Моленная одежда

В прежние времена (а в некоторых наиболее строгих общинах эта традиция поддерживается вплоть до наших дней) все молящиеся надевали особую моленную одежду. «Одежда старообрядцев таит в себе глубокий духовный смысл, определённые предметы оцениваются верующими с точки зрения христианской морали, что, в частности, способствует сохранению древних традиций кроя»[294]. Для мужчин это были длинные до пят кафтаны-азямы чёрного цвета или рубашки-косоворотки, которые непременно должны быть подпоясаны. Азям, бывший до революции традиционной мужской одеждой русских крестьян и горожан, представляет собой халатообразное распашное однобортное одеяние с отложным или стоячим воротником. Имел длину немного ниже колен, прямую спину, реже отрезную, с «борами». Наружных карманов и видимых застёжек не было. В моленной его носили без пояса. В настоящее время чёрный азям является обязательной одеждой духовного наставника и причетников-мужчин. Также входит в комплект погребального одеяния.

Косоворотка — весьма распространённый тип русской верхней мужской рубахи — в настоящее время гораздо чаще, чем азям, используется в качестве моленной одежды прихожанами. У косоворотки стоячий воротник с разрезом на левой стороне. Рубаха носится поверх брюк («портков») и обязательно подпоясана. Различают повседневную и праздничную косоворотки. Повседневная косоворотка — однотонная, праздничная — украшается по воротнику и рукавам орнаментальной вышивкой крестом или же узорчатой тесьмой.

Что касается женской одежды, то женщины надевали на службу длинные сарафаны и покрывали голову платком, заколотым «по-старообрядчески» (на булавку под подбородком). При этом на голову не принято было надевать никаких косынок, шарфиков, ни тем более шляпок. Храм — это место для молитвы, а не для демонстрации мод, и одежда ни в коем случае не должна отвлекать других людей от сосредоточенного молитвенного состояния. Тем более непозволительными считаются новомодные покрои, выставляющие напоказ чуть ли не все части тела.

Аскетизм, свойственный старообрядцам в быту, нашёл отражение в сдержанном, а подчас очень скромном внешнем и внутреннем облике моленных домов, в неизменно чёрных одеяниях наставников и мужской части причта. Чёрный цвет, как правило, преобладает и в одежде причетниц. Лишь в некоторых общинах принято покрывать голову белыми платками на Пасху и великие праздники. Прихожане и прихожанки обычно следуют в своих одеяниях клиру.

Как показывают этнографические исследования, староверам-беспоповцам удалось сохранить больше старинных видов одежды, нежели поповцам. Причём на периферии до сих пор достаточно стойко удерживается разделение костюма на повседневный и моленный и гораздо строже выполняются правила для присутствующих на богослужении.

Кроме того, есть ещё ряд особенностей в старообрядческой одежде, характерных для различных регионов Русского Севера. Так, в Приуральском регионе в начале XX века исследователи отмечали бытование двух комплексов одежды: «мирской», в которую включалась также и праздничная одежда, и «моленной», которой придерживалось старшее поколение[295]. Последнюю называли также «русской». В храм ходили в тёмном косоклинном сарафане с белой кофтой, голову покрывали платком. Верхним платьем служила кофта. Мужская одежда представляла собой стандартный набор: рубаха-косоворотка поверх штанов и пояс.

Пояс был непременной частью как мужского, так и женского традиционного костюма. Помимо постоянного ношения нательного креста, христианин должен быть подпоясан. Ношение пояса — обычай, уходящий ещё в ветхозаветную древность, «егда подвижницы и пророцы препоясывались на службу Богу». Пояса могли быть плетёные, тканые или вязаные. Обычно украшались орнаментом. На них могли помещаться слова молитвы Исусовой или молитвы тому святому, имя которого носил человек. «Для християн пояс является не просто атрибутом одежды, но несёт глубокий символический смысл. Это и разделение низа и верха, и готовность к служению Богу. Без пояса нельзя ни молиться, ни отходить ко сну»[296]⁰. Отсюда распространённое выражение, сохранившееся в современном языке, — «распоясаться», означающее не только «развязать на себе пояс», но и «стать распущенным, утратить всякую сдержанность». В древности считалось крайне неприличным находиться на людях без пояса.

В Верхнем Прикамье (Пермская область) староверы, согласно документам XVIII века, одевались следующим образом: женщины носили тёмные дубасы с белыми рубашками. Дубас — это косоклинный сарафан с передним швом во всю длину и с широкими проймами. В прежние времена был известен более архаический вариант — глухой дубас туникообразного покроя с небольшим вырезом для головы, при этом нужная ширина достигалась за счёт боковых вставок Уже с XVIII века глухой дубас начал постепенно вытесняться косоклинным, но ещё в начале XX века сохранялся в погребальной одежде. Некоторые пожилые староверки до сих пор надевают домотканые синие дубасы для посещения молений, а «соборные» (то есть приобщённые к собору-общине) носят их постоянно. Вновь приобщённые шьют сарафаны уже из тёмного сатина такого же покроя.

Прежде в Верхокамье вместе с сарафаном надевали на голову повойники и кокошники. Но уже в конце XIX века они были заменены мягкими шапочками-моршнями или сборниками, поверх которых повязывали платок. Также верхокамские староверки стали носить шамшуры, что считается влиянием коми-пермяков.

Свои особенности в одежде сложились у русских староверов, проживающих на территории Республики Коми в бассейне Нижней Печоры (Усть-Цильма). Традиционный женский костюм здесь представлен «рукавами» — рубашкой с прямыми поликами севернорусского типа, «лапотиной» — косоклинным сарафаном с центральным швом спереди и небольшим разрезом вверху, а также передником (нагрудником), повязанным по талии. Поверх всего ещё идёт опояска, а голова покрывается одним или двумя платками. При этом усть-цилемский костюм отличается весьма яркой окраской.

На западе Русского Севера староверы поморского согласия, наоборот, носили сарафаны тёмных тонов и считали одежду ярких тонов не русского происхождения. К тёмному сарафану на лямках надевали белую рубаху, головной убор — старинную «сороку», повязанную платочком, сложенным косяком. В этой местности с холодным климатом было много верхней одежды, в которой имелись сезонные отличия: кафтаны короткие и долгие из домашней шерсти, из сермяжного сукна или из понитка. Мужские кафтаны шили прямым покроем, а женские — отрезные по талии, со сборками, и в том числе подбитые ватой. Для зимнего времени шили меховую одежду преимущественно из овчины, но также кафтанообразного покроя[297].

Одной из немаловажных составляющих внешнего облика христианина, согласно старообрядческим канонам, является его стрижка. Так, женщины не должны стричь своих волос, в то время как мужчинам, наоборот, не положено их отращивать. С другой стороны, строго осуждалось бритье мужчинами голов (по «татарскому обычаю») и тем более — брадобритие.

По православному учению брадобритие является одним из серьёзных грехов, поскольку бреющий бороду выражает недовольство своим внешним обликом, данным ему Творцом. Отсюда появляется желание «поправить» Бога. Брадобритие запрещалось ещё в Ветхом Завете (Левит, 19, 27; 2-я Царств, 10,1; 1-я Паралипоменон, 19,4). Запрещалось оно и правилами Шестого Вселенского собора, и в писаниях Отцов Церкви (творения святого Епифания Кипрского, святого Кирила Александрийского, блаженного Феодорита, святого Исидора Пилусиота и др). После церковного раскола 1054 года константинопольский патриарх Михаил Керулларий в послании к антиохийскому патриарху Петру обвинял католиков среди прочих ересей и в том, что они «остризают браду». Подобные же обвинения встречаем в «Слове о вере христианской и латинской» преподобного Феодосия Печерского.

Русская Церковь однозначно воспринимала брадобритие как латинский еретический обычай. Так, преподобный Максим Грек в своём Слове 137-м писал: «Аще же проклята уклоняющиеся от заповедей Божиих яко не слышим во священном песнопении, той же клятве подлежат истребляющие бритвою брады своя». Стоглавый собор 1551 года определил: «…Не брити брад и усов не постригати; таковыя бо несть православных, но латынская и еретическая предания греческого царя Константина Ковалина; и о сем апостольские и отеческие правила вельми запрещают и отрицают; правило святых апостол гласит: аще кто браду бреет и преставиться тако, не достоит над ним служити, ни сорокоустия по нем пети, ни просвиры, ни свещи по нем в церковь принести, с неверными бо да причтется, от еретик бо се навыкоша. О том же правило 96 собора в Трулле Полатнем о остризании брад…»

Поскольку староверы следовали канонам и обычаям дораскольной Церкви, брадобритие в их среде всегда строго осуждалось. Они отказывались брить бороды даже в те времена, когда Пётр I насильно заставлял это делать и ввёл совершенно абсурдный налог на ношение бороды. Лишь с начала XX века брадобритие стало входить в старообрядческую среду, а в советское время приняло угрожающие формы. В различных старообрядческих общинах в настоящее время относятся к бреющим бороду с разной степенью строгости — от запрета на участие в соборной молитве до недопущения к целованию креста и икон. В любом случае, брадобритцев при совершении каждения не положено кадить и после смерти поминать «на имя».