3. Властители периода упрочения Казахского государства

Бурундук-хан. Касим-хан.

Рубеж XV–XVI веков — это начало нового этапа истории Средней Азии и Казахстана. Практически, именно с конца XV и начала XVI вв. вместе со сложением и упрочением Казахского ханства в Восточном Дешт-и Кипчаке (70-е годы XV в.), государства Шибанидов в Мавераннахре (начало XVI в.) и Могольского государства с центром в Яркенде (с 1514 г.), на исторической арене Средней Азии появились новые народности: узбеки, казахи, кыргызы, каракалпаки. Именно с этого времени мы можем и должны говорить не о племенах и племенных союзах (или не только о племенах и племенных союзах), но о новом этнополитическом качестве. Оно явилось следствием многовековых, глубинных и разноаспектных процессов, которые приобрели определяющее значение с конца XV столетия; это новое качество стало отличительной чертой тюркоязычных народов Средней Азии с начала XVI века.

С образованием в 1470–71 гг. Казахского ханства Узбекский улус окончательно распался. С тех пор, по словам Мирзы Хайдара Дуглата, „казахи всецело владычествовали в большей части Узбекистана“ (Тарих-и Рашиди, В 648, л. 436). Степи западной части Узбекского улуса (от р. Яика) служили для кочевок объединения племен, известных в восточных источниках как мангыты, по имени одного из отюреченных монгольских племен; в русских источниках мангыты называются ногаями (ногайцами), по имени известного в истории Улуса Джучи военачальника Ногая (Нокая), который в конце XIII в. ставил и свергал ханов Золотой Орды по своему усмотрению. С XV в. мангыты (ногайцы) составляли не только этнографическую, но и политическую единицу и имели своих властителей (бий, мурза) (Бартольд, т. 5, с. 556; Понаженко, 1987, с. 33–41; Ногайцы 1988, с. 18–23; Кочекаев, 1988, с. 19–34). В последней трети XV в. предводителями йурта мангытов (Ногайская Орда — в русских источниках) были два брата — Муса и Йагмурчи (Ямгурчи), сыновья Ваккаса, сына Нур ад-Дина, сына Едигея (Идигу).

В 1470–71 гг. Шибаниды потеряли верховную власть в Узбекском улусе, рассеялись в разные стороны, но не отказались от политической борьбы. Во главе такой группы Шибанидов стал молодой энергичный и воинственный царевич Мухаммад Шейбани (род. в 1451 г.), внук Абу-л-Хайр-хана. После гибели Шайх-Хайдара (ок. 1470 г.), сына и преемника Абу-л-Хайр-хана, Мухаммада Шейбани и его младшего брата Махмуда (род. в 1454 г.) приближенным удалось увести в Астрахань. Позже юные султаны вернулись в Присырдарьинские степи и, образовав там небольшой отряд, начали борьбу за восстановление власти семьи Абу-л-Хайра в Восточном Дешт-и Кипчаке. Во время этой борьбы Шибаниды не раз пользовались покровительством и прямой поддержкой мангытских мурз и Тимуридов. Однако Мухаммаду Шейбани не удалось повторить опыт деда — сделаться главой Узбекского улуса: слишком сильны были казахские владетели (они водили 30–50-ти тысячное войско), а около Мухаммада Шейбани была лишь небольшая кучка людей (от нескольких десятков до 300–400 человек). (МИКХ, с. 19–32, 58–90, 100–126; Семенов, 19 546, с. 39–45; Кляшторный, Султанов, 1992, с. 243–249).

Видя крушение своих надежд — восстановить в степи верховную власть дома Абу-л-Хайр-хана — два брата, Мухаммад Шейбани и Махмуд-султан, обращаются с воззванием ко всем своим приверженцам собраться вместе и выступить на войну с Тимуридами. На призыв откликнулись несколько из близких родственников и ряд предводителей кочевых племен Восточного Дешт-и Кипчака. В 1500 году — на стыке двух столетий — Мухаммад Шейбани во главе небольшого отряда двинулся на юг, захватил Самарканд, Бухару и еще несколько крепостей. Правда, Самарканд он скоро потерял, но в следующем году он вновь овладел городом и объявил его своей столицей, а в Бухаре посадил наместником своего младшего брата и испытанного соратника Махмуд-султана (ум. в 910/1504–05 гг.).

Так начало нового, шестнадцатого, столетия совпало с началом воцарения в Средней Азии новой династии, династии Шибанидов — потомков Шибана (Сыбана), сына Джучи, сына Чингиз-хана.

Завоевав северную часть владений Тимуридов, Мухаммад Шейбани-хан в мае 1507 г. со своими военными силами переправился через Амударью, вступил в пределы Хорасана и захватил Герат, Астрабад, Гурган и другие города. Победное шествие Шейбани-хана по обширным владениям Тимуридов было остановлено войсками иранского шаха Исмаила I (правил в 1501–1524 гг.), нового противника Шибанидов на юге. Решительная битва между Шейбани-ханом и Исмаил-шахом произошла близ Мерва в ноябре 1510 г. Узбекское войско потерпело полное поражение, сам Шейбани-хан, заманенный военной хитростью в ловушку, погиб. Его голова была отделена от туловища и принесена к шаху-победителю Исмаилу; кожа с головы Шейбани-хана была содрана, набита соломой и послана военному сопернику шаха, турецкому султану Байазиду II (правил в 1481–1512 гг.), а череп был оправлен в золото и служил шаху вместо кубка при питье вина на пирах. Изуродованный и лишенный головы труп Шейбани-хана все-таки был отбит узбеками, перевезен в Самарканд и похоронен во дворе заложенного им медресе (Веселовский, 1897, с. 3–11; Семенов, 19 546, с. 39–83; МИКХ, т. 2, с. 39–51, 53–56; Мукминова, 1966, с. 15–20]. Так трагически завершился жизненный путь одного из самых знаменитых потомков Шибана, сына Джучи-хана. В результате поражения Шибаниды потеряли Хорасан, но сохранили власть в Мавераннахре.

У Мухаммада Шейбани-хана было три сына: Тимур-султан, Хуррамшах-султан и Абу-л-Хайр-султан; так по „Михман-наме-йи Бухара“, которая завершена Ибн Рузбиханом в 1509 г. Согласно „Шараф-наме-йи шахи“ Хафйз-и Таниша (конец XVI в.), „Бахр ал-асрар“ Махмуда ибн Вали (XVII в.), „Тарих-и Муким-хани“ Мухаммада Юсуфа Мунши (начало XVIII в.), сыновей Шейбани-хана звали: Тимур-султан, Хуррамшах-султан, Суюнч-Мухаммад-султан. Прямые потомки самого Шейбани-хана никогда и нигде не правили. Верховным правителем Мавераннахра, после гибели Мухаммада Шейбани и кратковременного ханствования Суюнчи-Ходжа-султана, был провозглашен престарелый Кучум (Кучкунджи) — султан, сын Абу-л-Хайр-хана, не отличавшийся никакими талантами и бывшим „ханом только по имени“ [Зубдат ал-асар, л. 936–956; Бартольд, т. 8, с. 137–141]. В эти смутные годы потомки Абу-л-Хайр-хана потеряли еще часть своих владений на севере, и там образовалось новое ханство. Случилось это так.

В 1505 г. Шейбани-хан завоевал Хорезм (Хиву) — область в нижнем течении Амударьи, которая тогда входила в состав империи Тимуридов. В 1510 г., когда Шейбани-хан пал в битве под Мервом, Хорезм перешел во власть персидского шаха Исмаила I, но не надолго. В 1511 г. братья Илбарс и Билбарс (о них см. выше, раздел 2), сыновья Буреке-султана, тоже Шибанида, но политического соперника дома Абу-л-Хайр-хана, выступили со своими приверженцами из Восточного Дешт-и Кипчака, изгнали наместника иранского шаха и утвердились в Хорезме, основав там независимое узбекское государство, известное в науке как Хивинское ханство (Абу-л-Гази, т. 1, с. 194–206; Веселовский, 1877, с. 96–102). Господство этой династии (особой ветви потомков Шибана, сына Джучи-хана) в Хорезме длилось до 1106/1694–95 гг. Кстати, знаменитый историк — хан Абу-л-Гази, на сочинение которого столь часто сделаны ссылки в настоящей работе, из этой династии: он правил в Хорезме в 1645–1663 гг. и сам написал историю своих предков и страны.

Завоевание государства Тимуридов кочевыми племенами Дешт-и Кипчака, известными под общим собирательным названием узбеки, и основание в Средней Азии двух независимых узбекских ханств — Бухарского (с главным городом Самаркандом, а затем Бухарой) и Хивинского (с центром вначале в Ургенче, а затем в Хиве) — явились выдающимися событиями в этнополитической истории современного узбекского и казахского народов. Отмечу здесь два момента. Во-первых, последствием ухода Шибанидов из степи было передвижение части кочевых племен Дешт-и Кипчака в покоренные области Средней Азии, где они обрели вторую родину. Анализ данных источников по этому вопросу показывает, что общее число ушедших из степи в Среднюю Азию кочевников Дешт-и Кипчака достигало 240–360 тысяч человек (Султанов, 1982, с. 19–21). Во-вторых, окончательный уход Шибанидов с достаточно большой массой людей с территории современных Казахских степей в конечном счете привел к различиям в быту, нравах и обычаях, в культуре и т. д. между узбеками Средней Азии и узбеками-казаками (казахами) Дешт-и Кипчака.

Вот это-то событие — территориально-этническое, социально-экономическое и культурно-бытовое разграничение населения Восточного Дешт-и Кипчака, вызванное передвижением значительной части кочевых племен в Среднюю Азию во главе с Шибанидами, и сыграло решающую роль в окончательном сложении новой этнической общности — казахской народности. Просторы Восточного Дешт-и Кипчака перестали быть местом исторического перепутья терминов узбек и казак. Слово узбек стало обозначением группы племен, передвинувшихся вместе с Шибанидами на территорию Средней Азии. За оставшимися кочевать в степях Восточного Дешт-и Кипчака и Семиречья тюркоязычными родами и племенами, объединенными под властью потомков Джучида Урус-хана, окончательно закрепилось название казаки, за страной название Казахстан.

И в восточных областях Средней Азии в это же самое время происходили важные события. Верховные предводители моголов второй половины XV в. жили не в Моголистане — в своих наследственных владениях, а в Мавераннахре и вилайете Туркестан, где им принадлежали Ташкент, Сайрам, Ура-Тюбе, Шахрухие и ряд других крепостей. При занятии Шейбани-ханом в 1500–1501 гг. крупнейших центров Мавераннахра значительную военную помощь оказал ему верховный правитель (улуг хан) моголов Султан-Махмуд (правил в 1487–1508 гг.). Мирза Хайдар характеризует эту помощь хана как „опрометчивый поступок“, то есть как необдуманный шаг, не предусматривающий возможной опасности для самих моголов в будущем. Действительно, обосновавшись в „Среднеазиатском междуречье“, Мухаммад Шейбани вскоре направил оружие против вчерашнего покровителя и союзника — Махмуд-хана. Верховный предводитель моголов, отличавшийся нерешительным характером и начисто лишенный военных способностей, не смог справиться с натиском Шейбани-хана и призвал на помощь своего младшего брата (кичик хана) Султан-Ахмада, слывшего храбрым воином и грозой калмаков. Враждующие стороны сошлись в решающем сражении в 908/1503 г. при Ахси. Шейбани-хан не только одержал победу, но и взял в плен обоих братьев. Ханы были скоро отпущены на волю с условием, что оба они покинут Ташкент. Ханы отправились в Восточный Туркестан, провели зиму 1503–04 гг. вместе в Аксу, где Ахмад-хан умер на исходе зимы. Махмуд-хан поселился в Джетикенте. Начался новый этап давней борьбы за власть в Кашгарии между Чагатаидами и дуглатскими эмирами. Чагатаиды одержали верх, и в 920/1514 г. Султан-Саид-ханом было создано новое государство с центром в Яркенде, получившее в исторических хрониках местных авторов название Могулийе, Мамлакат-и могулийе — Могольского государства (Тарих-и Рашиди, В 648, л. 67аб, 886–906; Бабур-наме, с. 111–139; Бартольд, т. 2, ч. 1, с. 89–92; Акимушкин, 1976, с. 12; Султанов, 1989, с. 196–208).

Таким образом, конец XV — начало XVI веков в жизни народов Средней Азии и Казахстана — это период, насыщенный важнейшими событиями в сфере как государственно-политической, так и этнической истории. Править государством казахов в это переломное время выпало на долю Бурундук-хана и Касим-хана.

Бурундук. Он был старшим сыном Гирея, первого хана первого Казахского государства. Об обстоятельствах и точном времени перехода ханской власти в руки Бурундука ничего не известно. Ибн Рузбихан, говоря о событиях конца 60-х годов XV в., замечает, что после смерти Абу-л-Хайр-хана „во владениях узбекских ханов возникла смута и очередь ханствовать в улусе Шибана“ досталась Шайх-Хайдар-хану. „И в улусе казахов султаны претендовали на ханскую власть. После того как этот сан некоторое время принадлежал нескольким лицам, очередь ханствовать досталась Бурундук-хану“ (Михман-наме, пер., с. 96). Под „несколькими лицами“, ханствовавшими в улусе казахов до Бурундука, здесь можно подразумевать только Гирея и Джанибека. Значит ли это, что между двумя основателями Казахского ханства была борьба за верховную власть и что после Гирея некоторое время правил Джанибек, сказать трудно. Согласно „Тарих-и Рашиди“, Бурундук-хан был непосредственным преемником отца (Тарих-и Рашиди, В 648, л. 153б). В источниках шейбанидского круга Бурундук именуется старшим ханом (хан-и бузург) казахов уже при описании событий середины 70-х годов XV в., то есть времени, близкого ко времени смерти его отца.

На долю Бурундук-хана выпало править в беспокойное, бурное, полное борьбы и перемен время. Он мужественно встретил условия времени и не изменил заветам своего отца, Гирея, и верного его соратника Джанибек-хана: сохранить и упрочить основанное ими государство. Для него характерны деятельность и храбрость: ни одно сколько-нибудь важное в жизни ханства событие последней четверти XV в. не обходилось без участия Бурундук-хана, он лично водил войска и был неоднократно ранен в сражениях. Историографы Шейбани-хана (Шади, Бинаи, Ибн Рузбихан, анонимный автор „Нусрат-наме“) и Хондамир описывают Бурундук-хана как известнейшего из предводителей Дешта и могущественного государя. „В любое время, — пишет, например, Ибн Рузбихан; — когда Бурундук-хан во все стороны улуса казахов посылал приказ: „Садитесь на коней для набега“, то в тот же час являлись четыреста тысяч колчанов, то есть богатырей, каждый из которых равнялся десятерым молодецким воинам“ (Михман-наме, пер., с. 92–93; изд., с. 141). Здесь число 400 тысяч — стереотип: нумератив 300–400 тысяч обычно применялся мусульманскими авторами средневековья тогда, когда они хотели подчеркнуть, что тот или иной государь предводительствовал „огромным“ войском, то есть был, могущественным правителем своего времени (см. Джувайни, изд., т. 1, с. 225; ал-Ахари, с. 128; Бабур-наме, с. 22].

Бурундук пребывал в ханском достоинстве продолжительное время — более 30 лет; но он не сумел удержать верховную власть в своих руках до конца жизни. Исторические источники сохранили трагический рассказ о судьбе Бурундук-хана в последние годы жизни. Так, по словам Мирзы Хайдара, к 915/1509–10 гг. сын Джанибек-хана Касим приобрел столь могущественное влияние, что в то время хотя Бурундук и являлся ханом, однако фактическое правление ханства и полнота власти находились в руках Касим-султана. Соперничество двух влиятельнейших людей ханства закончилось в конце концов победой всесильного и энергичного султана и изгнанием потерявшего свой авторитет хана. Не ранее осени 1511 г. Бурундук-хан с группой приближенных „удалился в Самарканд, — рассказывается в „Тарих-и Рашиди“, — и умер на чужбине“ (Тарих-и Рашиди, В 648. л. 154а; МИКХ, с. 217, 222–223).

Понятны боль и скорбь гордого и одинокого хана, сделавшего немало для своей страны; но ему была определена именно такая вот судьба.

У Бурундук-хана было четыре сына и несколько дочерей. В „Нусрат-наме“ приводятся имена трех его сыновей в таком порядке.

Шайхим. Об обстоятельствах его жизни ничего не известно; у него был сын по имени Йар-Мухаммад.

Санджар-Джахан. В известных нам источниках о нем сведений нет.

Джахан-Бахти. Были ли у него дети или нет, также не известно.

Кимсин. Сообщение о нем, насколько известно, содержится только в сочинении Кадырали-бека (с. 165). По его словам, у Кимсин-султана, сына Бурундук-хана, была дочь Чуйум-ханым, которая была замужем за Ондан-султаном, сыном Шигай-хана, сына Джадика (Йадика), сына Джанибек-хана. В другом месте своего сочинения Кадырали-бек (с. 164) пишет так: „Был Бурундук-хан: его род (несли) утратил ханский сан“. Однако он не приводит имена потомков Бурундук-хана.

Одна из дочерей Бурундук-хана, по имени Дадым-ханым, была замужем за будущим казахским ханом Шигай-султаном, внуком Джанибек-хана (Кадырали-бек, с. 164). Две другие дочери Бурундук-хана около 1494 г. были отданы замуж за Шибанидов: одна — за Махмуд-султана, брата Шейбани-хана, другая — за Тимур-султана, сына Шейбани-хана (МИКХ, с. 18–19, 121, 356). Последняя, по имени Михр-Султан-ханым, жила в Самарканде, пользовалась большим авторитетом и являлась крупной собственницей; в частности, она имела крупные вакфы в самом Самарканде и его предместьях, в провинциях Кеш, Несеф и др. (Фитрат, с. 70–72; Мукминова, 1966, с. 5–35). Вот к ней-то, в Самарканд, и подался Бурундук-хан, выжитый из степи. О дальнейшей его судьбе нам ничего не известно, кроме того, что он умер на чужбине.

Касим. Он был третьим сыном Джанибек-хана, одного из основателей Казахского ханства. Родительница его по имени Джаган-бегим (бикем) приходилась родной сестрой матери Махмуд-султана, младшего брата по отцу Шейбани-хана (Кадырали-бек, с. 163; МИКХ. с. 17, 117; Шейбаниада, с. 80]. Мирза Хайдар Дуглат, автор „Тарих-и Рашиди“, описывая события осени 1513 г., мельком замечает, что „возраст Касим-хана перевалил за шестьдесят лет и был близок к семидесяти“; из этого сообщения можно заключить, что Касим-хан родился около 1445–46 гг. Таким образом, свою юность он провел в „казачестве“ (в скитальчестве, казацкой вольности) в Моголистане, в современном Семиречье.

В общественно-политической жизни Казахского ханства последней трети XV — начала XVI вв. Касиму принадлежит одно из центральных мест. Удачливый военачальник, влиятельнейший крупноулусный султан, а впоследствии хан казахов, правитель-реформатор — вот диапазон тех исторических ролей, которые волею судьбы пришлось сыграть Касиму в переломный период истории страны, когда шел процесс упрочения молодого Казахского государства, когда в родных степях на протяжении нескольких десятилетий лютовала междоусобная война, когда в соседних странах сдвигались границы, пресекались одни династии и возводились на „четырехподушечный трон“ другие. Вот краткое изложение истории его возвышения.

Как истинный сын степей, свято чтущий освященную временем традицию подчинения старшему, Касим-султан, по примеру отца, был сначала во всем послушен и покорен Бурундук-хану, пишет Мирза Хайдар (Тарих-и Рашиди, В 648, л. 1536). Действительно, впервые имя Касим-султана упоминается в источниках в связи с описанием войн Мухаммада Шейбани с казахскими владетелями еще на рубеже 70–80 годов XV в., где о нем говорится как об одном „из известных султанов и славных бахадуров Дешт-и Кипчака и предводителе конницы“ войска Бурундук-хана (МИКХ, с. 104). Давно замечено: когда людская молва наделяет человека властью, власть сама зачастую приходит вслед. К началу XVI в. авторитет и личная власть Касим-султана сильно увеличились. Мирза Хайдар, связывающий время усиления Касим-султана со смертью его брата Адик (Атик) — султана, последовавшей вскоре после захвата Шейбани-ханом Ташкента в 1503 г., ничего не говорит о причинах, укрепивших положение третьего сына Джанибек-хана. Эти данные мы находим в „Бахр ал-асрар“ Махмуда ибн Вали, который, описывая поход Шейбани-хана на Андижан в начале весны 1504 г., сообщает: „В это время Касим-хан с помощью и при поддержке мангытов завоевал господство над Кипчакской степью и имел возможность совершать набеги и нападения на границы Ташкента и Туркестана“ [„Бахр ал-асрар“, т. 6, ч. 3, л. 1786]. В 915/1509–1510 гг., когда Шибаниды совершили набег на улус Касима, он. по словам мирзы Хайдара, „еще и не принимал титул хана, хотя власть его уже была настолько велика, что никто и не думал о Бурундук-хане“ (Тарих-и Рашиди, В 648, л. 154а). Ханский титул он принял после удаления Бурундук-хана в Самарканд, то есть не ранее осени 1511 г. С того времени, говорится в „Тарих-и Рашиди“, „Касим-хан сделался полным властелином во всем Дешт-и Кипчаке и приобрел такую известность и могущество, какого еще никто не имел после Джучи-хана“ (МИКХ, с. 222).

Здесь к месту отметить, что так высоко отзываются о Касиме не только Мирза Хайдар Дуглат, но и многие другие современники казахского хана, как, например, Бинаи, Ибн Рузбихан, Бабур, Хондамир и др. Вот лишь некоторые образцы подобных восхвалений по адресу Касим-хана: „единственный в своем роде богатырь и знаменитый воитель того времени среди казахов“; Касим — „око и светоч рода (дудман) казахов“ [Михман-наме, пер., с. 131, 133; изд. с. 227, 232]; Касим — „один из наиболее выдающихся правителей Дешт-и Кипчака и могущественный властелин того времени“; он „славился своим могуществом и превосходил всех властителей Дешта своей храбростью и многочисленностью подчиненного ему народа“ (Хабиб ас-сийар, л. 195б-196а, 318б, 598б).

Касим, известный в Дешт-и Кипчаке богатырь, в битве превосходивший многих удалых джигитов, признанный вождь, за которым его войско пойдет в огонь и в воду — впрямь был большим знатоком войны. В скольких побоищах принимал он участие — и не перечесть. Касиму было за шестьдесят лет, когда во время очередного сражения, по рассказу автора „Зубдат ал-асар“ (л. 97аб), его свалили с боевого коня и он оказался на земле, но в разгаре боя противники не узнали хана, и это обстоятельство спасло ему жизнь. Проворные нукеры сработали быстро, и хан — вновь на коне. Лихой и удачливый был воин — предводитель казахов.

Касим — это человек, действующий в духе возвышенной рыцарской чести, свято чтущий узы родства. Показателен в этом отношении следующий рассказ осведомленных среднеазиатских историографов начала XVI в. — Шади, Бинаи, анонимного автора „Нусрат-наме“ (МИКХ, с. 17, 30–31, 82–83, 116–117). Вот казахские владетели в очередной раз захватили Сауран, а заодно и младшего брата Шейбани-хана Махмуд-султана с семейством. Бурундук-хан „повелел его убить“ ввиду давней враждебности. Но Касим, который имел с Махмуд-султаном близкое родство, — „их матери были сестрами“, — не согласился с решением хана. Он не только воздержался от убиения пленника, но даже освободил Махмуд-султана и в сопровождении своих людей отправил его вместе с семейством в Сузак, чтобы оттуда переправили его к брату. Этот поступок казахского султана вызывает восхищение у историографов Шейбани-хана, и они все воздают должное великодушию Касима.

В 80-х годах XV в., как уже говорилось, Касим был „предводителем конницы“ войска Бурундук-хана. Слава отважного воина, удачливого военачальника, благородного султана собственно и сделали уже на рубеже XV–XVI веков Касима реальным вождем казахов. Но он учтив. Обладая практически неограниченными полномочиями, Касим сознательно пренебрегает возможностью узурпировать единоличную власть в ханстве. В последние годы ханствования Бурундука, по словам Мирзы Хайдара, Касим старался держаться подальше от Бурундука, потому что, „если быть вблизи и не соблюдать должного уважения, означало бы возражать хану, а повиноваться же ему душа не лежала“ (Тарих-и Рашиди, В 648, л. 154а; МИКХ, с. 223). Лишь выпроводив стареющего Бурундука с подобающими почестями из степи в Самарканд, к его дочери, Касим принимает на себя заботы правления государством и ханский титул.

Стоит здесь особо отметить, что с тех пор и до ликвидации ханской власти в XIX в. верховная власть в Казахских степях оставалась в руках потомков Джанибек-хана.

Теперь Касим сам стал у руля государства, которое сам же создавал и упрочивал. Свое назначение в качестве верховного владыки казахских улусов он видел прежде всего в укреплении ханской власти, соблюдении обычаев и законности в стране, и добился в этом важном деле крупных успехов. Касим, по свидетельству Бабура, как никто другой из известных ему правителей держал свой народ в строгом повиновении [Бабур-наме, с. 22]. А, между прочим, число подданных Касим-хана составляло, согласно рассказу Мирзы Хайдара, более одного миллиона человек [Тарих-и Рашиди, В 648, л. 44а, 154а].

Восшествие на престол Касим-хана по времени совпало с созданием братьями Илбарсом и Билбарсом в низовьях Амударьи второго независимого узбекского ханства. Окончательный уход Шибанидов с поддерживавшими их родами и племенами из Восточного Дешт-и Кипчака и продолжавшиеся затем передвижения кочевников имели определенное последствие для страны в целом: оставшиеся вне своего рода группы, части отдельных родов, стремились примкнуть к какому-нибудь этническому коллективу. Эти вхождения приводили, в свою очередь, к потере некоторых прежних родоплеменных названий, формированию ряда новых родоплеменных групп с ранее неизвестными или парными названиями. Заодно в Казахском ханстве происходило новое перераспределение уделов между султанами и т. п. Словом, Великая Степь бурлила. И, чтобы не допустить подрыва норм общественной и государственной жизни, Касим выступает реформатором: одни старые законы он упраздняет, другие обновляет и создает новые правовые нормы, приспособленные к жизненным условиям казахского общества в данной исторической ситуации. „Касым-ханнын каска жолы“ („Чистая дорога хана Касима“) — под таким названием сохранились в памяти народной узаконения Касым-хана (Гродеков, 1889, с. 24–25).

Человек со многими высокими качествами — личной отвагой, военным талантом, способностью вести за собой других — вот таким предстает перед нами образ Касим-хана по отзывам и рассказам мусульманских историков. Вот такой видится автору настоящих строк связь между политической историей и этническими процессами в Восточном Дешт-и Кипчаке на рубеже XV–XVI веков. Вот так войны и завоевания шли бок о бок с внутренними реформами, когда страной казахов правил Касим-хан.

По данным поздних иранских и османских авторов — ал-Гаффари, Хасан-бека Румлу, Мунаджжим-баши и других, Касим-хан умер в 930 году хиджры (1523–24 гг.). Согласно сообщению Мирзы Хайдара Дуглата, младшего современника Касим-хана, этот правитель умер в 924 г.х./1518 г. (Тарих-и Рашиди, В 648, л. 154а; МИКХ, с. 222). Последняя дата представляется правильной. По сведениям автора начала XVII в. Кадырали-бека, Касим-хан скончался в г. Сарайчуке; „там и поныне находится его гробница“ (Кадырали-бек, с. 163). Сообщение Кадырали-бека требует, однако, комментария. Город в долине Яика (р. Урал) Сарайчук (уменьшительное имя от Сарай — по-персидски „дворец“ — названия столицы Золотой Орды) был основан в XIII в. и имел значение для Джучидов как второй центр и являлся местом погребения ханов из рода Джучи: там, по словам Абу-л-Гази (т. 1, с. 174–176), взошли на престол ханы Золотой Орды Джанибек, Бердибек; там похоронены золотоордынские ханы Токтагу, Джанибек (не путать с Джанибек-ханом — одним из основателей Казахского ханства в XV в., как это сделано, например, в „Истории Казахской ССР“, 1979, т. 2, с. 319). Однако около 1580 г. Сарайчук был захвачен и разрушен до основания русскими казаками, причем были извлечены даже мертвецы из могил (Бартольд, т. 4, с. 395). В книге П. С. Палласа (1773, ч. 1, с. 610–612) приводится описание руин „форпоста Сарачик или Сарачиковка“, однако о ханских гробницах не говортся.

Известны имена двух сыновей Касим-хана: Мамаш и Хакк-Назар; оба были ханами: обстоятельства жизни каждого из них будут изложены в отдельности. Одна дочь Касим-хана, согласно фольклорным материалам, была замужем за знатным ногайским мурзой Шайх-Мамаем (Вельяминов-Зернов, 1864, ч. 2, с. 336). Другая его дочь (имя ее тоже не приводится) в 1512 г. была выдана замуж за Шибанида Убайдулла-хана, сына Махмуд-султана, брата Шейбани-хана. В источнике об этом рассказывается так. В 918/1512 г., когда потомок Тимура Бабур (годы жизни: 1483–1530) в союзе с персами двинулся с войском на правый берег Аму-Дарьи, молодой Ходжа Ислам (Ишани Калан) бежал во владения казахов, где правителем тогда был Касим-хан. Узнав о приезде одного из потомков имама Абу Бакра Ахмада ибн Саада (ум. в 360/970–71 гг.), хан выехал ему навстречу, привез к себе и не отказал в продолжительном гостеприимстве. Лишь после того, как стало известно, что Бабур потерпел поражение от Шибанидов и ушел за Аму-Дарью, Ходжа Ислам собрался возвращаться в Бухару. В это время от победителя Бабура и персов Убайдулла-хана, племянника Шейбани-хана прибыли послы к Касим-хану сватать его дочь за своего вождя, утвердившегося правителем Бухары. Касим-хан дал свое согласие и поручил попечению Ходжа Ислама отправляемую в Бухару дочь. Он сказал Ходжа Исламу: „Я отправляю свое дитя в вашу страну. Вы сын наших пиров. Будьте постоянно осведомлены об обстоятельствах моей дочери“ [Вяткин, 1927, с. 6–7].

Касим-хан, несомненно, один из выдающихся правителей первого Казахского государства. Своими благими деяниями, твердой волей и политической мудростью он добился того, что государство казахов стало сильным, в нем царило благополучие и другие страны с уважением на него взирали. Очень показательно в этом отношении, что именно в годы его правления Казахское ханство было включено в орбиту интересов Великого Северного соседа — Руси. На это определенно указывает опись царского архива, где читаем: „Ящик 38. А в нем книги и списки Казатцкие при Касыме царе, и Тюменские при Иваке царе“ [цит. по: Вельяминов-Зернов, 1864, ч. 2, с. 335].