Примечания к седьмой главе:
1 Деятельность Политического Совещания, оппозиция, которую она встречала в пропаганде заграничных «левых», мною достаточно подробно изложена в книге о Н. В. Чайковском — он, среди демократов, больше всех ратовал за признание Омского правительства во имя интересов восстановления русской государственности, в нем наиболее решительного противника находила политика «нинистов» («ни Ленин, ни Колчак»).
В мае появилась известная общедемократическая декларация по вопросу о признании Правительства адм. Колчака, под которой стояла подпись и парижского отдела «Союза Возр. России». Декларация намечала условия, при которых могло бы произойти это признание. Условность признания вызвала протест со стороны многих членов «Союза» — прежде всего Чайковского. В письме в редакцию «La Russie Democratique» (орган «Союза») 21 сент. Авксентьев пояснял, что, убеждая членов «Союза» подписать декларацию наряду с более непримиримой «Республ. Лигой» и пойти таким образом на уступки, он надеялся создать вновь общедемократический фронт. Но из попытки соединить «козу с капустой» ничего не вышло, ибо инициаторы декларации были далеки, по словам Авксентьева, от того, чтобы предлагать союзникам приостановку помощи антибольшевицким правительствам до получения согласия на требования, выдвинутые декларацией. Между тем орган республиканской лиги («La Repub. Russe») — орган последовательных «нинистов» — резко высказался сейчас же против помощи и интервенции. (Декларация «Респуб. Лиги» 24 июня против признания «реакционного» Правительства Колчака была напечатана в «Nos libertes» 5 июля.) Эта полемика наглядно свидетельствует о диапазоне расхождений среди политических лидеров самой демократии. Надо сказать, что и «La Russie Dem.» далеко не была последовательна. Помещая, напр., статью Аргунова в № 2 о том, что реакционная диктатура может способствовать продлению гражданской войны, орган «Союза Возрождения» заявлял, что признание власти адм. Колчака желательно лишь при условии, что Верх, правитель будет держаться демократической политики. Другими словами, парижские возрожденцы говорили о том условном признании, против которого так решительно протестовал Н. В. Чайковский. Большинство заграничных эсеров в конце концов объединились вокруг парижского «Pour la Russie». Этот орган возник 29 сентября 1919 г. под редакцией Минора, Зензинова, Сталинского и Лебедева при участии Керенского, Роговского, Махина и др. Он боролся против «диктатуры генералов» (Колчак, Деникин, Врангель), вооруженной интервенции и политики блокады Советской России.
2 Правильность оценки английских настроений Набоковым подтверждается и письмом из Америки советн. мин. ин. дел Клемма, от 14 мая, в котором он передает аналогичное сообщение Эллиота [Субботовский. С. 43]. Только со стороны Вильсона идет, по мнению Набокова, систематическая обструкция всякому политическому мероприятию, клонящемуся к возрождению русской государственности.
3 Нота не упоминает, что от каких-либо разговоров отказались все антибольшевицкие правительства. Уорд рассказывает о том тяжелом впечатлении, которое вызвало приглашение на Принцевы острова в Омске [с. 104]. Определенно против высказался, конечно, «блок». Его резолюция, между прочим, напечатана в «Кр. Арх.» [XXXVII, с. 85]. Но характернейший инцидент произошел в Иркутске на объединенном заседании Городской Думы и земства 4 февраля. Собрание приняло, по инициативе эсеров, резолюцию, предлагающую всем правительствам принять предложение союзников о прекращении гражданской войны. На другой день начался, однако, «кавардак». Многие гласные не участвовали в собрании... Всем членам земской управы пришлось сложить свои полномочия. Командующий войсками Иванов-Ринов аннулировал постановление [«Мысль», № 7].
4 Ноты этой нигде в полном виде в литературе я не встречал. У Милюкова она только кратко изложена, у Гинса только упомянута. Поэтому я in extenso привожу всю резолютивную часть. Ответ Колчака напечатан у Гинса, но документ этот столь важен, что я вновь его повторяю.
5 В воспоминаниях ген. Иностранцева [«Бел. Дело»] рассказана застольная беседа, в которой Колчак саркастически говорит об экзамене и о своем «демократизме». Сцена производит впечатление искусственности и как-то мало соответствует характеру Колчака.
6 Почему-то у Милюкова всегда имеется стремление несколько принизить омскую власть. Он считает нужным подчеркнуть, что этот ответ составлен в Париже под давлением Сазонова. При этом автор, пользуясь данными Субботовского, ссылается на телеграмму от 12 июня [с. 141]. Переписка между Парижем и Омском была очень оживленна. Но ответ 4 июня не мог зависеть от секретной телеграммы 12 июня.
Характерно, что некоторым радикализмом ответа Колчака как раз были не удовлетворены омские кадеты, усматривая в этом ответе опасность «расчленения» России. Под влиянием Пепеляева в ответ было внесено несколько смягчений о национальностях.
7 Отметим, что и лондонское «Народоправство» удовлетворилось омским ответом. Возражая английской радикальной прессе, заподозревавшей искренность ответа Колчака, «Народоправство» решительно выступало против признания Учредительным Соб. того Собрания, которое было разогнано в 1917 г. Попутно «Народоправство» дает характеристику Колчака — это честный человек, серьезно желающий блага России и неспособный обмануть в день победы. Своим ответом Колчак показал, что он понимает дух времени. Союзники могут сказать, что Колчак, борясь с большевиками, выполняет волю народа и действительно, победив большевиков, созовет У. С. Признанием власти Колчака союзники выполнят свой долг перед Россией [№ 10 и 11].
8 В этих выступлениях было много своей внутренней политики и традиционного демократического декорума. Алданов, бывший секретарем ясской делегации, чрезвычайно образно передает свои впечатления от посещения английских социалистов в Лондоне: «Гендерсон искренне был бы рад, если бы помощь антибольшевицким правительствам была бы оказана в тайне от него и рабочей партии» [из воспоминаний. — «Поел. Нов.», № 3, с. 347].
9 Чайковский и создание Экономического Совещания относил в свое время за счет известной телеграммы Политического Совещания 6 января об усилении демократических идей [ Чайковский. С. 104]. Мы знаем, что Экономическое Совещание было создано вне зависимости от этой телеграммы.
10 Вильсон считает необходимым соглашение с социалистическими и демократическими группами (из письма Маклакова Сукину 6 февраля).
11 Любопытно замечание проф. Масарика: «Вильсоновский лозунг самоопределения не был достаточно разработан, чтобы стать безопасным руководством для Европы» [И, с. 125].
12 Напомню, что Врем. пр. в 1917 г. не считало себя вправе давать «автономию» не только Украине, но и Финляндии до Учр. Собр. См. речь Керенского на июльском всероссийском съезде советов [«Рев. 1917 г.» (хроника). Т. III, с. 23]. Закон 5 января (Уч. Соб.) о федерации никем почти не признавался, и мы видели, что в этом отношении и эсеры на Уф. Сов. пошли на компромисс.
13 В «Красном Архиве», в книге Субботовского. Часть этой переписки, на основании бумаг, сохранившихся у Чайковского, опубликована в моей книге.
14 В более ранней телеграмме 14 февраля, со слов Струве, Набоков сообщает, «что русские деятели, группирующиеся в Финляндии вокруг Юденича и Карташова, без оговорок стали на почву лояльного признания независимости Финляндии».
15 Первое наступление в мае, второе в сентябре и октябре в период существования Северо-западного правительства. Переговоры продолжаются и в декабре — письмо Сазонова 1 декабря.
16 Надо, однако, иметь в виду, что ядром Олонецкой добровольческой армии явился полуторатысячный отряд финских «активистов» под командой полк. Г. Е. Эльвенгрена, выступавшего за свой страх [Геронимус А. Разгром Юденича. С. 45]. Эльвенгрен повторил свою попытку в октябре во время наступления Юденича. Едва ли приходится сомневаться в симпатиях Эльвенгрена к России. В 1927 г. Э. нелегально проник в Россию, был обвинен в организации террористических актов и расстрелян.
17 Бывший член Архангельского правительства Игнатьев, перешедший позже к большевикам, в своей книге «Некоторые факты и итоги 4 лет гражданской войны» [с. 47] повторяет версию ген. Миллера о готовности Маннергейма занять Петроград двумя дивизиями при условии признания независимости Финляндии и комментирует отказ Колчака такими словами: «Справедливо опасаясь превращения нашего Правительства в случае занятия Петрограда в конкурирующее с ним Правительство». Конечно, обе версии не выдерживают никакой критики.
18 Несколько позднее (19 сентября) Саблин в телеграмме передавал мнение Черчилля — он скептически относился к возможности военной кооперации с Финляндией: она потребует слишком высоких компенсаций. Еще вернее грубоватый вывод Геронимуса, автора последней работы о походе Юденича: «Финляндия разводила канитель, чтобы выиграть время и увильнуть под благовидным предлогом от участия в противобольшевицком походе» [с. 78]. Надо помнить, что мартовские выборы в сейм дали 40% голосов с.-д., «активисты» получили 17%, «аграрии» — приверженцы мира с Советской Россией — 20%. Соц,-демократы боялись в случае выступления взрыва большевизма у себя [Горн. Граж. война в С.-Зап. России. С. 314]. Несомненно и то, что Правительство Свинхувуда следовало в значительной степени «германской линии» в стремлении создать «великую Финляндию». Провал Маннергейма на президентских выборах (он получил лишь 50 гол. в сейме из 143) показывает, что к «обещаниям» Маннергейма надлежало относиться с осторожностью.
19 Трудность положения при таких условиях сознавал сам Сазонов. Его письмо к Вологодскому 17 июня [«П. Дн.». С. 99].
20 В «Очерках» [т. ГѴ, с. 18] Деникин пишет: «Я лично вначале не исключал возможности содействия финляндской армии в противобольшевицкой борьбе... Но с конца 1918 г. я стал окончательно на точку зрения, что помощь Финляндии была бы куплена нами слишком дорогой ценой и что поэтому вступление финляндских войск на русскую территорию недопустимо.
21 В Сибири упорно распространяли слухи о предоставлении Японии Сахалина. Каково было в действительности отношение Правительства, показывает тот факт, что Правительство не допустило даже продажи Японии Черемховских копей, как предполагали владельцы [Сукин].
22 Едва ли такое определенное постановление было принято Директорией. Но с несомненностью можно установить, что у большинства членов Директории не было той опаски, которая заметна у Колчака. Японская интервенция считалась эсерами и в более ранний период допустимой при условии контакта с союзниками. Напр., письмо из России, напечатанное в № 9 «Bul. de la Ligue Russe pour la Defense Rev.» (8 июня 1918 г.) определенно говорит, что при японском десанте можно было бы образовать ядро власти из бывших членов У. С.
23 В приложении к тексту Болдырева комментатор напечатал и все это письмо 20 марта [с. 540]. На почве привлечения Японии Болдырев неожиданно оказался в связи с «Курбатовым», т. е. с Завойко [с. 178—197]. Болдырев составляет записку, наиболее существенные пункты которой гласят:
«Силами Японии немедленно приступить к организации и переброске в Сибирь 150—200-тысячной армии, из коих 100 тыс. на Уральский фронт, остальные — для охраны порядка внутри Сибири и на железной дороге.
Предложить остальным союзникам оказать немедленную денежную помощь Японии и снабдить ее необходимыми материальными и техническими средствами.
Взаимным соглашением Японии и Омского правительства избрать из русских военачальников лицо, объединяющее руководство боевыми действиями русской и японской армий с двумя начальниками штабов, русским и японским, и с представительством от других союзников.
Впредь до окончательного сосредоточения японской армии на Уральском фронте и установления прочного порядка в тылу временно воздержаться от широких активных действий силами русской армии и использовать это время на окончательную организацию, снабжение и обучение...
Ближайшая очередная задача — овладение линией реки Волги.
Заявить Омскому правительству, что, в случае явного использования его полномочия в интересах каких-либо одних партий или классов в ущерб интересам всего народа, союзные войска выводятся к границам Монголии и Маньчжурии и Правительство предоставляется своим собственным силам» [с. 539].
24 Вологодский писал Сазонову: «Использование японской военной помощи в смысле посылки войск к западу от Иркутска при обнаружившихся на опыте оккупационных приемах последних могло бы постепенно нас поставить в полную зависимость от Японии» [«Внешняя политика контрреволюц. Правительств, 1919 г.». Переписка. — «Кр. Арх.». XXXVII, с. 99].
25 Сукин рассказывает, что обращения к Японии требовала «несоциалистическая общественность». Но Верх. прав, считал такое обращение, в сущности, бесцельным.
26 27-го Юденич срочно сообщает Колчаку: «Пока не поздно, прошу срочно уполномочить меня войти в соглашение с Финляндией для ее немедленного выступления» [Субботовский. С. 262.]
27 Чешский журналист Р. Fink в книге «Biby admiral» образно расписывает близкий якобы Верховному правителю омский «салон» Гришиной-Алмазовой, где «пьяный Красильников» пел тенором «Боже, Царя храни» и где вечера кончались то дружным хором «Deutschland, Deutschland uber alles» или восторженным японским «банзай» [с. 185]. Безответственных мемуаристов не устыдить. Я упоминаю об этой книге только потому, что она, как это ни странно, часто цитируется. Автор не затрудняется на ее страницы занести даже не сплетни, а такую необузданную уже фантазию, как сообщение о посылке «влюбленным адмиралом» Гришина-Алмазова на Юг, к Деникину, чтобы «служебной командировкой и смертью» избавиться от «соперника». Гришин-Алмазов, как известно, уехал до Колчака.
28 Лази несколько наивно делает пояснение в связи с одной своей телеграммой 23 сентября: он посылает свое официальное сообщение о германофильских манифестациях в Чите под диктовку Гайды и Гирсы [с. 205]. Любопытно, что «тайные агенты» союзников усиленно подчеркивают эту черту в окружении адмирала вплоть до того, что приписывают ее «лучшему генералу» (отзыв Рукероля) Дитерихсу, «союзническая ориентация» которого вне сомнения. Курьезно, что русские деятели находили, что Жанен был целиком под влиянием своего начальника штаба Бюкшеншутца [Гинс. II, с. 60] — очевидно, «немецкого» происхождения.
29 Теряясь в противоречивой информации, союзники носились с фантастическими планами. По-видимому, в некоторых кругах культивировался план созыва в сентябре конференции русских политических партий для создания новой, всеми признанной всероссийской национальной власти. «Лозаннская Газета» этот план приписывала Клемансо. Проектировалось будто бы Правительство с кн. Львовым во главе. Колчак должен был занять пост военного мин., Деникин — его помощника. В состав министров намечались: Сазонов (ин. д.), Путилов (фин.), Савинков (вн. д.), Каминка (пром.), Винавер (юст.), Авксентьев (нар. обр.), Чайковский (тр.), Коновалов (снаб.), Бахметьев (почт.), Карташов (культ.) [«La Rep. Russe», 1919, 18 сент., № 12]. Если Жанен, Лази и др. всемерно дискредитировали власть адм. Колчака, то проф. Мазон, хорошо знающий Россию и один из активных проводников «интервенции» в Москве весной 1918 г., призывал демократию к поддержке адм. Колчака [см. «La contrerevolution russe» в сентябре «L'Europe-Nouvelle»].