«Сорок лет я ждал этой минуты»

Но послушаем рассказ самих узников стальной кабины. Вот записи Теодора Моно:

«15 часов 34 минуты. Мы сдвинулись с места; батискаф начинает подниматься. 15 часов 45 минут: батискаф на уровне нижней палубы. 15 часов 53 минуты: переваливаем через борт „Скалдиса“. 15 часов 58 минут: касаемся воды, синей, сверкающей, пронизанной тысячами серебристых пузырьков. Пикар говорит мне: „Сорок лет я ждал этой минуты. Но она совсем не так прекрасна, как я надеялся…“».

Что же касается самого Огюста Пикара, то он в своей книге не дает воли чувствам, о которых говорил Теодору Моно в кабине батискафа. Рассказ его сугубо деловит и «техничен»:

«Борт „Скалдиса“ поднимается вверх перед нашими глазами. Поверхность моря уже совсем близко, кабина погружается под воду. Как только иллюминатор скрывается под водой, синий свет заливает кабину. Но что же происходит? Иллюминатор то погружается под воду, то вновь оказывается над поверхностью. Это результат бортовой качки, которая равномерно поднимает и опускает „Скалдис“. Мы полны нетерпения: скорее бы погрузиться! Но стоит ли нервничать понапрасну?

Мы ждем. Почему такая длительная задержка? Мы не знаем ничего: телефон упорствует в своем молчании. Наконец до нас доносится шум мотора, приводящего в действие лебедку. Мы входим в воду. Один метр, два метра…»

Но если кабина погрузилась под воду, то поплавок, пока еще пустой, все еще находится на поверхности. Теперь надо заполнять его бензином.

При проектировании батискафа было предложено три способа проведения этой сложной операции: либо заполнять поплавок на борту «Скалдиса», — но тогда вес батискафа увеличится на целых двадцать тонн и грузовая стрела не в силах будет вытащить его из трюма; либо заполнять поплавок в порту, а затем буксировать батискаф по воде в открытое море, — но в таком случае оболочка поплавка должна быть очень прочной, чтобы выдержать плавание по океанским волнам, а весь батискаф — иметь гораздо больший объем и стоить намного дороже; либо в течение нескольких часов заполнять поплавок в открытом море, непосредственно перед погружением.

Последний способ, как наиболее целесообразный и экономичный, был принят.

Но неудачи продолжают преследовать экспедицию; насос, перекачивающий бензин в поплавок, недостаточно мощен; кроме того, он несколько раз выходит из строя. Это отнимает массу времени. А оба узника по-прежнему томятся в неизвестности внутри кабины! Ныряльщики отправляются взглянуть на них сквозь стекло иллюминатора и, возвратившись, сообщают: «Все в порядке! Они играют в шахматы».

Наконец поплавок заполнен бензином. Солнце садится. Погружение будет происходить ночью. Его придется сделать более коротким. Сообщение с пассажирами кабины снова налаживается. Записки «с воли» пишутся теперь на фанерных дощечках, которые ныряльщики прикладывают затем под водой к иллюминатору.