиционеров, пограничников, один выдавал себя за председателя колхоза. Однако, как правило, их вылавливали. Помню такой случай. При движении к одному хутору опытный старшина Курин первым заметил стоящего рядом с хуторскими постройками политрука погранвойск. Этот политрук нас тоже заметил и закричал: „Давайте левее, в лес, там диверсанты!“. А Курин навел на него револьвер и скомандовал: „Руки вверх!“. Тот бросил оружие и поднял руки. Его обыскали, в карманах нашли ручные гранаты. Тут Курин и говорит: „Смотрите, в чем он просчитался, диверсант“. Оказалось, что у этого политрука на петлицах было четыре кубика, тогда как советские политруки носили по три кубика. Обыскали хутор. В одном из сараев обнаружили еще двух спрятавшихся финнов. После того у как сарай подожгли зажигательными пулями, они выскочили оттуда и сдались в плен. До августа месяца наш батальон вылавливал на Карельском перешейке финских шпионов, диверсантов и всяких подозрительных лиц».

Помимо пограничных войск НКВД, к борьбе с финскими диверсантами с самого начала войны были привлечены специальные части — истребительные батальоны. Еще 24 июня 1941 года Политбюро ЦК ВКП(б) было принято постановление «О мероприятиях по борьбе с диверсантами и парашютистами». В этот же день постановление «Об охране предприятий и учреждений и создании истребительных батальонов» было принято и СНК СССР.

Чрезвычайная обстановка, возникшая в связи с войной, особенно в прифронтовых областях, требовала создания истребительных батальонов (ИБ) в самые короткие сроки. Истребительные батальоны, а в ряде городов и истребительные полки, создавались партийными организациями из добровольцев — партийного, советского, комсомольского актива, физически крепких и подготовленных в военном отношении людей, по тем или иным причинам не подлежащих призыву в действующую армию. Управление истребительными батальонами, их боевая подготовка, оперативное использование в борьбе с диверсантами и парашютистами противника были возложены на НКВД СССР и его местные органы[309].

Однако организовать истребительные батальоны в предельно сжатые сроки оказалось чрезвычайно трудно. Между тем обстановка на фронтах требовала дополнительных сил для охраны тыла Красной Армии.

25 июня 1941 года НКВД СССР издал приказ «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе». 26 июня приказом НКВД за подписью генерал-лейтенанта И. И. Масленникова на всех фронтах были назначены начальники охраны войскового тыла. В их подчинение передавались части и соединения пограничных, оперативных, конвойных войск, войск по охране железнодорожных сооружений и особо важных предприятий промышленности[310].

Начальнику охраны тыла Северного фронта (в августе разделен на Ленинградский и Карельский фронты) генерал-лейтенанту Г. А. Степанову, на основании постановления СНК СССР № 1756-762 сс от 26 июня 1941 года, в оперативное подчинение были переданы следующие части и подразделения: 14 пограничных отрядов, резервный пограничный полк, 2 резервных погранбатальона, мотострелковая дивизия оперативных войск, дивизия по охране железнодорожных сооружений, дивизия по охране промышленных предприятий и бригада конвойных войск, общей численностью 50 735 человек[311].

Одновременно продолжалась работа по формированию истребительных батальонов. В НКВД СССР был образован Штаб истребительных батальонов (начальник штаба генерал-майор Г. А. Петров), а в УНКВД г. Ленинграда и Ленинградской области, Мурманской области, Карело-Финской ССР и ряде других республик, краев и областей — оперативные группы.

К началу июля 1941 года, по данным Штаба истребительных батальонов, в Ленинграде и Ленинградской области было сформировано 6 истребительных полков общей численностью 50 тыс. человек и 168 истребительных батальонов, в которые вступили свыше 36 тысяч добровольцев[312].

В Мурманской области в 8 истребительных батальонах, 6 отдельных истребительных ротах и нескольких группах истребителей насчитывалось 3539 человек[313].

В Карело-Финской ССР было организовано 38 истребительных батальонов общей численностью 4315 бойцов, а также около 100 групп содействия истребительным батальонам[314].

Помимо борьбы с диверсантами и парашютистами, в задачу бойцов истребительных батальонов входило поддержание правопорядка и охрана важных объектов в прифронтовых районах, а также сбор и уничтожение вражеских пропагандистских листовок, сбрасываемых с самолетов.

Однако в начальный период войны ввиду сложной фронтовой обстановки формирования истребителей нередко принимали участие в боевых действиях вместе с частями Красной Армии.

Так, в конце августа 1941 года на Карельском перешейке бойцы Сестрорецкого истребительного батальона под командованием политрука А. И. Осовского сумели задержать продвижение передовых финских отрядов на подступах к Сестрорецку и Белоострову до подхода частей морской пехоты, экстренно направленных из Ленинграда. А из 38 истребительных батальонов, сформированных в Карело-Финской ССР, 32 принимали непосредственное участие в обороне городов и населенных пунктов[315]. В боях истребители показали высокую боеспособность, но при этом несли значительные потери. Например, к 20 сентября 1941 года Олонецкий, Суоярвинский, Питкярантский, Ребольский и Петрозаводский истребительные батальоны имели следующие потери: убитых — 80, пропавших без вести — 119, раненых — 168 человек[316].

В начале 1942 года диверсионная деятельность финнов против частей Карельского фронта заметно оживилась. Борьба с финскими группами в советском тылу осложнялась тем, что хорошо подготовленные для этого погранвойска НКВД Карело-Финского округа часто использовались командованием фронта не но своему прямому назначению, а в качестве обычной пехоты на передовой линии. В своем распоряжении об усилении службы по охране тыла Карельского фронта от 27 февраля 1942 года заместитель начальника пограничных войск СССР генерал-майор Стаханов с тревогой отмечал:

«…Диверсионная деятельность противника на коммуникациях фронта значительно активизировалась. Свою деятельность диверсионные группы противника сосредоточивают главным образом в районах железнодорожных станций и крупных населенных пунктов…. Все это свидетельствует о недостаточной охране тыла фронта, в то время как пограничные войска выполняют задачи в составе действующих частей фронта…»[317]

Чтобы эффективно бороться с финскими разведывательно-диверсионными отрядами и группами, Стаханов требует «вывода наших (т. е. пограничных. — Авт.) частей из состава действующих на фронте и использовать их исключительно на охране тыла»[318]. Высшее руководство РККА оперативно отреагировало на данное заявление. Уже 4 марта 1942 года начальник Генерального штаба РККА маршал Б. М. Шапошников указывает командованию Карельского фронта на недопустимость использования погранвойск НКВД в качестве обычных пехотных частей и напоминает, что «постановлением Совета Народных Комиссаров Союза ССР от 25 июня 1941 г. на пограничные войска НКВД СССР возложены специальные задачи по охране тыла действующей Красной Армии»[319]. В заключение, Шапошников потребовал все части и подразделения погранвойск НКВД, входящие в состав охраны тыла Карельского фронта, использовать только по прямому назначению в рамках задач охраны тыла фронта[320].

Вообще, зимой и весной 1942 года финские разведывательно-диверсионные группы стали действовать довольно агрессивно. По мнению начальника пограничных войск НКВД по охране тыла Карельского фронта полковника Киселева, «с установлением наста противник, особенно финны, усилил деятельность диверсионных групп в нашем тылу, главным образом на дорогах у являющихся путями подвоза и эвакуации»[321]. Статистика финских рейдов была такова: с января по март противником было произведено 30 рейдов мелкими диверсионными группами, из которых 18 приходилось на февраль-март. Причем характерно, что почти все операции финских разведгрупп в феврале-марте 1942 года предпринимались в тех районах, где не было пограничных частей НКВД[322].

Зимой 1941–1942 годов, после стабилизации фронта под Ленинградом, в Карелии и в Заполярье, истребительные батальоны также стали использовать по их прямому назначению — борьбе с вражескими разведывательно-диверсионными группами.

В директиве ЦК КП(б) и НКВД Карело-Финской ССР от 28 сентября 1942 года, направленной районным органам КП(б) и НКВД республики, подчеркивалось, что «нельзя допустить дальше, чтобы финские бандиты гуляли у нас в тылу, совершали диверсионно-террористические акты и издевались над нашими советскими гражданами»[323]. Далее в документе под личную ответственность секретарей райкомов и начальников РО НКВД предлагалось:

«1. Разработать на октябрь и ноябрь месяцы план оперативно-боевой деятельности истребительных батальонов в соответствии с конкретной обстановкой и условиями в районе, взяв в основу его разработки выявление, розыск и уничтожение шпионов, их пособников и пунктов возможных явок диверсионных террористических групп и одиночек разведчиков противника. С этой целью предусмотреть в плане также усиление политико-воспитательной работы, повышение качества боевой учебы с таким расчетом, чтобы добиться в кратчайший срок боевой сколоченности (так в документе. — Авт.), организованности, повседневной готовности батальона для выполнения боевых задач.

2. Усилить работу с членами групп содействия, поднять их революционную бдительность, чувство ответственности гражданина Советского Союза за порученное ему дело по выявлению, наблюдению и своевременному донесению о появлении неизвестных лиц, диверсионных террористических групп и разведчиков противника, добиваясь от групп содействия активной помощи и активной деятельности по борьбе с врагами нашей Родины»[324].

В справке начальника штаба истребительных батальонов НКВД КФССР сказано, что в 1942 году истребители совместно с погранчастями участвовали в нескольких успешных операциях по ликвидации разведывательно-диверсионных групп противника, а также обнаружили два подбитых вражеских самолета, совершивших вынужденную посадку на советской территории, при этом захватив в плен экипаж одной из машин (экипаж второго самолета, состоявший из трех человек, покончил жизнь самоубийством). Кроме того, бойцами батальонов было задержано 23 дезертира, 60 нарушителей прифронтового режима, 28 спекулянтов и 15 человек с сомнительными документами[325].

В 1942 году финские разведывательно-диверсионные группы продолжали наносить удары по тылам Красной Армии. Так, в январе диверсионная группа на перегоне между станциями Майгуба и Идель обстреляла эшелон с продовольствием, пытаясь его остановить. В начале этого же месяца диверсанты сожгли лесозавод, станцию Майгуба, на станционном участке вывели из строя полотно железной дороги, стрелки и взорвали железнодорожный мост на ветке Лоухи — Кестеньга[326].

П. С. Петров, бывший старшина отдельного учебного батальона 186-й стрелковой дивизии, так вспоминал об этой диверсии:

«В январе 1942 года в Сегежский район финны заслали свой диверсионный отряд численностью до батальона. В 7 километрах от города Сегежа они полностью сожгли станцию Майгубу и в 3 километрах от станции в поселке Лейгуба — лесозавод. По приказу командира дивизии наш отдельный учбат погрузили в вагоны и отправили в Сегежу. Прибыли в город, выгрузились. Комендант города объяснил нам положение дел и поставил задачу — уничтожить вражеский отряд. Командир батальона ст. лейтенант Копыл попросил у него оружия для бойцов. Дело в том, что наш батальон был вооружен учебными винтовками и винтовками, поврежденными на фронте. А комендант ответил, что лишнего оружия у него нет. Вот так мы и начали преследовать финский отряд. Финны быстро обнаружили преследование, но, не зная, что у нас нет надлежащего оружия, дали деру. Уходя, они бросали лишний груз: одеяла, патроны, винтовки, бросили даже ручной пулемет с дисками, хотя бы так несколько нас вооружив. Преследовали мы их целую неделю, но догнать не смогли. Они на лыжах ходят отлично, не то, что мы. В нескольких километрах от границы преследование было прекращено, и мы повернули обратно в Сегежу»[327].

Ночью с 11 на 12 февраля финская диверсионная группа в составе 30 человек совершила дерзкое нападение на военный госпиталь, расположенный в местечке Петровский Ям. Далее процитируем акт о результатах этого нападения, составленный работниками госпиталя и представителями политотдела Медвежьегорской оперативной группы войск:

«Мы, нижеподписавшиеся, 13 февраля 1942 г. составили настоящий акт о нижеследующем:

В 2 часа ночи с 11 на 12 февраля 1942 г. группа белофиннов совершила налет на военный госпиталь № 2212, расположенный в местечке Петровский Ям.

Несмотря на то, что на зданиях, занимаемых госпиталем, были ясно видны опознавательные знаки медицинского учреждения, белые флаги с красным крестом, финны пожгли помещения, обстреливали из автоматов, винтовок и забрасывали гранатами госпиталь, учинив зверскую расправу над ранеными, лечившимися в госпитале, и безоружным медицинским персоналом, преимущественно женщинами.

Здание 1 отделения госпиталя было подожжено с двух сторон у входов. Раненые, находившиеся там, выскакивали из горящего помещения в одном белье и подвергались обстрелу снаружи и расстреливались внутри здания пробравшимися туда белофиннами. При выходе из дверей 1 отделения выстрелом из автомата был ранен больной Чепелев. Военврач Липская Н. И., пытавшаяся оказать помощь Чепелеву, была ранена, а Чепелев вторым выстрелом был убит. В коридоре 1 отделения был убит выстрелом больной Долгов и ранена дежурная медсестра Гуляева, оказывающая помощь больным. В том же здании сгорел больной Малов, которого не удалось вывести из-под обстрела.

Также были подожжены и подверглись обстрелу II и III отделения госпиталя, причем в помещении III отделения убиты выстрелами из автоматов и винтовок больные Гараев Г. X. и Завалухин, ранена дежурная по отделению военврач Гоголева.

Кроме того, расстреляны военврач Гиндин, медицинские сестры Любченко, Афанасьева, Андреева, Сарафанова, Сидорова, Кутькова, Русинова и др., санитары Крылов, Яковлев, Мартынов и др. Всего расстреляно врачей, медицинских сестер и санитаров 25 чел. и ранено 5 чел.

Все помещения госпиталя сожжены»[328].

Стоит добавить, что за сутки до нападения диверсантов в госпитале ночевал член Военного совета Карельского фронта Г. Н. Куприянов, возвращавшийся из инспекционной поездки по войскам Медвежьегорской оперативной группы.

С весны 1942 года, судя по воспоминаниям Куприянова, финны перестали забрасывать в тыл Красной Армии крупные диверсионные отряды. Этому предшествовал разгром диверсионной группы под командованием полковника Тойвонена в составе 80 (по другим данным — 96) человек. В ночь на 5 марта финская группа выступила с Большого Климецкого острова и двинулась в восточном направлении. Целью диверсантов был Шальский лесозавод и суда Онежского пароходства, стоявшие в Шальской гавани. На рассвете финны, преодолев 60 км пути, вышли на восточное побережье Онежского озера в устье реки Водла. Однако внезапного налета на объект не получилось. У Шальского лесозавода финскую группу встретили плотным огнем подразделения саперного батальона и бойцы пограничной заставы. Подпалив и заминировав некоторые постройки завода, финны начали быстро отходить по льду Онежского озера в направлении острова Василисин, находившегося в нейтральной зоне. Они надеялись укрыться на нем в лесу от атак советской авиации, которая начала преследовать группу примерно с половины пути от Шальского лесозавода до острова Василисин. Однако здесь диверсантов ждала засада. На остров с восточного берега был спешно переброшен один из отрядов 1-й партизанской бригады. Подпустив противника на близкое расстояние, партизаны открыли ураганный огонь. В результате группа Тойвонена была полностью разгромлена. Потери противника составили 51 убитый и 10 человек взятых в плен. В качестве трофеев было собрано 40 пистолетов-пулеметов и 16 винтовок. Пистолет командира диверсантов в качестве подарка был преподнесен члену Военного совета Карельского фронта Г. Н. Куприянову[329].

Но уже летом-осенью 1942 года в советских тылах заметно активизировалась деятельность мелких диверсионных групп. Например, в августе-сентябре 1942 года финская рейдовая разведгруппа Коопейнена ходила по советским тылам в течение целого месяца. От Подпорожского района финские диверсанты прошли через Ошту на Борисово-Суду и дошли до Бабаева. Причем противник был замечен только на обратном пути, уже при пересечении линии фронта. Чтобы не рисковать, финны бросили своего раненого товарища и ушли на свою сторону. От пленного советские контрразведчики и узнали о работе группы в тылу в течение целого месяца.

Предоставим слово документам:

«В Борисово-Судском районе 28 августа с.г. в расстоянии 25–30 километров от райцентра в лесу местными жителями была замечена группа финских разведчиков.

Однако по справке начальника РО НКВД ему стало известно об этом лишь 30 августа. В управление он сообщил о появившейся группе 2-го сентября.

Таким образом, за несколько дней указанная группа имела возможность отойти на значительное расстояние от места первоначального ее обнаружения и избежать преследования»[330].

«Парашютно-диверсионные группы противника продолжают свою разведывательно-диверсионную деятельность в наших тылах, допрашивают, уводят наших граждан, совершают террористические диверсионные акты и безнаказанно уходят за линию фронта», — отмечено в директиве ЦК КП(б) и НКВД КФССР от 28 сентября 1942 года[331]. Далее в документе сказано:

«Так, например, в Беломорском районе 13 июля диверсионная группа противника, вооруженная автоматами, в 6 км от cm. Сумпосад напала на группу строителей, убила командира строительного взвода и скрылась.

16 июля эта же группа [в] 35 км восточнее ст. Нюхча на одном из покосов окружила работающих косцов, под угрозой оружия допросила ряд лиц по вопросам разведывательного характера и ушла в лес.

28 июля в районе дер. Петровский Ям Медвежьегорского района группа белофиннов совершила нападение на грузовую машину и убила 4 человека.

12 сентября в районе дер. Челмужи группой финских разведчиков уведен с собой бригадир МТС.

17 сентября этой же группой допрошено трое рабочих из пос. 3-й Ниеминский. В сентябре месяце в Калевальском районе диверсионной группой противника уведено 5 человек рабочих леспромхоза.

27 августа в районе дер. Рудометово Кемского района высадился парашютный десант и безнаказанно ушел в наш тыл.

С наступлением осенних темных ночей надо ожидать, что противник будет еще активнее забрасывать в наши тылы разведывательные, диверсионные бандгруппы и одиночек-разведчиков»[332].

Кроме того, в 1942 году финские диверсанты путем поджога уничтожили населенный пункт Ниеменка в количестве 36 домов, на Обозерской железнодорожной ветке пустили под откос балластный поезд, 6 раз минировали полотно Кировской железной дороги, проявив особую активность на перегонах станции Лоухи — Полярный Круг.

В дальнейшем, на протяжении всего 1942 года, в связи с прекращением активных боевых действий на фронте, финны усилили свою деятельность по заброске в советский тыл разведывательных и диверсионных групп и отрядов. Особенно активно подобные рейды стали проводиться зимой 1942–1943 годов. По данным из доклада начальника войск НКВД по охране тыла Карельского фронта полковника Молошникова, в течение указанного зимнего периода было зафиксировано 20 диверсионно-разведывательных групп и отрядов противника, пытавшихся пробиться в советский тыл. Из них 5 групп и отрядов в результате столкновений с советскими подразделениями были разбиты и понесли значительные потери, а 8 групп и отрядов, при их попытке выхода в тыл советским частям, были успешно отражены действиями сторожевого охранения наших войск[333].

Ветеран Карельского фронта М. П. Назаров вспоминал:

«Со станции Няндома нашу 33-ю отдельную лыжную бригаду походным порядком направили на берег Онежского озера. Двигались на лыжах вдоль шоссейной дороги, на которой часто попадались машины, разбитые вражеской авиацией. На озере расположились в деревнях Семеново и Песчаное. В нашу задачу входила охрана побережья от рейдирующих групп противника. Обстановка была тяжелой. Противник неоднократно предпринимал попытки проникнуть на наш берег. Однажды морозной ночью группа финнов даже напала на деревню Семеново, где располагался мой батальон. Они сумели уничтожить наш патруль, поджечь несколько домов в деревне и обстрелять штаб батальона. При обстреле был ранен часовой, убит комиссар батальона и штабной писарь, Головлев Иван Матвеевич, мой хороший друг. Затем финны отошли в лес, а мы кинулись их преследовать. Трое суток не давали им покоя, хотя и сами не ели и не спали все это время. После этого случая командир бригады полковник Валли, финн по национальности, отдал приказ о повышении личным составом дисциплины и бдительности. Усилили патрульную службу, устраивали секреты, засады. Случалось, целую ночь лежали в секрете на озере, чтобы вовремя оповестить основные силы при подходе противника. А когда стал таять лед, бригаду перебросили на масельское направление, где мы уже стояли в обычной обороне».

В 1943 году действия финских разведывательно-диверсионных групп оставались не менее активными. В конце января 1943 года, как это видно из документов архангельской контрразведки «СМЕРШ», в Пудожском районе, примыкавшем к Каргопольскому району Архангельской области, было отмечено появление рейдовых групп противника, имевших боевые столкновения с нашими пограничниками.

«Сов. Секретно.

ШТАБ ИСТРЕБИТЕЛЬНЫХ БАТАЛЬОНОВ

УНКВД по АРХАНГЕЛЬСКОЙ ОБЛАСТИ

ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА № 5

15 ч. 20 м. 25 января 1943 г.

Карта:

Из Каргополя получено сообщение, что группа финских автоматчиков не ликвидирована. Вследствие непринятия решительных мер со стороны Пудожского РО НКВД следы утеряны. Это затруднило ориентировку об их продвижении. В район Лекшмозера выехал т. ПОЛКАНОВ и 2 оперработника.

Пом. Нач. Штаба. Истр. Б-нов УНКВД АО

Сержант Госбезопасности

(Пунягов)»[334].

Следующая оперсводка подтверждает наличие двух рейдовых групп финской армии.

«Сов. Секретно.

ШТАБ ИСТРЕБИТЕЛЬНЫХ БАТАЛЬОНОВ УНКВД по АРХАНГЕЛЬСКОЙ ОБЛАСТИ

ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА № 6

15 ч. 20 м. 25 января 1943 г.

По сообщению Каргопольского РО УНКВД в районе д. Харлово, в 4 км. северо-западнее Пудожа действуют 10 финских автоматчиков.

22 января в районе д. Чаква в 45 км. северо-западнее Онежского озера пытались прорваться в наш тыл 17 финских автоматчиков. Они окружены пограничниками.

Пом. Нач. Штаба. Истр. Б-нов УНКВД АО

Сержант Госбезопасности (Пунягов)»[335].

17 июня в район Пустого Озера финским самолетом была заброшена разведывательная группа под командованием лейтенанта Э. Рясянена в количестве 8 человек. В течение 38 дней финны вели наблюдение за железной дорогой Обозерская — Сумский Посад, шоссейными дорогами Сумпосад — Колемжа, Сумпосад — Сумозеро и выясняли наличие шоссейной дороги, идущей от Сумозера на озеро Выг. Полученные разведданные финская группа по рации сообщала в штаб 4-й роты Отдельного разведывательно-диверсионного батальона дальней разведки при Главном штабе финской армии. 25 июля группа была забрана транспортным самолетом с Керясозера и благополучно доставлена в свой тыл.

С 16 июня по 10 июля 1943 года группа из 8 финских разведчиков под командованием М. Кярпанена вела разведку в Вытегорском районе, побывав в Анненском мосту — райцентре Ковжского района. Финны вели разведку дорог и Мариинского канала[336]. Их ловили несколько сотен человек, но все-таки они сумели ускользнуть на гидросамолете. Впрочем, речь об этом пойдет дальше.

2 июля западнее деревни Шалопово Калевальского района подразделение 72-го пограничного полка внезапно столкнулось с диверсионной группой противника. Финнов преследовали в течение 7 суток, но настичь их так и не смогли.

12 июля в районе разъезда Уда Тунгудского района были обнаружены четыре вражеских парашютиста. В ходе преследования бойцы-девушки из истребительного батальона попали в засаду, устроенную диверсантами. В результате боя были убиты две девушки, а еще две получили ранение. Финские парашютисты без потерь ушли за границу.

Осенью 1943 года имела место интересная операция по ликвидации финской диверсионной группы силами 14-й заставы 73-го Краснознаменного пограничного полка и ВВС 32-й армии. 23 сентября разведывательно-поисковая группа заставы в составе 8 человек и одной собаки, под командованием младшего сержанта Демьяновича, выполняла задачу по поиску противника. Выйдя на безымянную высоту, двое дозорных из группы заметили шестерых неизвестных (из них трое были в форме пограничников), которые приближались к ним. В это время другая группа неизвестных в составе девяти человек заняла позицию на противоположных скатах высоты. Советские пограничники потребовали от неизвестных предъявить пропуска, но, получив неясный ответ, вызвали старшего группы. Неизвестные, в свою очередь, также потребовали выхода к ним старшего разведывательно-поисковой группы. Но в это время находившийся на фланге пограничник заметил спрятавшихся за камнями финнов и поднял тревогу. Завязался бой, в ходе которого финские диверсанты попытались уничтожить советскую поисковую группу, но наткнулись на упорное сопротивление пограничников. После 30-минутного боя неприятельская группа была вынуждена отступить в северном направлении, захватив с собой трех раненых. На поле боя был брошен один убитый и семь рюкзаков. Однако на этом дело не кончилось. Командир 73-го погранполка предпринял все меры по перекрытию вероятных путей отхода противника и сделал запрос Военно-воздушным силам 32-й армии о патрулировании истребителями озера Ондозеро. Вылетевшие на задание 4 истребителя заметили на Ондозере две лодки, на которых находилось до 18 человек. Самолеты открыли пушечно-пулеметный огонь по замеченным лодкам и уничтожили их со всеми находящимися на них людьми. В результате скоординированных действий пограничной группы и самолетов диверсионная группа финнов в количестве 20 человек была полностью уничтожена[337].

В 1943 году оперативная деятельность истребительных батальонов КФССР была представлена следующими цифрами: «задержано всего 1190 чел., из них парашютистов, выброшенных с целью шпионажа — 3, дезертиров Красной Армии и уклон[ившихся] от приз[ыва] — 40, дезертиров трудового фронта — 17, нарушителей режима в[оенного] времени — 906, уголовного элемента — 10, бежавших из мест заключения — 1, спекулянтов и мешочников — 62, без документов и подозрительных — 150, изменников родины при попытке перейти на сторону врага — 1, собрано фашистских листовок более 5000 шт.»[338]. Совместно с пограничниками бойцы истребительных батальонов провели 41 боевую операцию против диверсантов и агентов финской разведки.

В начале 1944 года финны продолжали действовать в советском тылу небольшими разведывательными и диверсионными группами. Так, по данным начальника войск НКВД по охране тыла Карельского фронта генерал-майора Молошникова, в течение 1-го квартала этого года пограничными частями НКВД был зафиксирован 21 случай появления разведывательно-диверсионных групп противника перед контрольной лыжней охраняемых участков фронта. В том числе, 14 выходов финны предприняли непосредственно с целью проникновения в тыл войскам Карельского фронта. За финскими диверсионными группами немедленно организовывалось преследование. В частности, 16 марта дозорная группа из 101-го пограничного полка обнаружила пересечение контрольной лыжни. Сразу же на перехват финских диверсантов было брошено 6 истребительных групп. В ходе напряженной погони советским пограничникам удалось догнать противника и навязать ему бой. В ходе 20-минутной перестрелки противник потерял 4 человек убитыми, а еще 2 финна были захвачены в плен[339].

На 1 января 1944 года в КФССР имелось 9 истребительных батальонов общей численностью 1045 человек. Вплоть до окончания войны личный состав подразделений привлекался к проведению боевых операций лишь по мере необходимости. Так, например, это было в марте 1944 года в районе деревень Соповарка, Сопасалма и Юшкозеро, где бойцы Калевальского истребительного батальона совместно с армейскими и пограничными частями проводили операцию против крупной диверсионной группы из состава спецбатальона Генерального штаба финской армии.

В 1944 году финская тактика диверсионных действий в тылу несколько изменилась. Теперь в советском тылу стали действовать не только мелкие диверсионные группы, но и целые отряды численностью от 50 до 200 человек.

Процитируем дневник оперативно-служебной деятельности истребительных батальонов НКВД КФССР за январь-май 1944 года:

«Лоухский район. 3.02.1944 г.

По данным оперотдела штаба ОТ НКВД, в координатах Х-7222-У-6482 на проселочной дороге вражеская группа обстреляла воинскую повозку и ушла в лес. Позднее та же группа была встречена одним из гарнизонов Красной Армии. Противнику не приняв боя, отошел в западном направлении; преследуемый воинскими подразделениями. Для прикрытия важных направлений выброшен Лоухский батальон в количестве 50 чел. Преследование результатов не дало, финны ушли за линию фронта…

Калевальский район. 4.02.1944 г.

По данным оперотдела ОТ НКВД, в координате Х-7198-У-6454 обнаружен лыжный след группы в 30–40 чел., идущей на восток. Группа истребителей в 15 чел. во главе с комбатом была выброшена на машине на 126 км тракта Кемь — Ухта и придана оперирующим погранподразделениям, две группы по 12 чел. несли охрану подступов к населенным пунктам. Диверсионная группа была настигнута пограничниками, после короткого боя захвачен в плен один солдат, остальная вражеская группа ушла за линию фронта…

Пудожский район. 18.02.1944 г.

По данным 80-го погранполка, на перегоне шоссе Авдеево — Песчаное появилась диверсионная группа до 30 чел. Командиром батальона выслана в этот район группа истребителей в 25 чел. для прикрытия дороги и вторую группу в 28 чел. придал в помощь пограничникам. Противнику обстреляв машину, ушел за линию фронта. 21.02.1944 г. группы возвратились в батальон.

Ругозерский район. 12.03.1944 г.

По сведениям 73-го погранполка, в районе Ругозерской ветки появилась диверсионная группа в 20 чел. Командир батальона выслал одну группу истребителей для прикрытия железной дороги Идель — Кочкома и вторую — в район лесоразработок (1450–1256). Противник, преследуемый пограничниками, ушел за линию фронта. Группы с операции были сняты…

Калевальский район. 30.03.1944 г.

По данным 72-го погранполка, противник силою в 200–250 чел. перешел линию фронта и, подойдя к дер. Сопасалма, завязал бой с погранзаставой. Комбат во главе группы истребителей в 25 чел. вышел к району боя, одновременно три другие группы истребителей были высланы на прикрытие подступов к населенным пунктам. После двухчасового боя финны, потеряв убитыми 5 чел., не менее 12 ранеными и одного пленным, ушли за линию фронта. С нашей стороны убито 3 бойца и 2 раненых. Группы истребителей с операции вернулись к месту дислокации»[340].

20 июня 1944 года, с началом наступления частей Карельского фронта, пограничные войска НКВД также стали продвигаться вперед, охраняя тылы 7-й и 32-й армий от диверсионных нападений финнов. В боевых порядках двигались 1-й, 73-й и 80-й пограничные полки, отдельные пограничные и истребительные батальоны, а также другие части войск НКВД по охране тыла Карельского фронта. Их боевая деятельность летом 1944 года сводилась к выполнению следующих задач: а) действиям служебных нарядов по поиску и преследованию разведгрупп противника при их попытке выйти в тыл фронта; б) поиску и ликвидации групп солдат и офицеров противника, остававшихся в тылу фронта при отступлении; в) действиям разведывательной группы 82-го погранполка, находившейся с апреля в расположении гарнизонов противника[341]. В течение мая-июня 1944 года финны провели 9 операций по выходу разведгрупп в тыл Карельского фронта (из них 5 — в июне), которые были своевременно обнаружены пограничными нарядами. В ходе боевых столкновений с финскими разведчиками и диверсантами было убито и ранено 46 солдат и офицеров противника и 2 человека захвачены в плен.

Собственные потери пограничных войск НКВД составили при этом 16 убитых, 24 раненых и 1 пленного[342]. Но даже в период прекращения активных боевых действий в августе — сентябре 1944 года, противник продолжал вести разведывательно-диверсионную деятельность в тылу Карельского фронта, особенно на участках 1-го и 80-го пограничных полков[343].