Основатель федосеевского согласия Феодосий Васильев

В 1690-е годы среди староверов Новгородской земли громко и отчётливо прозвучал голос «преславного и досточюдного учителя» Феодосия Васильева: «Антихрист царствует в мире ныне, но царствует духовно в видимой церкви… Все таинства её истребил и всякую святыню омрачил». Это положение легло в основу нового старообрядческого согласия, которое объединило тысячи исповедников старой веры в псковско-новгородских землях и стало впоследствии одним из самых многочисленных согласий в русском старообрядчестве.

Выдающийся проповедник староверия в Новгородской земле Феодосий Васильевич происходил из древнего рода князей Урусовых. «Бяше муж остроты чудныя, ума скоропостижнаго, смысла многоплоднаго, яко зело мало даде сна своима очима и векома дремания. Желательнее ему бяше пищи и пития божественных словес пропитание. Сладостен бяше во утешении, разумнословесен в поучении, зело благоприятен в увещании», — пишет о нём в Житии его сын и преемник Евстрат Федосеев.

Дед Феодосия Васильева, Евстратий Урусов, будучи ещё молодым, во время разорения поляками Москвы был взят в плен, в котором провел целых 16 лет. Вернувшись на родину, он обнаружил, что родители его уже умерли, а дом сгорел. Не пожелав оставаться в Москве, где всё вызывало печальные воспоминания, Евстратий отправился в новгородские пределы и поселился в селе Морозовичи, у реки Меты. Здесь, при церкви Святого Николы Чудотворца стал он служить, «понеже любяше убо зело церковное благолепие, и премного искусен бяше чтению и пению церковному». Своими глубокими познаниями и природным умом он снискал себе среди местных жителей высокий авторитет, а здешние «благородные дворяне» Трусовы, Третьяковы и Нащёкины не раз приглашали его к себе для душеспасительных бесед. Желая удержать его на новом месте, они стали всячески уговаривать его жениться и обзавестись семьёй. «Он же законом брака жену поем, и дети с ней породи».

Один из его сыновей, Василий, был рукоположён в священники и служил при церкви Святого Никиты Новгородского в Крестецком Яме. Когда над Россией разразилась никоновская «реформация», отец Василий Евстратьевич, «гонения и мучения страхом содержим», не решился выступить открыто и покорился церковным начальникам, но в душе «новин» не принял и «живя тамо, не вмале скорбяше о возмущении церковном, от Никона патриарха сотворенном». Несмотря на строгие предписания, исходившие от церковного чиноначалия, он не только не преследовал сторонников старой веры, но и часто покрывал их.

Через некоторое время старец Евстратий отошёл в мир иной, а вскоре за отцом последовал и Василий, оставив после себя жену и трёх сыновей, «младостию цветущих»: Феодосия, Леонтия и Георгия. Трудно пришлось поповской вдове с тремя детьми. Старшему, Феодосию, который родился в 1661 году, приходилось тянуть на себе всё хозяйство. Обученный отцом славянской грамоте и богослужебному уставу, Феодосий с малых лет помогал ему проводить службы в церкви. Вот и теперь, когда приход овдовел, надо было кому-то служить в Крестецком Яме. Феодосий рано женился (нужна была хозяйка в доме!), и прихожане, ранее избравшие в попы Василия Евстратьевича и искренне жалевшие его семейство, стали настаивать на том, чтобы и сын пошёл по стопам отца. Феодосий же тому противился. Тогда прихожане, «поемше его нуждею», повезли к митрополиту Корнилию в Новгород, чтобы тот рукоположил Феодосия в священники. Корнилий, увидев, что кандидат ещё слишком молод, в священники рукополагать его пока не стал, а рукоположил только в дьяконы и отправил домой.

В первые годы своего служения молодой дьякон показал себя ревнителем никоновских реформ и даже угрожал жестокими преследованиями тем староверам, которые не желали подчиняться церковным властям и не являлись к службе. Однако здесь произошло чудо: ярый гонитель христианства Савл превратился в его ревностного защитника апостола Павла. После бесед с некими «боголюбивейшими мужами», открывшими перед ним всю пагубность никоновских «новин» и лживость возводимых на староверов обвинений, Феодосий резко переменил своё отношение к старой вере. Перемена, произошедшая в нём, была настолько сильной, что он не смог более оставаться в патриаршей церкви и честно признался в этом перед избравшими его прихожанами. В 1690 году он публично отрёкся от дьяконского сана, открыто заявив, что «по новоизложенным догматам в новопечатных книгах не возможно отнюдь спасения получити, возгнушася убо и крещения и прочих таинств, действующих от никониан, под благословением пяти перстов, чрез литеры в новопечатных книгах преданных Николаем Малаксом развратно» (имелось в виду так называемое именословное перстосложение для священнического благословения, заимствованное Никоном у современных ему греков).

В подтверждение своих слов Феодосий, крещённый в младенчестве уже по новым книгам, принял древлеправославное крещение «от некоих правоверных христиан» и был наречён Дионисием, тем самым окончательно разрывая с никонианством. Этот шаг произвёл сильное впечатление на жителей Крестецкого Яма, многие из которых в дальнейшем продолжали стойко исповедовать старую веру. Вместе с Феодосием крестились его жена, два брата, сын Евстратий и маленькая дочь. Затем, оставив дом и родное село и взяв с собою мать, все они ушли в другое село, находившееся неподалёку от Крестецкого Яма. Там они «в безмолвии живуще, работаху Богу». Но все испытания были впереди. Через некоторое время умирает жена Феодосия вместе с малолетнею дочерью, и тогда Феодосий, как человек искренне и глубоко верующий, видя в произошедшей трагедии особый Промысел Божий, решает посвятить свою жизнь служению Богу и проповеди гонимой веры.

Он уединяется и всё свободное время посвящает чтению Священного Писания и богослужебных книг, творений Отцов Церкви и Житий святых, пытаясь «постигнути лежащую в них Духа глубину». Словно пчела, он жадно впитывает слова Откровения и черпает из этого источника «преизобильное богатство духовныя благодати, многую премудрость и преизящное ведение». Это нужно было ему не для того, чтобы вдалеке от суетного мира спасаться одному, «в келье под елью». С болью в сердце смотрит он на своих соотечественников — людей, сотворённых по образу Божию и гибнущих в «сетях Никоновых новопреданий». Стремление донести истину до других людей заставляет его приобретать знания, необходимые для апологета-начетчика. Наконец, чувствуя себя достаточно подготовленным для открытой борьбы и ободряемый другими «духовными мужами», Феодосий выходит на проповедь.

Он обходит «грады, веси и села, не точию в России сущия (Новгородский и Псковский уезды, Москва. — К.К.), но и в немецких и польских владениях лежащия». Под влиянием его проповеди многие обращались в старую веру. «Тем же колико множество человек от антихристовы прелести изыде, — говорит автор его Жития, — и к закону истиннаго православия направи! Коликия народы от еретических новозлохитрств исторже и на путь отческих спасенных заповедей настави, их же числу предати весьма невозможно. Слово убо имея во учении истинное, в наставлении благоприятное, во увещании слогом изрядное, в толковании речений ясное. Таковое возъимев учения усердное рачительство, яко зело мало даде сна своими очима и векома дремания, но днем и нощию, яко кипящий живыя воды источник, быстроструйная многоводная река, выну (всегда. — К.К.) святыми писании поучаше и поучашеся. Желательнее ему бяше пищи и пития божественных словес прочитание. Многие же труды и подвиги подъя во учении своем, а наипаче от апостатов (отступников. — К.К.), отступающих правых законов и благаго жития»[96].

Одним из первых его подвигов было обличение отступника от староверия Ивана Коломенского. В 1692 году в Новгород пришли «грамотки», извещавшие о том, что некий Иван Коломенский «со товарищи» немало христиан «смутите и развратите». Иван Коломенский, признавая православие греческих патриархов, не видел греха в «сообщении с неверными никонианами» («окормляясь, надо прибавить, от них бегствующим священством»), не практиковал, вопреки соборным постановлениям, перекрещивания для приходящих из господствующей церкви и учил о том, что сожитие в невенчанном браке не является грехом. 1 июля этого же года в Новгороде состоялся собор. Этот собор не имел прецедентов в истории дораскольной Русской Церкви — в нём участвовали исключительно миряне. Среди наиболее активных участников были Харитон Карпов, Феодосий Васильев и Тимофей Иевлев. В соборных решениях был установлен и заповедан под клятвой решительный разрыв, необщение в питии, пище и молитве с «отпадшим» и «безумным» хулителем и еретиком Иваном Коломенским, а для увещания еретиков решено было послать «за Свейский рубеж» в Солдину, или Чёрную Мызу, под Нарвой, Феодосия Васильева.

«Ополчився» против «развратных учителей», Феодосий выступил в собеседованиях с ними как искусный начётчик и многих привлёк на свою сторону. Однако в ходе состоявшихся собеседований возникла необходимость в уяснении некоторых вероучительных вопросов. Вернувшись после успешной проповеди домой, Феодосий стал готовить новый собор.

Второй новгородский собор, состоявшийся 3 июня 1694 года под руководством Феодосия Васильева, принял 20 положений, не оставлявших практически никакой возможности компромисса с «миром антихриста». Собор утвердил необходимость крещения для приходящих от новообрядческой церкви, полное и решительное безбрачие для всех и даже сто поклонов за покупаемое на торгу у неверных брашно (пищу).