ПОТОПЛЕНИЕ ЛИНКОРА «НОВОРОССИЙСК»

ПОТОПЛЕНИЕ ЛИНКОРА «НОВОРОССИЙСК»

Этот мощный по тем временам линейный корабль под названием «Джулио Чезаре» (или «Юлий Цезарь») начали строить на верфи итальянского города Генуя еще в 1910 году. Предполагалось, что он станет третьим после возводившихся там же линкоров-гигантов – «Леонардо да Винчи» и «Конте ди Кавур». Закончили сооружение линкора довольно быстро – ровно через четыре года. Хорошо вооруженное и быстроходное судно водоизмещением 24 тысячи тонн развивало скорость до 22 узлов в час. У него имелись два трехствольных орудия и три двуствольных, три подводных торпедных аппарата, весь корпус линкора был бронирован.

Но судьба всех трех линкоров оказалась похожей по своей трагичности. «Леонардо да Винчи» еще в 1916 году перевернулся от взрыва, прогремевшего под его корпусом, и затонул в Таранто возле Италии. «Конти ди Кавур» был потоплен в 1940 году английской авиаторпедой. «Джулио Чезаре» был передан в 1949 году советской стороне по соглашению о разделе военно-морского флота Италии, принятому в декабре 1943 года на Тегеранской конференции.

Его передача советской стороне состоялась в албанском порту Влера в феврале 1949 года. Тогда же линкор переименовали в «Новороссийск» и на нем был поднят военно-морской флаг СССР. Это был уже не тот корабль, который сошел ее стапелей генуэзской верфи в 1914 году. Итальянские корабелы еще в 1937 году основательно модернизировали судно: нарастили его переднюю часть, сделали более плавные обводы, и корабль сразу увеличился в длину на 10 метров. Заметно усилился и калибр вооружений.

Особую сложность для советских моряков представляла транспортировка линкора в 1949 году в родной Севастополь. Никакой технической документации на судне не осталось, а все надписи на нем были сделаны на итальянском языке, который никто не знал. При передаче линкора советской стране итальянцы даже через переводчика ничего толком не объяснили. Кроме того, советское командование вполне справедливо опасалось диверсии со стороны бывших противников в войне.

Несколько дней было потрачено на то, чтобы обследовать все уголки линкора. Проверялись даже баки, в которых хранилось топливо. Особое подозрение вызывал наращенный нос корабля. Всюду были заметны сварные швы. Не заложили ли итальянцы туда взрывчатку? Но проникнуть через бронированную новую обшивку и все проверить было невозможно: корабль потерял бы тогда свою плавучесть.

Столь тщательные меры обследования «Новороссийска» то время были вполне обоснованы. А в том, что диверсия возможна, тогда никто не сомневался: все помнили о судьбе его предшественников и с большим подозрением относились «подарку данайцев». Кроме того, стало известно, что бывшие боевые пловцы из спецподразделения князя Боргезе поклялись, что итальянский флагман будет взорван.

Однако ничего подозрительного обнаружить не удалось, и была дана команда сниматься с якоря. Развив в пути скорость до 16 узлов, корабль своим ходом на всех парах благополучно добрался до Севастополя.

Начиная с 1949 года, линкор служил, собственно, демонстрационным целям военного устрашения. Судно выходило в море, чтобы показать вооруженным силам НАТО (в частности, Турции и Италии) свою боеготовность, оно участвовало во многих учебных маневрах и операциях. Его восемь раз ремонтировали и тоже модернизировали, правда, на советский лад: содрали всю краску подводной части, которая способствовала лучшему скольжению корабля, заменив ее на традиционный сурик, отчего «Новороссийск» сразу погрузнел и потерял свою первоначальную скорость. Проведенное очередное обследование корпуса судна и его машин в 1955 году показало, что, хотя износ составляет 15 процентов, линкор послужит еще, как минимум, лет десять.

В конце октября 1955 года после очередных учений «Новороссийск» вернулся в Севастопольскую бухту и встал на якорь напротив Военно-морского госпиталя. Глубина моря в этом районе составляла всего 17—18 метров. Вечером часть офицеров и моряков сошла на берег, а на судне оставалось 1600 человек команды.

Ночью бодрствовали только вахтенные офицеры и матросы. Ничего необычного в их поле зрения не попадало, не было никаких тревожных сообщений. Неожиданный взрыв, сопровождавшийся вспышкой, прозвучал в половине второго ночи. Взрыв раздался под водой, причем как раз под носовой частью «Новороссийска». Корпус огромного судна тяжело вздрогнул. В темноте трудно было разобрать, что же произошло. Проснувшиеся моряки сначала предположили, что с ними столкнулся один из миноносцев, возвращавшихся из похода, но потом выяснилось, что никаких судов поблизости не было.

От взрыва на «Новороссийске» из строя вышел генератор, не работало и аварийное освещение. Носовая часть судна, получив, видимо, огромную пробоину, наполнялась водой и стала быстро погружаться в море. Но и тогда еще никто не думал о возможных трагических последствиях. Вся команда пыталась удержать судно на плаву. Вскоре наладили работу аварийной энергоустановки, появился свет, заработали помпы и начала выкачиваться вода – в общем делалось все возможное, чтобы определить размер разрушенной подводной части корабля. Перекачка мазута с одного борта на другой привела к выравниванию судна, однако его носовая часть все равно уходила под воду и вскоре на значительной части палубы (вплоть до первого трехствольного орудия) уже плескались волны.

Естественно, на помощь тонущему линкору сразу же пришли другие военные корабли, прибыло высокое начальство во главе с командующим флотом вице-адмиралом Пархоменко. Но никакие принятые меры не могли спасти судно, а появление на линкоре командующего только добавило нервозности и беспорядка в проведение спасательных работ. Все понимали, что судну грозит опасность затопления на мелководье, и была тотчас предпринята попытка отбуксировать его на мель, где оно не могло бы уйти под воду.

Но отбуксировать его удалось совсем недалеко, так как уже много воды поступило внутрь корабля и он сильно потяжелел. Корабль стал сильнее накреняться, а в 4 часа 15 минут линкор «Новороссийск» с находящимся на борту экипажем перевернулся.

Спасти тех, кто оказался внутри и мог еще некоторое время продержаться в воздушных пузырях, не представилось возможным. Из-под тонущего линкора выбралось только около десяти человек, остальные или задохнулись, или захлебнулись.

Это была страшная трагедия, замолчать которую даже в то время никто не решился. Для выяснения причин гибели линкора была создана правительственная комиссия. Однако она так и не смогла обнаружить, что же послужило причиной взрыва.

Одна из выдвигавшихся версий предполагала, что взорвалась лежавшая на дне немецкая крупногабаритная мина, которую зацепил якорь «Новороссийска».

Была и вторая версия – подводная диверсия. Пловцы-диверсанты князя Боргезе не могли простить потери своего линкора и решили отомстить Советам. Они сумели каким-то образом добраться до Севастополя и подвели под свой линкор мощный заряд с часовым механизмом.

Правительственная комиссия склонялась к первой версии. В ее пользу говорили многие факты. Когда линкор удалось с этой небольшой глубины поднять и осмотреть пробоину, то по характеру разрыва и загнутости металла внутрь определили, что взрыв был внешний, донный, так как в корпус корабля попало много ила. Вес взрывного устройства был большим, до нескольких сот килограммов. Кто мог отбуксировать такое значительное количество взрывчатки, способной пробить броню толщиной в двадцать сантиметров, в Севастопольскую бухту?

Едва ли итальянцы решились бы на такую сложную и дорогостоящую операцию. Если доставлять все это морем, то им потребовался бы по меньшей мере катер. Но кто бы его пропустил в советские территориальные воды? Если по железной дороге – то такой груз они вообще не смогли бы транспортировать. Самолет тоже исключался.

Позднее, уже в 1980-е годы, когда прежнее руководство военно-морским флотом Италии давно уже было на пенсии и старые распри позабылись, некоторых военачальников спрашивали о возможной диверсии на линкоре «Джулио Чезаре». Ответ был отрицательный. Такая задача не ставилась, да и не нужна она была в то время итальянскому правительству и народу, истощенному недавней войной и стремившемуся залечить собственные раны.

В анналах советского военно-морского флота записано, что линкор «Новороссийск» затонул от взрыва фашисткой глубинной мины, оставшейся на дне Черного моря со времен войны.