Франция: от наполеоновского деспотизма к парламентской демократии

Вскоре после государственного переворота 18–19 брюмера, вознесшего генерала Наполеона Бонапарта на вершину власти, был обнародован проект новой конституции. Вынесенный на всенародное одобрение (плебисцит), он получил поддержку большинства избирателей, во многом благодаря многочисленным подтасовкам и злоупотреблениям угодливых чиновников.

Формально в основе Конституции 1799 г. (VIII года республики) лежал принцип разделения властей. Но фактически законодательная власть была поставлена в зависимость от исполнительной, которая вручалась трем консулам, назначаемым на 10 лет одной из законодательных палат — Сенатом. При этом в руках первого консула были сосредоточены самые широкие полномочия: назначение министров и других должностных лиц (гражданских и военных), командование армией, заключение международных договоров и пр. Первому консулу также принадлежало право законодательной инициативы. Законодательным палатам оставалось только готовить проекты законов (Государственный совет), обсуждать их (Трибунат) и голосовать без обсуждения (Законодательный корпус). Вводил закон в действие также первый консул. Конституция восстанавливала всеобщее избирательное право. Но на практике его применяли в редких случаях, когда какой-нибудь вопрос выносился на всенародное одобрение. Фактически основные институты власти формировались минуя выборы: консулы назначали членов Сената, сенаторы — членов Трибуната и Законодательного корпуса и т. д. Таким образом, все звенья государственной власти находились под контролем исполнительной власти и лично первого консула.

Элита республиканских политиков в целом сочувствовала стремлению Бонапарта к единоличной власти, нашедшему выражение в конституции. Ее члены опасались крайностей как гражданской войны и революционного террора, так и роялистской контрреволюции. Они уже давно мечтали о «твердой руке», диктаторе, который обеспечил бы порядок и спокойствие внутри Франции, а также ее защиту от внешних угроз. Бонапарт вполне оправдал их ожидания. 24 декабря 1800 г. он едва избежал гибели от взрыва «адской машины» на улице Сен-Никез. После этого на всех заведомых врагов существующего порядка обрушились суровые репрессии. 130 видных якобинцев без суда и следствия сослали в Гвиану. Затем по подозрению в заговоре с целью восстановления монархии схватили и отдали под суд роялистов. Многие из них были казнены, в том числе легендарный предводитель вандейских повстанцев Жорж Кадудаль.

Первый консул резко усилил централизацию государственного управления. Он отменил выборность глав местной администрации и резко ограничил их самостоятельность. Он лично назначал префектов департаментов и мэров городов с населением свыше 5 тыс. человек. Представительные учреждения — департаментские, окружные, муниципальные советы — обладали лишь совещательными функциями. Их членов назначали первый консул или префекты. Особенно сильно ущемлялись права Парижа. Должность мэра французской столицы и общегородской муниципалитет были вовсе упразднены. Париж в административном отношении подчинялся теперь префекту столичного департамента Сена, причем охрана общественного порядка вверялась особому должностному лицу — префекту полиции. Отменил Бонапарт и выборность судей. Он сам назначал членов всех судебных коллегий, которые получали государственное жалованье. Административную централизацию дополняли меры по усилению полицейского контроля над всеми сторонами общественной жизни. Одной из первых жертв этого наступления на права и свободы граждан стала пресса. Хотя формально цензура печати отсутствовала, фактически ее осуществлял министр полиции Жозеф Фуше.

Одновременно под руководством Бонапарта шла кропотливая работа по упорядочению законодательства с учетом новых принципов и норм права, которые утвердились во Франции со времени революции. В 1800 г. была образована комиссия по созданию свода гражданских законов, а в марте 1804 г. — опубликован Гражданский кодекс (Кодекс Наполеона). Он закрепил в качестве основы законодательства знаменитые «принципы 1789 г.» — свободу личности, равенство граждан перед законом, свободу совести, труда и светский характер государства. Под предлогом защиты свободы труда был оставлен в силе закон Ле Шапелье 1791 г., запрещавший «коалиции» рабочих и работодателей. Наряду с Гражданским кодексом велась работа по составлению ряда других сводов законов, среди которых наиболее важными были Коммерческий (1807) и Уголовный (1810) кодексы.

Стремление к наследственной власти возникло у Бонапарта под влиянием конституционных монархистов из его окружения, таких, как министр иностранных дел Шарль Морис Талейран. Первый консул постарался использовать в своих интересах авторитетные институты старой монархии, католическую церковь и дворянство. В июне 1801 г. с папой римским был подписан Конкордат (договор), согласно которому католицизм признавался «религией огромного большинства французских граждан», а церковь отказывалась от претензий на утраченное в годы революции имущество. После заключения 27 марта 1802 г. Амьенского («всеобщего») мира с Великобританией Бонапарт сделал следующий шаг. По случаю «всеобщего и церковного мира» во Франции была объявлена амнистия эмигрантам. Они получали право на возврат имущества, конфискованного во время революции, правда, при условии, что оно не перешло в руки новых владельцев. Позаботился Бонапарт и о создании нового, преданного только ему дворянства. В мае 1802 г. был учрежден Почетный легион. Его члены, наделенные некоторыми имущественными привилегиями, должны были составить аристократию будущей монархии.

Тогда же, в мае 1802 г., Бонапарт принял титул пожизненного консула. Эта мера вплотную подвела его к черте, отделяющей консульскую республику от монархии. Чтобы перейти эту черту, недоставало только серьезного повода. Возобновление в 1803 г. войны с Великобританией, так и не примирившейся с территориальными завоеваниями Франции, облегчило Бонапарту осуществление его замыслов. В начале 1804 г., в разгар подготовки к вторжению на Британские острова, французская полиция раскрыла роялистский заговор, во главе которого якобы стоял некий французский принц.

Герцог Энгиенский, младший в роду Конде, мирно проживавший в Бадене, близ французской границы, был похищен, предан суду военного трибунала и расстрелян, несмотря на то что отрицал свое участие в заговоре.

Как по команде, в адрес Бонапарта посыпались обращения граждан, призывавших установить наследственность высшей власти и основать новую династию в целях защиты «их существования, собственности и родины». Делая вид, что уступает общественному мнению, 18 мая 1804 г. Бонапарт принял императорский титул. 2 декабря 1804 г. в соборе Парижской Богоматери состоялась церемония коронации, для участия в которой приехал папа римский Пий VII. По этому случаю в очередной раз была переписана конституция. Вынесенная на плебисцит, она была одобрена подавляющим числом голосов. Согласно Конституции 1804 г. (XII года республики), ресубликанский образ правления во Франции сохранялся: «Управление республикой поручается императору, который получает титул императора французов». Но этот титул передавался по наследству, подобно королевскому, — в «законном» мужском потомстве в порядке первородства. При этом государственное устройство почти не изменилась. Лишь в 1808 г. Франция официально стала именоваться империей.

Император Наполеон быстро восстановил, наряду с титулом, и другие атрибуты монархического правления. Его окружал пышный двор, королевские дворцы и замки — Тюильри, Фонтенбло, Сен-Клу и др. — были превращены в императорские резиденции. Завершилось формирование дворянства империи. Дореволюционные дворянские титулы, упраздненные еще в 1790 г., так и не были восстановлены. Зато учреждались новые титулы, которыми император вознаграждал своих подданных за верность, причем особенно щедро — за военную службу. Постепенно сложилась иерархия титулов дворян империи: князья, герцоги, графы, бароны. В 1808 г. к дворянству империи был окончательно приравнен Почетный легион: его члены получили наследственный титул шевалье (кавалера). Создание дворянства империи не привело к восстановлению сеньориальных отношений и повинностей крестьянства.

Начиная с 1803 г. наполеоновская Франция непрерывно вела войны с европейскими государствами. С ее стороны эти войны носили ярко выраженный захватнический характер. В них Наполеон проявил себя выдающимся полководцем, — но, скорее, замечательным тактиком, превосходящим противника на поле боя, чем дальновидным стратегом, способным просчитать последствия своих действий. На его счету ряд блестящих побед — под Аустерлицем (1805), Йеной и Ауэрштедтом (1806), Фридландом (1807), Ваграмом (1808). Но он допустил и немало стратегических просчетов, начиная с вторжения в Португалию (1807) и Испанию (1808) и, конечно же, в Россию (1812). Его стратегические ошибки в конечном счете обесценили плоды тактических побед. К тому же в долгосрочной перспективе гораздо большее значение, чем любая из них, имел разгром объединенного франко-испанского флота в морском сражение при мысе Трафальгар (1805).

К началу второго десятилетия Наполеон достиг пика своего могущества. Многочисленные «дочерние республики», созданные еще Директорией в Центральной и Южной Европе, были им частично упразднены и присоединены к Франции. Возникла «великая империя», население которой в 1811 г. насчитывало 44 млн человек. Но чем дальше, тем больше Наполеона тревожила мысль о наследнике. С 1796 г. он был женат на Жозефине Богарне, которая одновременно с Наполеоном была коронована императрицей. В 1809 г. Наполеон с ней развелся, поскольку у них не было общих детей. Его новая супруга Мария-Луиза, дочь австрийского императора Франца I, родила сына-наследника — Наполеона-Франсуа, известного также как Наполеон II или герцог Рейхштадтский.

Брак с Марией-Луизой позволил Наполеону занять достойное место среди легитимных монархов Европы. Но он стремился первенствовать среди них. С этой целью Наполеон без колебаний упразднял и создавал государства, низвергал и воздвигал троны, чтобы возвести на них своих братьев и сестер, а также других близких родственников. Старшего брата Жозефа он назначил королем сначала Неаполя (где его скоро сменил маршал Мюрат, зять Наполеона, женатый на его младшей сестре Каролине), потом Испании. Младшие братья Луи (женатый на Гортензии Богарне, падчерице Наполеона) и Жером получили титулы королей соответственно Голландии и Вестфалии. Старшая сестра Элиза стала герцогиней Тосканской, средняя Полина — герцогиней Гуасталльской. Своего пасынка Евгения Богарне император возвел в ранг вице-короля Италии (корону Итальянского короля он оставил себе), а малолетнему сыну даровал титул Римского короля. Только средний брат Люсьен, принципиальный противник наполеоновской тирании, не был им облагодетельствован.

Государства «семейной» системы были полностью подвластны Наполеону. Он контролировал также протектораты — Рейнский союз, образованный в 1806 г., Великое герцогство Варшавское, созданное Наполеоном в 1807 г. и управлявшееся саксонским королем Фридрихом-Августом, а также Швейцарскую конфедерацию, восстановленную еще в 1803 г. Крупным и удаленным от Франции государствам Европы — Австрии, Пруссии, России, Дании, Швеций, Саксонии и др., — Наполеон навязан союзные договоры. В подвластных странах Наполеон покровительствовал реформам, проводимым в духе «принципов 1789 г.». Французское законодательство и административная система применялись в полном объеме на аннексированных территориях — в Нидерландах, на левом берегу Рейна. Всюду, где он мог повелевать, упразднялись крестьянские повинности, церковная десятина, ремесленные корпорации. Однако за пределами «великой империи» — в государствах, формально сохранявших независимость, — завоеватели действовали осторожно, сообразуясь с настроениями местных элит — аристократии, крупных землевладельцев, городского патрициата.

Большое значение Наполеон придавал культурной экспансии Франции. Она выражалась прежде всего в расширении сферы применения французского языка, который еще в XVIII в. заслужил признание как средство общения европейских дипломатов. Наполеон попытался придать французскому языку статус официального в подвластных Франции странах. Он добился того, что даже в Германии и Италии на французском отправляли правосудие, издавали книги, газеты и журналы, в театрах ставили спектакли, преподавали в учебных заведениях.

Благодаря победам Наполеона возникло новое устройство Европы. На некоторое время было восстановлено политическое единство Запада, утраченное в Средние века. Более того, возникло даже некое подобие объединенного европейского рынка. 21 ноября 1806 г. Наполеон подписал в Берлине декрет о Континентальной блокаде, который запрещал торговлю и любые другие сношения с Великобританией. Подчиниться ему были обязаны все подвластные Франции и союзные с ней государства. Им не оставалось ничего другого, как искать новых торговых партнеров на континенте. Развитию хозяйственных связей между ними способствовали и реформы, в результате которых было упрочено право собственности, расширена свобода предпринимательской деятельности, обеспечено большее единообразие законов. Но все эти достижения были результатом не свободного выбора европейских правительств или народов, а грубого принуждения. На рынке Европы господствовали французские промышленники и негоцианты, пользовавшиеся широкими привилегиями. Континентальная блокада оказала противоречивое влияние на экономическое развитие самой Франции. С одной стороны, она способствовала началу технического переворота в хлопчатобумажной промышленности, обеспечив ей защиту от иностранной, прежде всего британской конкуренции. С другой стороны, она создала трудности с подвозом импортного сырья (хлопка, пряжи), равно как и многих потребительских товаров. Многочисленные жалобы промышленников и негоциантов на упадок торговли заставили Наполеона фактически узаконить контрабанду. Он разрешил выдавать купцам специальные «лицензии» на ввоз запрещенных товаров.

В начале XIX в. французская экономика быстро пошла в рост во многом потому, что начали приносить плоды меры, принятые с целью ее оздоровления еще Директорией. Но и Наполеон отчасти заслужил славу творца «экономического чуда» Первой империи. Прежде всего он изменил налоговую систему, подняв косвенные налоги (на табак, алкогольные напитки и т. д.), благодаря чему увеличилась доходная часть бюджета. Он также завершил реформу государственных финансов. В 1800 г. был образован Французский банк, который в 1803 г. получил монополию на эмиссию бумажных денег. Тогда же в обращение был введен серебряный франк, свободно обменивавшийся на бумажные деньги. В 1802 г. едва ли не впервые на памяти живущих поколений удалось сбалансировать расходную и доходную части государственного бюджета. Возобновилась выплата процентов по государственной ренте. Все эти перемены повысили доверие вкладчиков к национальной валюте и ценным бумагам. Оздоровление финансов способствовало росту инвестиций в хлопчатобумажную промышленность, что и позволило на самом деле приступить к ее технической реконструкции. Промышленная революция сделала свои первые шаги во Франции именно в годы Первой империи.

Французское общество при Наполеоне сохраняло во многом традиционный облик. Но по сравнению со «старым порядком» и революционной эпохой изменились правила, регулировавшие общественные отношения. Наполеоновская империя отвергла как аристократический принцип сословного неравенства, так и плебейский идеал равенства без бедных и богатых. В итоге возникло общество, сочетающее два конституирующих начала — равенство граждан в правах и их имущественное неравенство. Богатство, а не родовитость и знатность, стало главным индикатором общественного положения и личного преуспеяния гражданина. А предпочтительными способами приобретения богатства — экономическая деятельность и государственная служба.

Поход в Россию, предпринятый Наполеонов в 1812 г., закончился гибелью его «великой армии». Разгромом в «Битве народов» 16–19 октября под Лейпцигом завершилась кампания 1813 г. Двадцать лет почти непрерывных войн (начиная с 1792 г.) обескровили Францию. Ее прямые безвозвратные потери составили около 1 млн человек. Страна устала от войны. Под любым предлогом, включая и членовредительство, молодежь уклонялась от военной службы. Против 350-тысячной армии союзников, которая в декабре 1813 г. ступила на французскую землю, Наполеон смог выставить не более 70 тыс. солдат. 30 марта 1814 г. войска союзников подошли к Парижу. Его защитники решили не испытывать судьбу и сложили оружие. На следующий день император Александр I и прусский король Фридрих-Вильгельм III во главе своих армий торжественно въехали во французскую столицу.

Наполеон, которого эти события застали в замке Фонтенбло, после долгих раздумий 6 апреля подписал отречение в пользу сына — римского короля. Но было уже поздно. Сенат по инициативе Талейрана еще 1 апреля сформировал временное правительство, а 3 апреля объявил о низложении Наполеона, виновного в «нарушении присяги и покушении на права народа, поскольку набирал в армию и взимал налоги в обход положений конституции». 6 апреля Сенат предложил корону брату казненного во время революции короля — Людовику XVIII. 11 апреля союзники заключили в Фонтенбло договор, отдававший в пожизненное владение Наполеону о. Эльбу в Средиземном море.

30 мая 1814 г. союзники подписали мир с правительством Людовика XVIII. Они проявили великодушие и не выставили ему счет за тот ущерб, который им причинили войны с Французской республикой и наполеоновской империей. По условиям договора Людовик XVIII отказался от притязаний на территории, захваченные французами во время этих войн, но сохранил в составе королевства Авиньон и графство Венессен, присоединенные к Франции до 1792 г.

Еще раньше в замке Сент-Уан состоялись переговоры Людовика XVIII с делегацией Сената. В результате между Бурбонами и представителями новой Франции был достигнут «исторический» компромисс относительно основополагающих принципов монархии: король царствует в силу Божественного права, но дарует своим подданным конституцию, ограничивающую его власть.

Уже 4 июня Людовик XVIII обнародовал конституционную хартию, которая в обоснование легитимности короля была датирована 19-м годом его правления. Хартия провозглашала принцип разделения властей, а также основные права и свободы граждан: гарантировала им равенство в уплате налогов и перед законом, свободу вероисповедания, мнений и печати, а также неприкосновенность собственности, включая национальные имущества, приобретенные во время революции. Личность короля объявлялась в хартии «священной и неприкосновенной». Как «высшему главе государства», королю вручалась вся полнота исполнительной власти, а также значительные законодательные полномочия — возможность издавать ордонансы, имеющие силу законов. Законодательную власть король делил с двумя представительными палатами — Палатой пэров, членов которой назначал он сам, и Палатой депутатов, избираемой гражданами на основе высокого возрастного и имущественного цензов. В списки избирателей включались только мужчины, достигшие 30 лет и платящие налоги в размере не менее 300 франков. Требования к депутатам были выше — они не могли быть моложе 40 лет и должны были платить не менее 1000 франков. На практике избирательными правами могли воспользоваться около 120 тыс. человек.

Людовик XVIII воздержался от репрессий по отношению к участникам революции и деятелям империи, но постарался как можно быстрее удалить их с государственной службы. Офицерам и унтер-офицерам доставшейся ему от Наполеона армии сократили содержание. Должности командиров стали замещаться дворянами-эмигрантами, ранее служившими в войсках государств — участников антифранцузских коалиций. Аналогичным образом выдавливались неблагонадежные лица из гражданской администрации. Порицались символы революционного и наполеоновского времени. Триколор в качестве государственного флага уступил место белому стягу Бурбонов. В храмах проводились «искупительные» богослужения в знак покаяния за грехи революции.

Французы холодно отнеслись к Реставрации. Это обнаружилось, когда Наполеон тайно покинул о. Эльбу и 1 марта 1815 г. высадился на южном побережье Франции, в заливе Жуан. Отсюда он с горсткой преданных солдат двинулся в Париж. Его дерзкий поход с приближением к столице превратился в триумфальное шествие. Королевские войска, которые получили приказ преградить Наполеону путь, тысячами переходили на его сторону. 20 марта во главе многочисленной армии он вошел в Париж, из которого в панике бежал Людовик XVIII вместе с двором и министрами. Второе издание наполеоновской империи тоже разочаровало французов. Многие из них встречали Наполеона с надеждой на демократические перемены. Но в дополнительном акте к имперской конституции, опубликованном 22 апреля, они не заметили принципиальных отличий от Конституционной хартии. Когда его вынесли на всенародное одобрение, более половины избирателей не приняли участие в голосовании.

Между тем иностранные державы начали подготовку к новой войне с Францией. В спешке собрав наличные войска, Наполеон выступил навстречу противнику. 18 июня 1815 г. близ деревушки Ватерлоо в Южных Нидерландах произошло сражение, завершившееся поражением французов. Наполеон повторно отрекся от трона, сдался в плен союзникам и был немедленно отправлен ими на о. Св. Елены, затерянный в южной части Атлантического океана.

«Сто дней» Наполеона, как называют его попытку восстановить империю, дорого обошлись Франции. Летом 1815 г. ее оккупировали иностранные армии численностью 1 млн 200 тыс. человек. По второму мирному договору, заключенному в Париже 20 ноября 1815 г., Франция утратила контроль над пограничными крепостями на северо-восточной границе, а также лишилась Савойи и Ниццы. На нее была возложена контрибуция в размере 700 млн франков, и в течение пяти лет часть ее территории подлежала оккупации войсками союзников численностью 150 тыс. человек. Вместе с тем Францию захлестнула волна «белого террора» — людей, перешедших на сторону Наполеона, изгоняли с государственной службы, лишали чинов и пенсий, подвергали аресту (всего были арестованы около 70 тыс. человек), отдавали под суд по обвинению в измене. Маршал Ней был приговорен судом к смертной казни и расстрелян как изменник. Особенно жестокие формы террор принял на юге страны, где роялисты прибегали к внесудебным расправам над своими политическими противниками. В Авиньоне их жертвой пал маршал Брюн, в Тулузе — генерал Рамель. Лишь в середине 1816 г. преследования пошли на убыль, и жизнь снова вошла в спокойное русло.

В обстановке «белого террора» состоялись выборы в Палату депутатов, которые дали большинство «ультрароялистам», т. е. крайним, непримиримым противникам конституционного строя. Результатами выборов был поражен даже Людовик XVIII, назвавший палату «бесподобной». Опасаясь дальнейшего нагнетания политических страстей, король в сентябре 1815 г. назначил умеренное министерство, во главе которого по совету императора Александра I поставил герцога Ришелье — в прошлом эмигранта-роялиста, принятого на русскую службу и с 1803 г. являвшегося генерал-губернатором Одессы и Новороссийского края. Под руководством Ришелье правительство не только добилось умиротворения страны, но и приняло меры к упрочению конституционного строя. Осенью 1816 г. «бесподобная палата» была распущена и на новых выборах победили конституционалисты. Их вождь герцог Деказ вошел в состав министерства, а после отставки Ришелье возглавил его. Свою задачу конституционалисты видели в том, чтобы, по выражению Деказа, «национализировать короля и роялизировать нацию». Усилиями министерства были приняты законы 1818 г. о парламентском контроле над государственным бюджетом и 1819 г. о свободе печати. Кроме того, по инициативе Ришелье была осуществлена реформа королевского двора — сокращено количество придворных должностей и, главное, разрешено замещать их, наряду с представителями старого дворянства, дворянам империи и даже лицам, не принадлежащим к дворянству. Эта мера должна была сплотить правящую элиту вокруг династии.

Бесспорного успеха конституционалисты добились в области внешней политики. Досрочно, всего за три года, правительство выплатило контрибуцию и обеспечило вывод оккупационных войск. Черту под эпохой войн и противостояния в Европе подвел Ахенский договор 1818 г. Подписав его, Франция присоединилась к союзу Австрии, Великобритании, Пруссии и России. Вместе с ними она приняла на себя заботу о поддержании Венского международного порядка.

Однако достижения конституционалистов в области внутренней политики перечеркнуло громкое политическое убийство, которое совершил 13 февраля 1820 г. бонапартист Лувель. Его жертвой пал племянник короля герцог Беррийский, являвшийся в то время единственной надеждой Бурбонов на продолжение династии. По причине бездетности короля его наследниками в порядке старшинства являлись младший брат граф д’Артуа, затем дети последнего — герцог Ангулемский (женатый на дочери Людовика XVI, но тоже бездетный) и герцог Беррийский. Правда, пока у того рождались только дочери. Но роялисты надеялись, что появление сына-наследника — всего лишь вопрос времени. Действительно, спустя 7 месяцев после гибели супруга герцогиня Беррийская родила сына, будущего графа Шамбора. Еще одна насильственная смерть в многострадальной семье французского монарха, к тому же грозившая династии исчезновением, взбудоражила Францию и привела в ярость роялистов. Они не преминули обвинить конституционалистов в попустительстве врагам трона. Людовик XVIII недолго противился их давлению. В 1821 г. он сменил правительство, назначив министрами крайних роялистов во главе с графом Виллелем.

На поворот к реакции в политике правительства граждане ответили восстаниями, которые прокатились по ряду городов, включая столицу. Они были подготовлены тайными обществами, объединявшими оппозиционно настроенную молодежь, в том числе студентов, офицеров армии, лиц свободных профессий. Среди заговорщиков можно было встретить бонапартистов, республиканцев, конституционалистов. Их всех воодушевляли стремление к политической свободе и ненависть к Бурбонам. Разрозненные выступления не представляли большой опасности для властей, поскольку простой люд их не поддержал. Тем не менее на заговорщиков и участников восстаний обрушились суровые преследования. Манипулируя избирательным законодательством, ультрароялисты обеспечили себе полный контроль над палатой депутатов. Это позволило им провести новый закон о печати, который устанавливал разрешительный порядок регистрации периодических изданий и вводил цензуру.

Решительная борьба правительства Виллеля против крамолы не осталась незамеченной европейскими дворами. В конце 1822 г. Веронский конгресс Священного союза принял решение о вооруженной интервенции в Испанию, охваченную революцией. Восстановить абсолютную власть испанского короля было поручено Франции.

В борьбе с реакцией, усилившейся в начале 20-х годов, зародилось либеральное движение, быстро превратившееся в самую влиятельную оппозиционную силу. В нем возникло несколько течений, разделявших одни и те же базовые принципы либерализма (конституционное правление, политическая свобода, права человека и гражданина), но расходившихся между собой в способах их практического применения. Умеренные либералы были недовольны правительством ультрароялистов, но считали возможным компромисс с Бурбонами. Они выступали за развитие и укрепление либеральных учреждений на основе Конституционной хартии. Их взгляды выражала группировка «доктринеров», которую сначала возглавлял Пьер Ройе-Коллар, а затем Франсуа Гизо. Непримиримые противники правящей династии образовали передовое течение либерального движения. Они намеревались свергнуть Бурбонов силой, опираясь на армию или вооруженный народ. При их активном участии Франция в 20-е годы покрылась сетью тайных революционных обществ, среди которых самым крупным было общество карбонариев, состоявшее из множества местных отделений (вент) и насчитывавшее в общей сложности многие тысячи членов. Одним из его руководителей был «герой Старого и Нового Света», участник Войны за независимость США и Французской революции конца XVIII в. Лафайет.

16 сентября 1824 г. Людовик XVIII скончался и корону унаследовал его брат граф д’Артуа, назвавшийся Карлом X. Новый король во многих отношениях был противоположностью своему предшественнику. В полном согласии с ультрароялистами он осуждал конституционное правление и взирал на хартию как на одну из традиционных «вольностей», даруемых королем своим подданным. Фактически Карл X выбрал путь отказа от компромисса 1814 г. Поначалу французы благосклонно отнеслись к новому королю. Этому способствовала мода на Средневековье, которую ввели во Франции популярные писатели-романтики. Карл X с его рыцарской статью и приверженностью архаичным ритуалам умел угождать вкусам публики. Неописуемый восторг вызвало редкое зрелище пышных коронационных торжеств 1825 г. в Реймсе, первых за полстолетия. Располагало граждан к королю и то, что эту церемонию возглавлял не кто иной, как маршал Журдан, победитель войск коалиции при Флерюсе.

Однако идиллия продолжалась недолго. В первые же годы нового правления власти Франции, не задумываясь о последствиях, приняли ряд важных решений, подрывающих гражданский мир. Они не нашли лучшего способа поддержать католицизм, чем провести через палаты в 1825 г. закон о святотатстве, который устанавливал суровые наказания за преступления в отношении церкви и веры. Например, кража церковного имущества каралась каторжными работами, а осквернение Святых Даров — смертной казнью. Многие французы усмотрели в этом законе проявление религиозной нетерпимости, казалось бы давно изжитой в современном обществе. Вскоре был принят и другой, не менее противоречивый закон — о так называемом миллиарде для эмигрантов. Предлагая его, правительство Виллеля рассчитывало возместить бывшим эмигрантам материальный ущерб, который они понесли от распродажи национальных имуществ во время республики и империи. Эта мера затрагивала приблизительно 50 тыс. человек, которым предоставлялась государственная рента, обеспеченная капиталом в размере 630 млн фр. Косвенно от нее выиграли и покупатели национальных имуществ, опасавшиеся судебных исков со стороны прежних владельцев. Теперь они могли быть спокойны за свою благоприобретенную собственность. Но возмутились рядовые налогоплательщики, поскольку все расходы на выполнение этого закона возлагались на государственный бюджет. Граждане находили несправедливым порядок, при котором государство щедро раздает деньги частным лицам, все заслуги которых перед отечеством заключаются в неприятии революции и верности правящей династии.

Правительство задело чувства французов и тем, что распустило столичную Национальную гвардию — наглядное воплощение суверенных прав французского народа (правда, не позаботившись о том, чтобы ее разоружить) — и уволило из армии 250 наполеоновских генералов, олицетворявших воинскую славу империи. Кроме того, предпринимались попытки восстановить право первородства (старшинства) при разделе наследства, противоречившее принципу гражданского равенства, и провести «вандальские законы» против свободы печати. Но в данном случае здравый смысл возобладал: палата пэров отвергла эти законопроекты.

Действия правительства ультрароялистов, свидетельствовавшие о непонимании им политических и социальных реалий, привели к расколу правящей элиты. В поддержке ему отказали даже умеренные избиратели, являвшиеся главной опорой монархии Бурбонов. На выборах 1827 г. либеральная оппозиция, несмотря на все уловки правительства, одержала убедительную победу. Правительство Виллеля, утратив большинство в Палате депутатов, в январе 1828 г. ушло в отставку.

В обстановке надвигающегося политического кризиса Карл X призвал к власти умеренного роялиста Мартиньяка. Но убедившись, что тот не может найти общий язык ни с ультрароялистами, ни с либералам, ревновавшими его друг к другу, король резко повернул штурвал государственной политики вправо. В августе 1829 г. он назначил главой правительства герцога Жюля де Полиньяка, ярого реакционера, в прошлом одного из видных деятелей роялистской эмиграции. По тем же критериям были подобраны и министры — все крайние ультрароялисты, включая такие одиозные личности, как один из организаторов «белого террора» в 1815 г., а также бывший предводитель шуанов.

Как и следовало ожидать, либеральное большинство Палаты депутатов выразило недоверие правительству Полиньяка. Но король отказался пожертвовать своим ставленником. Наоборот, 16 мая 1830 г. он объявил о роспуске несговорчивой Палаты. На состоявшихся вскоре выборах оппозиция добилась еще более впечатляющей победы. Этому предупреждению Карл X также не внял. По сути он решил осуществить государственный переворот, который при сохранении видимости конституционного правления фактически восстановил бы королевский абсолютизм. Воспользовавшись своими законодательными полномочиями, 25 июля 1830 г. он издал четыре ордонанса, противоречившие букве и духу Конституционной хартии. Один из них упразднял свободу печати и вводил для нее цензуру; другой — распускал новоизбранную Палату; третий — менял порядок выборов депутатов, лишая избирательных прав значительную часть владельцев движимого богатства, т. е. хозяев коммерческих предприятий; четвертый — назначал выборы в Палату депутатов на сентябрь.

Против ордонансов сразу же выступили журналисты и печатники, потерявшие работу. Их поддержали промышленники и торговцы, закрывшие в знак протеста свои предприятия. Рабочие и служащие, внезапно лишившиеся своих мест, тоже не остались в стороне от протестного движения. Улицы заполнили толпы возмущенных горожан, которые уже 27 июля начали вооружаться и строить баррикады. Движение приобрело такой размах, что спустя два дня Париж полностью оказался во власти повстанцев.

Карл X, находившийся в эти дни вместе с семьей за городом — сначала в замке Сен-Клу, потом в Рамбуйе, — до последнего момента не придавал значения волнениям в столице. Лишь в ночь на 30 июля он наконец дал согласие на отставку правительства Полиньяка и отмену ордонансов. Но власть в Париже уже перешла к вождям либеральной оппозиции, опиравшимся на воссозданную в столице Национальную гвардию. Оставленный всеми, Карл X подписал 2 августа отречение от престола.

Хотя Карл X отрекся от трона в пользу своего малолетнего внука (будущего графа Шамбора), деятели либеральной оппозиции, руководившие революцией, не пожелали считаться с правами Бурбонов. 7 августа 1830 г. Палата депутатов, объявив трон вакантным, предложила его герцогу Луи-Филиппу Орлеанскому — главе младшей ветви низложенной династии.

9 августа 1830 г. герцог Орлеанский в знак признания суверенных прав нации принял титул «короля французов». Для него не стали сочинять новую конституцию, ограничившись внесением в Конституционную хартию 1814 г. отдельных поправок. Все они преследовали цель дальнейшей либерализации государственного строя. В частности, король лишался возможности по своему усмотрению отменять законы или приостанавливать их действие, тогда как законодательные палаты приобрели право законодательной инициативы. Упразднялась наследственность пэров. Кроме того, расширялись политические права и свободы граждан — всякая цензура печати запрещалась. Из хартии исчезло упоминание о том, что она была октроирована подданным королевской властью. Соответственно она приобретала значение договора, заключенного между монархом и народом. Триколор возвращался в качестве официального символа Франции.

Избрание Луи-Филиппа королем не успокоило страну. Значительная часть деятелей либерального движения согласилась поддержать его лишь при условии глубоких реформ, в особенности избирательной. Самые нетерпеливые считали, что он «похитил» у народа революцию, и призывали покончить с монархией вообще, чтобы учредить демократическую республику. Передовые круги с сомнением относились к обещанию одного из видных деятелей нового режима Одилона Барро о том, что Июльская монархия будет «лучшей из республик».

На первых порах Луи-Филипп еще делал вид, что пытается оправдать надежды тех общественных сил, при поддержке которых получил трон. Главой правительства он назначил известного деятеля либерального движения банкира Жака Лаффита, убежденного сторонника реформ. Его усилиями в 1831 г. был принят закон, восстанавливающий выборность муниципальных советников, которые со времен консульства назначались правительством. К муниципальным выборам в зависимости от размера населенного пункта допускали от 3 до 10 % самых богатых граждан, которых по стране в общей сложности набиралось до 3 млн. Лаффит осуществил реорганизацию Национальной гвардии. В нее теперь могли записываться все граждане, платившие налоги и за свой счет приобретавшие обмундирование. Национальные гвардейцы получили право выбирать себе офицеров. Только высшие командиры по-прежнему назначались королем. Благодаря этой реформе Национальная гвардия стала одним из наиболее представительных и влиятельных учреждений Франции. Однако Лаффит оказался бессилен осуществить глубокую реформу законодательной власти. Согласно новому закону о выборах, имущественный ценз для избирателей и кандидатов в Палату депутатов снижался соответственно с 300 до 200 и с 1 тыс. до 500 франков. Эта половинчатая мера менее чем вдвое расширила корпус избирателей.

Но уже в 1831 г. Луи-Филипп дал Лаффиту отставку и назначил новое правительство из умеренных либералов. О сколько-нибудь значительном расширении избирательных прав граждан они и слышать не хотели. В 1833 г. палаты приняли закон о генеральных советах департаментов и окружных советах, содержавший крохотную уступку общественному мнению. К выборам в эти советы, наряду с цензовыми избирателями, допускалась небольшая группа так называемых «талантов», т. е. небогатых дипломированных специалистов (врачей, нотариусов, адвокатов), отставных чиновников и пр.

Все указанные реформы, сами по себе позитивные, были недостаточно глубоки и последовательны, чтобы удовлетворить передовую общественность. Участникам недавней революции кружила голову легкая победа над Бурбонами. Уже в декабре 1830 г. национальная гвардия была вынуждена применить силу против парижан, вышедших на улицы, чтобы протестовать против слишком мягкого, по их мнению, приговора (пожизненного заключения) министрам последнего правительства Карла X. Власти не смогли предотвратить беспорядки и в феврале 1831 г., когда толпа помешала провести поминальную службу по герцогу Беррийскому в одной из наиболее почитаемых роялистами церквей — Сен-Жермен-л'Осеруа, а заодно напала и на архиепископский дворец.

Окончательно разочаровавшись в правительстве, значительная часть либералов перешла к нему в непримиримую оппозицию. Как и в былые годы, они стали создавать тайные общества, плести заговоры, вооружаться. С той только разницей, что теперь борцы за свободу зареклись от повторения ошибок Июльской революции: они выдвинули лозунг демократической республики. Против Июльской монархии республиканцы применили весь арсенал конспиративных методов борьбы. В 1832 и 1834 гг. они поднимали восстания в Париже. Республиканские лозунги звучали также во время вооруженных выступлений лионских ткачей в 1831 и 1834 гг., обусловленных во многом экономическими причинами. Потерпев неудачу в открытой борьбе, заговорщики приступили к организации покушений на жизнь короля. В 1835 г. Фиески привел в действие «адскую машину» на пути следования королевского кортежа. Луи-Филипп тогда чудом избежал гибели. В 1839 г. республиканцы подняли еще одно вооруженное восстание в Париже.

Известные неприятности Июльской монархии доставляли и приверженцы свергнутого режима. В 1832 г. легитимисты (сторонники низложенной династии) предприняли попытку поднять восстание в Вандее. Ими предводительствовала герцогиня Беррийская, мечтавшая о короне для своего малолетнего сына графа Шамбора. Оживились и бонапартисты, которые в лице принца Луи-Наполеона (племянника «великого императора») обрели наконец энергичного вождя. В 1836 г. он призвал к мятежу солдат гарнизона в Страсбурге. Выдворенный после этого за границу, принц тайно вернулся во Францию в 1840 г., чтобы еще раз попытать счастье в Булони. На этот раз он поплатился свободой, но в 1846 г. бежал из мест заключения в Великобританию.

Вызов, брошенный противниками трона, Луи-Филипп принял. Правительство подвергло заговорщиков и участников восстаний суровым преследованиям. Их десятками заключали в тюрьмы, отправляли в изгнание. В сентябре 1835 г. палаты приняли серию репрессивных законов, которые ограничивали свободу печати и полномочия судов присяжных заседателей, а также передавали политические дела в ведение простых уголовных судов, получивших право рассматривать их даже в отсутствие обвиняемых. К концу 30-х годов правительство сумело отбить прямые атаки противников режима и стабилизировать положение.

Политическая система Июльской монархии несла отпечаток личности Луи-Филиппа. Он дорожил репутацией «короля-гражданина» и «солдата свободы». Не чужд он был желанию приобщиться к славе «великой империи», хотя и преследовал бонапартистов. Он превратил Версальский дворец в музей воинской доблести, восстановил в армии маршальские звания, назначил пенсии ветеранам наполеоновских войн. В беззастенчивую эксплуатацию памяти императора превратилась в 1840 г. церемония возвращения на родину его праха. Однако Луи-Филипп не стремился к восстановлению наполеоновского деспотизма, он предпочитал оставаться конституционным королем. Благодаря этому Июльская монархия сделала значительный шаг вперед в развитии парламентаризма. Законодательные палаты, в особенности Палата депутатов, приобрели большой вес в политической жизни страны. Им реально принадлежали законодательная власть, право вводить новые налоги, контрольные функции. Парламентарии осознавали свою силу и влияние. Поэтому законодательные выборы, несмотря на малочисленность избирательного корпуса, отнюдь не являлись формальностью. Они сопровождались, как правило, острой конкурентной борьбой кандидатов. Министерские кабинеты, назначаемые королем, действовали с оглядкой на настроения депутатов, хотя обычай формирования правительства на основе парламентского большинства так и не сложился.

Король Франции Луи-Филипп в 1841 г.

Формально Луи-Филипп не посягал на прерогативы законодательной власти, но, тем не менее, стремился подмять ее под себя, превратить в инструмент исполнительной власти. Добиться этого ему было тем легче, что его непримиримые, бескомпромиссные противники составляли в палатах ничтожное меньшинство. В назначаемой королем Палате пэров их заведомо не могло быть. В Палате депутатов антидинастическая оппозиция в 1840 г. была представлена 22 легитимистами, а также крохотной (в несколько человек) группой республиканцев, вынужденных со времени принятия репрессивных «сентябрьских законов» называться радикалами. Громадное большинство депутатов относилось к различным династическим группировкам. 253 голосами располагало консервативное орлеанистское большинство, или «правый центр», во главе с Ф. Гизо. Другие орлеанистские группировки — «третья партия» (Андре-Мари Дюпен), «левый центр» (Адольф Тьер), «левая династическая» (О. Барро), численностью соответственно 22, 43 и 104 депутата, — составляли династическую оппозицию. Кроме радикалов и легитимистов, сколько-нибудь определенную альтернативу политике правительства выдвигала еще только «левая династическая» группировка. Остальные депутаты были готовы поддержать любой кабинет в обмен на министерские портфели, административные должности, удовлетворение пожеланий своих избирателей и т. д. Луи-Филипп цинично прибегал к прикармливанию и даже прямому подкупу депутатов, например, в форме предоставления хорошо оплачиваемых государственных должностей.

Правящая элита Июльской монархии сохраняла во многом традиционный облик. Ее основу составляли нотабли, как с давних пор называли наиболее влиятельных лиц той или иной местности или целого государства (нотабли местного и общенационального значения). Почти сплошь это были богатые или очень богатые люди, в том числе знать (старое и новое титулованное дворянство), крупные землевладельцы, состоятельные дельцы. При всех правительствах и при любой смене власти (разве что за исключением якобинской республики) они поставляли государству руководящие кадры — чиновников гражданской и военной службы, членов законодательных палат и пр. В результате Июльской революции произошло частичное обновление правящей элиты. Сторонники свергнутого режима, принадлежавшие большей частью к старому дворянству, отказались принести присягу новому королю и были вынуждены оставить государственную службу. Им на смену пришли люди иного склада — крупные предприниматели, лица свободных профессий. Но практически все они удовлетворяли избирательному цензу и, следовательно, являлись крупными владельцами городской или сельской недвижимости.

Система подкупа депутатов активно применялась министерским кабинетом, который управлял Францией в 1840–1848 гг. Формально его возглавлял маршал Сульт, но фактически им руководил министр иностранных дел Ф. Гизо. Он провалил все проекты избирательной реформы, которые предлагала оппозиция. Не поддержал он даже предложение левых орлеанистов о наделении избирательными правами «талантов», что привело бы к расширению избирательного корпуса всего лишь на 10 %. Сторонникам реформы Гизо заявлял: «Обогащайтесь посредством труда и бережливости, и вы станете избирателями!»

Вера в экономический прогресс и процветание, которую выражала эта фраза, возникла не на пустом месте. В годы Июльской монархии широко развернулась промышленная революция. Благодаря распространению паровых машин и индустриальных технологий, особенно в текстильной и металлургической промышленности, темп промышленного роста заметно ускорился (с 2–3 до 4–5 % в среднем в год). Правительство во многом способствовало подъему экономики, обеспечивая развитие транспортной (законы 1836 г. о проселочных дорогах, 1837 г. о строительстве шести больших железнодорожных линий, 1842 г. о государственной поддержке железнодорожного строительства) и институциональной (создание сберегательных касс в 1835 г., закон 1838 г. о банкротствах) инфраструктуры. За время Июльской монархии заметно увеличился объем движимого богатства, которым располагали граждане, — денежных сбережений, капитала, облигаций, акций и пр. Однако вопреки прогнозу Гизо корпус цензовых избирателей вырос незначительно. Немало торговцев и промышленников, ворочавших крупными капиталами, по-прежнему оставались за бортом цензовой системы.

В области внешней политики весьма прохладное отношение восточноевропейских держав к «королю баррикад» заставило Луи-Филиппа искать сближения с Великобританией. Этому способствовало совместное выступление обеих либеральных монархий в поддержку сначала независимости Бельгии, а затем наследственных прав принцесс Марии Португальской и Изабеллы Испанской, оспариваемых местными реакционерами. 22 апреля 1834 г. Франция и Великобритания подписали союзный договор с Португалией и Испанией. Но сложившееся таким образом франко-британское согласие оказалось непрочным. Колониальное соперничество и в особенности противоречия по Восточному вопросу вскоре привели к охлаждению в их отношениях. Во время Египетского кризиса 1839–1841 гг. Франция противопоставила себя всем основным европейским державам, заключившим в июле 1840 г. договор о коллективной гарантии территориальной целостности Османской империи. Лишь угроза войны с могущественной коалицией побудила Луи-Филиппа отказаться от поддержки египетского паши и его территориальных притязаний к турецкому султану. Подобную осторожность в международных делах республиканская оппозиция расценила как предательство национальных интересов Франции. Оппозиционеры требовали, чтобы правительство Июльской монархии проявляло больше самостоятельности по отношению к державам. В перспективе они выступали за пересмотр «трактатов 1815 г.», якобы нарушавших суверенные права Франции. Они вменяли правительству в обязанность поддержку революционных и освободительных движений за рубежом.

При Июльской монархии Франция после почти полувекового перерыва вернулась к активной колониальной политике. Еще правительство Реставрации, незадолго до своего падения, под благовидным предлогом борьбы с пиратством, направило в Северную Африку войска, которые 5 июля 1830 г. взяли г. Алжир. Луи-Филипп, придя к власти, не только не прекратил эту войну, но придал ей небывалый в истории колониализма размах — численность французских войск в Северной Африке была доведена до 100 тыс. В 1847 г. основные силы алжирцев, которыми командовал Абд аль-Кадер, капитулировали. Одновременно Франция прилагала усилия к тому, чтобы расширить свои колониальные владения в Западной Африке, намереваясь покорить Габон, Берег Слоновой Кости и внутренние районы Сенегала. Воспользовавшись победой Великобритании над Китаем в «опиумной войне» 1840–1842 гг., правительство Июльской монархии навязало этой стране неравноправный договор 1844 г., предоставлявший французским купцам разнообразные права и привилегии.

Убедившись в невозможности свергнуть Июльскую монархию силой, ее противники обратились к мирным формам протеста и законным способам борьбы за демократические перемены. Значительный размах приобрело движение за избирательную реформу. В 1840 г. в Париже был образован Комитет в поддержку избирательной реформы, который приступил к сбору подписей под соответствующей петицией. Однако петиционная кампания не приобрела такого массового характера, как, например, движение чартистов в Великобритании. В 40-е годы на первый план вышла дискуссия по социальному вопросу, связанному с негативными последствиями для населения промышленной революции. По отношению к нему республиканцы далеко разошлись во мнениях. Одни уповали на избирательную реформу как панацею и не усматривали необходимости в каких-то особых мерах борьбы с пауперизмом. Политические демократы (как их называли) группировались вокруг крупнейшей оппозиционной газеты «Насьональ». Другие же утверждали, что в дополнение к политическим требуются социальные реформы. Они образовали группу так называемых социальных демократов, которая в 1843 г. приступила к изданию газеты «Реформы». В свою очередь, от социальных демократов отделились публицисты и общественные деятели, которые выступали за более справедливое перераспределение собственности и даже ее полную передачу в общее владение всех людей. Первых называли социалистами (фурьеристы, Луи Блан, Жозеф Прудон), вторых — коммунистами (Этьен Кабе). И те, и другие обзавелись большим количеством последователей в крупных городах.

Озабоченность социальным вопросом выражали католические круги, принц Луи-Наполеон Бонапарт, либеральные экономисты, такие, как Фредерик Бастиа, Адольф Бланки, Мишель Шевалье. Последние доказывали, что переход от политики таможенного протекционизма, которую проводила Франции за минувшие десятилетия, к свободной торговле с зарубежными странами даст огромный прирост национального богатства, который позволит изжить нищету. В середине 40-х годов они образовали Центральную ассоциацию за свободу обмена.

На социальный вопрос не обращало внимания только правительство, погрязшее в коррупции и «материальных интересах». Отчуждение граждан от власти достигло угрожающих размеров. Вдобавок Июльская монархия столкнулась с серьезными династическими трудностями. В 1842 г. погиб старший сын Луи-Филиппа — молодой герцог Орлеанский. Наследником пожилого короля был объявлен его внук граф Парижский, которому исполнилось всего 4 года. Такая разница в поколениях практически исключала безболезненное наследование трона.

В 1846–1847 гг. Францию поразил глубокий экономический кризис, который обнаружил беспомощность правительства перед лицом тяжелых испытаний. Новый импульс получило движение в поддержку избирательной реформы. Поскольку закон запрещал проводить политические собрания граждан, оно приняла форму банкетной кампании — митингов, замаскированных под дружеское застолье.

Революция 1848 года и Вторая республика

22 февраля 1848 г. власти попытались силой помешать проведению банкета, который сторонники избирательной реформы организовали в Париже. Однако Национальная гвардия отказалась им повиноваться. Уже на следующий день антиправительственные манифестации переросли в вооруженное восстание. 24 февраля Луи-Филипп отрекся от трона в пользу графа Парижского. Отряды повстанцев, ворвавшиеся в зал заседаний Палаты депутатов, пресекли попытку учредить регентство. Вожди республиканской оппозиции, собравшиеся в городской Ратуше, приняли решение о формировании Временного правительства.

По своему составу это правительство представляло собой компромисс между политическими и социальными демократами. Его членами являлись как бывшие депутаты, так и деятели внепарламентской оппозиции, в том числе социалист Луи Блан и руководитель одного из тайных обществ рабочий Александр Альбер. Политические демократы, образовавшие умеренное крыло Временного правительства, располагали в нем большинством. Ни статус Временного правительства, ни круг его полномочий не были четко определены. Оно являлось одновременно и коллективным главой государства, и министерским кабинетом. Не все его члены возглавили министерства. Например, без определенных обязанностей остались Блан и Альбер. Вместе с тем министерские портфели получили лица, не являвшиеся членами Временного правительства. В результате социальные демократы были вынуждены довольствоваться вторыми ролями.

Жители Парижа с энтузиазмом приветствовали Временное правительство. Они связывали с ним надежду на улучшение своего политического и социального положения. Вместе с тем революция всколыхнула патриотические чувства французов, окрашенные революционным мессианством. Подобные настроения активно поощряла демократическая и социалистическая пресса, а также демократические клубы, во множестве возникшие в столице и провинции после февральской победы.

24 февраля 100-тысячная толпа, собравшаяся под окнами Ратуши, где заседало Временное правительство, предъявила ему ряд требований: немедленное провозглашение Франции республикой, замена триколора красным флагом в качестве государственного символа, признание права граждан на труд. Первое же из этих требований привело членов правительства в замешательство. Все они были убежденными республиканцами, но хотели учредить республику в строгом соответствии с законными процедурами. Поэтому объявив Францию республикой, правительство одновременно приняло решение вынести вопрос о форме правления на одобрение самих граждан. Первоначально выборы в Учредительное собрание были назначены на 9 апреля 1848 г.

Столь же неуместным показалось большинству членов Временного правительства и требование красного флага. Как символ социальной революции, он, по их мнению, только повредил бы республике, оттолкнув от нее собственнические слои населения. Поэтому правительство настояло на том, чтобы государственным флагом оставался трехцветный. В оправдание этого решения Ламартин заявил, что триколор является символом не какого-то конкретного политического режима, а всей французской нации. Вместе с тем правительство не возражало, чтобы к древку знамени прикреплялась красная розетка.

Зато с неожиданной легкостью оно уступило требованию о законодательном признании права граждан на труд. Большинство его членов были заведомыми сторонниками либерального принципа свободы труда. Тем не менее 25 февраля Временное правительство приняло соответствующий декрет, дополнив его решением о создании особых национальных мастерских.

Фактически это была полицейская и отчасти благотворительная мера, направленная на то, чтобы увести безработных с улиц Парижа, а также обеспечить им средства существования. Но французы усмотрели в национальных мастерских некоторое сходство с социалистическими проектами «решения» социального вопроса. Некоторых это вдохновило на новые требования. 28 февраля они вышли на демонстрацию под лозунгом создания особого Министерства труда, в задачу которого входило бы «уничтожение эксплуатации». Призыв демонстрантов поддержал Л. Блан. В итоге Временное правительство приняло компромиссное решение о создании особой правительственной комиссии «по рабочему вопросу». Ее председателем был назначен Блан, заместителем — Альбер. По ее инициативе были изданы декреты о сокращении продолжительности рабочего дня на предприятиях до 10 часов в Париже и до 11 часов в провинции, а также о запрещении подрядных работ как «формы эксплуатации трудящихся».

Общение с революционным народом побудило членов Временного правительства не тянуть с формированием новых, республиканских сил обеспечения порядка. Уже 25 февраля был подписан декрет о создании особой мобильной гвардии, солдаты и офицеры которой, «мобили», несли постоянную службу и получали за это жалованье. Чуть позже были распущены элитные батальоны Национальной гвардии, набранные в богатых кварталах столицы.

Печатью двойственности, стремлением угодить «и вашим и нашим» была отмечена внешняя политика Временного правительства. Министр иностранных дел Альфонс Ламартин изложил ее принципы в циркуляре, разосланном 4 марта дипломатическим представителям Франции за рубежом. В нем утверждалось, что низложение монархии и «провозглашение Французской республики нельзя рассматривать как акт агрессии против любой другой формы правления». Но вместе с тем договоры 1815 г. объявлялись потерявшими юридическое значение, кроме тех положений, которые касались территориального устройства. Ламартин призывал другие государства «по доброй воле согласиться с освобождением республики от их бремени». Он также обещал всестороннюю поддержку, в том числе и военными средствами, «угнетенным национальностям в Европе и за ее пределами».

На этом Временное правительство практически исчерпало возможности для политических маневров. Оно было вынуждено все чаще прибегать к непопулярным мерам. С началом революции пришло в расстройство финансовое хозяйство Франции. Чтобы поддержать государственный кредит, правительство досрочно выплатило проценты держателям ценных бумаг. Тем не менее их биржевая стоимость резко упала. Полностью провалилась и попытка сбалансировать бюджет за счет «национального займа». В итоге 17 марта Временное правительство приняло решение о 45-процентном повышении всех прямых налогов сроком на один год. Особенно обременительной эта мера оказалась для крестьян — собственников и арендаторов земельных участков.

Революционные власти заметно повысили тон в отношении участников уличных манифестаций. 16 марта на демонстрацию протеста вышли солдаты ранее распущенных элитных батальонов Национальной гвардии. На следующий день демократические клубы организовали контрманифестацию под лозунгом переноса выборов в Учредительное собрание. Символическая уступка не удовлетворила парижан. 16 апреля по призыву демократических клубов тысячи из них, в основном жители рабочих предместий, снова вышли на улицу под тем же лозунгом. Но возле Ратуши их впервые встретили ряды вооруженных национальных гвардейцев. И так же впервые правительство даже не захотело выслушать демонстрантов.

23 и 24 апреля во Франции состоялись выборы в Учредительное собрание. В них приняли участие все мужчины страны старше 21 года. Мандат получили 880 «народных представителей». Большинство из них (около 500) по своим взглядам были близки к умеренному крылу Временного правительства, т. е. политическим демократам. Около 300 членов Учредительного собрания называли себя консерваторами. Фактически это были все те же легитимисты и орлеанисты, которые лишь для видимости признали республику. Серьезное поражение потерпели социалисты и близкие к ним социальные демократы.

4 мая 1848 г. начало работу Учредительное собрание. На первом же его заседании «народные представители» повторно провозгласили Францию республикой, чтобы подчеркнуть ее легитимный характер. Затем Учредительное собрание, оставив себе законодательную власть, назначило Исполнительную комиссию в составе пяти человек. Они должны были руководить министрами, ответственными за отдельные отрасли управления. Почти все члены Исполнительной комиссии и министры были политическими демократами. Возмущению социальных демократов и социалистов таким распределением должностей не было предела — они расценили действия политических демократов как захват власти и измену революции. 15 мая они организовали в поддержку польских патриотов 150-тысячную манифестацию, участники которой неожиданно ворвались в зал заседания Учредительного собрания и объявили его распущенным. Затем вожди демократической оппозиции занялись в Ратуше формированием нового правительства. Но их опередила Исполнительная комиссия, которая отдала приказ силам порядка арестовать «мятежников». Одновременно были закрыты демократические клубы.

Подавив демократическую оппозицию, умеренные республиканцы больше не видели смысла в сохранении национальных мастерских, содержание которых к тому же недешево обходилось казне. Поэтому 21 июня Исполнительная комиссия приняла декрет, который предусматривал их роспуск. Уже на следующий день начались волнения рабочих. 23 июня прозвучал призыв строить баррикады. Поскольку Июньское восстание было направлено против законно избранной демократической власти, все республиканцы, включая и демократов, единодушно его осудили. Учредительное собрание, объявив Париж на осадном положении, передало исполнительную власть военному министру генералу Кавеньяку. Утром 25 июня армия при поддержке Национальной гвардии и «мобилей» перешла в наступление на позиции повстанцев. Спустя сутки пали их последние баррикады.

Несмотря на атмосферу реакции, воцарившуюся после подавления Июньского восстания, в июле и августе 1848 г. состоялись выборы в генеральные советы департаментов, окружные и муниципальные советы. А в начале сентября завершила работу конституционная комиссия, образованная ранее Учредительным собранием. 4 ноября проект конституции был вынесен на голосование и одобрен подавляющим большинством депутатов.

Новая конституция восходила одновременно к двум источникам — конституционной традиции Франции и конституции США. Из первого источника ее авторы позаимствовали философские начала устройства государства, сформулированные в преамбуле. Из второго источника — строгое соблюдение принципа разделения властей, а главное — организацию исполнительной власти. Конституция учреждала во Франции «единую и неделимую» республику, принципами которой являлись свобода, равенство и братство, а основами — семья, труд, собственность и общественный порядок. Гражданам республики предоставлялись широкие демократические права и свободы. Высшей законодательной властью наделялось однопалатное Законодательное собрание, а высшей исполнительной — президент республики. Большинство депутатов придерживались мнения, что Франция нуждается в «собственном Вашингтоне». Поэтому источником легитимности как Законодательного собрания, так и президента республики объявлялось волеизъявление граждан на основе всеобщего избирательного права.

Выборы президента республики прошли 10 декабря 1848 г. Наиболее перспективным кандидатом считался Кавеньяк, а его основным соперником — Ламартин. Но с огромным преимуществом победил принц Луи-Наполеон Бонапарт, за которого отдали свои голоса граждане, недовольные правлением республиканцев. Его кандидатуру поддержали даже легитимисты и орлеанисты, объединившиеся в так называемую партию порядка. В Бонапарте они усматривали меньшее зло по сравнению с демократической республикой.

20 декабря 1848 г. Луи-Наполеон Бонапарт вступил в должность президента республики. Главой правительства он назначил орлеаниста О. Барро, одного из руководителей «партии порядка». Тот стремился к скорейшему проведению выборов в Законодательное собрание, рассчитывая, что они приведут к победе монархистов. Предчувствуя их исход, республиканцы безуспешно настаивали на отсрочке.

Выборы в Законодательное собрание состоялись 13 мая 1849 г. Из 750 депутатов Законодательного собрания около 500 были ставленниками «партии порядка», с которыми блокировались немногочисленные бонапартисты. Умеренные республиканцы получили около 70 мест. Демократы и социалисты, создавшие незадолго до выборов объединение «Новая гора», добились избрания около 180 депутатов. «Новая гора» самоотверженно выступила в защиту демократии. На том основании, что французские войска были отправлены в Италию на помощь папе римскому, И июня 1849 г. Ледрю-Роллен обвинил президента в нарушении конституции и потребовал его предания суду. Поскольку большинство Законодательного собрания отклонило это требование, демократы призвали граждан выйти на демонстрацию протеста. 13 июня 1849 г. тысячные толпы снова заполнили улицы Парижа. В ответ Законодательное собрание объявило столицу на осадном положении. 33 депутата-демократа были лишены парламентской неприкосновенности и преданы суду, оппозиционные газеты закрыты, всякие политические собрания запрещены сроком на год.

Поражение «Новой горы», последнего оплота республики, открыло путь к монархической реставрации. Только теперь в полной мере проявились разногласия между легитимистами, орлеанистами и бонапартистами. Легитимисты прочили на королевский трон Франции внука Карла X графа Шамбора, орлеанисты — внука Луи-Филиппа графа Парижского. Но и Бонапарт не дремал — никому из них он не собирался уступать дорогу. В сентябре 1849 г. сторонники Бонапарта образовали «Общество 10 декабря», которое проводило шумные кампании в поддержку президента. 31 октября 1849 г. Бонапарт отправил в отставку Барро и других министров, назначив на их место лично преданных себе лиц. Концентрируя в своих руках власть, он умело играл на слабых струнах монархистов, в частности на их религиозных чувствах, а также на страхе перед угрозой республиканского реванша. 16 марта 1850 г. Законодательное собрание приняло закон о народном образовании, названный «законом Фаллу» (по имени разработчика — графа Фаллу), разрешавший создание частных школ, включая религиозные.

Речь принца-президента Бонапарта при закладке марсельского собора 26 сентября 1852 года

«Господа, я счастлив, что этот исключительный случай предоставляет мне возможность оставить следы моего пребывания в вашем великом городе и что закладка первого камня собора будет одним из воспоминаний, связанных с моим пребыванием среди вас. В действительности повсюду, где только возможно, я напрягаю все усилия для того, чтобы поддержать и распространить религиозные идеи, наиболее возвышенные из всех идей: они руководят нами в счастии и утешают в несчастий. Мое правительство — я говорю об этом с гордостью — является может быть единственным, которое поддерживало религию ради нее самой; оно поддерживает религию не как орудие политики, не из-за желания угодить какой-либо партии, но исключительно по убеждению, из-за любви к благу, которую она внушает, и к истинам, которым она учит» (La politique imperial. R, 1865. P. 156–157).

Бонапарт также не препятствовал отмене всеобщего избирательного права. По новому избирательному закону, принятому консервативным большинством 31 мая 1850 г., вводился ценз оседлости и имущественный ценз.

С осени 1850 г. Бонапарт уже не скрывал, что стремится к восстановлению империи. Его сторонники инспирировали поток петиций в Законодательное собрание с требованием пересмотра тех статей конституции, которые ограничивали продолжительность власти президента четырьмя годами. Однако в июле 1851 г. консервативное большинство Законодательного собрания отклонило соответствующее предложение. Это фактически не оставило Бонапарту выбора. Под предлогом защиты республики 2 декабря 1851 г., в годовщину коронации Наполеона I, Бонапарт распустил Законодательное собрание. 14 января 1852 г. была обнародована новая конституция, которая установила 10-летний срок исполнения президентских полномочий. Однако уже 2 декабря 1852 г. республика прекратила существование. Принц-президент Бонапарт объявил себя императором Наполеоном III.

С учреждением Второй империи институты парламентской демократии на долгие годы превратились в ширму неограниченной власти Наполеона III. Авторитарная империя — так обычно определяют этот период истории Франции. Стержнем государства являлся подчиненный императору аппарат исполнительной власти, начиная с кабинета министров и кончая префектами департаментов и мэрами городов и коммун. Законодательные палаты — Законодательный корпус и Сенат — были лишены реальных полномочий, в стране царил полицейский произвол. Формально всеобщее избирательное право во Второй империи было восстановлено. Однако выборы происходили в условиях грубого давления на избирателей, которых власти подкупом или угрозами заставляли голосовать за так называемых официальных кандидатов. Впервые республиканцам удалось провести в Законодательный корпус 5 своих кандидатов в 1857 г., в том числе Эмиля Олливье и Жюля Фавра. Политические репрессии еще более усилились после неудачного покушения на жизнь императора, подготовленного группой заговорщиков во главе с Орсини. 19 февраля 1858 г. был принят закон об общественной безопасности, на основании которого противников власти во внесудебном порядке можно было бросать в тюрьмы и высылать за границу.

Наполеон III в большей мере, чем его предшественники на французском троне, понимал важность экономического прогресса. Он приблизил к себе видных экономистов и предпринимателей, таких, как М. Шевалье, братья Эмиль и Исаак Перейры, Фердинанд де Лессепс. Его правительство сняло ограничения на деятельность акционерного капитала (законы 1856 г. о коммандитных обществах, 1863 г. — обществах с ограниченной ответственностью и 1867 г. — акционерных обществах), заключило договор о свободной торговле с Великобританией (1860), осуществило грандиозную реконструкцию Парижа, дало согласие на проведение в столице Франции всемирных выставок (1855, 1867). Коренные преобразования произошли и в средствах транспорта: страна покрылась густой сетью железных дорог. Эти и другие меры способствовали росту деловой активности и ускорению промышленного развития. В 50-60-е годы Франция достигла самых высоких темпов экономического роста за все столетие. Причем «локомотивом» французской экономики являлась современная крупная машинная индустрия, развивавшаяся значительно быстрее средних показателей. По существу в годы Второй империи Франция вступила в завершающую фазу промышленной революции.

Главной опорой бонапартистской диктатуры была верхушка французской армии. Наполеон III, активно используя военную силу для достижения внешнеполитических целей, вполне утолил ее жажду побед, чинов и наград. В основу своей внешней политики он положил так называемый принцип национальностей. Император дал понять, что не возражает против объединения Германии и Италии, но только в обмен на территориальные компенсации с их стороны. Целями Наполеона III была полная ревизия «трактатов 1815 г.» и значительное расширение французской территории.

В начале 50-х годов Наполеон III вмешался в спор католиков и православных о Святых местах. Оказывая услуги католической церкви, он и сам рассчитывал на ее поддержку, которая придала бы столь недостающую легитимность его власти. Он добился, что папа Пий IX одобрил государственный переворот 2 декабря и призвал французских католиков поддержать империю. Наполеон III высоко оценил этот жест — его правительство увеличило жалованье, выплачиваемое священникам, и предоставило свободу деятельности так называемым конгрегациям (монашеским объединениям), занимавшимся благотворительностью.

Весьма ловко он воспользовался Крымской войной 1853–1856 гг., чтобы приобрести репутацию защитника «угнетенных национальностей» и укрепить международное положение Второй империи. На короткое время Наполеон III стал едва ли не центральной фигурой европейской политики: дружбы с ним искали многие европейские дворы. В 1858 г. Франция подписала союзный договор с Сардинским королевством, которому в обмен на возвращение Савойи и Ниццы обязалась помочь в борьбе за освобождение от австрийского господства Северной Италии. В предстоящей войне Наполеон III заручился благожелательным нейтралитетом России, пообещав ей оказать содействие в пересмотре Парижского мира 1856 г.

Наполеон III добился поставленной цели — Франция получила обратно Савойю и Ниццу. Но политическая цена этого успеха оказалась несоразмерно высокой. Поддержкой сардинского короля он восстановил против себя папу римского, лишившегося части своих светских владений. Совершенно не желая того, император допустил возникновение близ южных границ Франции большого Итальянского королевства, способного составить конкуренцию в международных делах. Не сумел он в итоге сохранить и дружбу с Россией, не только не оправдав ее ожиданий, но еще и раздразнив тем, что поднял свой голос в поддержку поляков во время восстания 1863–1864 гг.

Значительные усилия прилагал Наполеон III, чтобы активизировать колониальную экспансию Франции. Более чем вдвое он увеличил бюджет военно-морского ведомства. Это позволило создать флот, который насчитывал около 300 военных кораблей, большей частью ходивших под паром. И результаты не заставили себя ждать. В 1853 г. французы захватили о. Новая Каледония в Полинезии. А затем они приняли участие в новой «опиумной» войне, которую в 1856 г. развязали против Китая британские колонизаторы. В 1860 г. Франция и Великобритания заключили с ним мирный договор, предоставлявший иностранцам дополнительные торговые и иные преимущества. Вскоре после «открытия» Японии для иностранной торговли французы и этой стране навязали выгодный для себя договор. Преследования католических миссионеров правительством Аннама послужили предлогом для колониальной агрессии в Юго-Восточной Азии. В 1858 г. французские войска при поддержке испанцев попытались захватить города Дананг и Хюэ, но затем были переброшены в устье р. Меконг, где заняли г. Сайгон и прилегавшую к нему территорию. В 1862 г. император Аннама был вынужден признать господство французов. На следующий год Франция установила протекторат над Камбоджей, а в 1867 г. подчинила себе всю южную часть Вьетнама (Кохинхину). За годы Второй империи французы расширили свои владения в Алжире и Сенегале, а также захватили Дагомею. В районе Суэцкого перешейка они соединили судоходным каналом Красное и Средиземное моря. Разрешение на его строительство от египетского правителя Саида-паши получил Ф. де Лессепс, долгое время служивший в Египте французским консулом. В 1856 г. под его руководством была образована «Компания Суэцкого канала» в форме акционерного общества с капиталом 200 млн франков, разделенным на 400 тыс. акций. Крупнейшим акционером являлся сам паша, подписавшийся на 150 тыс. акций. Строительные работы начались в 1859 г., а торжественное открытие канала состоялось 17 ноября 1869 г.

Неудивительно, что при таком масштабе колониальной экспансии Франция уже к началу 60-х годов столкнулась с острейшим дефицитом государственного бюджета. Перед лицом грозящего империи кризиса Наполеон III решился на проведение реформ. Начался период истории, обычно называемый либеральной империей. В ноябре 1860 г. были приняты декреты, расширявшие полномочия законодательных палат. Они могли теперь выступать с оценкой политики правительства, а также публиковать отчеты о прениях. В ноябре 1861 г. Законодательный корпус получил право вотировать государственный бюджет не только в целом, но и отдельными частями. Сложилась легальная оппозиция правительству, представленная республиканцами и традиционными монархическими группировками — легитимистами и орлеанистами. На законодательных выборах 1863 г. за них в совокупности проголосовали втрое больше избирателей, чем в 1857 г. Депутатские мандаты получили 17 республиканцев и 15 монархистов, вместе они образовали оппозиционный Либеральный союз. На открытии парламентской сессии 1864 г. от имени оппозиции Тьер потребовал законодательного закрепления «необходимых свобод» — личности, печати, выборов, а также подотчетности министров и ответственности правительства перед парламентом. В январе 1867 г. депутаты добились подотчетности министров. В мае следующего года был принят новый закон о печати, а спустя месяц — о расширении права граждан на собрания.

Наполеона III тревожило, что своими успехами на выборах республиканцы во многом были обязаны поддержке заводских рабочих. Между правительством и республиканской оппозицией развернулось острое соперничество за симпатии рабочих избирателей. Чтобы привлечь их на свою сторону, власти посягнули даже на один из основополагающих принципов либеральной политики — свободу труда, — отменив старый закон Ле-Шапелье и предоставив в 1864 г. наемным работникам право на забастовку. Однако республиканская оппозиция сумела выдвинуть более привлекательную программу реформ. В 1869 г. республиканец Леон Гамбетта, выступая на предвыборном митинге в рабочем предместье столицы Бельвиле, потребовал глубоких демократических преобразований в политическом и социальном строе государства, включая полную свободу печати, собраний и объединений граждан, отделение церкви от государства, обязательное бесплатное светское начальное образование, замену постоянной армии вооружением народа.

Выборы в Законодательный корпус, состоявшиеся в 1869 г., резко изменили расстановку политических сил. Сторонники сохранения авторитарных методов правления оказались в меньшинстве. Возросла численность депутатов-бонапартистов, поддерживавших политику либеральных реформ. Значительно увеличилось парламентское представительство республиканцев. Однако среди них наметился раскол: часть из них намеревались и впредь оставаться в непримиримой оппозиции правительству империи, зато другие не исключали сотрудничества с ним на почве реформ. На последних и решил опереться Наполеон III, стремясь упрочить свою власть. В сентябре 1869 г. он издал декрет, возвращавший Законодательному корпусу полномочия подлинно законодательной власти: право избирать своего председателя, предлагать законы и т. д. Вскоре был провозглашен и принцип коллективной ответственности министров не только перед императором, но и перед палатами. Если не юридически, то фактически Вторая империя превратилась в парламентскую монархию с либерально-демократическими учреждениями. В январе 1870 г. император предложил умеренному республиканцу Олливье возглавить правительство и даже выбрать министров по своему усмотрению (кроме военного и морского). Плебисцит, организованный в мае 1870 г. показал, что большинство избирателей (7,3 млн голосов против 1,5 млн) поддерживают политику реформ.

Между тем в международных делах Наполеона III преследовали неудачи. Унизительным провалом обернулась затеянная им экспедиция в Мексику. Он намеревался учредить там монархию во главе со своим ставленником эрцгерцогом Максимилианом (братом австрийского императора Франца-Иосифа). Но не достигнув намеченных целей, Наполеон III был вынужден отозвать войска. Максимилиан был схвачен патриотами и расстрелян по приговору суда.

В европейской политике Наполеон III вел себя столь же нерасчетливо. Он не только рассорился с государями, которые в недавнем прошлом были его союзниками, но и легко дал себя провести Пруссии, предложившей некие территориальные компенсации на Рейне в обмен на дружественный нейтралитет в случае ее войны с Австрией. О своих обещаниях Пруссия тотчас же забыла после образования Северогерманского союза. Однако Наполеон III продолжал настаивать на компенсациях, все туже затягивая узел франкопрусских противоречий. И он повторно дал заманить себя в сети, которые ему расставил прусский министр-президент Бисмарк. Поводом для войны послужил спор, возникший между обеими странами из-за кандидатуры немецкого принца на замещение королевского трона Испании. Франция подняла такую бурю, что прусский король счел за благо отказаться от поддержки своего ставленника. Но требование французского посла о письменных гарантиях Вильгельм I отклонил, о чем и сообщил Бисмарку телеграммой из Эмса, где находился на отдыхе. Тот вычеркнув кое-что из нее, но не добавив от себя ни слова, позаботился о том, чтобы она произвела «впечатление красной тряпки на галльского быка». В таком виде «эмсская депеша» и была передана в печать.

Как того и добивался Бисмарк, Франция взяла на себя ответственность за развязывание конфликта. 15 июля 1870 г. Законодательный корпус по просьбе правительства проголосовал за военные кредиты. В ответ 16 июля Вильгельм I подписал приказ о мобилизации прусской армии. 19 июля Франция объявила Пруссии войну, оказавшуюся последней в истории Второй империи. Уже в середине августа крупные силы французов были блокированы в крепости Мец. 2 сентября другая группировка капитулировала близ г. Седан. Вместе с ней в плен сдался и Наполеон III.

Когда в Париже получили известие о катастрофе под Седаном, улицы заполнились толпами горожан, требовавшими провозглашения республики. 4 сентября в Ратуше собрались вожди республиканской оппозиции, которые сформировали правительство «национальной обороны». Вечером того же дня оно объявило о роспуске Законодательного корпуса и о предстоящих выборах в Учредительное собрание. В тронном зале Тюильрийского дворца Франция была провозглашена республикой.

Рождение Третьей республики

Правительство «национальной обороны» рассчитывало на почетный мир с Пруссией. Однако условия, которые 18 сентября предложил Бисмарк, оказались суровыми: отказ Франции от Эльзаса, сдача крепостей Страсбург и Туль, оккупация немецкими войсками одного из парижских фортов — Мон-Валерьен. Правительство, состоявшее из республиканцев, не посмело их принять, потому что опасалось таким образом дискредитировать республику. Вместе с тем его члены понимали, что у них нет возможности заставить Бисмарка пойти на смягчение условий мира. 16 сентября немецкие войска вышли в окрестности французской столицы и затем полностью ее окружили. Немцы не собирались брать город штурмом, но, подтянув тяжелую артиллерию, подвергли его обстрелу. Положение стало безнадежным после того, как 27 октября капитулировал Мец, а 4 декабря пал Орлеан.

28 января 1871 г. Фавр заключил с немецкими представителями соглашение о перемирии. Его условия оказались гораздо тяжелее прежних: форты Парижа со всем вооружением и боеприпасами подлежали сдаче немцам, а гарнизон хотя и оставался в городе, но на положении военнопленных. Лишь национальные гвардейцы, оборонявшие Париж во время осады, сохраняли оружие. Для ведения переговоров о мире Франция должна была провести выборы в Национальное собрание и сформировать «законное» правительство.

Революционные и левореспубликанские группировки осудили перемирие. Но на выборах, которые состоялись 8 февраля 1871 г., победили сторонники мира с объединенной Германией. Большей частью это были монархисты (около 400 из 630 депутатов) и умеренные республиканцы. Ввиду важности вопроса о мире они отложили на время свои разногласия относительно формы правления и заключили компромисс, поделив поровну высшие государственные должности. Председателем Национального собрания, которое открылось в Бордо 12 февраля, был избран республиканец Жюль Греви, а главой исполнительной власти Французской Республики, как официально именовалось государство, — орлеанист Тьер. В целях сохранения национального единства он обязался не предпринимать каких-либо действий, предрешающих политическое устройство Франции (так называемый «пакт Бордо»).

26 февраля Тьер подписал в Версале прелиминарный мирный договор, согласно которому Франция теряла Эльзас и Лотарингию, а также выплачивала Германии контрибуцию в размере 5 млрд франков. Лишь по завершении платежей немецкие войска должны были покинуть французскую территорию. 1 марта Национальное собрание после коротких, но бурных дебатов одобрило его значительным большинством голосов. 10 мая во Франкфурте-на-Майне состоялось подписание окончательного мира.

Парижане, выдержавшие многомесячную осаду, были недовольны условиями мира. Их гордость задело и решение Национального собрания назначить местом своего пребывания Версаль. В этом они усмотрели недоверие к столице, проголосовавшей на выборах 8 февраля за республиканцев. Окончательно подорвало их доверие к властям решение, внезапно принятое Национальным собранием, об отмене моратория на взыскание просроченных долгов, введенного во время осады. Необыкновенную популярность среди парижан приобрел лозунг децентрализации, самостоятельности отдельных регионов страны, включая и столицу.

Большую роль в жизни парижан играла Национальная гвардия. Во время осады она насчитывала сотни тысяч бойцов, которые за свою службу получали скромное вознаграждение. На вооружении у нее имелись 227 артиллерийских орудий, большей частью отлитых на пожертвования самих парижан. Как военная и политическая сила Национальная гвардия внушала правительству большую тревогу. Тьер был твердо намерен взять ее под контроль, прежде всего изъять у нее тяжелое оружие. С этой целью на рассвете 18 марта в Париж были введены правительственные войска. Но поднятые по тревоге национальные гвардейцы помешали им вывезти артиллерию. При этом генералы Леконт и Тома, командовавшие войсками, были задержаны и в тот же день без суда и следствия казнены.

Эти трагические события послужили сигналом к эвакуации правительственных учреждений в Версаль. Вслед за ними столицу начали покидать богатые горожане. Столица полностью оказалась в руках Национальной гвардии, руководство которой занялось подготовкой выборов в Коммуну, как по традиции называлось городское самоуправление Парижа. Выборы состоялись 26 марта. В них участвовала почти половина зарегистрированных избирателей — 229 тыс. из 485 тыс. Членами Коммуны были избраны 86 человек. Среди них встречались известные люди, например ветераны революционного движения Шарль Делеклюз и Феликс Пиа, художник Гюстав Курбе. Имена же большинства — обычных служащих, врачей, журналистов, адвокатов, рабочих — ничего не говорили широкой публике.

Коммуна обнародовала программу реформ, которая была общим достоянием французских демократов середины XIX в., — замена постоянной армии вооружением народа, выборность и сменяемость чиновников, справедливая организация труда, отделение церкви от государства, введение бесплатного обязательного и светского обучения детей и др. Но о выполнении этой программы не могло быть и речи из-за вооруженного противоборства с правительством. В начале апреля произошли первые стычки между федератами (так называли себя бойцы вооруженных отрядов Коммуны) и версальскими (правительственными) войсками. Этот гражданский конфликт характеризовался бесчинствами с обеих сторон. Узнав, что версальцы расстреливают пленных, Коммуна приняла декрет о заложниках. Когда бои велись уже на улицах Парижа, коммунары подожгли ряд общественных зданий в центре столицы — Тюильрийский дворец, Ратушу, Дворец правосудия, префектуру полиции. 28 мая Париж был полностью взят под контроль правительственными войсками.

С возвращением страны к внешнему и гражданскому миру монархисты, располагавшие большинством в Национальном собрании, получили легальную возможность восстановить во Франции монархию. Они рассчитывали на активное содействие исполнительной власти в лице Тьера. Но тот на их обращения не отвечал, поглощенный текущими делами. Оставаясь депутатом и главой правительства, 31 августа 1871 г. он был избран еще и главой государства — президентом республики (с оговоркой, что название его новой должности не предрешает вопроса о будущей форме правления). Благодаря двум внутренним займам его правительству удалось в кратчайшие сроки выплатить контрибуцию. В марте 1873 г. Франция подписала с Германией конвенцию о выводе оккупационных войск. По этому случаю Тьеру был присвоен почетный титул «освободителя территории».

На баррикадах Парижа. 1871 г.

В ноябре 1872 г. Тьер прервал молчание и заявил: «Республика существует, она является законной формой правления в этой стране». Монархисты были потрясены его словами. Некоторые из них поддержали Тьера, положив начало длительному процессу «присоединения» монархистов к республике. В Национальном собрании «присоединившиеся» стали блокироваться с республиканцами. Но большинство не простило Тьеру его «измены». 24 мая 1873 г. они отправили его в отставку и избрали президентом республики маршала Мак-Магона, убежденного легитимиста.

Однако реставраторским планам мешала старая династическая распря между обоими претендентами на королевскую корону. Политики из монархического лагеря пытались примирить их между собой. Им удалось заручиться согласием графа Парижского о признании старшинства графа Шамбора при условии наследования трона после его смерти. Однако камнем преткновения оказались политико-идеологические притязания графа Шамбора. Он верил в свое Божественное право, и ему представлялась неприемлемой процедура избрания короля депутатами. Он также категорически отказался признать триколор, настаивая на белом стяге Бурбонов.

Ввиду срыва переговоров монархисты решили потянуть время. С этой целью в ноябре 1873 г. они провели закон о семилетием сроке полномочий президента и, не мешкая, принялись готовить почву для монархии. Целью своего президентства Мак-Магон провозгласил восстановление в стране «морального порядка». Главой правительства он назначил орлеаниста герцога де Брольи, который подверг «чистке» государственный аппарат от республиканцев. Одновременно власти стремились поднять авторитет католической церкви. Для желающих совершить паломничество в Лурд и другие места явления Богоматери выделялись специальные поезда. В искупление «грехов» Коммуны было принято решение о строительстве на Монмартрском холме базилики Сакре-Кёр.

И легитимисты, и орлеанисты своими ближайшими политическими конкурентами считали бонапартистов, которые сумели добиться заметного успеха на дополнительных выборах в Национальное собрание, состоявшихся в 1874 г. Это заставило обе монархические группировки искать соглашения с умеренными республиканцами в целях поддержания существующего порядка. Плодом политического компромисса между ними явились три конституционных закона, принятые в течение 1875 г. Вместе взятые, они составили конституцию, учреждавшую Третью республику.

В ней отсутствовала традиционная Декларация прав человека и гражданина. Первоначально депутаты не собирались определять даже форму правления. Но благодаря поправке депутата Анри Валлона, одобренной большинством всего лишь в один голос, должность главы государства по-прежнему должна была именоваться «президент республики». Как глава исполнительной власти, он назначал и смещал министров, председательствовал на их заседаниях, но был лишен права принимать без их ведома и согласия какие-либо иные важные решения. Президент республики представлял Францию в международных отношениях, подписывал декреты и обнародовал законы, мог вернуть закон на повторное обсуждение в палаты, обладал правом помилования. Министры, в руках которых находилась реальная исполнительная власть, составляли правительство, несшее солидарную ответственность перед палатами.

Конституция закрепила такие принципы либерально-демократического устройства государства, как представительное правление, разделение властей, ответственность правительства перед парламентом. Двухпалатному Национальному собранию принадлежала законодательная власть. Палата депутатов выбиралась всеми гражданами на четыре года на основе всеобщего избирательного права, Сенат — специальными коллегиями выборщиков на девять лет с переизбранием трети его состава каждые три года (не считая несколько десятков пожизненных сенаторов). Закон признавал за палатами одинаковые права с той лишь разницей, что Сенат наделялся еще и высшей судебной властью (в особых случаях он мог принимать решения в качестве верховного суда страны). На совместных заседаниях палат, которые назывались конгрессом, избирался президент республики и принимались поправки к конституции.

31 декабря 1875 г. депутаты Национального собрания сложили свои полномочия. В соответствии с конституцией состоялись выборы в обе палаты парламента. Места в Сенате монархисты и республиканцы разделили почти поровну, зато в Палате депутатов республиканцы добились убедительного большинства (360 мандатов против 170). Президент Мак-Магон сделал вид, что склоняется перед волей избирателей, и назначил правительство из умеренных республиканцев. Но 16 мая 1877 г. он под надуманным предлогом отправил министров в отставку. Был сформирован кабинет во главе с Брольи. Затем с согласия Сената президент распустил Палату депутатов и назначил новые выборы. Подготовка к ним сопровождалась беспрецедентным со времен Второй империи давлением правительства и государственных чиновников на избирателей. Республиканцы образовали предвыборный блок, выдвинувший единых кандидатов во всех избирательных округах. Эта тактика блестяще себя оправдала. На выборах 14 октября республиканцы получили 335 депутатских мест против 208 у монархистов.

Мак-Магон снова пренебрег результатами выборов. Он назначил кабинет меньшинства из монархистов. В знак протеста республиканцы прибегли к обструкции, провалив в Палате депутатов законопроект о бюджете на 1878 г. Лишь угроза полномасштабного политического кризиса заставила Мак-Магона одуматься. Он отправил в отставку правительство и 29 января 1879 г. досрочно оставил свой пост. На следующий день президентом республики был избран республиканец Греви.

Правление умеренных республиканцев

Годы «битв за республику» характеризовались значительной поляризацией политических сил. Они разделились на два больших лагеря, которые по традиции, восходившей к революции конца XVIII в., называли правым и левым. Французские правые выступали за восстановление монархии во главе с Бурбонами или Орлеанами, а левые — в защиту республиканских учреждений.

Между тем Третья республика, возникшая в обстановке поражения Франции во внешней войне, разгрома Коммуны и компромисса 1875 г., не исключала возможности сотрудничества монархистов и значительной части республиканцев на почве защиты национальных интересов, социального консерватизма и борьбы с «анархией». Что касается монархистов, то у них практически не осталось альтернативы. На всеобщих выборах 1881 г. их парламентское представительство резко сократилось. В Палате депутатов они получили всего лишь 90 мест. Боевой дух самых последовательных противников республики — легитимистов — подорвала смерть графа Шамбора в 1883 г. В их рядах произошел раскол: одни из принципа сохранили верность белому знамени Бурбонов и остались на позициях неприятия республиканского строя; другие проявили гибкость и вступили в ряды орлеанистов, признав графа Парижского законным претендентом на трон. Многие монархисты были вынуждены если не формально, то фактически признать существующую форму правления, сосредоточив усилия на борьбе в защиту традиционных консервативных ценностей — религии, церкви, собственности, армии, сильной исполнительной власти. Они постепенно превратились в конституционную оппозицию республиканским правительствам справа. Таким образом сложились предпосылки для возникновения в парламенте либерально-консервативного «центра» на основе сближения умеренной части республиканского большинства и признавших республику монархистов.

Сами республиканцы, завоевавшие на выборах 1881 г. в Палату депутатов 467 мест, проводили политику, проникнутую социальным консерватизмом. За это их прозвали умеренными республиканцами. «Отцы-основатели» Третьей республики — президент Греви, министры Жюль Ферри, Шарль де Фрейсине и др. — стремились успокоить деловые круги, которых тревожила возможность общественных потрясений. Общему настроению поддался даже Гамбетта. Он призывал своих сторонников не торопиться с проведением социальных реформ, предлагая отложить их «до благоприятного времени» (au temps opportun), за что прослыл «оппортунистом». В 80-е годы этот ярлык прочно прилип к умеренным республиканцам.

Придя к власти, республиканцы ограничились тем, что провели ряд мер, направленных главным образом на легитимацию Третьей республики, устранение явных пробелов в конституции и перекосов в гражданских отношениях. Правительство и Национальное собрание переехали из Версаля в Париж, день 14 июля был объявлен национальным праздником, а коммунарам предоставили амнистию. В 1881 г. были приняты законы о свободе собраний и печати, в 1883 г. разрешен развод, в 1884 г. на основании закона, подготовленного Рене Вальдеком-Руссо, легальный статус получили профессиональные объединения предпринимателей и рабочих. Благодаря усилиям Ферри, занимавшего посты министра народного образования и председателя Совета министров в разных кабинетах, была принята серия законов об обязательном, бесплатном и светском начальном обучении. Некоторые меры умеренных республиканцев носили половинчатый характер. Так, конституционная реформа свелась к упразднению института пожизненных сенаторов. После долгих дебатов парламентское большинство отвергло предложение о выкупе государством частных железных дорог. Та же судьба постигла идею подоходного налога.

Социальный консерватизм лидеров республиканского большинства вызвал разочарование значительной части избирателей. Их взоры обратились к небольшой группе политиков, называвших себя радикалами и заявлявших о верности старой программе демократических и социальных реформ, от которой отказались оппортунисты. После выборов 1881 г. радикалы впервые отделились от республиканского большинства, образовав в Палате депутатов собственную фракцию в составе 46 человек. Их лидерами были молодые журналисты Камиль Пельтан и Жорж Клемансо. После выборов 1885 г. радикалы располагали в Палате депутатов 180 местами, оппортунисты — 200.

Республиканцы, которые и раньше не отличались монолитным единством, теперь окончательно раскололись на две соперничающие группировки — оппортунистов (умеренных республиканцев) и радикалов. Их называли партиями, но по существу это были аморфные политические течения, идейными и организационными штабами которых служили соответствующие парламентские группировки. Они легко распадались на мелкие автономные образования, именовавшие себя «левыми», «республиканскими», «демократическими» и даже «социалистическими», и так же легко вновь объединялись впоследствии. Слабая сплоченность республиканцев неблагоприятно отражалась на устойчивости министерских кабинетов. Частая смена правительства была отличительной чертой Третьей республики. В среднем кабинеты находились у власти менее одного года. Этот недостаток лишь отчасти восполнялся относительным постоянством персонального состава правительства. Иначе говоря, значительная часть, а то и большинство министров кабинета, уходившего в отставку, как правило, оказывались в новом.

С приходом к власти республиканцев вопрос о форме правления потерял остроту. В общественно-политических дискуссиях его потеснили споры о роли церкви в современном обществе. Консерваторы традиционно поддерживали церковь как одну из опор общественного порядка. Но именно поэтому республиканцы относились к ней с подозрением. В частности, они выражали недовольство деятельностью многочисленных религиозных конгрегаций. Еще находясь в оппозиции, республиканцы выдвинули лозунг борьбы с клерикализмом. В 1880 г. кабинет Ферри добился закрытия учебных заведений ордена иезуитов и обязал все другие конгрегации получить разрешение на свою деятельность. Эти меры вызвали недовольство духовенства и верующих. В стране возникло мощное католическое движение, которое нашло союзника в лице консервативной оппозиции и укрепило ее избирательную базу. На законодательных выборах 1885 г. клерикально-монархический блок выдвинул единых кандидатов и сумел потеснить республиканцев, получив свыше 200 депутатских мест.

Поглощенные борьбой с клерикально-монархической опасностью республиканцы не сразу заметили, как выросла и окрепла новая политическая сила — националистическое движение. Отчасти его подъем был связан с разочарованием широких слоев населения в результатах правления «умеренных республиканцев». Но главное — общественное мнение Франции не смирилось с утратой Эльзаса и Лотарингии. Начав с критики отдельных действий правительства, националисты постепенно перешли к отрицанию конституционных основ Третьей республики. В особенности они нападали на парламентаризм, усматривая в нем причину ослабления государственной власти и национального единства. Они выдвинули требование пересмотра конституции в целях усиления исполнительной власти по образцу президентской республики 1848 г.

На роль «сильной личности» националисты прочили генерала Буланже. В 1886 г. он получил в правительстве портфель военного министра и на этом посту осуществил ряд реформ, снискавших ему популярность: сокращение срока военной службы с 5 до 3 лет, улучшение бытовых условий рядовых и унтер-офицеров и др. А твердость, которую он проявил перед лицом угроз Германии в 1887 г., окончательно сделала его кумиром толпы — «генералом реванша». Амбиции популярного генерала стремились использовать в своих целях различные политические силы. Но главным ресурсом буланжизма было националистическое движение, ведущую роль в котором играла Лига патриотов. Основанная в 1882 г. писателем Полем Деруледом и историком Анри Мартэном, она ставила целью «развитие физических и моральных сил нации» прежде всего в интересах победоносной войны против Германии. В середине 80-х годов Лига патриотов насчитывала свыше 180 тыс. членов.

Уволенный из армии Буланже в 1888 г. был выбран в Палату депутатов, где сразу же потребовал пересмотра конституции. Поскольку парламентарии его не поддержали, генерал вынес это требование на своеобразный плебисцит. На дополнительных выборах в нескольких избирательных округах он возглавил списки кандидатов, выступавших за роспуск парламента, отмену конституционных законов и созыв Учредительного собрания. И почти везде ему сопутствовала удача. Это заставило республиканское большинство внести изменения в закон о выборах, отменив голосование по партийным спискам и запретив кандидатам выдвигаться более чем в одном избирательном округе. Буланжизм резко пошел на спад, когда генерал уехал за границу, опасаясь преследований. На законодательных выборах в сентябре 1889 г. его сторонники смогли завоевать в Палате депутатов всего лишь 38 мест.

Постепенно восстанавливало силы рабочее движение, пришедшее в упадок после подавления Коммуны. В 1880 г. была образована Рабочая партия, заявившая о своей приверженности социалистическим идеям. Вскоре она разделилась на две самостоятельные организации, одна из который сохранила старое название, а другая взяла новое — Федерация социалистических трудящихся. Первая из них приняла марксистскую программу, которая предусматривала «возвращение к коллективной собственности на все средства производства». Поэтому ее членов чаще всего называли «коллективистами». Вторая стояла на реформистских позициях, ее члены принципиально не требовали ничего, что выходило бы за пределы «возможного» (possible). Отсюда другое, более распространенное название этой партии — «поссибилисты». Кроме того, немало популярных политиков, не желавших принадлежать ни к какой организации, объявили себя «независимыми социалистами».

Своеобразными путями развивалось профсоюзное, или, как его называли во Франции, синдикалистское движение. Ему также не удалось избежать идейных разногласий и организационного разброда. Одно из основных его течений сложилось вокруг бирж труда, которые первоначально занимались учетом спроса и предложения рабочей силы. Но со временем они стали еще и местом, где регулярно собирались руководители местных профсоюзов. Большой популярностью в синдикалистском движении пользовалась идея всеобщей стачки, понимаемой как пролог социальной революции. Эту идею пропагандировал Фернан Пеллутье, который придерживался анархистских воззрений и объявлял себя «непримиримым врагом любой диктатуры, включая и диктатуру пролетариата». В 1894 г. он возглавил Федерацию бирж труда.

На фоне подъема социальных движений серьезный ущерб репутации умеренных республиканцев нанес крупнейший коррупционный скандал в истории Франции. В нем оказался замешан знаменитый Лессепс, который в 1879 г. предложил соединить судоходным каналом, по примеру Суэцкого, Тихий и Атлантический океаны. Созданная и возглавленная Лессепсом Компания Панамского канала нуждалась в инвестициях. Но крупные банки, считая проект непомерно рискованными, отказали ему в финансировании. Правда, мелкие и средние вкладчики, которым внушало доверие имя успешного предпринимателя, откликнулись на его призыв. Но средств все равно не хватало, и Лессепс стал хлопотать о выпуске облигаций выигрышного займа под гарантию государства. В июне 1888 г. соответствующий закон был принят. Но не прошло и нескольких месяцев, как Компания Панамского канала объявила о банкротстве. 85 тыс. акционеров потеряли свои сбережения. Лишь спустя несколько лет следствие установило, что значительная часть капиталов Компании ушла на подкуп парламентариев и чиновников, от которых зависело принятие упомянутого закона, а также на оплату рекламных кампаний в прессе. Разразился Панамский скандал, который дискредитировал значительную часть правящей элиты.

На выборах 1893 г. Палата депутатов обновилась наполовину. Впервые крупную победу одержали социалисты, завоевавшие около 50 мандатов. Резкий крен влево парламентского корабля подтолкнул к консолидации те политические силы, которые усмотрели в этом угрозу общественному строю и порядку. Формированию нового правительственного большинства способствовала очередная волна «присоединения» монархистов к республике, связанная с поворотом в политике Ватикана. Святой Престол призвал французских католиков отказаться от бесплодной борьбы с республиканскими учреждениями и попытаться использовать их в интересах церкви. В феврале 1892 г. папа Лев XIII опубликовал энциклику, разъясняющую позицию церкви: «Признать конституцию, чтобы изменить законодательство». «Присоединившиеся» образовали в Палате депутатов группу «конституционная правая», которую возглавил граф де Мэн. Она выступала за примирение между трудом и капиталом, критиковала крайности как либерализма, так и социализма и призывала к переустройству общества на корпоративных началах. С именем графа де Мэна связано возникновение во Франции христианско-социального движения.

В результате консолидации либерально-консервативных группировок в парламенте впервые за годы существования Третьей республики сложилось прочное правительственное большинство, управлявшее страной под лозунгом: «Успокоение, терпимость, практические реформы!». Правительство прекратило борьбу с клерикализмом, а также провело ряд социальных реформ: закон об ограничении продолжительности рабочего дня 10 часами для подростков и 11 часами для женщин (1892), о возмещении рабочим ущерба, причиненного их здоровью производственными травмами (1898). Новое поколение умеренных республиканцев, пришедших к власти на волне Панамского скандала, заслужило репутацию сторонников умеренного прогресса, или прогрессистов.

В интересах предпринимательских кругов прогрессисты были вынуждены скорректировать экономическую политику. В последней четверти столетия французскую экономику поразил глубокий кризис. Он повлиял на поведение инвесторов: усилилось перетекание капиталов из реального сектора экономики в банковский, в сферу государственных и международных финансов. Увеличился спрос на считавшиеся надежными облигации государственных займов, в том числе иностранных. Французские власти, с одной стороны, вывозу капиталов за границу не препятствовали. Даже наоборот, положительно относились к этому явлению как инструменту политического влияния. В 1888 г. впервые была заключена сделка консорциума французских банков с Россией, гарантированная правительством. К 1914 г. государственный долг России французским вкладчикам достиг 10 млрд франков. Но, с другой стороны, власти стремились повысить привлекательность инвестиций в самой Франции. С этой целью правительство пересмотрело внешнеторговую стратегию и вернулось к политике протекционизма. В 1892 г. был принят закон об общем повышении таможенных тарифов. Поставив заслон на пути иностранных товаров, он способствовал ускорению экономического роста, заметному уже начиная с середины 90-х годов. Вывести экономику из кризиса помогли также различные программы общественных работ, профинансированные государством. Но главное — политику правительства поддержали частные инвесторы. Результаты не заставили себя ждать: в период с 1905 по 1914 г. темп экономического роста составил в среднем почти 5 % в год.

Крупного прорыва прогрессисты добились в области внешней политики. Они вывели Францию из относительной международной изоляции, на которую ее обрекала система европейских союзов, заключенных Германией. Отбросив предубеждения, они установили тесные отношения с Россией, с которой в 1891 г. подписали соглашение о взаимных консультациях, а в 1892 г. — и военную конвенцию. Прогрессисты также закрепили достижения своих предшественников в области колониальной политики. В 1881 г. Франция установила протекторат над Тунисом. В 1895 г. из захваченных ранее территорий в течении рек Сенегал и Нигер была образована колония Французская Западная Африка. В 1885 г. Франция приобрела в свое владение часть бассейна р. Конго. В дальнейшем она захватила в Центральной Африке еще ряд территорий, включая Чад и Габон, из которых в 1910 г. была образована колония Французская Экваториальная Африка. В 1895 г. французский протекторат был установлен над Мадагаскаром. В 1883 г. французы приступили к покорению Северного Вьетнама, а в 1887 г. объединили Аннам, Тонкин, Камбоджу и Кохинхину в Индокитайский союз под управлением общей администрации. В 1893 г. к нему была присоединена и территория современного Лаоса. В конце столетия французы предприняли попытку создания сплошной полосы своих владений в Африке с запада на восток. С этой целью они попытались захватить Судан, расположенный в среднем течении р. Нил. Но здесь им решительное противодействие оказала Великобритания. В 1899 г. обе державы подписали договор о разграничении своих владений в Судане.

Несмотря на очевидные заслуги прогрессистов, их попытка приглушить социальные и политические противоречия успеха не имела. В самом начале своего правления они столкнулись с небывалым всплеском политического терроризма. В марте 1892 г. в нескольких зданиях Парижа взорвались бомбы, которые подложил анархист Равашоль. В декабре 1893 г. Огюст Вайян бросил бомбу в зал заседаний Палаты депутатов. В июне 1894 г. итальянский анархист Казерио убил президента республики Сади Карно, отклонившего прошение Вайяна о помиловании. Чтобы покончить с терроризмом, Палата депутатов приняла в 1893–1894 гг. законы о тюремном заключении за подстрекательство к грабежу и убийству, а также об изъятии дел о правонарушениях печати из ведения судов присяжных заседателей и передаче их в ведение обычных уголовных судов. Представители левой оппозиции — социалисты и радикалы — окрестили их «злодейскими законами», поскольку усмотрели в них посягательство на демократические права и свободы граждан. В конечном счете прогрессистам удалось сбить волну террористических выступлений, но не без потерь для своей репутации.

Камнем преткновения для прогрессистов явилось дело Дрейфуса, которое началось как обычный судебный процесс, но в своем развитии привело к полномасштабному политическому кризису. В декабре 1894 г. военный трибунал по обвинению в шпионаже приговорил капитана генерального штаба Альфреда Дрейфуса к пожизненному заключению. Несмотря на доводы защиты, в 1897 г. новый суд не нашел оснований для отмены приговора. Но выступили наружу подлинные мотивы осуждения Дрейфуса — как еврей, сын эльзасского промышленника, он считался недостойным элиты офицерского корпуса. Грубое попрание законности возмутило демократическую общественность. Она потребовала не только оправдания Дрейфуса, но и наказания лиц, прежде всего военных чиновников, причастных к неправосудному приговору. Возникло движение дрейфусаров — сторонников пересмотра приговора, — которое поддержали в основном радикалы и социалисты. Противники пересмотра приговора немедленно образовали движение антидрейфусаров, которое опиралось на консерваторов, выступавших в защиту ложно понимаемой «чести армии», а также на националистов, проповедовавших ксенофобию и антисемитизм. По отношению к делу Дрейфуса сами прогрессисты разошлись во мнениях: одни (Жюль Мелин, Шарль Дюпюи, Феликс Фор) приняли сторону антидрейфусаров, другие (Александр Рибо, Луи Барту, Раймон Пуанкаре, Жозеф Кайо) — их противников дрейфусаров.

В июне 1899 г. президент республики Эмиль Лубе назначил главой правительства Вальдека-Руссо. В состав его кабинета вошли представители политических сил, выступавших в защиту республиканских учреждений, в поддержку законности и порядка, в том числе «независимый социалист» Александр Мильеран. Правительство приняло решительные меры против националистов, добившись ареста и препровождения в суд их вождей. Однако летом 1899 г. военный трибунал в ходе нового слушания в очередной раз вынес капитану Дрейфусу обвинительный приговор. Властям не оставалось другого выхода, как прибегнуть к процедуре помилования. Лишь в 1906 г. кассационный суд полностью реабилитировал Дрейфуса.

На рубеже столетий едва ли не все взрослое население Франции разделилось на дрейфусаров и антидрейфусаров. Традиционное противостояние левых и правых вновь приобрело классически ясные очертания. Однако характер этого противостояния существенно изменился. Дело Дрейфуса добило роялизм старого толка. Легитимисты и орлеанисты практически сошли со сцены, уступив место правому радикализму, окрашенному в монархические цвета, который олицетворяли писатель Шарль Моррас и возглавляемое им движение «Французское действие» («Аксьон франсэз»). Теперь левые и правые расходились во взглядах не столько на форму правления, сколько на политические цели и ценности самой республики: левые отдавали приоритет правам человека и гражданина, правые — государственной дисциплине и целесообразности. Хотя между теми и другими сложился своего рода консенсус относительно признания фактически существующей формы правления, левые упорно продолжали именовать себя республиканцами. Таким способом они стремились обосновать легитимность своих притязаний на власть в Третьей республике.

Дело Дрейфуса стимулировало создание массовых политических партий. 1 июля 1901 г. по предложению кабинета Вальдек-Руссо был принят закон об ассоциациях, который предоставлял широкую свободу деятельности различным объединениям граждан, включая политические. Социалисты еще в 1899 г. предприняли попытку провести объединительный съезд своих многочисленных организаций, но не смогли преодолеть разногласий относительно участия социалистов в «буржуазных» правительствах («казус Мильерана»). Поэтому в 1901 г. возникли сразу две социалистических партии — сторонников и противников «министериализма». Раскол социалистического движения был преодолен лишь в 1905 г., когда возникла Объединенная социалистическая партия (Французская секция рабочего Интернационала — СФИО). В 1901 г. появилась общенациональная организация радикалов — Республиканская партия радикалов и радикал-социалистов. Такое название отражало стремление организаторов новой партии объединить все левые силы, приверженные идеалу демократической республики. В том же году бывшие прогрессисты, примкнувшие к лагерю дрейфусаров, образовали партию Демократический альянс.

Решающей пробой сил между французскими левыми и правыми явились законодательные выборы 1902 г. На них победили левые — не в последнюю очередь потому, что сумели лучше к ним подготовиться в организационном отношении. Они добились избрания 350 депутатов, из которых 210 были радикалами и радикал-социалистами, 95 — левыми республиканцами (членами Демократического альянса), 45 — социалистами. Правые получили 230 мандатов, из которых 115 принадлежали правым республиканцам, 60 — националистам, 55 — консерваторам. Правые постарались извлечь урок из своего поражения. В 1903 г. бывшие прогрессисты, поддержавшие антидрейфусаров, а также «присоединившиеся» к республике монархисты образовали консервативную Республиканскую федерацию.

После выборов 1902 г. левые партии образовали в парламенте координирующий центр — «делегацию левых». Оформленная таким образом коалиция получила название «левый блок». Кабинет министров, который возглавил Эмиль Комб, объявил своей приоритетной задачей борьбу с клерикализмом. И не без оснований: в годы правления прогрессистов возникло множество незарегистрированных конгрегаций, которые в разгар дела Дрейфуса поддерживали националистическую агитацию. Новое парламентское большинство отвергло их просьбы о регистрации. А в 1904 г. Палата депутатов приняла закон, распускавший ранее зарегистрированные конгрегации. В ответ на протесты Ватикана Франция разорвала с ним дипломатические отношения. Уже после отставки Комба особая парламентская комиссия во главе с «независимым социалистом» Аристидом Брианом подготовила законопроект об отделении церкви от государства, отменявший Конкордат 1801 г. Новый закон, принятый в декабре 1905 г., гарантировал свободу совести и свободное отправление всех культов, но запрещал государственное субсидирование религиозных организаций. Кабинет Комба подготовил также законопроект о сокращении срока военной службы с трех до двух лет, принятый в 1905 г.

На выборах в Палату депутатов, состоявшихся в мае 1906 г., радикалы завоевали 247 мандатов. Они привели к власти кабинет во главе с Клемансо, который выражал намерение ускорить принятие закона о рабочих пенсиях, сократить продолжительность рабочего дня до 10 часов, провести закон о коллективных договорах, осуществить реформу налоговой системы и многое другое. Однако выполнить ему удалось лишь малую толику из обещанного. Законопроект о пенсиях, одобренный Палатой депутатов еще в феврале 1906 г., после многочисленных уточнений и согласований был утвержден Сенатом только в марте 1910 г. Еще меньше повезло законопроекту о прогрессивно-подоходном налоге. Принятый к рассмотрению в феврале 1907 г., он 10 лет кочевал из одной парламентской комиссии в другую, прежде чем получил силу закона.

По иронии судьбы сопротивление политике Клемансо оказали не только консервативные силы, но и синдикалистское движение, которое в начале XX в. далеко уклонилось от своих непосредственных целей и задач. В 1895 г. возникла Всеобщая конфедерация труда (ВКТ), к которой в 1902 г. присоединилась Федерация бирж труда. Единый профсоюзный центр встал на позиции анархо-синдикализма. В октябре 1906 г. Амьенский съезд ВКТ принял манифест («Амьенская хартия»), в котором говорилось о приверженности профсоюзов классовой борьбе вплоть до «полного освобождения, которое может быть достигнуто лишь путем экспроприации капитала». Всеобщая стачка объявлялась главным средством этой борьбы, а профсоюзы — орудием не только сопротивления эксплуататорам, но и организации производства и распределения в будущем. Эти идеи ВКТ и попыталась применить на практике.

По отношению к анархо-синдикалистам Клемансо занял твердую позицию. Для поддержки общественного порядка он использовал войска. Иногда забастовки и демонстрации рабочих сопровождались столкновениям с силами порядка, приводившими к жертвам. Социалисты обвиняли кабинет в стремлении ограничить права трудящихся и править полицейскими методами. С яркими обличительными речами выступал в Палате депутатов один из вождей СФИО Жан Жорес, которому нередко отвечал сам Клемансо. Их словесная дуэль ознаменовала крушение «левого блока» и начало новой перегруппировки политических сил. Сам Клемансо шокировал своих соратников-радикалов заявлением, что не считает себя вправе исключать кого-либо из «республиканской партии». И действительно, в парламенте его не раз поддерживали своими голосами левые республиканцы (члены Демократического альянса). Им импонировала не только твердость, с которой он противостоял анархо-синдикалистам и социалистам, но и гибкость, которую он проявлял при проведении в жизнь антиклерикального законодательства. В частности, его кабинет немедленно прекратил столь возмущавшую католиков процедуру составления инвентарных описей церковного имущества.

В последние годы перед Первой мировой войной от выборов к выборам парламент все больше «левел», а правящие кабинеты «правели». В 1906–1914 гг. СФИО вдвое увеличила свое представительство в Палате депутатов — с 54 до 102 мандатов. Однако оппозиция социалистов «буржуазным» правительствам вынуждала радикалов искать союзников справа. Постепенно левые республиканцы заняли ключевые должности во властных структурах государства. Их представителям четырежды накануне войны поручалось формирование правительства — Жозефу Кайо в 1911 г., Пуанкаре и Барту в 1912–1913 гг., а также Рибо в 1914 г. В парламенте они охотно пользовались поддержкой правых республиканцев. В 1913 г. это позволило Пуанкаре победить на выборах президента республики. В итоге противостояние левых и правых уже не выглядело таким непримиримым и абсолютным, как в разгар дела Дрейфуса. Напротив, снова наметилась тенденция к образованию либерально-консервативного «центра».

С началом Первой мировой войны завершился противоречивый, но в целом благополучный период в истории Франции. Стране удалось вырваться из порочного круга революций и контрреволюций, в котором она блуждала почти три четверти столетия. Возник устойчивый режим, закреплявший индивидуальные и коллективные права и свободы граждан, основанный на общепризнанных учреждениях либеральной демократии — свободных выборах, представительном правлении и парламентаризме. В начале XX в. Франция подтвердила свой статус одной из основных европейских, а теперь и мировых держав. Третья республика обеспечила заметный подъем народного благосостояния. В 1,5 раза и более выросло потребление мяса, сахара и других ценных продуктов питания, в 2,5 раза — шерсти, в 3 раза — хлопка. Накануне войны 10-часовой рабочий день был установлен на трех из каждых четырех промышленных предприятий. Профсоюзы требовали распространить закон о 8-часовом рабочем дне, принятый в 1905 г. для шахтеров, на работников других профессий.

Париж являлся вторым по значению (после Лондона) финансовым рынком мира. Франция накануне мировой войны заняла лидирующее положение в развитии наукоемких отраслей промышленности — автомобильной, авиационной, велосипедной, электроэнергетической, алюминиевой. По динамическим показателям развития она не уступала другим странам, однако из-за снижения темпа роста в последней трети XIX в. откатилась со второго на четвертое место в мире по объемам производства. Доля Франции в мировом экспорте промышленной продукции сократилась с 16 % в 1876 г. до 12 % накануне Первой мировой войны. Из-за высокой себестоимости продукции французская индустрия часто не могла конкурировать на мировых рынках с иностранными производителями. Структура французского экспорта оставалась во многом традиционной: изделия «изысканного вкуса» преобладали над продукцией современного машиностроения.

Франция, несмотря на перемены, являлась по преимуществу крестьянской страной, 60 % населения которой были сельскими жителями, а почти половина — занималась сельским хозяйством. Французское общество оставалось иерархичным: между высшими и низшими слоями населения сохранялись глубокие различия в уровне доходов и образе жизни. Однако монополию на власть, образование и культуру высшие слои (аристократия, крупная буржуазия) окончательно утратили. В общественной жизни ведущие позиции заняли так называемые новые средние слои — те, кто жил на доходы не столько от прибыли, сколько от своего труда, причем труда интеллектуального, требующего специальных знаний и широкой культуры. К плодам цивилизации и прогресса впервые в истории смогли приобщиться и низшие слои. В обществе воцарилась атмосфера жизнерадостности, оптимизма и уверенности в завтрашнем дне. После мировой войны, резко изменившей настроения, французы еще долго с ностальгией вспоминали это время, представлявшееся им теперь счастливым и безмятежным, которому дали название «Belle ?poque» — Прекрасная эпоха.