II

II

Паломника на кастильский манер звали дон Иниго Лопес де Лойола, но, поскольку он был не кастильцем, а баском, то по-настоящему его следовало бы именовать Инацио Лойолакоа (исп. Ignacio (??igo) L?pez de Loyola, баск. Inazio Loiolakoa). Он родился около 1491 года в замке Лойола в баскской провинции Гипускоа и был тринадцатым ребенком в своей большой семье.

В 14 лет он остался круглым сиротой, и старший брат отправил его к дону Хуану Веласкесу, казначею Кастильского двора. Там юный Иниго и служил пажом, а когда достиг совершеннолетия, перешел на военную службу. Ясно было, что благородному, но бедному дворянину не на что было рассчитывать, кроме собственной шпаги и храбрости. С храбростью у него все было в порядке – как дон Иниго вспоминал позднее, он не ценил ни своей, ни чужой жизни и воевал отважно. Впрочем, и в мирной жизни он был крайне щепетилен в вопросах личной чести, даже по высоким стандартам гордого испанского дворянства – так что дуэли у него случались то и дело. Все поменялось после того, как при защите Памплоны от французов он был опасно ранен.

Дону Иниго пришлось пройти через несколько мучительных операций, он чуть не умер, а когда несколько оправился, принялся за чтение. Рыцарских романов, которых он было потребовал[74], под рукой не оказалось, но зато нашлись «Жития святых». И он обнаружил там нечто, чего не чаял найти – героизм. Как сам дон Иниго говорил позднее:

«героизм этот отличен от моего – и он выше».

Что-то не слишком понятное произошло в душе раненого солдата. Пробудившаяся глубокая вера давала ему покой и утешение. Уже много позднее он говорил следующее:

«Я в молодости был внимателен к своей наружности, падок на успех у женщин, смел в своих ухаживаниях, придирчив в вопросах чести, ничего не боялся и предавался роскоши…»

Ну, примем это заявление с некоторым сомнением: какой уж такой особой роскоши мог предаваться бедный дворянин, живший только на свое военное жалованье?

Но когда после ранения он оказался недвижим в своем родовом замке, то обнаружил – если мы несколько перефразируем его собственные слова, – что после чтения нескольких страниц из «Жития святых» его душой овладевал непостижимый мир, в то время как мечты о славе и любви оставляли ощущение опустошенности. И он решил, что первое идет от Бога, а второе – от дьявола.

Иниго де Лойола решил служить Богу. Ну, а остальное мы уже знаем. Он отправился в монастырь Монсеррат, принес свои обеты и отправился паломником в Святую землю. Конечно, там правили турки, но на венецианских галерах можно было добраться до Акры. А дальше двигаться по пыльным дорогам к Вифлеему и к Иерусалиму – христианским паломникам турки ничем не мешали. Паломничество только укрепило Иниго Лойолу в убеждении правильности принятого им решения. Он сделал попытку остаться монахом во францисканском монастыре, и настоятель его было согласился принять благочестивого странника. Но по каким-то причинам соглашение все-таки не состоялось.

Иниго Лойола, самопосвященный рыцарь Пресвятой Девы, вернулся в Европу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.