№ 18 Из воспоминаний П. Н. Милюкова

Как принята была вообще в России война 1914 г.? […] Конечно, в проявлениях энтузиазма — и не только казенного — не было недостатка, в особенности вначале […]. Рабочие стачки на время прекратились. Не говорю об уличных и публичных демонстрациях. Что касается народной массы, ее отношение, соответственно подъему ее грамотности, было более сознательное, нежели отношение крепостного народа к войнам Николая I или даже освобожденного народа к освободительной войне 1877–1878 гг., увлекшей часть нашей интеллигенции. Но в общем набросанная нашим поэтом картина — в столицах «гремят витии», а в глубине России царит «вековая тишина», — эта картина оставалась верной[5]. В войне 1914 г. «вековая тишина» получила распространенную формулу в выражении: «Мы — калуцкие», т. е. до Калуги Вильгельм не дойдет. В этом смысле оправдывалось заявление Коковцова иностранному корреспонденту, что за сто верст от больших городов замолкает всякая политическая борьба. Это — то заявление, которое вызывало против Коковцова протесты его коллег, вроде Рухлова или даже Кривошеина, обращенные к царю: надо «больше верить в русский народ», в его «исконную преданность родине» и в его «безграничную преданность государю». Жалкий провал юбилейных «Романовских торжеств» наглядно показал вздорность всех этих уверений[6].

Милюков П. Н. Воспоминания. М., 1991.С. 390–391.