I

I

Посольство, направленное в Рим для того, чтобы доставить новую герцогиню в Феррару, двинулось в путь 9 декабря 1501 года и было необыкновенно многочисленным. В него входило добрых пятьсот человек, все разряженные в шелк и бархат и на прекрасных конях. Возглавлял посольство кардинал Ипполито д’Эсте, брат жениха, а вместе с ним были самые знатные из вассалов Феррары, да еще и два епископа, и казначей герцога Эрколе, Франческо Бьянкавалло. Он, возможно, считал себя поглавнее даже кардинала Ипполито, ибо ему были доверены фамильные драгоценности рода д’Эсте, которые по обычаю переходили теперь их новой хозяйке, герцогине Феррарской, Лукреции Борджиа. Строго говоря, она была не герцогиней, а женой наследника престола Феррары, да и то не фактически, а пока что чисто формально. Но Эрколе д’Эсте был вдовцом, и он уже авансом, в качестве любезного жеста, именовал свою будущую невестку ее будущим полным титулом.

При тогдашнем состоянии дорог и учитывая количество путешествующих, которым поневоле требовалось везти с собой значительный багаж и припасы, до Рима феррарцы ехали довольно долго, делая остановки в Болонье, Флоренции и Сьене, да еще перед самым въездом в Рим послы сделали длительный привал, для того чтобы отчиститься от дорожной грязи и привести себя в надлежащий порядок.

В город они въехали, таким образом, в полном своем блеске – но и встречали их не как-нибудь, а соответственно рангу их миссии. Чезаре Борджиа был на коне, одна только сбруя которого стоила 10 тысяч дукатов. По крайней мере, она столько стоила согласно оценке венецианского дипломата Санудо – а он был человек компетентный. В числе встречавших было и 19 кардиналов, каждого из которых сопровождала достойная их положения свита. Чезаре, кстати, заодно продемонстрировал и свои войска – 4000 солдат, выстроенных в полном парадном порядке, со знаменами и значками с гербом дома Борджиа. Чезаре обнял Ипполито д’Эсте и приветствовал его как «своего нового брата».

Интересно бы знать, что подумал при этом молодой кардинал – судьба родного брата Чезаре, Хуана Борджиа, была ему известна, да и про задушенного принца Альфонсо Арагонского он тоже был наслышан, – но дипломатия есть тонкое искусство, и он ответил на объятья нового родственника со всей возможной пылкостью. Понятно, что на таком фоне встреча с папой Александром прошла много легче, а уж Лукреция послов Феррары просто очаровала. Ипполито д’Эсте нашел, что она прекрасно справилась со своей ролью хозяйки: она была скромна, достойна, осыпала свиту своих гостей всякими милыми сувенирами в виде серебряных кубков и прочего и вообще хорошо выглядела.

Мы это знаем довольно точно – Изабелла д’Эсте, сестра Альфонсо и супруга властителя Мантуи, Франческо Гонзага, дорожила своим положением первой дамы Италии и включила в свиту Ипполито д’Эсте своего человека. Он должен был описывать ей во всех подробностях и поведение, и туалеты ее соперницы. И вот что он ей написал:

«…мадонна Лукреция была одета скромно, грудь ее была прикрыта до шеи, а волосы убраны просто и не завиты в локоны. Ее платье – темного цвета с фиолетовой оторочкой, а плечи покрыты накидкой, украшенной золотом и отороченной соболями. Она покрыла голову сеткой из зеленого шелка, а на шее у нее жемчужные ожерелья»[40].

Странно, правда? Вот вроде бы побольше 500 лет прошло со дня этого приема, а текст письма составлен так, что хоть сегодня вставляй его в обзор светской хроники.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.