Сотрудничество разведок

Сотрудничество разведок

Немецкие разведшколы появились в Таллине и Риге ранней осенью 1941 года. Они действовали под руководством «бюро по вербовке добровольцев» (т. н. «Бюро Целлариуса»). На самом деле это бюро было чисто разведывательным и контрразведывательным органом, именовавшимся «Абвернебенштелле Ревал», сокращенно «Анст-Ревал», и подчинявшимся одному из управлений «абвера» — органа военной разведки фашистской Германии. Руководил этим бюро опытный разведчик, один из талантливых сподвижников адмирала В. Канариса, фрегаттен-капитан А. Целлариус[392].

Говоря о совместных операциях финской и немецкой разведки, нельзя не рассказать об одной очень известной операции отечественной контрразведки, довольно неплохо освещенной в исторической литературе.

В последний день августа 1942 года в Коношском районе Архангельской области, у озера Лача, «Бюро Целлариуса» выбросило десант из 13 парашютистов с задачей проведения диверсий на коношском железнодорожном узле[393]. Сам Целлариус дал название операции «Гамбит парашютистов», целью которой должен был стать полный паралич важнейшего транспортного узла, в котором сходились архангельская и воркутинская линии железных дорог.

Немецкие разведчики были разделены на две группы — железнодорожную и маршрутную. Первая группа, в которую вошло 6 парашютистов, должна была выйти к железной дороге, установить интенсивность движения поездов на линии Архангельск — Москва, определить характер перевозимых грузов, следующих в обоих направлениях, а также выяснить систему охраны дороги. Этой же группе было поручено собрать сведения о рейсах советской транспортной авиации между Москвой и Архангельском. Второй группе, куда входило 7 парашютистов, было поручено выяснить количество и расположение аэродромов, наличие естественных посадочных площадок, возможность прохождения по грунтовым дорогам, в том числе по шоссе Няндома — Каргополь, моторизованных частей и автотранспорта, определить глубины озера Лача и других находившихся рядом водоемов на предмет их пригодности для посадки гидросамолетов.

В зависимости от результатов данного рейда, немецкое командование планировало в октябре 1942 года провести высадку в районе Коноши крупного воздушного десанта, перед которым ставилась задача перерезать северные коммуникации, изолировав тем самым Север от центральной части СССР, и затем развить наступление от станции Коноша на юг в направлении Вологды[394].

Все бойцы, включенные А. Целлариусом в диверсионную группу, были по национальности эстонцами (Артур Рягастик, Артур Вебель, Петер Роотс, Оскар Рооберг, Рюрик Палло, Оскар Люттер, Вольдемар Рандмяе, Хуго Тарту, Энн Кармо, Рудольф Тягесте, Арнольд Тедер, Харальд Петерсон и Освальд Кривайн). В течение полугода, с февраля по август 1942 года, разведчики прошли тщательную предварительную подготовку в Финляндии. Особый упор финскими инструкторами делался на лыжную подготовку, стрельбу, умение ориентироваться на местности по карте и компасу, разведение костров, сбор разведданных, пересечение шоссейных дорог и др.

Стоит отметить, что диверсанты этой эстонской группы вели дневник, в который заносили не только ежедневные впечатления во время разведывательно-диверсионного рейда, но и описывали события, предшествующие забросу в тыл. Это стоит запомнить, поскольку мы уже говорили о дневниках разведчиков, когда рассказывали о действиях финской разведывательной группы, три недели оперировавшей в Вытегорском районе Вологодской области в июне-июле 1943 года.

Из дневников:

«28 февраля 1942 нас отправили самолетом в Хельсинки, где мы должны находиться несколько ней, а оттуда поехать на место тренировки, недалеко от Восточного фронта.

В понедельник сделали закупки и вечером выехали на фронт…

В Вазене нас принял фельдфебель Парвал. Он является нашим тренером вместе с одним молодым курсантом… Лектором у нас еще один летчик. Высокий, серьезный. Обыкновенно шутить не любит, но на лыжных прогулках преображается, бывает очень веселым…

Половина из наших ребят в лыжном деле новички… сделали уже несколько прыжков. Благодаря усиленной тренировке число падений уменьшается…

Теперь проходим теоретическую и практическую подготовку и сможем отправиться в путь с надеждой на успех. Так, например, 2–3 раза разводили костры, пересекали шоссейные дороги, ходим в разведку, собираем сведения и ориентируемся по карте. Некоторые проходили тренировку по стрельбе в закрытом помещении…»[395].

Ночью 31 августа 1942 года в 20 км от железнодорожной станции Коноша была высажена на парашютах группа из 13 немецких разведчиков-диверсантов. Но с самого начала секретность операции была утеряна противником: советская контрразведка была быстро поставлена в известность о выброске десанта. Первое сообщение о кружении неизвестного самолета и упавших парашютах с грузами поступило 1 сентября от начальника лесопункта «16-й километр» И. В. Кокорева. Начальник Коношского районного отдела НКВД М. А. Жигарев сразу же распорядился о прочесывании района выброски неприятельских парашютистов силами личного состава отдела и Коношского истребительного батальона. В этот же день советская радиоразведка засекла выход в эфир двух ранее не известных раций. Постепенно количество сообщений о десантниках противника стало увеличиваться, обстановка понемногу прояснилась, и архангельское управление НКВД сообщило в Москву уже более определенные данные о десанте противника:

«В последнее время в четырех районах области противником сброшены парашютные группы для проведения шпионской и диверсионной работы… Наиболее значительной является группа, выброшенная в Коношском районе, по линии железной дороги Архангельск — Москва. В этом районе обнаружено 13 парашютов, 7 ящиков с продовольствием, боеприпасами, рацией и одеждой. Часть ящиков оказалась раскрытой, и содержимое их унесено… Сразу после получения сообщения было дано указание направить для розыска 8 собак, один самолет для наблюдения с воздуха…»[396].

Постепенно к поиску вражеских диверсантов местным руководством НКВД были привлечены все наличные силы, имевшиеся в районе, включая курсантов Велико-Устюгского пехотного училища и рабочих с лесопунктов.

Были приведены в состояние боевой готовности истребительные батальоны в соседних районах — Вельском, Приозерном, Няндомском, Плесецком, Онежском и Каргопольском, усилена охрана железной дороги, мостов, станций и других важных объектов, введен в действие строгий режим и проверка пассажиров на железной дороге.

В НКВД СССР эта группа была расценена как немецко-финская, и ее поимке сразу же придали большое значение. В Архангельское УНКВД пришел приказ от самого наркома внутренних дел СССР Л. П. Берии, в котором он подверг критике медлительность и недостаточную эффективность действий местных органов госбезопасности, указал на персональную ответственность их руководителей и определил необходимые меры для ликвидации опасного диверсионного отряда:

«…4. при получении данных о местонахождении диверсантов, немедленно перебрасывать в эти районы заранее сформированные боевые группы из числа бойцов, выделенных для этой операции, подразделений войск НКВД и местных истребительных батальонов, с задачей обнаружения, изъятия или ликвидации диверсантов.

С тему чтобы обеспечить успех операции, войсковые действия обязательно сочетать с агентурными мероприятиями, направляя в пункты предполагаемого местонахождения диверсантов агентов под видом охотников, лесников, прохожих и проч.

5. Совместно с постами ВНОС организовать наблюдение за возможным появлением в районе розыска вражеских самолетов для сброски новых диверсионных групп или грузов для разыскиваемых диверсантов.

Установить также наблюдение за озерами, где возможна в этих целях посадка гидросамолета.

6. Совместно с командованием железнодорожных войск НКВД по Северному участку принять все необходимые меры к усилению охраны железных дорог и железнодорожных сооружений по линиям: Вологда — Архангельск, Обозерская — Мурманск.

Учитывая намерения противника взорвать Малошуйский мост — особо принять меры к обеспечению надежной охраны моста и подходов к нему.

7. Наряду с мероприятиями по розыску и ликвидации диверсионных групп организовать работу РО и ОДТО НКВД так, чтобы в случае новых выбросок вражеской агентуры обеспечить своевременное ее выявление, изъятие или ликвидацию.

Для руководства работой по розыску действующих в Архангельской области немецко-финских диверсантов к Вам командируется Начальник 3 Управления НКВД СССР тов. КУПРИН с группой оперативных работников КРУ и Транспортного Управления НКВД СССР.

НКВД СССР — Л. БЕРИЯ

НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ Союза СССР

Л. БЕРИЯ

28 сентября 1942 года

гор. Москва»[397].

Советские поисковые группы оцепили район озера Лача и постепенно стали сжимать вокруг немецких диверсантов кольцо окружения. Парашютистам противника уже пришлось думать не столько о выполнении своего боевого задания, сколько о своевременной эвакуации. Наиболее целеустремленно преследовала немецких диверсантов специальная оперативная группа в составе 30 человек под командованием начальника Коношского райотдела НКВД М. А. Жигарева. Данная группа располагала двумя опытными собаководами с хорошо надрессированными служебно-розыскными собаками и тремя радистами-пеленгаторами. 21 октября произошло боевое столкновение группы Жигарева с одной из групп диверсантов, которым удалось отбиться от чекистов. В ходе последующего преследования группа немецких диверсантов была подобрана гидросамолетом «Хейнкель-115», севшим на одно из озер. Однако при взлете самолет был подбит ружейно-пулеметным огнем советских бойцов, получил повреждения и был вынужден совершить посадку на Юнгозеро. Бойцы местного истребительного батальона сразу же обыскали самолет и обнаружили на нем 3 трупа — двух летчиков (пилота и стрелка-радиста) и одного диверсанта. Двое из них были добиты своими же после посадки. Остальные вражеские диверсанты покинули самолет и двинулись в направлении города Пудож, попутно совершая нападения на встретившихся колхозников и отбирая у них продовольствие и одежду. С целью блокирования неприятельских разведчиков и недопущения их ухода через Онежское озеро, командир 185-го отдельного стрелкового батальона войск НКВД майор Чернигов создал несколько разведочно-поисковых групп (РПГ). Одну из таких групп, которой было поручено прочесать обширный район по левому берегу реки Водла, через населенные пункты Громовское — Рабочий поселок — Первомайский и вплоть до берега Онежского озера, возглавлял младший сержант В. И. Мищенко. Ранним утром 2 ноября поисковая группа Мищенко вышла из леса и увидела барак, расположенный на левом берегу реки Водла, к которому вели следы группы людей[398].

А теперь предоставим слово официальному, некогда совершенно секретному документу, в котором подробно описывается заключительный этап операции по поимке немецких парашютистов:

«Сов. Секретно

Экз. № 2

УТВЕРЖДАЮ

Командир батальонов

Майор Чернигов

ОПИСАНИЕ ДЕЙСТВИЙ

Разведывательно-поисковой группы 1-го взвода 2-й роты 185 Отдельного стрелкового батальона войск НКВД по охране тыла фронта 7-й отдельной армии при задержании разведывательной группы противника в районе с. Семеново, СССР — барак. (5848) (цифры обозначают координаты по карте. — Авт.)

1. ОБСТАНОВКА

б) разведывательно-поисковая группа 1 взвода 2 роты действовала частично в ночное время, основные действия по задержанию развед. группы противника проделала в дневное время.

Ночь была темная, шел мелкий дождь. К утру дождь прекратился.

в) Задержание развед. группы противника произведено в отдельном пустующем бараке, расположенном на левом берегу реки Водла в 20 метрах от воды, в районе (5848)…

Окна барака выходят: одно на север, в сторону реки Водла, другое окно и входная дверь на восток. Внутри барак разделен стеной: первая часть сени, вторая часть жилая, размером 2?5 метров.

Выводы: Местность для действий РПГ удобная, особенно благоприятствовало то обстоятельство, что разведгруппа противника, расположившись в бараке, охраны не выставила…

2. РЕШЕНИЕ СТАРШЕГО НАЧАЛЬНИКА

Согласно ориентировке штаба батальона, полученной 25.X.43 г. о движении банд, группы противника в сторону с. Пудож и своих данных об обстановке, командир 2-й роты старший лейтенант ФОКАНОВ принял решение на охрану участка роты на 2.11.42 г. и передал приказание командиру 1-го взвода лейтенанту ГОЛУБУ, где указывалось:

„Выслать РПГ с одним ручным пулеметом, во главе с командиром отделения по маршруту (5640, 5848, 5054,4844) с задачей осмотра бараков, розыск, задержание или уничтожение групп противника, время с 21.30 1.11.42 г, по 23.00 2.11.42 г.“.

3. РЕШЕНИЕ КОМАНДИРА 10-го ВЗВОДА 2-Й РОТЫ ЛЕЙТЕНАНТА ГОЛУБА

На основании полученного приказания командира роты и оценки обстановки на участке взвода, командир 1 взвода лейтенант ГОЛУБ принял решение на охрану своего участка на сутки… В РПГ назначил младшего сержанта МИЩЕНКО (старший), красноармейцев АИКИНА, СТЕПИНА, ЕРЕМКИНА.

В 20.30 1.11.42 г. лейтенант ГОЛУБ поставил боевую задачу старшему РПГ, младшему сержанту МИЩЕНКО.

а) На участке взвода можно ожидать появление банд, группы противника, обнаруженной восточнее с. Пудож, которая будет стремиться добраться до побережья Онежского озера и на плавучих средствах уйти на западный берег.

б) В районе действий РПГ других служебных нарядов не будет.

в) Развед. поисковая группа назначается на сутки… с задачей: проверить всех лиц, передвигающихся по маршруту движения РПГ, осмотреть барак в районе (5848), в районе моста реки Юша (5352), стога сена, осмотреть болота Вар-Мох, Лаптинское, Мадожское…

4. ХОД ОПЕРАЦИИ

21.00 1.11 — младший сержант МИЩЕНКО поставил боевую задачу составу РПГ, группа выступила по заданному маршруту для выполнения боевой задачи 5.30 2.11.42 г. РПГ, следуя по тропе, достигла участка вырубленного леса, на котором расположен барак (5848). Стало уже светлее. На фоне реки Водла в 70 метрах ясно было видно очертание барака и штабелей дров справа и слева от него. Против барака на тропе, по которой следовала РПГ, в грязи были заметны отпечатки следов группы людей. Следы далее по тропе не продолжались. В сторону барака около тропы разбросана щепа, на которой следы людей трудно заметить. Старший РПГ младший сержант МИЩЕНКО заподозрил, что в бараке расположилась группа людей, следы которых видны на тропе. В бараке было тихо. Опасаясь засады, устроенной противником в бараке, младший сержант МИЩЕНКО решил сам устроить засаду на опушке леса против барака в расстоянии 70–50 метров от него, откуда были видны на фоне реки подступы к бараку, дождаться рассвета и осмотр барака произвести в светлое время.

7.00 2.11.42 г. со стороны барака послышался неясный стук, что еще более подтвердило подозрение младшего сержанта МИЩЕНКО.

7.30 2.11.42 г. младший сержант МИЩЕНКО решил приступить к осмотру барака. Составу группы поставил следующую дополнительную задачу: первым выдвигаться к бараку будет он. Подход от леса к глухой стене с наблюдением за входной дверью. Вторым подходит СТЕНИН, далее АИКИН, ЕРЕМКИН. ЕРЕМКИНУ обойти барак западной стороной и занять место у окна, что выходит на реку Водла. Руч. пулеметчик АИКИН ведет наблюдение за окном в восточную сторону. Входить в барак будет младший сержант МИЩЕНКО, вход охранять красноармейцу СТЕПИНУ. В случае обнаружения в бараке противника, по команде „Руки вверх“ ручной пулеметчик АИКИН выбегает на ОП (огневая позиция. — Авт.) у бревна в 20 метрах от барака. При стрельбе в бараке — ведет огонь по окну и стене барака ниже окна. Выждав несколько минут после ухода красноармейца ЕРЕМКИНА на назначенную позицию, младший сержант МИЩЕНКО вошел в сени и распахнул дверь в жилую часть барака. В бараке лицом к двери около стола сидело четверо неизвестных в гражданской форме, в шапках образца финской армии, пятый стоял слева у печи, шестой сидел на скамье справа от двери. На столе лежали два автомата, два стояли в правом углу. Несколько мгновений неизвестные были без движения. „Руки вверх! — крикнул младший сержант МИЩЕНКО. — Стрелять буду!“. Красноармеец ЕРЕМКИН занял место у окна и также крикнул несколько раз „Руки вверх!“. Руч. пулеметчик занял ОП против второго окна, направив на него пулемет, и также крикнул несколько раз „Руки вверх!“. Пятеро неизвестных быстро вскочили и подняли руки вверх. Шестой, сидевший на скамье справа от двери, сунул руку за пазуху за пистолетом. Коротким тычком младший сержант МИЩЕНКО ткнул его стволом винтовки в живот. Неизвестный присел и застонал. „Выходить по одному, руки не опускать, стрелять будем, кто опустит“, — приказал младший сержант МИЩЕНКО. Один за другим вышли все шестеро из барака и оказались в кольце состава РПГ. „Руки вперед, лицом вниз, ложись“, — скомандовал младший сержант МИЩЕНКО. Неизвестные быстро легли. Один из них, что пытался достать из пазухи пистолет, в момент, когда ложился на землю, быстро выхватил пистолет и произвел выстрел в правый висок»[399].

Итак, операция по поимке немецких диверсантов, длившаяся более двух месяцев, закончилась впечатляющим успехом. В своем донесении наркому внутренних дел управление НКВД по Архангельской области с полным на то основанием отмечало: «Две группы в составе 13 человек, которые были высажены… в районе Коноша — Каргополь, ликвидированы полностью…»[400]. Из 13 высаженных разведчиков 4 были убиты и 9 — захвачены в плен. В ходе преследования неприятельских диверсантов было захвачено: 5 баз с продовольствием и экипировкой, 2 радиостанции, шифры, топографические карты, аэрофотокарты, дневники, 10 автоматов, 13 пистолетов, 1 винтовка, 13 тыс. патронов, аппарат для прослушивания телефонных разговоров, радиоприемник, сигнальные фонари, 25 парашютов, резиновые лодки, взрывчатка, яд для отравления розыскных собак и много другого имущества[401].

Руководство НКВД СССР осталось весьма довольным блестящим результатом проведенной операции. Нарком внутренних дел СССР Л. П. Берия даже оставил на докладе начальника архангельского УНКВД следующую резолюцию: «Получилось хорошо, надо заполучить подробности и проинформировать членов правительства. 9 ноября 1942 года»[402].

Финский разведчик А. Исаев также проходил подготовку в немецкой школе разведки в Ревеле (Таллин)[403]. Первоначально его готовили для разведки железной дороги Вологда — Архангельск. Но судьба распорядилась несколько иначе.

Первоначально немецкая разведка готовила группу из 5 человек для совершения диверсии на ТЭЦ в городе Молотовске (ныне Северодвинск). Подготовкой к заданию занимался представитель финской разведки в Таллине майор Кристян. План диверсии был предложен неким Денисовым, уроженцем города Архангельска. Но Целлариус переиграл задание для группы, и уже финская разведка отправила 4-х разведчиков в форме лейтенантов в Архангельск. Эта группа так потом и именовалась среди контрразведчиков — «группа четырех лейтенантов». Четверка давно договорилась при переходе линии фронта сдаться, но Денисов явно мешал осуществлению их замысла. Тогда они заявили руководству, что Денисов — пьяница и болтун, а поэтому может провалить всех.

О задании группе в своих показаниях говорил Исаев:

«Вопрос: Уточните о полученных вами заданиях по разведывательной работе на территории Архангельской области.

Ответ: Перед переброской нашей группы на территорию Архангельской области, группа в целом получила задание в районе высадки организовать базу в км 30–35 от гор. Архангельска и вести наблюдение за портом. По заданию финской разведки наша группа должна была сообщать им, какие прибывают в порт и убывают транспорты, какие и откуда прибывают материалы и оборудование военного назначения, какие материалы вывозятся. Расположение военных объектов, электростанций, заводов оборонного значения, складов. Наличие воинских частей, их численность, имеются ли английские части, их численность. Установить в районе Архангельска наличие военных школ, имеются ли парашютные школы, какое количество обучающихся, состав инструкторов, имеются ли английские инструктора. Вести разведку железной дороги, какое количество проходит поездов, уточнить пропускную способность железной дороги, идет ли переброска иностранных грузов и характер этих грузов и сообщать результаты бомбежек»[404].

В состав группы, помимо Исаева, входили еще три «лейтенанта» — Михайлов, Сергеевский и Фадеев. Им выдали в Таллине новое обмундирование, потом вернули в немецкую школу, где заставили заниматься хозяйственными работами. Потом их отправили в Хельсинки, а оттуда в Рованиеми, в финскую разведшколу, где они готовились к выброске.

Уже начинался период белых ночей, но, несмотря на риск полетов в это время, «лейтенантов» выбросили на побережье Белого моря, в районе деревни Куя, что недалеко от Нижней Золотицы. Правда, первоначально ситуация развивалась довольно странным образом.

Советская служба ПВО в ночь с 22 на 23 мая 1943 года засекла пролет немецкого самолета и его кружение на небольшой высоте. Это являлось характерным признаком выброски парашютистов и грузов. Места там глухие, поэтому розыск наладить было трудно. Но 23 мая, около 23 часов, из деревни Куя дежурному по областному управлению НКВД пришла радиограмма: «Прибыла группа, имеем спецзадание разведки. Просим срочно выслать катер, чтобы явиться к вам. Лейтенант Сергеевский»[405]. На следующий день чекисты ответили: «Мы вас не знаем, сообщите, кем посланы». На этот ответ диверсантам пришлось отписываться и оправдываться дежурному по управлению НКВД. Еще два дня слались телефонограммы, пока, наконец, пограничники, к которым обратились «лейтенанты» своим кодом, не сообщили органам НКВД, что это не наши разведчики, а агенты-парашютисты противника.

Только ночью 28 мая четверку разведчиков доставили на катере в Архангельск и сразу же приступили к допросам. Может показаться странным, что агенты придумали такой способ явки. Скорее всего, они боялись сдаваться в глухих населенных пунктах, считая, что местные военные власти могут под горячую руку в условиях военного времени попросту расстрелять их.

Архангельское управление «СМЕРШ», получив все данные по условиям связи, кодам, условным сигналам о провале и, главное, желание «лейтенантов» работать против немцев и финнов, естественно, вышло с предложением о начале радиоигры с использованием рации агентов непосредственно в Главное управление контрразведки — «СМЕРШ», начальник которого комиссар госбезопасности 2-го ранга В. С. Абакумов дал санкцию на ее проведение. Игре дали условное название «Концерт».

Радиоигра началась 5 июня 1943 года, то есть через неделю после первых допросов. Далее ход игры будет излагаться так, как она описана в книге «На страже безопасности поморского Севера»:

«В материалах уголовного дела имеется утверждение, что подследственные использовались в проведении оперативных мероприятий по агентурному делу „Концерт“, что учитывалось при ведении следствия, но содержание и ход радиоигры в деле не отражены.

Последнего в архивах РУ ФСБ РФ по Архангельской области и Центральном архиве военной контрразведки не оказалось, и лишь недавно была получена справка по радиоигре „Концерт“ с кратким изложением мероприятий из Центрального архива ФСБ России с только что снятым грифом: „Совершенно секретно“.

Радиоигра начата 5 июня 1943 года, но первую связь удалось установить только 30 июня. Центр на наш позывной не отвечал.

Учитывая важность первичного сообщения для начала радиоигры, рассматривалось два варианта действий разведчиков после приземления:

Первый — предлагался оперработниками отдела „Смерш“ Архангельского военного округа и соответствовал заданию немецкого центра: в районе выброски создан опорный пункт с продовольственной базой и постоянным дежурством на радиостанции двух разведчиков. Два других со второй радиостанцией продвигаются к месту разведывательной деятельности — Архангельску.

Второй — вносился исполнителями игры и преследовал цель сузить размах и придать реальность имитируемыми трудностями при выполнении заданий: группа в полном составе, несмотря на непредвиденные обстоятельства, движется к Архангельску для сбора разведсведений.

При решении вопроса о начале радиоигры Главным управлением контрразведки „Смерш“ был утвержден второй вариант. И в первых переданных радиограммах противнику сообщили, что при выброске одна радиостанция разбилась, половину груза растеряли, и, несмотря на недостаток продовольствия, группа разведчиков в полном составе продвигается к пункту разведывательной деятельности — Архангельску.

После сообщения противнику, что группа разведчиков прибыла в Архангельск, в радиоцентр врага по заданию Генерального штаба Красной Армии передавались дезинформационные данные по перечню абвера о состоянии Архангельского порта и железнодорожных перевозках грузов, одновременно легендировались трудности проживания в г. Архангельске из-за отсутствия у разведчиков материальных средств.

Получив сообщение о переносимых разведчиками трудностях, противник 17 сентября 1943 года приказал собрать подробные сведения об Архангельском порте и сообщил, что желающие разведчики могут возвратиться обратно за линию фронта.

Продолжая передавать военную дезинформацию, с учетом указания о сборе подробных сведений по Архангельскому порту, 15 ноября 1943 года легендировали, что Борин и Котов (клички Михайлова и Исаева. — Авт.) пошли обратно к финнам за помощью для оставшихся разведчиков.

В действительности Борин и Котов к финнам не посылались. По прошествии некоторого времени запросили, прибыли ли Борин и Котов. И еще раз потребовали помощь. 19 декабря 1943 года противник ответил: „Котов и Борин еще не вернулись к нам. До их прихода вам помочь не можем. Коли не можете без нашей помощи там оставаться, тогда старайтесь вернуться к нам. Не теряйте связи“.

После получения этой радиограммы группа разведчиков сообщила, что они возвращаются обратно, и в дальнейшем связь с противником осуществляли из населенных пунктов легендируемого маршрута передвижения»[406].

Последний аккорд из 51 отправленной и 14 принятых радиограмм в «концерте» четверки лейтенантов прозвучал 30 января 1944 года. В радиограмме во вражеский разведцентр было передано о боевом столкновении агентов с советскими пограничниками при подходе к прифронтовой полосе. Затем связь была прекращена, из чего финская и немецкая разведки должны были сделать вывод о захвате или гибели своих разведчиков.

Считая, что свою задачу радиоигра выполнила, советская контрразведка решила операцию «Концерт» прекратить. «Концерт» была не единственной радиоигрой, проводившейся с немецкой и финской разведками противника на северо-западе. Подобные же игры проводили контрразведчики Вологды, Ярославля, Ленинграда, Рыбинска, Москвы. Поэтому дезинформация, передаваемая по рациям захваченных разведгрупп противника, строго определялась Генеральным штабом РККА. Результатом таких игр стало введение в заблуждение военного командования фашистской коалиции относительно планов нашей военной кампании в 1943 году.

Учитывая заслуги бывших немецко-финских агентов, по ходатайству «СМЕРШ», Главная военная прокуратура СССР прекратила уголовное дело в отношении Матвеева и Фадеева, а Особое совещание НКВД прекратило дело в отношении радиста группы Сергеевского. Всем им было зачтено предварительное заключение, после чего их оставили в Архангельске под подписку о невыезде. Исаеву же дали 3 года исправительно-трудовых лагерей, мотивируя это тем, что участия в радиоигре он не принимал.

Эпизод с этой группой, выброшенной в мае 1943 года на побережье Белого моря, еще раз подтвердил, что финская разведка плотно сотрудничала с германской военной разведкой — «абвером» и обменивалась с ним разведывательной информацией, а также брала на себя подготовку немецких агентов в части обучения выживанию в северной тайге и тундре, лыжным переходам и маскировке в условиях севера.

Говоря об успешных операциях отечественной контрразведки на севере, стоит задаться вопросом: а всех ли агентов-парашютистов, засланных финской и немецкой разведками, удавалось выявить и нейтрализовать? Несмотря на оптимистические рапорты контрразведчиков, авторы полагают, что далеко не всех.

К. Бутыгина во время войны была мобилизована в истребительный батальон Вытегорского района. Молодые девушки и парни, вооруженные винтовками, в голодное военное время прочесывали глухие вытегорские леса в поисках диверсантов, дезертиров и бандитов. Она вспоминала, что очень часто находили в лесу парашюты[407].

Густые и труднопроходимые леса еще длительное время после окончания Великой Отечественной войны хранили в себе свидетельства той ожесточенной борьбы, которую вела неприятельская разведка против СССР на северо-западе. Так, например, 23 июня 1971 года, через 26 лет после окончания войны, в Вожегодском районе близ станции Явенга лесорубы нашли в лесной чаще металлический контейнер с боеприпасами, оружием и большой суммой денег. Чьи они были — неизвестно. Куда делся агент-парашютист немецкой или финской разведок, неясно и до сих пор[408]. А в Ярославской области, в Галичском районе, тайник с немецкой радиостанцией нашелся уже в 1989 году[409]. Может быть, эти агенты благополучно растворились в бескрайних просторах Советского Союза и благополучно дожили до конца своих дней. Не исключено, что на них после войны вышла какая-нибудь западная разведка.

Каждая противоборствующая сторона в войне, безусловно, старается чуть приукрасить действительность, поэтому в официальных послевоенных публикациях почти везде подчеркивается, что почти все действия финской разведки были вовремя нейтрализованы. Однако, думается, что в действительности это было не совсем так. Да, большинство разведгрупп противника выявлялись и арестовывались, но тайная война разведок не раскрыла еще все свои секреты. Разведка финнов имела и успешные операции, не выявленные советской контрразведкой. Для примера можно привести оперативную сводку Штаба истребительных батальонов УНКВД по Архангельской области:

«Сов. Секретно.

ШТАБ ИСТРЕБИТЕЛЬНЫХ БАТАЛЬОНОВ УНКВД по АРХАНГЕЛЬСКОЙ ОБЛАСТИ

ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА № 79

14 ч. 00 м. 27 июня 1943 г.

Карта

Радиоразведкой УНКГБ АО в Онежском районе запеленгована работа вражеской рации. Эти данные перекрываются радиопеленгаторами Кеми и Вологды, (данные отдела „Б“ УНКГБ АО).

Пом. Нач. Штаба истреб. б-нов УНКВД АО Мл. лейтенант госбезопасности

Пунягов

МЕРОПРИЯТИЯ: 1. Ориентированы начальники радиоотделений УHKBД на предмет немедленного развертывания оперативных мероприятий»[410].

По всей вероятности, рация принадлежала финской разведке, но в документах Архангельского управления НКВД больше не удалось найти ни одного упоминания об успешном розыске разведгруппы. Из чего вывод напрашивается сам собой: группа благополучно отработала в нашем глубоком тылу и ушла обратно в Финляндию.