Кампания 1829 г.

Кампания 1829 г.

Назначение графа Дибича главнокомандующим и подготовка к кампании ? Начало военных действий ? Осада Силистрии ? Наступательные действия турок ? Бой у Кулевчи

Назначение графа Дибича главнокомандующим и подготовка к кампании. Николай I, лично участвовавший в походе 1828 г., считал его безрезультатным. Историк войны 1828 г. Мольтке писал: «Если принять в соображение огромные жертвы, которыми ознаменовалась для русских кампания 1828 года, то трудно сказать, кто ее выиграл или проиграл, русские или турки. Значение этого похода должно было определиться второй кампанией…» Против необходимости продолжать войну у нас никто не возражал, между тем политическая обстановка по-прежнему складывалась неблагоприятно; лишь Берлинский двор продолжал оказывать нам дружественное расположение.

Во время зимнего перерыва военных действий выдвинулся вопрос о дальнейшем плане войны. Существовало два мнения: одни ратовали за медленное ведение наступательных операций, постепенное занятие областей Турции, последовательное завоевание крепостей. Сторонники такого взгляда настаивали на том, чтобы не переходить Балканы, считая эти горы неприступными. Другие предлагали вести интенсивное наступление, игнорируя дунайские крепости, идти к Балканам, форсировать проходы и в столице Турции решать участь войны. Выслушали авторитетное мнение Жомини, рассмотрели план Дибича, проект Киселева, записку князя Васильчикова, проекты грека Дмитрия Стафаки, графа Вита и генерала Довре.

Сопоставление всех этих проектов в достаточной мере и всесторонне осветило вопрос о плане войны. Окончательное решение предоставлено было новому главнокомандующему графу Дибичу, стороннику энергичного наступления к стенам Константинополя. Государь согласился на энергичное ведение войны. Новый план войны заключался во взятии крепости Силистрии и Шумлы и, после обеспечения таким образом операционной линии, в переходе через Балканы и движении к Константинополю. Зимним периодом воспользовались, чтобы укомплектовать поредевшие части войск и привести в порядок материальную часть армии.

Генерал-адъютант, генерал от инфантерии граф Иван Иванович Дибич при назначении на пост главнокомандующего не достиг еще 44 лет. За отличие под Аустерлицем он был переведен в Генеральный штаб, на службе в котором обнаружил свои блестящие военные дарования. В памятную годину Отечественной войны он служил в корпусе Витгенштейна и пользовался полным доверием своего начальника. В последующие годы Наполеоновских войн Дибич находился в свите императора Александра, проявляя по-прежнему свои блестящие дарования. После войны он занимал должность начальника штаба 1-й армии, а с 1822 г. — начальника штаба Его Величества. При новом государе Дибич сохранил свой пост и вскоре заслужил полное доверие Николая I. Все современники, характеризуя Дибича, отмечают его выдающийся ум, хорошее образование, большую силу воли и способность к военной службе, но оценка нравственной стороны его натуры весьма различна, что свидетельствует о гибкости его характера.

Как полководец Дибич умел оценивать стратегическую обстановку искусно и быстро, но иногда он колебался приводить в исполнение свои смелые замыслы.

Назначая нового главнокомандующего, государь облек его полным доверием и вместе с тем осознал необходимость удалиться из действующей армии. По этому поводу он говорил: «При мне все идет дурно; я не хочу более лично мешаться в дела, а потому в армию не поеду».

Новым начальником штаба армии вместо Киселева назначен был генерал Толь, также выдающийся человек, обладавший большим опытом в военном деле.

Прибыв к армии, Дибич сделал ряд ценных распоряжений. Найдя недостаточными запасы в магазинах, он приказал установить вплоть до начала операций довольствие армии от мирных жителей, благодаря чему сохранились войсковые запасы. Вместе с тем приступили к покупке хлеба на месте и к подвозу его морем из Одессы и прочих черноморских портов. Благодаря этим мерам при армии образовался «подвижный магазин» из 13379 подвод с запасами продовольствия. Приняты были меры для сбережения здоровья людей.

Для укомплектования действующей армии были назначены резервные войска. Общая численность наших сил на Балканском театре к началу похода 1829 г. достигала 124 тысяч. При грандиозности поставленной задачи и эти силы нельзя было признать достаточными. Мы повторяли ошибку, сделанную в предшествующую кампанию.

Состояние нашей армии в тактическом отношении за короткий срок боевого опыта, конечно, не могло измениться к лучшему. Ложная система обучения, действовавшая в течение долгих лет, успела принести свои горькие плоды. Новый главнокомандующий принял все же ряд мер к улучшению боевой подготовки армии. Предписано было в течение зимы обучать войска «в особенности рассыпному строю и стрельбе в цель». Трудно было сразу отказаться от рутины: в рассыпном строю требовали «держать ногу» и равняться. В кавалерии ввели в гусарских полках пики. Артиллерию Дибич счел находящейся в хорошем состоянии, парки — в удовлетворительном. Обмундирование и снаряжение армии по возможности были улучшены и приведены в соответствие с климатическими условиями.

Наконец, несомненной заслугой Дибича явилась его забота о людях, стремление скрасить тяжелую обстановку походной жизни, его требование более сердечного отношения начальников в нижним чинам. Ему удалось хоть немного ослабить тот тяжкий гнет, который насильственно, вопреки национальным особенностям нашей армии, утвердился в ее рядах.

Наши враги также не дремали и энергично готовились к продолжению борьбы. Султан Махмуд не был склонен уступить России. К началу кампании численность турецкой армии довели до 180 тысяч. Султан остался недоволен деятельностью Гуссейна-паши; его сделали комендантом Рущука, а главнокомандующим был назначен Решид-Мехмед-паша, отличившийся в Эпире при усмирении арнаутов; человек решительный, твердый и храбрый.

План турок состоял в том, чтобы с наступлением весны частью сил обрушиться на Варну, занятую русскими, или на Праводы, а другой частью вторгнуться в Малую Валахию. Для выполнения этого плана велено было собрать до 60 тысяч войска между Константинополем и Бургасом и такие же силы сосредоточить в Видине, для овладения Калафатом и вторжения в Западную Валахию. Этот план был одобрен султаном.

Наша осведомленность относительно сил, расположения и намерений противника была слабой. Мы ограничились опросом перебежчиков и пленных, дававших неточные и крайне противоречивые показания.

При деятельной подготовке обеих сторон к новой кампании стычки не прекращались и в течение зимнего периода. Особенно энергичную деятельность в зимний период проявил наш Черноморский флот. Эскадра под начальством контр-адмирала Кумани овладела портом Сизополь. Эскадра адмирала Грейга блокировала Босфор, а графа Гейдена — Дарданеллы. Морские сообщения Константинополя были прерваны, население побережья деморализовано.

Осада Силистрии. Кампания 1829 г. открылась операциями под Силистрией. Зима была суровой, весна дождливой. Только в конце апреля установилась хорошая погода; дороги просохли, и можно было двинуть осадные средства и войска к Силистрии. Для осады Силистрии назначены были части 2-го и 3-го корпусов (17 тысяч) под начальством генерала Красовского. Осадный корпус подошел к Силистрии 5 мая. 14 июня ров атакованного фронта был уже в наших руках. Ночью взорвана была мина под куртиной бастиона; вал осел, и обнажилась внутренность укрепления. Паша, считая дальнейшее сопротивление бесцельным, послал парламентера.

18 июня Силистрия пала. Это был крупный успех, благотворно отразившийся на настроении русской армии. Оставив в Силистрии восемь батальонов и три казачьих полка, генерал Красовский с остальными силами двинулся 25 июня к Шумле. Главнокомандующий в донесении государю по поводу падения Силистрии писал: «Это важное приобретение обеспечивает нам вторую операционную линию и хорошую базу на Дунае».

Наступательные действия турок. Предпринятые в начале кампании 1829 г. наступательные действия турок являются редким примером захвата ими инициативы. Здесь сказывалось влияние нового великого визиря Мехмед-Решида-паши; в его руках оказалась 40-тысячная армия, спаянная строгой дисциплиной. Решид вошел в соглашение с Гуссейном-пашой, начальником войск рущукского района, предлагая ему содействовать наступлению шумловского отряда. Между этими военачальниками установились добрые отношения, что редко случалось у турок.

Решид-паша желал воспользоваться разбросанностью и малочисленностью русских войск, находившихся на правом берегу Дуная, и нанести им поражение. Отдельные наши отряды занимали Варну, Базарджик, Праводы и Эски-Арнаутлар. Всего у генерала Рота было не более 15 тысяч войска. Решид имел намерение отрезать наши силы от Дуная. 28 апреля турки выступили из Шумлы двумя колоннами: правая, под начальством Галиль-паши, — к Праводам, где находился отряд генерала Нагеля; левая, под начальством великого визиря, — через Енибазар к Арнаутлару, занятому отрядом генерал-майора Шица. Движение левой колонны турок угрожало тылу и сообщениям войск генерала Рота.

5 мая Решид-паша с 15-тысячным войском неожиданно появился перед 3-тысячным отрядом генерала Шица. Наши войска занимали укрепленную позицию. Визирь, не теряя времени, повел свои войска в атаку. Турецкая пехота, охватывая фланги позиций, резво шла на приступ. Один из пяти редутов был взят турками. Противник захватил дороги на Девно и Праводы, отрезав наш отряд от соседних пунктов, занятых русскими войсками. В разгар боя из Девна прибыл генерал Вахтен с четырьмя батальонами егерей, казаками и четырьмя орудиями. Он врезался в левый фланг турок и принудил их отступить за речку Котлубей. К полю сражения прибыл генерал Рот, вступивший в командование отрядом. К вечеру атака турок была отбита и они отошли на высоты к западу от Арнаутлара.

Одновременно с атакой у Эски-Арнаутлара правая турецкая колонна приблизилась к Праводам. Русский отряд (три полка пехоты, четыре полевых и 28 отбитых турецких орудий) занимал укрепленную позицию. Галиль-паша, приблизившись к Праводам, на виду нашего отряда беспечно расположился на отдых. Тогда, дождавшись ночи, генерал Купреянов с частью отряда напал на турок и прогнал их к Эски-Арнаутлару. Между тем наш отряд в Арнаутларе после тяжелого боя провел тревожную ночь. Можно было предполагать, что на следующий день великий визирь повторит атаку. Спешно к нам подходили подкрепления. Но на следующий день турки, не повторив удара, потянулись обратно в Шумлу. Наступление, предпринятое турками, не имело никаких серьезных последствий; только четыре орудия были трофеями врага. Между тем, действуя сосредоточенными силами и более энергично, визирь при столь благоприятно сложившейся для него обстановке мог легко достигнуть более существенных результатов.

Относительный успех первого наступления турок соблазнил великого визиря повторить подобную попытку. Целью второго наступления турок была осажденная Силистрия. Договорившись снова с Гуссейном-пашой относительно совместных действий, визирь 16 мая опять покинул с частью своей армии Шумлу. Наиболее подходящим направлением для движения визиря с целью деблокады Силистрии был прямой путь через Разград. В этом пункте визирь мог присоединить к себе силы Гуссейна-паши. Но Решид предпочитает этот кратчайший и удобнейший путь кружному на Праводы — Базарджик, занятому русскими войсками.

Учитывая возможность нового наступления турок, генерал Дибич усилил Рота несколькими полками и предписал зорко наблюдать за Шумлой. О новом наступлении турок мы узнали из документов, найденных при захваченном в плен курьере, посланном визирем к Гуссейну-паше. Попытка Гуссейна-паши занять Разград окончилась неудачей; его авангард был разбит 21 мая конным отрядом генерала Шереметьева при Эскилиме. Это устрашило Гуссейна-пашу, и он, не достигнув Разграда, вернулся в Рущук. Таким образом, Решид-паша должен был действовать самостоятельно. После первого наступления турок войска генерала Рота сосредоточились у Козлуджи, с авангардами в Эски-Арнаутларе и Девно. Позиция у Козлуджи, как центральная между Шумлой и Силистрией, была стратегически важна.

Второе наступление визирь предпринял с 40-тысячной армией, так как в середине мая в Шумлу прибыли новые подкрепления. 17-го силы визиря подошли к Козлуджи. Визирь не решался атаковать укрепленную Козлуджу, после двухдневного бездействия двинулся к сильно укрепленным русскими Праводам и занялся здесь осадой 3-тысячного отряда генерала Купреянова. Имея значительное превосходство в силах, визирь потерял 12 дней, почти ничего не сделав. Даже связь праводского гарнизона с Эски-Арнаутларом не была прервана, и оттуда осажденные получали подкрепления.

Продолжительная стоянка визиря под Праводами дала возможность нашему главнокомандующему собрать войска и стать на сообщениях армии визиря с ее базой — Шумлой. Как только генерал Дибич узнал из донесения генерала Рота о выходе из Шумлы турецкой армии, он решил в свою очередь перейти в наступление с частью сил, собранных под Силистрией. Предполагая, что визирь направится к Козлудже для атаки генерала Рота, Дибич выступил 24 мая из-под Силистрии с 18-тысячным отрядом к этому пункту. Затем, узнав во время похода, что визирь отошел к Праводам, Дибич решил отрезать визиря от Шумлы. Соблюдая строжайшую тишину и полную осторожность, русские войска быстро двигались наперерез пути визиря из Правод в Шумлу.

Вечером 28 мая наши войска подошли к Таушан-Козлудже, отрезав визиря от Шумлы. За пять дней колонны Дибича прошли 115 верст по гористой, почти бездорожной местности при удушливой жаре. К вечеру 29 мая русские войска занимали следующее расположение: 1) генерал Рот у Таушан-Козлуджи, 2) граф Пален у Мадары, 3) генерал Купреянов у Правод; итого в трех отрядах на фронте в 40 верст — 36 тысяч. В это время визирь имел у Марковчи — 40 тысяч и в Шумле 15 тысяч. Наиболее опасно было положение Палена, попавшего как бы в тиски между двумя группами неприятеля, а ближайшие подкрепления (Рот) находились от него в 20 верстах. Энергичная атака была при данной обстановке наилучшим способом действий для визиря, между тем он, пройдя от Правод к Марковчи, в нерешительности остановился, не зная, что делать. Опасное положение, в каком находились русские войска 29 мая, продолжалось до прибытия к Мадаре отряда генерала Рота, что произошло в 11 часов утра 30 мая, в день знаменательного для нас Кулевчинского боя.

Бой у Кулевчи. С вечера 29 мая колонна графа Палена заняла позицию на Праводы — Шумленской дороге. Местность в районе расположения войск была гористой и пересеченной. Наша позиция состояла из трех групп высот: северной, восточной и западной, разделенных рекой Буланлыком и впадающим в нее с юга притоком. Берега рек обрывисты, дно болотистое. Высоты изрезаны оврагами и промоинами, скаты крутые. Через восточную группу высот проходила дорога из Правод: здесь же находились деревни Мадары, Кулевча и Чирковна. Вершины высот, представлявшие плато, покрыты лесом, особенно восточной группы.

На этой позиции наши войска расположились следующим образом: авангард генерала Отрощенко (четыре батальона, 10 орудий, три эскадрона) занял деревни Чирковну и Кулевчу; главные силы графа Палена (16 с половиной батальонов, 42 орудия, 13 эскадронов) стали к юго-западу от д. Мадары, на высотах левого берега реки Буланлыка; особый авангард генерала Крейца — уд. Буланлык, для наблюдения за Шумлой. При колонне графа Палена находилась Главная квартира армии.

Избранная позиция имела весьма важное значение в стратегическом отношении, так как лежала на пути движения турецкой армии и перерезывала ее сообщения с базой. Невыгодная сторона заключалась в том, что в ближайшем тылу находилась неприятельская крепость; путь отступления отходил от левого фланга.

Тактические свойства позиции нужно признать малоудовлетворительными. Для пассивной обороны местность была непригодна; перед фронтом — командующие высоты, занятые противником, и закрытые подступы; на фронте реки — овраги и крутые скаты, затрудняющие связь; фланги открыты, а к правому подходил лес; в тылу — противник. Не представляла также удобств местность для наступления.

Вечером 29 мая и утром 30-го перед нашей позицией появлялись мелкие конные партии турок. Перебежчики уверяли, что визирь с главными силами идет боковой дорогой через д. Мораш, желая избежать боя. Для выяснения истинных намерений противника Дибич выслал разъезды и лично произвел разведку. На высотах к востоку от д. Чирковны он обнаружил турецкий отряд силой около 5 тысяч.

Для раскрытия сил врага нужно было завязать бой. В 11 часов утра Дибич приказывает генералу Отрощенко атаковать высоты к востоку от д. Чирковны; графу Палену с восемью батальонами, в случае надобности, поддерживать авангард, выслав из состава своего корпуса шесть батальонов с 12 орудиями вперед и вправо для защиты нашего правого фланга от обхода. Это приказание приводило к тому, что авангард Отрощенко отрывался от прочих сил, уходил вперед, должен был вступить в бой с вдвое превосходящими силами противника и мог подвергнуться отдельному поражению.

В действительности к началу боя расположение турок было таково: на скатах, спускавшихся к деревне Чирковны, находилась сильная батарея, прикрытая двумя батальонами; от 6 до 8 тысяч иррегулярной пехоты расположились в густых колоннах на опушке леса; масса пехоты, несколько батарей и конница стояли скрытно в лесу. За этими развернувшимися в боевой порядок частями стали большие силы в походной колонне. Несколько батальонов оставались в деревне Марковчи для отражения атаки генерала Левченко, выдвинутого из Правод для преследования уходивших турок. В общем, визирь располагал силами до 40 тысяч при 56 орудиях.

Генерал Отрощенко стал подниматься на скаты, выслав вперед иркутских гусар с четырьмя конными орудиями. Едва лишь конная батарея открыла огонь, как турки очистили скаты и скрылись в лесу. Высоту к юго-востоку от Чирковны быстро заняли наши войска. При подходе к лесу наш авангард встречен был огнем батареи, скрытой за деревьями. Наша артиллерия отвечала, но турецкая батарея продолжала почти в упор обстреливать авангард.

Начальник авангарда приказал полковнику Севастьянову с тремя батальонами егерей и шестью орудиями атаковать неприятельскую батарею и прикрывающую ее пехоту. Когда егеря и наступавший правее их батальон Муромского полка приблизились к опушке леса, зарокотали все турецкие орудия, спрятанные за деревьями, а неприятельская пехота и конница неожиданно для наступающих бросилась в контратаку. Егеря были отброшены, а муромцы окружены и после ужасной рукопашной схватки почти совершенно уничтожены. Отбиваясь огнем и штыком, авангард наш медленно отходил к Чирковне. Турки яростно преследовали и хотя несли огромные потери, но заставили наш авангард отойти к деревням Чирковне и Кулевче, а вслед за тем, получив новые подкрепления, овладели этими деревнями.

Пока одна часть армии визиря теснила авангард Отрощенко, другая, выйдя из лесу и перейдя приток Буландыка, стала обходить правый фланг отряда графа Палена. Еще до появления турок на фланге граф Пален двинул свои войска вперед, желая поддержать наш авангард, теснимый врагом. У оврага бригада князя Любомирского столкнулась с турками, преследовавшими остатки батальона Муромского полка. С помощью артиллерии и подоспевшего к месту схватки Копорского полка яростная атака турок была отбита.

К двум часам дня для наших войск на поле битвы создалась очень тяжелая обстановка. Авангард Отрощенко с большим уроном был сбит с позиции и отброшен к северо-западу; граф Пален с шестью батальонами принял вправо, с трудом сдержал натиск врага и располагал резервом в восемь батальонов. Между нашим авангардом и отрядом графа Палена образовался опасный интервал в полторы версты. Наши же ближайшие поддержки (войска Рота) находились в четырех верстах от места боя. При таких обстоятельствах решительная атака турок, ободренных первым успехом, могла оказаться для нас роковой, и визирь мог очистить путь к Шумле. Но в такую минуту, когда энергичный порыв решает участь боя, визирь собрал на поле битвы военный совет. Драгоценное для турок время было безвозвратно утеряно.

Между тем к нашим войскам спешили подкрепления. Первым прибыл из Модары генерал Арнольди с 12 конными орудиями. Снявшись с передков на правом фланге отступившего авангарда Отрощенко, против северо-западного угла д. Чирковны, батарея открыла губительный картечный огонь по турецким войскам, дебушировавшим из Чирковны и Кулевчи. Турки шли густыми массами, и картечь сметала вражеские ряды.

Граф Пален для поддержки своей боевой части также выдвинул 35-орудийную батарею, открывшую убийственный огонь по густым толпам турок, отходивших после столкновения с колонной князя Любомирского. Громоздкая артиллерия турок застряла в лесу и не смогла оказать поддержки своей пехоте и кавалерии.

Правее артиллерии графа Палена вынеслась первая бригада 2-й гусарской дивизии и стремительно атаковала во фланг турок. К 4 часам дня противник на всем фронте отходил назад и занял позицию на опушке леса. Военный совет, собранный Решидом-пашой, высказался за необходимость отхода в Марковчу, откуда кружными путями через Комарово и Мораш можно достигнуть Шумлы.

Между тем Дибич, убедившись, что перед ним вся армия великого визиря, решил немедленно атаковать турок. Командование войсками, назначенными для нанесения удара, главнокомандующий возложил на своего начальника штаба барона Толя. В его распоряжение предоставили: 14 батальонов 38 орудий и восемь эскадронов; эти силы составляли лишь около одной трети того, что было сосредоточено нами к полю битвы.

В 5 часов дня артиллерия 2-го корпуса стала на левом берегу притока р. Буландыка и открыла огонь по неприятельской позиции. Пехота наша построилась в колонны для атаки к востоку и к югу от Чирковны; правее пехоты стала конница. Когда построение было окончено, герой дня, генерал Арнольди, с четырьмя батальонами пехоты и коннобатарейной ротой двинулся вперед; за ним тронулась бригада гусар.

Лишь только эти войска приблизились к лесу на дистанцию пушечного выстрела, как турки открыли оживленный огонь из всех своих орудий, расположенных, как и в начале боя, на опушке. Тогда конная батарея лихо вынеслась на высоту к востоку от Чирковны, быстро снялась с передков и открыла беглый огонь по неприятельской артиллерии. Несколько снарядов удачно попало в зарядные ящики турок. Последовал ряд взрывов. Потрясенные страшной картиной взрывов, турки, как по сигналу, начали отступать. Наша пехота, пользуясь замешательством врага, ворвалась в лес и захватила турецкую батарею. Начавшееся отступление турок быстро превратилось в паническое бегство. Потеряв всякий порядок, бросая оружие и все имущество, турки рассеялись по лесу, а затем бросились бежать к Марковче. Наши войска энергично преследовали бегущих, захватывая попутно орудия и повозки.

Поражение врага было полное: 50 орудий, шесть знамен и более 2000 пленных были трофеями победителей. Неприятельские трупы устилали поле сражения и путь бегства, великий визирь едва избежал плена, умчавшись с 600 всадников с поля битвы.

Мы потеряли 60 офицеров, 2250 нижних чинов убитыми и ранеными.

Кулевчинская победа произвела радостное впечатление во всей России и подняла дух нашей действующей армии. Оценивая деятельность обеих сторон в Кулевчинской операции, нужно отметить следующее: движение Дибича в тыл армии визиря задумано и исполнено было весьма удачно, но после сосредоточения сил 30 мая наш главнокомандующий не проявляет достаточной решимости в начале боя, допуская отдельное поражение авангарда Отрощенко. Последние распоряжения Дибича для нанесения решительного удара вполне целесообразны, но удар производится незначительными силами; это могло привести к новым осложнениям.

В Кулевчинском бою нужно отметить стремление как различных родов войск, так и разных отрядов нашей армии оказать взаимную поддержку. Конница, жертвую собой (иркутские гусары), выручает пехоту и артиллерию. Артиллерия (конная батарея Арнольди), маневрируя искусно на поле битвы, оказывает существенную помощь своим войскам, то сдерживая натиск врага, то подготавливая успех нашей атаки. Изолированные по местным условиям части нашей армии стремятся сблизиться для ведения совместного боя. Мы видим здесь, что практика войны, условия настоящей боевой жизни побороли вредные предрассудки и ухищрения мирного времени.

Преследование разбитой турецкой армии возложено было на корпус графа Палена. Оно произведено было 30 мая по Праводской дороге. Главнокомандующий полагал, что преследующие наши войска войдут в связь с отрядом генерала Купреянова, которому предписывалось следовать из Правод «по пятам неприятеля». Но часть отряда Купреянова тогда же, 30 мая, имела неудачную стычку с турками у Марковчи, и генерал Купреянов, не зная ничего о победе под Кулевчой, отступил к Праводам. В последующие дни наша армия, действуя отдельными отрядами по разным направлениям, пыталась не допустить в Шумлу остатки разбитой армии визиря. Несмотря на принятые нами меры, отдельные партии турок, пользуясь пересеченностью местности, проникали в крепость; туда же 31 мая вступил визирь.

После Кулевчинского боя армия Дибича подошла к Шумле. В нашей Главной квартире выражались пожелания, пользуясь подавленностью настроения турок после Кулевчи, штурмовать Шумлу, но главнокомандующий, произведя лично рекогносцировку крепости, нашел, что вряд ли мы можем рассчитывать на успех.

К 6 июня после ряда поисков в различных направлениях наша армия сосредоточилась к Шумле, заняв укрепленную позицию. Турки успели снова собрать значительные силы в крепости, и она приковала внимание наших войск. О немедленном походе за Балканы нельзя было помышлять, имея свободных всего 20 тысяч бойцов.

Опять роковым образом сказалась недостаточность сил, с которыми начата была кампания. Приходилось на неопределенное время оставаться под Шумлой, терпеливо ожидая падения Силистрии, с которым освобождался оставленный под этой крепостью отряд генерала Красовского.

Наконец, 18 мая пала Силистрия. Это развязывало нам руки на театре войны. Немедленно осадный корпус Красовского был притянут к Шумле, и теперь главнокомандующий мог осуществить давно задуманный план похода за Балканы. Приходилось, конечно, сделать немало приготовлений для похода: сформировать обоз, собрать запасы продовольствия, заручиться сведениями о путях, о противнике и т. п. Все это весьма энергично было исполнено главнокомандующим, и в конце июня наши войска готовы были двинуться за Балканы.