A… A… V15…V15…

Сенсационная новость опубликована газетами всего мира. Профессор Пикар узнает о ней в разгар приготовлений к собственному погружению. 11 августа его «Триест» впервые опускается на глубину 8 метров.

На следующий день, 12 августа, вернувшись из молниеносного путешествия в Париж, куда они ездили убеждать морское министерство в необходимости продолжать дальнейшие испытания ФНРС-3, Вильм и Уо готовятся к погружению на 1500 метров. Специальный катер отвозит представителей прессы в район мыса Сепе.

На глубине 500 метров, включив прожекторы и снова обнаружив вокруг батискафа густое облако планктона, Уо роняет замечание, которому суждено стать историческим:

«Ну прямо настоящий суп!»

Вода становится заметно холоднее. Она охладила до 3 градусов бензин в поплавке; охлаждаясь, он сжимается и освобождает место для морской воды, заполнившей часть резервуара. Вес батискафа увеличивается. И спуск по этой причине ускоряется.

Максимальная глубина, достигнутая Уильямом Бибом в его батисфере, пройдена. Уо делает в своем блокноте примечательную запись: «Мириады светящихся точек пронизывают во всех направлениях абсолютный мрак, — этот мрак, в котором нет ничего земного. Полное отсутствие света в среде, которую мы ощущаем как прозрачную, вызывает ощущение леденящей душу бесконечности».

Глубина, достигнутая Бартоном в его бентоскопе, также пройдена. Ни один человек никогда не проникал еще так далеко в область вечной ночи…

И вот наконец 1500 метров! Спуск мог бы продолжаться дальше, но министерство дало строгий наказ: не превышать заданной глубины, а в случае успеха провести немедленно следующее, предусмотренное планом погружение на глубину 2100 метров — максимальную в этой части Средиземного моря. 1500 метров, кстати сказать, были намечены совсем не случайно: такой результат абсолютно превосходил 1380-метровый «рекорд», поставленный Бартоном в 1949 году. Строго говоря, оба эти погружения сравнивать никак нельзя; одно дело быть опущенным в пучину на кончике стального троса, а другое — свободно перемещаться в толще морских вод. Однако для непосвященной во все тонкости публики самое главное — это абсолютная цифра достигнутой глубины. Для всей будущей деятельности ФНРС-3 сейчас крайне важно привлечь к нему внимание самых широких общественных кругов, чтобы все читатели газет — от провансальского крестьянина до министра морского флота, от последнего английского матроса до первого американского ученого, — развернув завтра утром свежий номер газеты, могли сказать: «Ага, вот, кажется, что-то действительно важное и интересное!»

Поэтому сейчас, когда крупные заголовки во всех завтрашних газетах обеспечены, разумнее подчиниться требованиям величайшей осторожности, предъявленным министерством, и сбросить балласт, чтобы остановить дальнейшее скольжение батискафа вниз.

В течение тридцати секунд указательный палец Жоржа Уо не отрывается от кнопки, прерывающей ток в электромагнитах, которые удерживают железную дробь в резервуарах. Но светящиеся снежинки перед иллюминатором продолжают уноситься вверх, всё вверх… Еще двадцать секунд томительного ожидания (а следовательно, облегчение веса батискафа еще на 200 килограммов, потому что дробь сыплется со скоростью 10 килограммов в секунду!), и вот наконец живой снег за стеклом перестает «падать» снизу вверх, на мгновение застывает неподвижно, как звездная пыль в ночном небе, и затем начинает медленно скользить в обратном, «нормальном» направлении — сверху вниз… «Корабль глубин» поднимается из пучины.

Стрелка манометра показывает глубину 1550 метров.

«А… А… V15… V15…» Это сводка победы, доверенная ультразвуковому передатчику. «Говорит ФНРС-3… Говорит ФНРС-3… Все в порядке… 1500… 1500…»

Это случилось в среду 12 августа 1953 года.

В тот же день вечером принято решение: выполнять без перерыва намеченную программу испытаний, где следующим пунктом значится погружение на 2000 метров. После этого ФНРС-3 будет считаться выдержавшим все «экзамены» и сможет начать свою настоящую деятельность по исследованию и изучению морских глубин. Кроме того, осуществив три глубоководных погружения, он, по условиям договора, становится наконец собственностью Франции.