Ермолов

Ермолов

9 апреля 1816 г. командиром отдельного Грузинского корпуса с званием главнокомандующего был назначен генерал-лейтенант Алексей Петрович Ермолов, 39 лет от роду, один из выдающихся героев Отечественной войны и участник персидского похода графа Зубова. Открытый характер, простота в обращении, заботливость о нижних чинах и строгая справедливость сделали его кумиром солдат. Внушительная внешность, железная воля, быстрота действий и суровость, доходившая до жестокости в обращении с покоренными народами, скоро заставили трепетать еще независимых горцев при одном имени Ермолова.

Вступая в командование кавказскими войсками, Ермолов поставил себе целью полное завоевание Кавказских гор. «Кавказ, — писал он, — это огромная крепость, защищаемая полумилионным гарнизоном. Надо штурмовать ее или овладеть траншеями. Штурм будет стоить дорого, так поведем же осаду». Такова была простая и ясная программа действий Ермолова. Свои взгляды он развил во всеподданнейшем докладе, и государь одобрил его предложения.

Ко времени назначения Ермолова на Кавказ одною из важнейших задач внешней политики России было установление прочных отношений с Персией, которая не могла отказаться от обширных областей, отошедших к России по Гюлистанскому договору. Требования Персии, поддерживаемые Англией, были так настойчивы, что император Александр I в принципе был уже согласен возвратить некоторые из ее бывших провинций.

Для выполнения этой задачи Ермолов получил назначение полномочным императорским послом в Персию, и 19 мая 1817 г. посольство прибыло в Тавриз. Благодаря проницательности Ермолова, его твердости и такту, России не только не пришлось возвращать приобретенные по Гюлистанскому договору земли, но удалось установить узы доброго согласия с самим шахом.

Теперь Ермолов все свое внимание обратил на Северный Кавказ и приводить свою систему в исполнение начал с Чечни. Весною 1818 г. Ермолов собрал старшин чеченцев, живших над Тереком, и объявил им, что если они через свои владения будут пропускать хищников, то он повесит всех их атаманов. Затем 25 мая с отрядом из 6 батальонов, 16 орудий и 500 казаков Ермолов прибыл на Сунжу и расположился у выхода из Ханкальского ущелья. Здесь 10 июня, после торжественного молебствия, при громе пушек, была заложена сильная для тогдашнего времени о 6 бастионах крепость, названная Грозною. Этой крепостью было положено начало того железного кольца, которым Ермолов предполагал постепенно сдавливать неприятеля. Грозная была связана рядом укреплений с Владикавказом.

Закладка крепости Грозной взволновала не только Чечню, но и Дагестан, и лезгины выслали на помощь чеченцам шайку около 1 тысячи человек под предводительством Нур-Магомета. 4 августа этой шайке нанес сильное поражение начальник штаба Ермолова полковник Вельяминов. После этой неудачи Нур-Магомет удалился в Дагестан, но слухи о всеобщем восстании не прекращались, и Ермолов, несмотря на осень и малочисленность войск, решил двинуться в Дагестан. 25 октября 5 батальонов, 14 орудий и 300 казаков выступили из крепости Грозной и двинулись первоначально к кумыкам. На пути к Андреевской деревне было получено известие о нападении 20 тысяч аварцев и других горцев в Каракайтаге на отряд генерала Пестеля, стоявший в селе Башлы и отступивший после тяжелого боя к Дербенту. Взятые отрядом 17 атаманов были повешены в наказание за неожиданное нападение их соплеменников.

3 ноября Ермолов подошел к Таркам и, пользуясь тем, что теперь главное внимание горцев было обращено на него, приказал Пестелю снова двинуться к Башлам и наказать их за вероломство. Сам же двинулся на Мехтулу, лежавшую к югу от владений шамхала, и 12 ноября занял село Параул. Вслед за тем были заняты последовательно Большой Дженгутай, столица мехтулинского ханства, и Малый Дженгутай. Занятием последнего закончилась экспедиция Ермолова в Мехтулу, имевшая чрезвычайно важные результаты: селения Кака-Шура, Параул, Дургели, Урма были переданы во владение шамхала, из остальных же селений ханства было образовано особое приставство под управлением русского офицера, и таким образом самостоятельность Мехтулы исчезла навсегда. Разгром Мехтулы произвел сильное впечатление на умы горцев, и многие из них явились с выражением покорности.

18 июля полковник Вельяминов заложил крепость Внезапную. Постановкой этой крепости преграждался путь чеченцам к нижнему Тереку через кумыкскую степь и доступ в Дагестан через Салатавские горы. Кроме того, Внезапная связывала ранее построенную линию укреплений с дружественным нам шамхальством, и таким образом, к концу 1819 г. железный полукруг уже охватывал Чечню и часть Дагестана.

Постройка крепости Внезапной так встревожила весь Дагестан, что аварский хан решился наконец открыто встать во главе движения горцев. Поручив действия в южном Дагестане генерал-майору князю Мадатову, имевшему недюжинные боевые способности, сам Ермолов отправился к вновь строящейся крепости, против которой собирались скопища горцев. Выждав здесь прибытия подкреплений, Ермолов 29 августа занял село Болтугай. Многочисленный неприятель окружил русский отряд, но наши в продолжении 4 дней ограничивались одним бомбардированием неприятельских позиций. Стесненные в 2 своих окопах и не решаясь атаковать русских, горцы стали ссориться между собою, аварский хан бежал, а вслед за ним побежало и все скопище. Спокойствие на Кумыкской плоскости было водворено с малыми потерями.

В конце сентября крепость Внезапная была достроена и Ермолов решил наказать качкалыковских чеченцев за угон ими войскового табуна лошадей. Генерал-майору Сысоеву было приказано скрытно подойти к богатому аулу Дады-Юрт, окружить его и предложить жителям добровольно перебраться за Сунжу, а в случае отказа взять аул штурмом и не давать никому пощады. 15 сентября с отрядом из 6 рот, 5 орудий и 700 казаков Сысоев после 5-часового ожесточенного боя взял аул, при этом почти все его защитники погибли. Это произвело такое впечатление на чеченцев, что в дальнейшем они уже не оказывали упорного сопротивления, и в начале ноября Ермоловым были заняты аулы Исти-су, Наим-Барды и Аллаяр с незначительными потерями. Очистив Кумыкскую плоскость от чеченцев, Ермолов вернулся в крепость Внезапную.

^{Операционная карта военных действий А. П. Ермолова на Кавказе}

^{Штурм Ахульго 22 августа 1839 г.}

Между тем Мадатов 22 октября занял Янги-Кенд, главный пункт уцмийства каракайтагского, звание уцмия было упразднено и Каракайтаг вместе с Табасаранью были подчинены русской власти в лице дербентского пристава.

С занятием новых двух областей кольцо, сковывавшее горы Кавказа, все более и более охватывало страну, и это сильно волновало Дагестан. Опасность потерять независимость, а вместе с тем и возможность продолжать своеобразную полуразбойничью жизнь угрожала в равной мере всем дагестанским областям, и вот удержавшие еще владения, а также лишившиеся таковых ханы решили образовать союз, во главе которого стал акушинский кадий[110].

Предполагалось напасть на владения шамхала Тарковского, чтобы заставить его отречься от русских и примкнуть к союзу, затем захватить чирагское укрепление с целью открыть дорогу в Кубу и разорить владения преданного России Ассан-хана кюринского.

Укрепление Чираг стояло на границе между Казикумыком и Кюрою в горном проходе и составляло ключ горной пограничной позиции. Укрепление было занято двумя ротами Троицкого полка, но часть нижних чинов располагалась в саклях вне укрепления. В начале декабря Сурхай-хан казикумыкский, собрав скопище около 6 тысяч, ночью неожиданно появился у чирагского укрепления. Из 80 гренадер, находившихся вне укрепления, лишь немногим удалось спастись в крепость. Прапорщик Щербина с 4 стрелками, пробившись сквозь толпу лезгин, заняли высокий каменный минарет вблизи укрепления и в течение дня отбивались от ожесточенных атак горцев, пока, наконец, лезгины не подкопали минарет и не повалили его. С падением минарета лезгины обратили все свои силы против крепости, занятой гарнизоном около 400 человек. Осада длилась 3 дня; в крепости не было ни капли воды, офицеры были перебиты все и оставался один только штабс-капитан Овечкин с простреленной ногой и при нем около 100 солдат, наполовину раненных. На 4–5-й день гибель казалась неизбежна, но в это время на выручку подоспел генерал-майор Вреде с ротой пехоты и капитан Асеев с 50 солдатами. Появление русских и известие о том, что Акуша пала, принудили Сурхай-хана к бегству.

Защита чирагского укрепления является одним из блестящих эпизодов Кавказской войны.

В то время, когда Сурхай-хан собирал лезгин, чтобы напасть на Чираг, Ермолов отдал приказ Мадатову идти форсированным маршем к границам Акуши, и сам 11 ноября двинулся к Таркам. От владений шамхала Акуша отделялась высоким, малодоступным хребтом, который стал бы неодолимой преградой, если бы акушинцы догадались всеми своими силами занять единственный удобный перевал. Мадатов успел их опередить и занял перевал без выстрела, а 12 декабря спустился с гор и занял первую акушинскую деревню Уруму. Верстах в 10 от нее, на высоком хребте, амфитеатром находилась первая укрепленная позиция акушинцев, занятая 20-тысячным отрядом.

16 декабря к Уруму подошли и главные силы Ермолова. Несколько дней прошло в бездействии, которое сильно удивляло окружающих Ермолова. Между тем главнокомандующий, понимая, что атака с фронта такой сильной позиции, занятой превосходящим числом противника, сопряжена с громадными потерями, выискивал средства обойти правый фланг неприятеля, где, между прочим, проходила и дорога в Акушу. Во время бездействия акушинские старшины приезжали несколько раз в русский лагерь. Ермолов приказал принимать их ласково и вселить убеждение в слабости русского отряда, чтобы усыпить их бдительность. Наконец, была найдена тропинка, по которой можно было даже протащить артиллерию.

В полночь с 18 на 19 декабря русские войска осторожно, без шума, двинулись к неприятельской позиции и остановились на расстоянии орудийного выстрела перед деревней Лаваши. По обрыву в который упирался правый фланг неприятельской позиции, спустился отряд Мадатова и, перейдя вброд речку Манас, поднялся по отысканной казаками тропинке на противоположный гребень, заняв который, он отрезал путь к Акуше. Ермолов развернул свои силы с фронта.

С рассветом 19 декабря начался известный в истории Кавказских войн бой под Лавашами. Охваченный со всех сторон неприятель, несмотря на свою многочисленность, растерялся и бежал. В течение не более 2 часов Ермолов нанес полное поражение акушинцам, мы же потеряли только 2 офицеров и 28 нижних чинов убитыми и ранеными. 21 декабря отряд без боя занял Акушу. Разгромом акушинцев достигалось относительное спокойствие в Дагестане за исключением Казикумыка, а потому Ермолов, оставив в мехтулинском ханстве отряд подполковника Верховского, отослал остальные войска на линию, а сам в январе 1820 г. отправился в Тифлис, так как в Имеретии возник так называемый церковный бунт, который был подавлен полковником князем Горчаковым.

Теперь очередь настала за Казикумыком. 19 января 1820 г. Ермолов краткой прокламацией возвестил Дагестану, что за измену Сурхая Казикумык присоединяется к кюринскому владению и хан последнего, Аслан, возводится в достоинство казикумыкского хана. Дагестанцы принимали все меры к защите Сурхая. Ермолов поручил Мадатову с сильным отрядом вступить в Казикумык и выгнать Сурхая.

В начале июня 1820 г. с отрядом из 5 батальонов, 14 орудий, казачьей сотни и до 1 тысячи человек туземной татарской конницы Мадатов двинулся в южный Дагестан. Дорога из Ширвани в южный Дагестан считается одним из труднейших путей на Кавказе, но русские войска преодолели его. Утром 5 июня были получены известия о большом скопище горцев в Хазреке. 12 июня Мадатов подошел к Хазреку и выслал вперед татарскую конницу под предводительством Гассана-Аги, брата хана кюринского. Этой коннице удалось прорвать ряды неприятеля и ворваться в окопы, но смерть Гассана-Аги внесла смятение в ряды татар.

В этот критический момент Мадатов прискакал на место боя и за ним поспел майор Мартиненко с 4 ротами Апшеронского полка. Увидев князя, татары с новым рвением устремились на неприятеля и на этот раз окончательно сбили его с позиции. В это время удачный выстрел из орудия взорвал в самом селении неприятельские пороховые ящики, и смятение быстро охватило ряды противника. Мартиненко, воспользовавшись этой минутой, бросился в штыки и взял передовые окопы. Таким образом, русские утвердились на правом фланге. Мадатов повел главные силы на Хазрек, а конница заходила во фланг неприятелю, чтобы занять деревню Гулули и отрезать ему дорогу к Кумуху. Неприятель не выдержал натиска и бежал. Трофеями были лагерь с богатой ставкой Сурхая, 11 знамен и 2 тысячи ружей. Сурхай-хан бежал в Кумух, но старшины не приняли его и послали из своей среды трех человек к Аслан-хану, чтобы через него изъявить покорность русскому правительству.

Эти успехи русского оружия усмирили горцев Чечни и Дагестана, по крайней мере, наружно. На левом фланге полковник Греков занялся устройством просек в чеченских лесах и с этой целью совершил экспедицию за Терек в землю качкалыковцев, где овладел аулом Ойсунгур и тем утвердился на Мичике. Часть непроходимых лесов была уничтожена, в другой же сделаны широкие просеки.

Последующие годы в Дагестане прошли относительно спокойно, ограничиваясь лишь незначительными походами, вызывавшимися местными смутами, в которых основную роль играли аварский хан Султан-Ахмет и племянник шамхала Амалат-бек.

В конце же 1824 г. отчасти под влиянием турецких эмиссаров, отчасти под влиянием нового религиозного учения в Чечне началось брожение, во главе которого встали известный чеченский разбойник Бей-Булат и мулла Абдул-Кадыр. Но быстрыми движениями в Малую и Большую Чечню Греков подавил начало брожения и рассеял скопища Бей-Булата. Однако религиозное движение не затихло. Новым проповедником явился мулла Магома, а его учение стало зародышем того движения, которое позднее приняло форму мюридизма[111], охватившего, как увидим ниже, весь Дагестан.

Пользуясь этим религиозным движением, Бей-Булат собрал в Маюртупе, где находился пророк Магома, почти всех жителей Большой Чечни.

События разыгрались, главным образом, у Герзель-аула, защищаемого 2 ротами под начальством майора Пантелеева, когда 12 июля огромное скопище горцев обложило укрепление. Гарнизон геройски оборонялся 5 дней, пока к нему на помощь не пришли Греков и Лисаневич со своими отрядами, состоявшими из 3 рот пехоты, 6 орудий и 400 казаков. Мятежники, пораженные неудачею и гонимые страхом встречи с большими силами, отступили. Имам и сам Бей-Булат первыми бежали в сопровождении нескольких сообщников; прочие рассеялись по домам в ожидании наказания. Волнение готово было потухнуть, но неосторожность Лисаневича, послужившая к его гибели, испортила дело. Лисаневич, желая устрашить мятежников, потребовал выдачи виновных. 18 июля в Герзель-ауле было собрано около 300 кумыков. Лисаневич вышел к ним и стал упрекать в измене и вероломстве и затем начал вызывать по списку замешанных в мятеже. Один из них, мулла Учар-Хаджи, бросился и нанес смертельную рану Лисаневичу и вслед за тем Грекову. Гибель этих двух выдающихся генералов вновь возродила надежды горцев, и мятеж вспыхнул снова. Появление Ермолова и его энергичные меры по укреплению линии, а затем ряд экспедиций вглубь Большой Чечни и устройство просек за Сунжей, смирили окончательно чеченцев. Пророк Магома исчез бесследно, а Бей-Булат скрылся в горы.

Такую же систему Ермолов применил и на правом фланге Кавказа с 1821 г., назначив энергичного генерал-майора Сталя, одного из славных сподвижников Цицианова, начальником правого крыла, то есть уничтожение непокорных аулов и возведение на наиболее важных местах опорных пунктов, которые имели между собой постоянную связь. Так, в 1822 г. возникли Нальчик, Горячеводск (вблизи нынешнего Пятигорска). Благодаря этим мерам Кабарда была усмирена и, занятая русскими укреплениями, навсегда разделила воинственные народы Кавказа на две отдельные части, образовавшие два совершенно независимых друг от друга театра военных действий, что имело важное значение для последующих действий.

На самом правом фланге положение было серьезнее. 1821 г. был также началом, когда набеги закубанских черкесов участились и стали производиться большими партиями. В начале мая 1823 г. три сильные партии черкесов, из коих одна численностью до 7 тысяч, под предводительством известного в горах Джембулата Айтекова, вторглись за Кубань и опустошили дотла селение Круглолесск. Сталь кинулся за ними в погоню, но черкесы успели уйти за Кубань и скрыться со своей добычей в горах.

Получив известие о разгроме Круглолесска, Ермолов послал своего начальника штаба, генерала Вельяминова, на Кубань с инструкцией и обширными полномочиями. Быстрые, энергичные движения по рекам Малому и Большому Зеленчуку и поражение закубанцев на Лабе водворили спокойствие на правом фланге.

В Черноморье до начала 1821 г. было спокойно, но совершенно неожиданно в ночь с 2 на 3 октября огромное скопище шапсугов и жанеевцев, под предводительством шапсугского старшины Измаила, появилось на Кубани. Начальник Черноморской линии генерал-майор Власов, собрав все, что было у него под руками, а именно: 611 конных и 65 пеших казаков при 2 орудиях, нанес шапсугам решительное поражение при Калаузском лимане. Но Калаузское поражение не образумило закубанцев, напротив, оно распалило страсти необузданного и гордого народа. Заволновались поголовно все горские племена Черкесии. Сильные партии, готовые нахлынуть в русские пределы, стали собираться в разных местах и производить целый ряд набегов, несмотря на решительные действия Власова, собравшего для этого даже льготные полки и вторгавшегося неоднократно в земли шапсугов и абадзехов. И только набег Власова 5 февраля 1824 г. привнес спокойствие на целый год, то есть до 1825 г. После чего шапсугский уорк Казбич вновь совершил ряд набегов в течение 1825 и 1826 гг. Наконец, убедившись в невозможности бороться с русскими, а также в бессилии Турции оказать им помощь, закубанцы присмирели вплоть до 1828 г.