Проблема толкования событий
Проблема толкования событий
Все, что мы знаем об исторических событиях древности, — это мнение более поздних толкователей.
Историки основываются на трудах своих предшественников; те — на трудах еще более ранних историков. Все они излагают новыми словами старые воззрения, добавляя немного от себя, по-своему проясняя непонятные слова и географические названия. Это продолжается веками, и постепенно ветхая страничка правды рассыпается под тяжестью многопудовых томов, сочиненных толкователями этой правды.
Но и та самая «ветхая страничка правды», первоисточник сведений о событии, тоже не представляется нам точным слепком этого события, а является итогом действия трех сил: инициатора события, исполнителя и писателя-летописца.
Схема такая: требования политики (или стихийное бедствие) приводят в действие исполнителей или просто участников. Со слов исполнителей, или участников, или даже свидетелей летописец делает письменную запись о происшедшем. А потом толкователи, сводя вместе много письменных свидетельств и объясняя их, пишут историю.
Получается, один видел, другой рассказал, третий записал. И каждый толковал по-своему, а если не знал, как объяснить событие, рваливал на божий промысел или так и писал: «Не знаем».
«Не знаем, откуда приходили на нас злые татары Таурмены и куда опять девались? Некоторые толковали, что это, должно быть, те нечистые народы, которых некогда Гедеон загнал в пустыню и которые пред концом мира должны явиться и попленить все страны», — пишет летописец после битвы на Калке (июнь 1224 года).
Очень трудно быть толкователем событий, которых сам не видел. Мы-то знаем, мы сами толкователи. Но и объяснить то, что видел воочию, непросто.
Вы попробуйте сами. В октябре 1993 года в центре Москвы, столицы мировой державы, на глазах всего человечества, в присутствии тысяч людей велась стрельба из танков по зданию белого цвета. Что это было? Вот варианты толкований:
• демократия остановила фашизм;
• фашизм расстрелял демократию;
• последняя битва с коммунизмом;
• мафиозная дележка власти;
• дураки они все.
Сколько людей, столько и мнений. Точного ответа быть не может, да и для более-менее приближенного к истине ответа нужно очень и очень подумать. А ведь по историческим меркам это было вчера!
Все это относится и к пресловутому монголо-татарскому нашествию. Кто же приходил на Русь?
Сергей Соловьев начинает главу «Батыево нашествие» с канонического монгольского запева — со смерти Чингисхана и перечисления его династии. В том же абзаце, через строчку, он пишет, что «саксины и половцы прибежали с низовьев Волги к болгарам, гонимые татарами». Чингисхан вроде бы монгол, но во всей главе о нашествии слова такого не встречается. Речь идет только о татарах.
Как выглядели пришельцы?
«Наружностию своею новые завоеватели нисколько не походили на других людей: большее, чем у других племен, расстояние между глазами и щеками, выдававшиеся скулы, приплюснутый нос, маленькие глаза, небольшой рост, редкие волосы на бороде — вот отличительные черты их наружности», — пишет Соловьев, ссылаясь на свидетельства западных путешественников той поры.
Но эти люди совсем не похожи на татар. Мы что, татар не знаем? Да мы с татарами соседи со времен царя Косаря. Кстати, по мнению Л. Гумилева, которое он высказывал одному из авторов этой книги, казанские татары — это один этнос с русскими. Разделение произошло, когда степные славяне приняли исламскую веру (начало XIV века) и со временем «отуречились».
И на рисунках той поры у супостатов на удивление европейские лица. Встречаются и короны на головах начальников.
Но поверим пока приведенному в книге С. Соловьева свидетельству латинянина-путешественника Плано-Карпини. Тогда, судя по внешнему облику, перед нами монгол. Монголы — опытные воины, ничуть не хуже европейских. Цитируем, ради простоты изложения, «Всемирную историю», том 1-й Энциклопедии для детей (это толкование 1993 года):
«На рубеже древности и средневековья мы наблюдаем поразительное сходство как в принципах ведения боя, так и в составе войска и характере вооружения от Британии и Египта до Ирана и Японии». Монгольские воины XIII века «были облачены в панцири — куртки, состоявшие из пластинок или полос металла с отверстиями для шнуров или лент, соединявших их в сплошную гибкую поверхность, стоячего высокого воротника и длинных широких набедренников, сделанных из пластин или пластинок, нашитых на мягкую основу. Иногда панцирь изготавливался из больших кусков металла, образующих нагрудник и наспинник — своего рода кирасу. Головы воинов покрывали сфероконические шлемы, также собранные из пластин железа, с Навершиями, украшенными плюмажами, с приспособлениями из пластинок, чешуек или полос металла для защиты шеи и щек. Из пластинок, соединенных между собой, состоял и конский панцирь, покрывавший животное целиком. Голову коня защищала кованая стальная маска, иногда — налобник… Длинный прямой клинок с одной рукоятью, заточенный с одной стороны (вторая сторона была иногда заточена на 1/5–1/4 длины); длинное копье с флажком или кистью под наконечником; большой, мощный сложносоставный лук со стрелами… Редким дополнением были ножи, кинжалы, топоры и булавы».
Так, по мнению составителей современных энциклопедий, были вооружены монголы. Правда ли это?
В Европе — да, рыцари так и ездили на коне от копыт до макушки в железе. И по земле они так ходили: встанет и отмахивается мечом, а стрелы от него отскакивают. Неподъемные чугунные тумбы на палубах кораблей называют сейчас «кнехт» в память об этих рыцарях (ландскнехтах). При каждом рыцаре было десять человек челяди, они его в железо одевали, на лошадь сажали, если падал — поднимали. Сам подняться не мог, тяжело.
Как-то не верится, что малорослые монгольские лошадки могли таскать такую тяжесть. Да и свидетельства очевидцев, приведенные Соловьевым в книге «Об истории Древней Руси», показывают, что вооружение пришельцев было все-таки пожиже: «Каждый татарин должен иметь лук, колчан, наполненный стрелами, топор и веревки, для того чтобы тащить осадные машины. Богатые сверх того имеют кривые сабли, шлемы, брони и лошадей, также защищенных; некоторые делают брони для себя и лошадей из кожи, некоторые вооружаются также копьями; щиты у них хворостяные». И никаких мечей.
Щиты у них хворостяные! Представьте картину: закованный в сталь монгол сидит на закованном в сталь коне — и держит в руках соломенную плетенку в качестве щита. Представили? Перед вами точный образ школьного предмета, именуемого «историей». Все равно что изучать жизнь зверей по мультфильму «Бэмби».
Слово «брони» вовсе не означает современную стальную броню, это одежда для обороны, и делали ее из чего угодно, из кожи, дерева, связок соломы или бамбука.
Производство металлов и металлообработка — довольно сложные отрасли промышленности, требующие от людей прежде всего оседлости и наличия еще некоторых мелочей вроде месторождений железных руд и угля. Кроме того, работа с металлом — самое выгодное ремесло древности и средневековья. Металл дает великолепный товар для торговли, оружие для защиты от врагов и в итоге обеспечивает вырокий уровень жизни населению металлообрабатывающих регионов.
Народы, работающие с металлом, уже никогда не бросают этого занятия.
Нет свидетельств, что монголы лили сталь.
Кто и где делал вооружение войскам Чингисхана? Традиционная история дает очень любопытный ответ: победили китайцев и взяли у них. Своего рода шулерство: а на китайцев-то с чем ходили? Со щитами соломенными?
Как бы то ни было, походных доменных печей и кузниц даже хитроумные китайцы придумать не смогли. Не было их и у монголов (или татар?).
Свидетельства современников событий, к сожалению, нельзя принимать на веру без оговорок. Например, изрядное недоумение вызывает пассаж об осадных машинах, для таскания которых каждый татарин должен был иметь при себе топор и веревки. Топоры и веревки, конечно, нужны, но только для прямого штурма, без всякой «осадной машины» или башни.
Невероятно, чтобы такую башню тащили из Монголии. Любой автомобилист, проехавший от Монголии до Рязани на железном автомобиле по асфальтовой дороге, вам это подтвердит. Тащили бы ее не самолично татары (тьфу, монголы), а их быки, которых, как вы прочтете в следующей цитате из того же «очевидца», у пришельцев было несчитанно (и которые, кстати, в Монголии никогда не водились). Осадную башню строят, исходя из высоты конкретной стены, которую собираются осаждать. И, наконец, при осаде башню не таскают, а, прячась за нею, толкают перед собой.
Вот что еще говорит свидетель об их войске:
«Жен татарин имеет столько, сколько может содержать, женятся не разбирая родства, не берут за себя только мать, дочь и сестру от одной матери; жен покупают дорогою ценою у родителей последних. Живут они в круглых юртах, сделанных из хворосту и тонких жердей, покрытых войлоком; наверху находится отверстие для освещения и выхода дыма, потому что посреди юрты всегда у них разведен огонь. Некоторые из эх их юрт легко разбираются и опять складываются, некоторые же не могут разбираться и возятся на телегах как есть, и куда бы ни пошли татары, на войну или так куда-нибудь, всюду возят их за собою. Главное богатство их состоит в скоте: верблюдах, быках, овцах, козах и лошадях; у них столько скота, сколько нет во всем остальном мире».
Вот и верь после этого толкователям истории. Вот вам и «поразительное сходство» в составе войска от Японии до Британских морей! При каждом войске бывали, конечно, маркитантки, но чтобы воин вез в боевой поход нескольких жен в кибитке с детьми? Со своим «главным богатством»? Нет, это не совсем войско. Даже, скажем прямо, это совсем не войско.
Это последний известный случай «переселения народа» — монголоидного племени, или (судя по тому, что браки у них эндогамные) рода.
Такое происходило во времена первобытного расселения людей по планете, пока род или племя не закреплялись на определенной территории. Бывало, согнанные с места стихийным бедствием, выбитые более сильным соседом, ушедшие по религиозным или иным общественным причинам племена, а чаще семьи или отдельные роды, меняли место своего постоянного жительства, передвигаясь с чадами и домочадцами, хозяйством и укладом. Конечно, они имели и вождя и охрану.
Вот что говорится в «Великой хронике Матвея Парижского» (1240):
«…люд сатанинский проклятый, а именно бесчисленные полчища тартар, внезапно появился из местности своей, окруженной горами; и пробившись сквозь монолитность недвижных камней, выйдя наподобие освобожденных из Тартара… Они невысокого роста и толстые, сложения коренастого, сил безмерных. В войне они непобедимы, в сражении неутомимы. Со спины они не имеют доспеха, спереди, однако, доспехом защищены… Они сообща, по десять или двенадцать человек, владеют судами, сделанными из бычьей кожи, умеют плавать и ходить на судах. Вот почему широкие и самые быстрые реки они переплывают без промедления и труда… Никто из них не знает иных языков, кроме своего, которым не владеют все остальные народы… Они ведут с собой стада свои и жен своих, которые обучены военному искусству, как и мужчины…» Далее высказывается мнение, что это племя, которое отвергло закон Моисея и ушло за золотым тельцом.
Народу на земле тогда было мало. Государственность установилась еще не везде. Юридически оформленных границ между странами не было почти нигде.
Исторически известным переселенцем стал библейский народ (Hiber — переселенец, отсюда слово «еврей»). В силу исторических причин был он не столько народом, сколько общественной кастой, а потому, изгнанный из Италии, расселился по Средиземноморью весьма размыто, от Иберии (Hiberia, Испания) до Иверии (Грузия).
На аравийские земли и север Африки перебрались из Испании арабы. С территории Передней Азии в Европу проникли индоевропейцы (об этом подробнее в нашей следующей книге). С Малоазийского полуострова и островов на Пелопоннес и материковую Грецию переселились эллины, ассимилировав коренное население полуострова, славянских греков.
По всему северу Европы, от Финляндии до Якутии, обосновались племена-носители финноугорских языков. Как утверждает традиция, хунны (уйгуры), пройдя от Китая до Европы, обосновались на территории нынешней Венгрии (Хунгарии). Вот эта непонятная «общность» — монголо-татары, уж не хунны ли они, не калмыки ли?
Оплошали цыгане. Покинув Индию, они пришли в Центральную Европу, но мест, где можно было бы осесть, не нашли и остались единственным кочевым народом: кибитки, шатры, жены, дети и все хозяйство. Точь-в-точь «монголы».
Совершенно невероятно, чтобы эти монголы имели военные цели, да еще в России. (Даже сейчас, отправляясь на войну через полпланеты, агрессор рискует нарваться на неприятности: вспомните Вьетнам и Афганистан).
Официальная история уверяет, что, придя в Европу, монголы (татары) сначала попытались завоевать Кавказ. Ну, не знаем! Монголам-скотоводам, конечно, виднее, где лучше пасти бесчисленные стада коз, овец, быков, верблюдов и лошадей. Так вот, в одном ущелье их окружили ясы и половцы. Они крепко бились, а потом побежденные половцы сбежали к русским.
Татары прислали десять послов к русским и сказали: «Мы на вас не приходили». Они всего-навсего хотели, чтобы им выдали обидевших их половцев, но князья велели убить этих послов.
«Пришли к ним другие татарские послы и сказали: „Пусть нас Бог рассудит“. Сперва, впрочем, дела хорошо пошли. Удалой (Мстислав, князь Галицкий) побил передовое татарское войско и взял много скота и добычу», — пишет А. О. Ишимова.
Таково официальное изложение событий. Но разве оно говорит об изначальной агрессивности пришедшего народа? Эти люди действовали в сложившихся обстоятельствах так, как было нужно для максимального выживания их популяции. Мнение, что они пришли ради единственной цели — закабалить русских, убить всех, — это точка зрения пострадавшей стороны.
А главное, описанный в летописях приход этого народа никак не увязывается с так называемым нашествием, игом, ордой.