Погружение на 25 000… миллиметров

Теперь надо отбуксировать диковинный аппарат метров на пятьдесят в сторону от «Скалдиса». Команде, которой поручена эта операция, приходится выдержать жестокую борьбу с ветром, течением и волнами, а главное — с самим поплавком, который все время норовит повернуться и стать боком.

Затем наступает момент, когда нужно загружать ФНРС-2 балластом, чтобы он мог наконец опуститься в таинственные глубины океана, которые ему предстоит покорить. Увы! Вид у покорителя не слишком веселый. Ныряльщики взбираются на его оранжевый купол. Со «Скалдиса» им с большим трудом передают тяжелые мешки железной дроби, которую они должны пересыпать в широкие воронки резервуаров. Очень неудобная операция! Железная дробь то и дело забивает горло воронки. А узники стальной сферы в тоске записывают: «Неужели о нас совсем забыли?»

«Лучше, пока не поздно, отказаться от этой затеи. Нам никогда не удастся загрузить батискаф полутора тысячами килограммов балласта!» — пишет на фанерной дощечке командир ГЕРС Филипп Тайе и прикладывает дощечку к иллюминатору кабины. «Продолжайте, пока Козен будет размышлять!» — отвечает на клочке бумаги Огюст Пикар.

Засыпка балласта длится целых два часа. Наконец оранжево-белое чудище, отяжелев, решает погрузиться в морскую пучину. Последний ныряльщик поспешно покидает его «спину». И тотчас же, словно освободившись от непомерной тяжести, оно весело выскакивает обратно на поверхность. Все хохочут. В ненасытную железную глотку немедленно всыпают дополнительный мешок дроби, и чудище снова скрывается под волнами, на этот раз окончательно.

«Окончательно» — сказано, конечно, лишь для красного словца. Двадцатипятиметровая глубина достигнута уже через две минуты.

Вот запись профессора Пикара:

«Судовые прожекторы „Скалдиса“ освещают обширное пространство. Дно моря плоское. Если бы мы предполагали увидеть анемоны, кораллы или раковины жемчужниц, мы были бы жестоко разочарованы. Океан вокруг нас пуст. Всюду, куда хватает глаз, только серый придонный ил, слегка колеблемый подводным течением».

В 22 часа 15 минут начинается подъем. В 22 часа 20 минут батискаф всплывает. Но узникам стальной сферы надо набраться терпения и ждать еще долгие часы в своей тесной темнице, пока ныряльщики вместе со всей командой «Скалдиса» выкачают из поплавка двадцать тонн бензина, поднимут батискаф на борт, опустят его в «колыбельку» внутри трюма, отвинтят тяжелую крышку люка… Только в 3 часа ночи два изрядно уставших человека выходят наконец из стальной темницы, где они пробыли двенадцать с лишним часов.

Когда профессора Моно спрашивают, на какую глубину они спускались в первый раз с Пикаром, ученый с самым серьезным видом отвечает: «На двадцать пять тысяч…», никогда не договаривая — чего? — потому что подразумевает… миллиметров!

Веселый зоолог подвел такой «итог» этому полному драматических событий дню, державшему в неослабном нервном напряжении всех участников экспедиции:

Погружений — 1 (одно).

На глубину (в м/м) — 25 000 (двадцать пять тысяч).

Увидено глубоководных рыб — 0 (ноль).

Поймано глубоководных рыб — 0.

Рассказ о первом погружении батискафа занял в нашей книге так много места лишь потому, что нам хотелось показать, с какими трудностями пришлось столкнуться бельгийской экспедиции при проведении этой операции в первый раз. Мы хотели, чтобы читателю стала ясна грандиозная работа, проделанная с тех пор конструкторами и строителями для того, чтобы в 1953 году погружения двух новых батискафов прошли с полным успехом и без больших затруднений.

Когда вы прочитаете в следующих главах: «„Триест“ стремительно ушел под воду», или: «ФНРС-3 достиг глубины 1000 метров», вам будет понятно, какой триумф технической мысли скрыт за этими двумя коротенькими фразами.