ГЛАВА ШЕСТАЯ ОУНОВСКИЙ ТЕРРОР НА УКРАИНЕ И В ПОЛЬШЕ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ОУНОВСКИЙ ТЕРРОР НА УКРАИНЕ И В ПОЛЬШЕ

Банды УПА нападали на народных метателей, на их разведывательные группы, а иногда и на небольшие партизанские отряды, минировали пути передвижения партизан, охраняли железные и шоссейные дороги, по которым нацисты доставляли на фронт живую силу, военную технику, боеприпасы, продовольствие и горючее, осуществляли кровавые погромы в селах и хуторах, население которых поддерживало советских патриотов, сжигали дома и строения, грабили, убивали, вешали, заживо сжигали людей, подвергали их бесчеловечным пыткам. В одной из инструкций УПА в связи с этим специально отмечалось: «Всі береги (узлісся — Ред.) лісових масивів, всі лісові смуги укріпити барикадами, непроїзними ровами, вовчими долами. Завалити всі переходи в лісі. Поперетинати всі шляхи, що ведуть у ліси… Всі завалені місця закріпити заставами, сталими вартами. Тут на краю лісів розвинути добру розвідку… Боївками, самообороною, розвідками заблокувати ворога у його опірних пунктах. Здержати його вихід в терен…, а якщо можна, то й зліквідувати»[151].

Ревностно выполняя задания немецко-фашистских оккупантов, бандеровская «служба безопасности» засыпала в партизанские отряды специально подготовленную агентуру с заданием собирать шпионскую информацию, осуществлять террористические акты против партизанских вожаков, совершать диверсии и саботажи, разведывать для нацистов места дислокации партизанских аэродромов, на которые из-за линии фронта прибывали самолеты с грузом, складов с оружием и боеприпасами и иным войсковым снаряжением, продовольствием и медикаментами. Со временем они наводили на эти места карателей.

В вооруженных столкновениях с советскими партизанами банды УПА несли ощутимые потери. Невзирая на это, украинские националисты хвастливо лгали о своих «победных сражениях» против советских патриотов, о «полном удержании» их бандами «линии фронта» и обеспечении нацистских войсковых коммуникаций. В одном бандеровском документе написано: «З більшовицькою партизанкою, що має свої осередки головно в польських колоніях і зокрема в Пінщені (район Морочно), подекуди в Сарненщині, Костопільщині, Ковельщині й Берестейщині, УПА вповні витримує фронт»[152].

Намного скромнее были оценки действий банд УПА со стороны их хозяев — гитлеровцев. В официальном отчете рейхскомиссариата Украины сообщалось об активных действиях советских партизан и констатировалось: «Банды же УПА такой динамичностью не отличаются…, хотя дальнейшего продвижения россиян в западно-украинские земли они не должны допустить»[153].

Массовый террор, творимый гитлеровцами на оккупированным ими территориях был направлен на разъединение народов, разжигание вражды между ними. «В интересах немецкой политики, — говорил на съезде нацистской партии в августе 1942 года генерал-губернатор Г.Франк, — следует поддерживать напряженные отношения между поляками и украинцами. Те 4,5 или 5 миллионов украинцев, которые живут тут (в Западной Украине — Ред.), очень важны как противовес в отношениях к полякам. Потому то я всегда стремлюсь поддерживать среди них любым способом политически удовлетворительное настроение, чтобы избежать их объединения с поляками»[154].

Осуществление этих нацистских директив возлагалось не только на оккупационную администрацию, на нацистов всех рангов и степеней, но и на коллаборационистов, прежде всего на вооруженные формирования ОУН. Начиная с весны 1943 года, УПА развернула бешеные кровавые акции против польского населения на Волыни. Боевики УПА и другие формирования украинских буржуазных националистов уничтожали сотни и тысячи людей, «вина» которых состояла лишь в том, что они принадлежали другой национальности. Поляков уничтожали целыми семьями и даже селами (колониями). Поводом к этому послужила давнишняя вражда между украинскими и польскими националистами, оспаривающими приоритет на смешанных украинско-польских землям Волыни, Полесья, Холмщины, Подляшья.

Но это был только повод, используемый и поныне ревностными адвокатами бандеровщины для оправдания своих подзащитных. Основанием же был приказ сверху, согласующийся с предписаниями гитлеровского плана «Ост» относительно искоренения поляков, как и других славянских этносов, мешающих установлению «нового порядка» на оккупированных немцами территориях. Об этом весьма обстоятельно сказано в книге канадского исследователя Виктора Полищука «Гірка правда. Злочинність ОУН-УПА». Мы же, чтобы упредить обвинения со стороны адептов бандеровщины в плагиате, заимствовании якобы выводов из партийных документов и тому подобных «грехах», сошлемся на материалы уголовных дел, рассмотренных судами по «свежим» фактам. Одно из них — дело по обвинению Юрия Стельмащука («Рудого») в организации кровавой расправы его банды «Завійхвіст» над безоружными поляками. Процитируем выдержку из собственноручных показаний бандеровца Юрия Стельмащука от 28 февраля 1945 года.

«В июне 1943 года руководитель так называемой Северной группы УПА «Клим Савур» — Клячкивский Дмитрий передал мне устное указание Центрального провода ОУН о поголовном и повсеместном физическом истреблении всего польского населения, проживающего на территории западных областей Украины. Выполняя эту директиву главарей ОУН, я в августе 1943 года с соединением ряда банд-групп УПА вырезал более 15 тысяч польского населения в некоторых районах Волыни. 29–30 августа 1943 года я собрал отряд в несколько сот человек и по приказу командующего так называемым военным округом ОУН «Олега» на территории Ковельского, Любомльского, Турийского районов Волынской области мы вырезали все польское население. Все их имущество мы разграбили, а хозяйства сожгли. Всего в этих районах за 29 и 30 августа 1943 года мы вырезали и расстреляли более 15 тысяч человек, среди которых было много престарелых людей, женщин и детей.

Мы сгоняли поголовно все население в одно место, окружали его и начинали резню. После того, как не осталось ни одного живого человека, рыли большие ямы, сбрасывали в них все трупы и засыпали землей. Чтобы скрыть следы этой странной акции, на могилах мы разжигали костры. Так мы полностью уничтожили десятки небольших сел и хуторов»[155].

Эта каннибалистская практика не изменилась и после состоявшегося в августе 1943 года III-го Чрезвычайного Великого Збора ОУН, фарисейски провозгласившего «равенство всех граждан Украины независимо от национальности»[156]. Свое подлинное отношение к этой декларации бандеровцы продемонстрировали беспрерывной волной террора против всех «враждебных наций»: поляков, евреев, русских… Вскоре после III-го Чрезвычайного Великого Збора они совершили циничное убийство десятков польских детей в селе Лозова Тернопольской области. В аллее «Старых деревьев» они «украсили» каждое дерево трупами убитых ими детей. Как засвидетельствовал западный исследователь Александр Корман, трупы детей были прибиты к деревьям таким образом, чтобы создать видимость венка. Эту аллею бандеровцы назвали «шляхом до самостійної України».

Волна террора против польского населения перебросилась с Волыни и на территорию соседней Люблянщины. Полицейские службы гитлеровской Германии и тут поддержали дикий разгул своих прислужников. Шеф полиции безопасности Люблянской округи оберштурмбанфюрер Мюллер докладывал на совещании, что полиция сознательно включилась в борьбу между украинцами и поляками. В Грубешовском уезде украинским националистам, по словам Мюллера, предоставлялась всевозможная и далекоидущая помощь[157].

23 июля 1944 года банда украинских националистов уничтожила на хуторе Хланув Красноставского уезда Люблинского воеводства несколько десятков ни в чем не виновных людей разных возрастов. Старшему из убитых Казимежу Боровцу было 77 лет, а младшему — Юзьо Дембовскому — четыре года.

На том же хуторе оуновцы сожгли 24 жилых строения, 29 клунь и 32 сельскохозяйственных строения. В тот же день на хуторе Владиславин они убили 19 человек, сожгли 45 жилых и хозяйственных помещения, забрали весь скот. (Из материалов окружной комиссии по расследованию преступлений германских фашистов на Люблянщине)

В северно-восточной части Любленщины террористические акции против польского населения осуществляли бульбовцы, в состав которых входили украинские эсэсовцы, полицейские и не преследуемые немцами дезертиры, поддерживаемые местными украинцами, которые враждебно относились к полякам. «В поветах Перемышль, Ярослав, Любачев и Санок, — вспоминал польский эмигрант Корбоньский, — отделы бандеровцев и бульбовцев… огнем и мечом уничтожали польские села…»[158].

На Грубешовщине был распространен оуновский приказ, которым предписывалось всем лицам неукраинской национальности в течение одной недели оставить свои жилища. В случае невыполнения приказа, предупреждали оуновцы, все будут уничтожены. «Або буде Україна, — подчеркивалось в этом документе, — або проллється кров по коліна»[159].

Польские коллаборационисты, как и украинские националисты, в свою очередь, были рьяными и непреклонными исполнителями гитлеровского геноцида. Они уничтожали, вырезали беззащитное украинское население, пуская по ветру его имущество. Только за один год в Холмском округе было уничтожено несколько десятков населенных пунктов с украинским населением. В Грубешовском уезде в марте 1944 года сожжено 13 сел, в Томашевском — стерты с лица земли еще 6 украинских сел[160].

В итоге межнациональной резни, развязанной украинскими и польскими националистами, погибло не менее 500 тысяч ни в чем неповинных людей. Жертвами резни стали не только поляки, но и люди других национальностей, не исключая самих украинцев.

Однако их первой мишенью были евреи. Как уже упоминалось, с уничтожения евреев во Львове в 1941 году начал свой кровавый рейд карательный батальон «Нахтигаль». Эстафету у этого бандеровского батальона приняли осенью того же 1941 года мельниковские подразделения головорезов, согнавшие киевских евреев в Бабий Яр и там учинившие зверскую расправу над беззащитными людьми. Особо «выдающаяся» роль в этой кровавой акции принадлежала Буковинскому куреню, возглавляемому гитлеровским агентом Петром Войновским. Националисты всех мастей — и бандеровцы и мельниковцы — вылавливали евреев по всей оккупированной Украине и уничтожали их как самых злостных врагов «третьего рейха» и «незалежної України».

Об одной из многочисленных трагедий евреев, виновниками которой были гитлеровцы и оуновцы, поведал на допросе 4 июля 1944 года бывший заместитель начальника Дубровицкой районной полиции на Ровенщине В.С. Логвинович. «15 июля 1941 года в местечко Дубровица прибыла большая группа гестаповцев, как позже выяснилось, с целью умерщвления еврейского населения. На следующий день, по приказу начальника местного гарнизона, на площади собралось около трех тысяч человек, среди которых было много стариков, женщин и детей. Огромная толпа в сопровождении гестаповцев и полицейских — украинских националистов двинулась к вокзалу, откуда всех их вывезли в город Сарны. Там они и были расстреляны. Некоторым из обреченных удалось бежать с места казни. Однако полицейские вылавливали их и группами по 30–40 человек передавали гестаповцам. Тогда было расстреляно 3 тысячи граждан».

«Трудно описать чувства, охватившие от горя и ужаса беззащитных людей, — признавался Логвинович. — Я наблюдал сцены, как в порыве отчаяния, потерявшие рассудок матери, подняв кверху грудных детей, шли навстречу палачам. Сраженные огнем автоматов они падали и умирали со словами проклятия на устах к своим убийцам»[161].

Касаясь моральных качеств полицейских, участвовавших в этой карательной акции, Логвинович засвидетельствовал: «Личный состав райполиции был укомплектован пятьюдесятью отъявленными головорезами, нетерпеливо ожидавших «мокрой работы». Это были люди со звериными инстинктами, ожидавшими только случая, чтобы проявить их на деле»[162]. Данную характеристику можно отнести к абсолютному большинству бандеровцев, служивших в так называемой «украинской полиции», являвшейся зловещим орудием охраны нацистского «нового порядка».

Массовые казни советских людей оккупанты и их прислужники украинские националисты осуществляли и на территории восточных областей республики. Только в городе Пирятине Полтавской области гитлеровцами и оуновцами было расстреляно свыше 2700 местных жителей. В Васильковском и Ржищевском районах Киевской области уничтожено около 5000 человек.

Бандеровцы совершали чудовищные злодеяния над советскими военнопленными, бежавшими из фашистских концлагерей. Только в одном Гощанском районе Ровенской области летом 1943 года ими было замучено и расстреляно 100 военнопленных. Трупы погибших, а в ряде случаев и живых людей с привязанными на шею камнями, палачи бросали в реку Горынь[163]. В январе 1944 года в Березновском районе той же области бандеровцы зарезали 15 красноармейцев[164].

Орест Субтельный в своей книге «Україна. Історія» приводит следующие обобщенные данные: «.. Из 5,8 млн. советских военнопленных, которые попали немцам в руки, погибло около 3,3 млн. человек, из них почти 1,3 млн. на Украине»[165].

Собственно, бандеровский террор не прекращался с освобождением территории Украины от оккупантов: он лишь обрел новые формы, мешая народу восстанавливать разрушенное войной народное хозяйство и утверждать цивилизованные, демократические основы общественной жизни.

И вот первые террористические акции на освобожденной от оккупантов украинской земле. 27 февраля 1944 года сотня бандеровцев, переодетых в форму советских военнослужащих, совершает бандитское нападение на село Люхча Сарненского района Ровенской области. Убит председатель сельсовета и вырезаны четыре семьи советских и партийных активистов.

29 февраля 1944 года бандеровская сотня «Мадьяра» из засады на стыке Гощанского и Острожского районов той же Ровенской области обстреливает эскорт штабных автомашин. Смертельно ранен командующий Первым Украинским фронтом генерал армии Н.Ф. Ватутин.

Окончание войны и начало восстановления советской власти в западных областях УССР бандеровская ОУН встретила под лозунгом, провозглашенным Романом Шухевичем: «…Домагатися, щоб ні одне село не визнало радянської влади. ОУН має діяти так, щоб усі, хто визнав радянську владу, були знищені. Не залякувати, а фізично; знищувати! Не потрібно боятися, що люди проклянуть нас за жорстокість Хай із 40 мільйонів українського населення залишиться половина — нічого страшного в цьому немає»[166].

Ужасающие призывы командующего УПА отразились в разных, уже послевоенных циркулярах националистов, в частности в листовке, изъятой 25 мая 1945 года у убитого заместителя коменданта военно- полевой жандармерии Калушского округа Тернопольской области (псевдоним «Степан»), которая угрожала карой за сдачу государству хлеба, перевыполнение норм производства, перепрятывайте у себя дома врагов, распространение враждебной пропаганды, а также за разговоры об организации (т. е. ОУН-УПА — Ред.) и неуплату ей налогов. Не разрешалось даже выходить на улицу в запретное время[167].

«Подобные распоряжения, — замечает профессор А.С. Чайковский, — мало чем отличались от приказов германских оккупационных властей. Но самым ужасным было то, что эти предупреждения и угрозы не оставались без последствий. Хотя и утихли громы войны, и далее звучали выстрелы, гибли ни в чем не виновные люди»[168].

И это несмотря на обращение правительства Советской Украины к оуновцам с предложением прекратить братоубийства и явиться с повинной в органы Советской власти, гарантируя при этом прощение каждому повинившемуся.

На территории одной только Львовской области в феврале-марте 1944 года бандеровцы совершили серию бандитских расправ с местными жителями сел, советских партизан, сожжено село Гута Пеняцкая бывшего Подкаменского, ныне Бродовского района. Обвинив жителей села в оказании помощи партизанам, бандеровские изуверы заживо сожгли их. Убиты 700 человек, самоотверженно выполнявших свой патриотический долг. Один из очевидцев этой трагедии рассказывал: «Все село горело, а выпущенный из сараев скот страшно ревел. Было такое ощущение, что это конец света»[169].

5 марта 1944 года украинские националисты сожгли польское село Гута-Верхобужская на Львовщине и уничтожили 500 его жителей[170].

В ночь с 13 на 14 апреля 1944 года участниками УПА «Дороша» — Саноцкого Ивана (впоследствии убит) совершено в селе Низы (в прошлом — Прусинов) бывшего Рава-Русского района на Львовщине кровавое злодеяние, впоследствии названное «низовской трагедией». В одну ночь украинскими националистами здесь было замучено и убито более 20 человек, в т. ч. 8 детей в возрасте от 2 до 10 лет, 13 женщин и стариков, а их трупы были брошены в старый колодец[171].

В Бугском районе Львовской области действовала банда УПА, возглавляемая «Клеем» — Купяком Дмитрием (впоследствии бежал в Канаду), которая совершала дикие расправы над советскими гражданами. Группой «Клея» было уничтожено около 200 человек, в числе которых были дети, женщины и старики. Сожжены сотни хозяйств и несколько населенных пунктов.

19 августа 1945 года участники банды «Клея» — «Голодомор», «Береза», «Бенито», «Крук» и другие — совершили налет на села Чучманы-Заболотные Каменка-Бугского района и убили председателе сельсовета Гончара Степана, его жену Гончар Марию, их дочерей Юлию и Анну, жителей села Боруцкую Марию и ее сына Федора, Споданюк Марию и Присяжнюк Юстину. Принадлежавшее убитым имущество разграбили.

В конце сентября 1945 года Купяк, готовясь бежать за границу прибыл в г. Львов и остановился на квартире Фалинского Ивана. 28 сентября эту квартиру посетил Мороз Богдан, ранее находившийся в банде ОУН, а затем явившийся с повинной в органы Советской власти. Купяк заманил Мороза Богдана на Лычаковское кладбище и застрелил из пистолета.

В октябре 1945 года Д.Г. Купяк по документам на имя переселенца Бродзяка Владислава выехал в Польскую Народную Республику и увез с собой два чемодана с ценными награбленными вещами, часті которых продал в городе Вроцлаве. С остальными ценностями в мае 1946 года Купяк нелегально из ПНР бежал в Федеративную Республик; Германию, а оттуда — в Канаду.

Какими принципами руководствовались обер-бандит Купяк — «Клей» и его подручные, что двигало их человеконенавистническими действиями? Рассмотрим эти вопросы на основе имеющихся в уголовном деле документов в отношении только двух убийц: Купяка «Клея» и Мороза — «Байрака».

Из протокола судебного заседания: «.. Прокурор (к В.И. Олейнику)!

— Вы говорите, что вели вооруженную борьбу против советских активистов, против тех, кто не поддерживал ваши националистических идеи относительно «самостийной Украины». А какими активистами были грудные младенцы, 2-3-летние дети, которых Купяк и вы, бандиты его боевки, убивали, притом самыми жестокими садистскими способами?

Подсудимый В.И. Олейник (долго молчит, а затем выдавливает из себя):

— Это действительно было ужасное зверство, которое нельзя ни объяснить, ни оправдать. Население все более враждебно относилось к националистическим бандам. В этой связи Купяк в кругу приближенных к нему бандитов не один раз говорил, что население необходимо держать в постоянном страхе и повиновении. А для этого имеется только один способ — террор и убийства…

Председательствующий (к А.П. Морозу):

— Купяк — «Клей» говорил вам, что вы боретесь за так называемую «самостийную Украину». Что представлял собой сам «Клей» как идейный борец?

Подсудимый А. П. Мороз:

— Д.Г. Купяк — главарь нашей банды, не имел никаких идейных убеждений. Это был откровенный бандит. Показательно, что все убийства, лично совершенные «Клеем» или по его приказу, обязательно сопровождались грабежами. Грабили все, что представляло хоть какую-либо ценность: золото, деньги, одежду. Деньги и драгоценности «Клей» сразу забирал себе, а другие вещи, животные переправлялись куда-то, где доверенные лица Купяка продавали их, скупали золото и передавали ему. Жадность Купяка не имела границ. Он даже не скрывал своей цели — побольше награбить. Награбленное нигде не учитывалось. Это была личная добыча «Клея». Припоминаю, как его родной брат Михаил, находившийся в нашей боевке под кличкой «Генерал», припрятал себе часть награбленных денег. Узнав об этом от своих доносчиков, «Клей» отнял эти деньги и приказал старшему брату Михаилу «всыпать» 25 палок, что было немедленно исполнено… Его рассказы о том, что он начал жизнь за границей с взятых в долг двухсот долларов, — это сказка для детей…»

Из показаний свидетеля С.А. Сусабовской:

«…Перед побегом в Польшу, когда мы жили с ним во Львове по Лычаковской улице, какая-то родственница Купяка привезла ему много золотых вещей, доллары, меха и другое, которые «Клей» у нее прятал. Все это он забрал с собой, когда бежал за границу. Во Вроцлаве «Клей» продал при мне одно пальто на меху за 10000 злотых.

Купяк был самым жестоким из всех бандитов, которых я знала.

«Завалить» кого-нибудь — это была известная в банде «веселая» шутка «Клея». Убийства были их повседневной будничной работой. Когда Купяк рассказывал мне о том, как он убивал семью Яремкевичей в селе Яблуновка, то очень сожалел, что не мог найти их сына, ибо он может отомстить за смерть родителей. Решения об уничтожении людей принимал сам Купяк, ни с кем не советуясь. Людей убивали, не разбираясь… «Клей» говорил: «Чем больше будет убийств, тем покорнее будет население. Самостоятельную Украину можно завоевать только методом террора». Это был карьерист, бандит и грабитель. Высокими словами об Украине, о народе он только прикрывал своєї стремление к обогащению…»

Показания подсудимого А.П. Мороза:

«… Во время немецкой оккупации я учился во Львовской духовной семинарии. Вместе с Львовской духовной академией, ректором которой был Иосиф Слипый, эти два учебных заведения, созданные митрополитом Андреем Шептицким, готовили кадры униатских священников преимущественно для западных областей Украины.

В начале 1944 года я окончил духовную семинарию и вступил в боевку СБ краевого провода ОУН, которой руководил Купяк Дмитрий.

Сменить крест и слово божье на нож и пистолет для меня не было проблемой, поскольку в семинарии я был идейно и морально, подготовлен к борьбе против Советской власти. Завербовал меня в банду Михаил Горбач — «Зеленый», который учился со мной в семинарии и был еще раньше тесно связан с националистическим подпольем. В боевке СБ Купяк — «Клей» вначале поручил мне упорядочить секретный архив СБ краевого провода… К архиву, кроме Купяка и меня, никто не имел доступа. Это были, в основном, указания руководителя краевой СБ Григория Пришляка Купяку относительно активизации бандитской деятельности, копии отчетов последнего о террористических акциях в отношении советских граждан, списки убитых боевкой людей, националистическая литература…

Когда эта работа была окончена, «Клей» стал брать меня для участия в отдельных акциях. Метод воспитания боевиков у Купяка был один. Новичка он брал на очередную «операцию» и конкретно указывал ему, кого он должен убить. Уклониться от исполнения указания было невозможно, поскольку каждого ослушавшегося ждало жестокое наказание.

Вопрос: Как относилось униатское духовенство к бандеровскому террору на западных землях Украины в годы немецкой оккупации и после их освобождения?

Ответ: В семинарии нас воспитывали в националистическом духе. Что касается всех верующих, то каждая проповедь для них имела в своей основе идею создания «самостоятельной, соборной Украины»… Террористическую деятельность националистических банд униатская церковь активно поддерживала. Священники охотно отпускали грехи убийцам. Они всячески распространяли убеждение, что без ножа и пистолета «свободной Украины» не построить…

В послевоенные годы оуновцы использовали любую возможность для продолжения этнических чисток. В этих целях они буквально охотились за остатками еврейского и польского населения. Когда же этнических поляков на Западе Украины практически не осталось, они переключились на «москалей» — представителей российского этноса. Подтверждением сказанному служат многочисленные архивные документы. Один из них — «Інструкція», которая была изъята из схрона районного проводника «Сагайдачного». «Інструкція» требовала от бандитов расстреливать:

а) сельскую администрацию из русских (с Востока) председателей сельсоветов, секретарей и председателей колхозов;

б) сельскую администрацию и украинцев (с Востока), если после предварительного предупреждения они в течение 2 суток не уберутся восвояси;

в) всех русских из районной администрации — партийцев и комсомольцев, не взирая на их национальность;

г) учителей и врачей с Востока, если они после предварительного предупреждения в течение 48 часов не уберутся восвояси (Слава Родины. — 2002. - 6 (34), С. 23).

В течение 1944 — 1945 годов было убито в Тернопольской области 127 учителей, в Волынской области — 16 учителей-комсомольцев, в Дорогобычской (теперь — Львовская) — 16 учителей, в Ровенской сожжено и уничтожено 50 школ, в Тернопольской — 50 клубов и хат- читалень. В 1946 году в Тернопольской области убито 133 зав. клубами и хатами-читальнями[172].

Наряду с убийствами и поджогами, участники УПА продолжали терроризировать местное население различными поборами — забирали скот, свиней, зерно и т. п.

О зверствах украинских националистов хорошо известно. Но хотелось бы остановиться еще на одном примере.

В октябре 1979 года спелеологами Львова в пещере, находящейся в лесу, недалеко от Ивано-Франковска, были найдены архивные материалы УПА, относящиеся к периоду 1944–1945 годов, издававшие запах цвели и крови. Среди этих документов были обнаружены и протоколы допросов советских граждан, бывших жителей Львовской области, которые допрашивались участниками УПА. Из этих потускневших от времени протоколов допросов видно, как украинские националисты издевались над простыми советскими гражданами, и сколько они погубили ни в чем не повинных людей.

Так, допрашивая более десяти дней участницу партизанского соединения С.А. Ковпака Питчук Марию, уроженку Ивано-Франковской области, неграмотную, эсбист УПА очень подробно описал ее тяжелейшие условия жизни и труда в немецком концлагере, затем побег из лагеря и вступление в партизанское соединение С.А. Ковпака. Описал также подробно ее героические подвиги в борьбе против фашистских захватчиков в составе партизанского соединения, за что она была награждена орденом Красной Звезды. И в конце протокола: «Ликвидирована».

А в чем провинилась перед украинскими националистами молодая комсомолка Сирошкина Зоя Акимовна из г. Лозовая Харьковской области? Как указано в протоколе ее допроса, вина ее заключалась в том, что она в январе 1945 года по направлению Харьковского облздравотдела как медсестра прибыла в Прикарпатье для оказания медицинской помощи местному населению, а также в том, что ходила в школу и воспитывалась в «московском» духе.

В начале допроса Сирошкиной указано: «Поймана большевистская разведчица», а в конце та же приписка: «Ликвидирована». И далее, почти на всех протоколах допросов — Копача Ивана, Бучковича Михаила и других — «Ликвидирован», «Ликвидирован прилюдно», «Ликвидирован с женой и тремя дочерьми. Хозяйство и скот конфисковано». И снова, и снова это же страшное и зловещее слово «Ликвидирован»! А на одном из таких протоколов допроса — приписка: «Долгие идейные убеждения на него не имели никакого воздействия. Начал говорить только в результате применения к нему мер физического воздействия. Признаться его побудило только то, что он за любую цену очень хотел жить. Ликвидирован».

Вместе с гитлеровцами украинские националисты уничтожили в семи западных областях Украины 1 миллион 473 тысячи 575 цивильных граждан, в том числе в Волынской области — 165339 чел., в Львовской и Дрогобычской областях — 679804 чел., в Ривненской области — 200946 чел., в Станиславской области — 239920 чел., в Тернопольской области — 256040 чел. в Черновицкой области — 15859 чел.

Навсегда сохранится в памяти народной трагическая гибель пламенного патриота Украины писателя Ярослава Г алана. По приказу главарей ОУН его зарубили бандеровцы Лукашевич и Стахур на квартире писателя во Львове 24 октября 1949 года. Галан лишился жизни только за то, что страстно любил свой народ и разоблачал его предателей — украинских националистов и клерикалов.

Годом раньше бандеровцы убили протоиерея Гавриила Костельника, возглавившего инициативную группу, добивавшуюся ликвидации Брестской унии и воссоединения с Русской православной церковью.

Но бандитов ждало народное возмездие. Уже осенью 1944 года по ним был нанесен серьезный удар. Было разгромлено соединение УПА и взято в плен более 300 немцев, которые были офицерами вермахта, абвера и Гестапо. Они воевали в составе частей УПА по заданию своего начальства.

Этот факт способствовал прозрению многих участников УПА. Воспользовавшись обращением правительства Советской Украины, они явились в органы Советской власти с повинной. Только до конца 1944 года это сделали более 10 тысяч участников УПА и их активных пособников. Многие из них искупили свою вину на фронте в борьбе с фашизмом, другие в борьбе с оуновцами и в восстановлении народного хозяйства, разрушенного войной.

По мере продвижения линии фронта и освобождения территории Волынской, Ровенской, Тернопольской, Львовской, Черновицкой и Станиславской (ныне Ивано-Франковская) областей от немецко-фашистских захватчиков УПА стремительно начала терять свои кадры. Только в течение января-февраля 1945 года УПА покинули более 60 тысяч человек. Многие из них добровольно явились с повинной в органы Советской власти.

Летом 1945 года УПА была распущена приказом своего командования. Но борьбу с Советской властью продолжили ее боевики, перешедшие в подчинение территориальным проводам ОУН.

К концу октября 1944 года Советская Армия освободила территорию Украины от оккупантов. О задачах, вставших перед Советской властью по восстановлению народного хозяйства, говорят такие цифры: на временно оккупированной территории нацисты и оуновцы уничтожили 714 городов и поселков городского типа и свыше 28 тысяч сел, оставив без крова 10 млн. человек; превратили в развалины заводы тяжелого и среднего машиностроения и опустошили Донбасс; большие разрушения претерпел железнодорожный, водный и автомобильный транспорт[173].

В связи с изгнанием с территории Украины фашистских оккупантов и завершением воссоединения украинских земель в составе Украинской ССР VII сессия Верховного Совета УССР 30 июня 1945года приняла воззвание к украинскому народу, в котором отмечалось: «Настал долгожданный день — завершилось полное воссоединение украинского народа в едином Украинском Советском социалистическом государстве. Историческая справедливость полностью устранена… благодаря политике Советского правительства и пониманию интересов Закарпатской Украины со стороны правительства Чехословацкой Республики»[174].

Так, благодаря бескорыстной братской помощи всех народов Советского Союза, многовековая мечта украинского народа о воссоединении стала явью.

Закончилась Великая Отечественная война. Перед народом Украины встала задача восстановления разрушенного войной народного хозяйства. Крупные промышленные центры страны Москва, Ленинград, Челябинск, Баку и другие города Советского Союза нескончаемым потоком направляли оборудование в западные области Украины. Только во Львовскую область было привезено из Москвы, Свердловска, Горького более 8 тысяч станков и другого оборудования.

Значительная помощь западным областям Украины оказывалась кадрами. По июнь 1946 года из восточных областей Украины, из РСФСР и других советских республик на работу в западные области прибыло 86 тысяч партийных и советских работников разных специальностей.

Большое значение Советское правительство придавало подготовке кадров интеллигенции и высококвалифицированных специалистов из числа украинцев, уроженцев и жителей западных областей Украины. Для того чтобы обеспечить работу высшей школы в этом регионе, соответствующие органы направили сюда в 1944–1945 годах 938 научных работников, в т. ч. 137 академиков, членов-корреспондентов, профессоров и доцентов. Библиотека Львовского университета получила от Казанского университета более 10 тысяч экземпляров книг, из Саратовского университета — много славянских старопечатных книг и другую литературу. Большую помощь оказала Московская библиотека им. В.И. Ленина, Ленинградская публичная библиотека, Академия наук СССР. Научно-техническая библиотека Львовского политехнического института в течение 1944–1947 годов от библиотек технических вузов страны получила 60,7 тысяч книг и 23,6 тысяч экземпляров технических журналов.

В общеобразовательные школы и средние специальные заведения западных областей Украины было направлено 34,5 тысяч квалифицированных учителей, выпускников педвузов и педучилищ. За это время на постоянную работу в культурно-просветительные учреждения прибыло 2,2 тысяч человек — 36,6 % всех выпускников культурно-просветительных заведений республики. В 1947 — 1948 учебном году открыто 4292 школы и организовано 19 897 групп по ликвидации безграмотности[175].

Значительная работа проводилась по переселению украинцев из ПНР на Украину и поляков из Украины в Польшу. Чтобы помешать этому, украинские и польские националисты нападали на переселенческие комиссии, совершали убийства и жгли дома переселенцев. За период переселения только украинскими националистами было сожжено 5116 и ограблено 2669 хозяйств.

Невзирая на жестокий террор и запугивание, за период с 1944 по 1946 год из ПНР переселилось в Украину около 500 тысяч украинцев (или 97 % из числа желающих переселиться) и из Украины в Польшу — более 800 тысяч (или 91 %).

Колоссальные трудности возникли при образовании колхозов. Путем кропотливой индивидуальной разъяснительной работы сельские труженики, в основном неграмотные и запуганные бандитами люди, начали вступать в колхозы, но на их пути встали уцелевшие банды бандеровцев. Только за то, что жители села Лопавшего Демидовского района на Ривненщине Степан Антонюк и Дмитрий Милисевич голосовали за создание колхоза, бандеровцы отрубили им руки[176].

Совершая убийства простых тружеников и советских активистов, украинские националисты в то же время осуществляли бандитские нападения на местные партийные и государственные учреждения, грабили колхозное и личное имущество граждан, пытались срывать мероприятия, проводимые партийными и советскими органами.

Бандиты в бессильной злобе не жалели даже своих. Бывший оуновский проводник Галаса Василий, разоблачая своих бывших «подельников», писал: «Звериные методы работы «Службы безопасности» известны всем… Разве можно опровергнуть дикие расправы СБ над советскими людьми, когда даже «своих» — националистов, безосновательно заподозренных в сотрудничестве с Советской властью, эсбисты подвергали таким беспощадным пыткам, которые даже тяжело себе представить. А какой страшный самосуд совершали отдельные проводники ОУН! Так, дрожа за свою шкуру, известный националистический главарь «Смок» без суда и следствия перестрелял процентов 80 подчиненных ему боевиков»[177].

Наряду с убийствами и поджогами, бандеровцы забирали у крестьян скот, птицу, зерно, продукты питания. Каждый, зарезавший свинью, должен был половину отдать бандитам.

Как правило, все награбленное бандиты прятали у своих родственников или у своих пособников. Все это вызвало ненависть к националистам в широких слоях народа. Люди поднялись на защиту своих селений и домов. В каждом районе были созданы истребительные батальоны, состоявшие из местных жителей, в основном, демобилизованных из рядов Советской Армии и бывших партизан. На 15 февраля 1945 года в их составе насчитывалось более 24 тысяч бойцов[178].

Серьезную роль в борьбе с националистическими бандами сыграли группы самообороны, которые формировались на принципах добровольности из жителей сел, на которые часто нападали бандиты. К концу февраля 1945 года в западном регионе Украины было создано 2336 таких групп. Со временем число членов этих формирований увеличилось до 300 тысяч человек.

Так, опираясь на поддержку местного населения, бойцы истребительных батальонов, групп самообороны, отлично знавшие свою местность, вели активную борьбу с бандитизмом. Во второй половине 1944 года было ликвидировано 6 тысяч и захвачено 13 тысяч бандитов[179].

Истребительные батальоны выполняли разноплановые задачи: охраняли объекты народного хозяйства, населенные пункты от нападения вооруженных боевиков УПА, принимали участие в боевых операциях по захвату и ликвидации агентов-диверсантов, заброшенных иностранными разведками в тылы советских войск.

Одна из таких операций была проведена советскими войсками с участием «ястребков» (так в народе называли членов истребительных батальонов и групп самообороны) в октябре 1944 года. Группа диверсантов (17 человек) во главе с Колесниковым Василием (бывшим начальником Потиевской районной полиции на Житомирщине, агентом абвера по кличке «Денисов») 7 октября 1944 года была десантирована близ села Сали на Житомирщине с германского военно-транспортного самолета «Юнкерс-52».

Диверсанты были блокированы оперативными группами органов госбезопасности, внутренних дел и подразделением истребительного батальона. В завязавшемся бою были убиты три десантника, как оказалось, бывшие полицейские, остальные 14 десантников были захвачены и привлечены к уголовной ответственности. Все до единого оказались бывшими полицейскими, служившими оккупантам. Бежав вместе со своими хозяевами на Запад, они прошли кратковременную подготовку как агенты абвера и вновь вернулись на «родную» землю, чтобы продолжать свой кровавый послужной список. Военная Коллегия Верховного Суда СССР признала всех подсудимых виновными в измене Родине и других тяжких преступлениях и приговорила их к различным срокам лишения свободы.

Пользуясь широкой поддержкой трудящихся, органы государственной безопасности с частями Красной Армии и истребительными батальонами в течение 1944–1945 годов разбили наиболее крупные бандформирования УПА: «Галайды», «Юрченка», «Бунчужного», «Голубенка» и других. Во время войсковых операций было захвачено 4 075 бандитов.

Особенную роль в ликвидации бандитизма ОУН сыграли решения руководства Советской Украины об амнистии бывших участников ОУН-УПА, которые не совершили тяжких преступлений. После опубликования этих решений десятки тысяч человек покинули ряды ОУН-УПА и приступили к мирному, созидательному труду.

В этом и состоял главный итог многолетней и кровавой бойни, которая была принесена на нашу землю гитлеровцами и их оуновскими пособниками и причинила нашему народу и народам других стран несметные жертвы и страдания.

Однако еще многие годы, вплоть до 1954 г. в труднодоступных районах западных областей Украины орудовали отдельные банды ОУН. Одна из таких банд численностью в 16 боевиков во главе с бандглаварем «Моряком» была ликвидирована в 1954 году в северных районах Ровенской области.

Еще одну кровавую страницу в послевоенную историю своего противоправного существования вписали банды украинских националистов, окопавшиеся на территории Польши, особенно в юго-восточных ее районах, получивших название Закерзонье. Здесь, в горных и лесистых местностях, заселенных в основном украинцами и лемками осели остатки УПА, бежавшие с Украины в 1944 году вместе с гитлеровцами.

Присвоив себе роль защитников украинцев и лемков, банды УПА всячески противодействовали властям ПНР, проводившим работу по послевоенному урегулированию межнациональных отношений, в частности по переселению украинского населения в Украинскую ССР. Украинские националисты совершали бандитские налеты на польские поселения и таким путем «защищали» украинские села от поляков. Нападению со стороны банд УПА подвергались не только польские поселения, но и польские военные объекты и части, рушились мосты, железнодорожные пути, транспортные центры, линии связи, сжигались пустующие украинские села с тем, чтобы они не были заселены поляками.

Когда польские войска были посланы в Закерзонье для содействия в выполнении программы правительства по переселению украинцев (в начальной стадии — добровольно), многие из которых стремились возвратиться на Украину, они столкнулись с мощным сопротивлением УПА. В соответствии с польскими источниками в 1947 году в украинском подполье в Закерзонье оставалось 1770 членов УПА и 720 членов гражданской сети поддержки ОУН, большинство из которых были выходцами из Галиции.

В вооруженных столкновениях в период с июня 1945 года по март 1947 года от рук украинских националистов погибло 2199 человек, из которых 997 человек являлись военнослужащими Войска Польского, 605 — госслужащими, членами различных партий, военных ведомств, 599 — гражданскими лицами. В ходе ответных мер польской стороны было убито 3392 украинских националиста, из них 1500 участников УПА[180].

Бандитские и террористические проявления УПА не замыкались только Закерзоньем. Банды УПА действовали в Холмщине, Люблянщине и других районах Польши, заселенных украинцами. 28 марта 1947 года на шоссе Балигруд-Санок, где разворачивались полевые учения польских войск, банда УПА открыла прицельный огонь по группе офицеров, руководивших учениями. Пять человек оказались убитыми, шестеро ранеными. Среди убитых заместитель министра обороны ПНР, депутат Сейма, генерал брони Карол Сверчевский и его боевой соратник генерал Герхард. Оба командовали в годы войны польскими соединениями, плечом к плечу сражавшимися на стороне Советской Армии против гитлеровцев. На той же дороге, месяцем позже, банды УПА расстреляли 15 польских офицеров из гарнизона в Тисне, ехавших в город за зарплатой. Жертвами бандеровского террора пали также военный комендант города Перемышля генерал Венцковский и многие другие польские офицеры и чиновники[181].

После гибели генерала Сверчевского, который должен был навести порядок на юге страны, польское правительство призвало все население к решительной борьбе с бандеровщиной. Вскоре был заключен специальный «договор трех» — СССР, Польши и Чехословакии о решительной борьбе с проявлениями бандеровского терроризма. Чехословакия двинула на польскую границу для прикрытия горных дорог специальную горно-стрелковую дивизию. Польское правительство совместно с чехословацким правительством Э.Бенеша начало решительную и бескомпромиссную борьбу по уничтожению оуновских банд в южной Польше[182].

С той же целью в марте 1947 года правительство ПНР приняло решение о переселении украинцев и лемков из Закерзонья в северо-западные районы страны, освобожденные от немцев. Это вынужденное решение было реализовано в ходе операции «Висла», принесшей 140 тысячам переселенцев не только страдания, связанные с насильственным переселением — погибло много больных и старых людей, — но и освобождение от бандеровской «опеки», стоившей еще больших жертв и страдании[183].

В конечном итоге операция «Висла» принесла пользу как украинцам, основная масса которых получила благоустроенные жилища и усадьбы, так и полякам, которым не пришлось более применять вооруженную силу для разрешения «польско-украинских» конфликтов. Не менее важным итогом операции «Висла» явилось избавление украинского населения Польши от фашиствующих бандеровцев, провоцировавших межнациональные «разборки». Закерзонье как социальная и оперативная база ОУН прекратило существование. Более 3 тысяч наиболее рьяных фашистов из среды украинских националистов были отправлены в лагерь Яворно. Был ликвидирован очаг бандеровского терроризма и в других районах Польши. Все это способствовало улучшению как межнациональных, так и межгосударственных польско-украинских отношений.