ГЛАВА ТРЕТЬЯ ОУН В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ФАШИСТСКОЙ ОККУПАЦИИ УКРАИНЫ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ОУН В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ФАШИСТСКОЙ ОККУПАЦИИ УКРАИНЫ

22 июня 1941 года гитлеровская Германия, вероломно нарушив договор о ненападении, напала на Советский Союз. Вместе с фашистскими войсками на украинскую землю потянулись украинские националисты в составе специальных карательных батальонов «Нахтигаль», «Роланд», «Походных групп», сотрудников УКЦ, полицейских, переводчиков и прочих прислужников оккупантов. Не отставали от них и униатские эмиссары с заданиями Ватикана и митрополита Шептицкого создать на оккупированной фашистскими войсками советской территории униатские экзархаты. «Украинские интегральные националисты, — отмечает канадский историк Орест Субтельный, — с энтузиазмом приветствовали нападение немцев на СССР, рассматривая его как многообещающую возможность установления независимой украинской державы»[80]. С первых же дней войны они развернули широкую диверсионную и террористическую деятельность на украинской земле, преследуя цель дезорганизовать советский тыл, подавить волю народа к сопротивлению наседающему врагу.

В оуновской брошюре под названием «За українську державність», представляющую собой обзор отчетов ряда главарей территориальных подпольных организаций ОУН, зафиксировано: «Перед началом немецко-советской войны ОУН, несмотря на неимоверные трудности, организовала в селах сеть подпольных оуновских организаций, которые… в целом ряде районов Тернопольской области организовали вооруженные выступления повстанческих отрядов, разоружили много воинских частей. В целом… наши боевики подвергли нападению все города и села области еще до прихода туда немецкой армии»[81].

Аналогичные акции украинские буржуазные националисты совершали на территории Львовской, Станиславской (ныне Ивано-Франковской), Дрогобычской, Волынской и Черновицкой областей. Так, 28 июня 1941 года вблизи города Перемышляны на Львовщине несколько оуновских банд напали на небольшие отряды Красной Армии и автомашины, которыми эвакуировали женщин и детей. Над красноармейцами и беззащитными людьми бандиты учинили зверскую расправу. Эти же банды помогли гитлеровцам захватить город Перемышляны.

В районе местечка Рудка подразделение фашистской армии нарвалось на мужественное сопротивление советских войск. Нацисты попросили помощи у оуновцев и те, как сказано в цитируемой брошюре, «приняли живое участие в упорних боях». Активно помогала немцам местная националистическая молодежь, поставляя оккупантам «конкретную информацию» о частях Красной Армии.

В Станиславской области банды ОУН действовали в Косовском и Долинском районах. Косовские отряды, как отмечается в брошюре, ликвидировали все остатки коммунистов, скрывавшихся в окрестных селах. В околицах Долины партизанские группы (банды ОУН — Ред.) успешно истребляли красные части и громили их…

Дрогобычская организация националистов пыталась проводить подрывную работу в частях Красной Армии и в советских учреждениях. Оуновцы арестовывали советских активистов, поджигали склады с оружием и боеприпасами, в некоторых районах вели бои с отступающими частями Красной Армии.

Так же активно действовали националисты в Волынской и Ровенской областях. В районе поселка Верба Ровенской области они убили лейтенанта Красной Армии и трех бойцов. Вблизи Добромиля, Кольнятычев, Торговицы завязались ожесточенные бои между небольшими частями Красной Армии и оуновскими бандами. «С приходом немецкой армии, — отмечается в брошюре, — партизанские отряды (банды ОУН — Ред.) вместе с немцами осуществили облаву в окрестностях Красного. Во время облавы взято 15 большевиков… В селе Красно красные пытались организовать свою партизанку, но украинские отряды их ликвидировали…»

В городе Вижшща и селе Ростоки Черновицкой области украинские националисты вели бои с группами красноармейцев. Во многих селах области оуновцы делали антисоветские надписи, создавали свои комитеты и отделы так называемой «безпеки», которые впоследствии стали составной частью УПА[82].

Наряду с этим чудовищные преступления совершали вооруженные оуновские банды, специально подготовленные за границей и переброшенные на территории республики накануне и в первые дни войны для осуществления диверсий, актов террора и других злодеяний. Усилиями чекистских органов Украины в ее западных областях было обезврежено 63 банды ОУН численностью 273 человек[83].

Такие бандформирования забрасывались, в основном, в крупные административные центры: Львов, Дрогобыч, Ровно, Борислав, Хоти. Там они совершали массовые расправы над местными жителями. Только в городе Олевске ими было уничтожено около 600 человек, в числе которых много женщин и детей[84].

В донесении штаба Юго-Западного фронта от 24 июня 1941 года сообщалось «В районе Устьлуга действуют диверсионные группы врага, переодетые в нашу форму. В этом районе горят склады. В течение с 22 и утра 23 июня противник высадил десант на Хиров, Дрогобыч, Борислав, последние два уничтожены»[85].

Вместе с тем, в карательных операциях против мирного населения использовались также и воинские подразделения, сформированные, в основном, из специально обученных фашистами для этих целей оуновцев: легионы имени Коновальца, так называемый «Украинский легион» и другие. Эти формирования нацистских наемников двигались вслед за передовыми частями фашистской армии, а некоторые в их составе совершали расправы над мирными людьми совместно с нацистами.

В первых колоннах нацистской армии двинулся в свой разбойничий поход по украинской земле пресловутый легион «Нахтигаль», возглавляемый гитлеровскими офицерами Тернером, Оберлендером и Шухевичем. (Основная масса галичанских националистов двигалась в обозе фашистских агрессоров).

30 июня 1941 года нахтигалевцы вместе с гитлеровскими ордами ворвались в город Львов и учинили кровавую расправу над его жителями. Действия украинских легионеров описал германский историк Вальтер Брокдорф, являвшийся очевидцем всего происходившего. В своей книге «Тайные команды Второй мировой войны» он отзывается о легионерах как о дикарях, преследовавших цель свести счеты с первым встречным. Они «взяли в зубы длинные кинжалы, засучили рукава гимнастерок, держа оружие на изготове. Их вид был омерзителен, когда они бросились в город… Словно бесноватые, громко гикая, с пеной на губах, с вытаращенными глазами неслись украинцы по улицам Львова. Каждый, кто попадался им в руки, был жестоко казнен»[86].

Уже в первые часы оккупации Львова начались массовые казни, сопровождавшиеся истязаниями и пытками. Для этого из легионеров были созданы специальные команды, которые занимались ликвидацией работников местных органов власти и лиц еврейской национальности. В период с 1 по 4 июля 1941 года с участием «легионеров» и по их наводкам гитлеровцами были уничтожены во Львове выдающиеся польские ученые и представители интеллигенции академик Соловий, профессора Бартель, Бой-Желенский, Серадский, Новицкий, Ломницкий, Домасевич, Ренцкий, Вайгель, Островский, Манчевский, Грек, Круковский, Добжанецкий и многие другие, всего 64 наиболее известных деятеля науки, культуры и искусства. За первую неделю оккупации оуновцы вместе с нацистами уничтожили во Львове более 3 тысяч советских граждан, в основном лиц еврейской национальности. Тысячи невинных людей нахтигалевские палачи уничтожили в Золочеве, Тернополе, Сатанове, Виннице и в других городах и селах Украины и Белоруссии, где со временем оказались бывшие члены легиона «Нахтигаль», вошедшие в так называемый 201-й шутцманшафт-батальон. Кровавые оргии и массовые экзекуции совершались нахтигалевцами и в Станиславе. Там в первые дни оккупации ими было уничтожено 250 учителей, врачей, инженеров, адвокатов.

Жертвами массовых расправ гитлеровцев и оуновцев стали жители всех без исключения населенных пунктов Прикарпатья. Среди них: в городе Станиславе — 128272 убитых и замученных, в Коломии — 37873, Калуше — 7431, Надворной — 6284, Рогатине — 5695, Городенке — 5895, Болехове — 4594, Снятыне — 45601, Тлумаче — 4099, Яремче — 2373, Гнездце — 3633, Рожнятове — 3522, Делятине — 2693, Буржтыне — 1864, Печенежине — 1858, Отыне — 1730, Солотвине — 1290, Букачевцах — 1278, в селах Пистыне — 812, Микуличине — 675, Старуне — 288, Рожневе — 268, Татарове — 210, Химчине — 206.

Всего, по официальным данным, — 223920 человек[87].

Особенно жестоко расправлялись оуновцы с еврейским населением. Вместе с нацистами они устраивали так называемые «Кристальные ночи» во Львове, Тернополе, Надворной. Убивали и живыми сжигали десятки тысяч евреев. В одном только Станиславе с июля 1941 г. по июль 1942 г. гитлеровцами вместе с оуновцами уничтожено 26 тысяч евреев, что подтвердилось в Мюнстере (ФРГ) на суде над бывшим руководителем полиции безопасности и СД в Станиславе Г. Кригером в 1966 году[88].

Канадский историк О. Субтельный в своей книге «Україна. Історія» отмечает что наиболее характерной чертой оккупационного режима, свидетельствовавшего о его нацистской природе, было отношение к евреям и военнопленным. Большинство евреев оказалось в руках нацистов, которые вместе с украинскими националистами создали на Украине 50 гетто и более 150 больших концлагерей. За несколько месяцев нацисты уничтожили 850 тысяч евреев[89]. В Киеве за первые два месяца оккупации нацистами и украинскими националистами в Бабьем Яру было расстреляно около 33 тысяч евреев. За три года оккупации нацистами и оуновцами здесь было уничтожено более 360 тысяч граждан, в числе которых находились военнопленные, партизаны, партийные и советские работники[90]. Таким же бесчеловечным было отношение к советским военнопленным. До конца войны, отмечает О. Субтельный, из 5,8 млн. советских военнопленных погибло 3,3 млн., в т. ч. 1,3 млн. на Украине[91]. Жертвами кровавого террора в годы оккупации стали тысячи коммунистов, комсомольцев, местных активистов, которые сражались в подпольных партийных, комсомольских и других антифашистских организациях. Всего за период временной оккупации территории Украинской ССР фашистские палачи с помощью украинских националистов истребили около 50 тыс. членов коммунистической партии. А всего за годы оккупации на Украине нацисты вместе с оуновцами уничтожили 5 млн. 300 тыс. человек, 2 млн. 300 тыс. работоспособных украинцев и украинок угнали на каторжные работы в Германию[92]. Активное участие в этих акциях нацистов принимали созданные на всей оккупированной территории Украины так называемые органы самоуправления, главной задачей которых являлось вылавливание и истребление коммунистов и работников советских органов. По всей Украине, как пишет О. Субтельный, появилось более 100 некоммунистических газет. В больших городах, особенно в Киеве, возникло много литературных, научных и общественных групп. Они развернули широкую пропагандистскую работу, призывая украинцев к сотрудничеству с оккупантами, которых услужливо называли «освободителями»[93].

Наряду с этим оуновцами были сформированы батальоны украинской охранной полиции под номерами 109, 114, 115, 116, 117 и 118. Главным их назначением была борьба с советскими партизанами. Специально для вооруженной борьбы с белорусскими партизанами из числа легионеров «Нахтигаля» и «Роланда» в октябре 1941 года был сформирован 201-й шутцманшафт-батальон. В середине марта 1942 года он был переброшен в Белоруссию. Здесь он стал именоваться подразделением 201-й полицейской дивизии, которая вместе с другими бригадами и батальонами действовала под верховенством обергруппенфюрера СС Е.Бах-Залевски. За «боевые доблести» командир 201-го штуцманшафт-батальона майор Побегущий и его заместитель Роман Шухевич были награждены гитлеровскими орденами. «Боевые заслуги» этих лиц состояли в том, что они и их батальон вели вооруженную борьбу против белорусских партизан. На их кровавом счету десятки сожженных белорусских хуторов и деревень и загубленных жизней патриотов. Свой кровавый след батальон оставил и на украинской земле, дотла уничтожив волынское село Кортелисы, в котором укрывались партизаны и расстреляв 2800 его жителей.

Многие украинские националисты находились в подразделениях вермахта. Более 700 оуновцев служили солдатами в 5-й танковой дивизю СС «Викинг», 1000 чел. в танковой дивизии СС «Фрундберг», многие оуновцы являлись военнослужащими 22-й дивизии Кейтеля, бригады СС «Нора» и др[94].

Главари ОУН направили на Украину вслед за наступавшим! частями фашистской армии несколько так называемых «походных групп». Эти подразделения, по определению оуновских «проводников» являлись «своеобразной политической армией», в состав которой вошли кадровые националисты, имевшие опыт борьбы в условиях глубокого подполья. Маршрут их движения был заранее согласован с абвером. Так, северная «походная группа» в составе 2500 человек двигалась по маршруту Луцк-Житомир-Киев. Средняя — 1500 оуновцев — в направлении Полтава-Сумы-Харьков. Южная «группа» в составе 880 человек следовала по маршруту Тернополь-Винница-Днепропетровск-Одесса.

Деятельность этих групп сводилась к выполнению функции вспомогательного оккупационного аппарата на захваченной территорий республики: они помогали гитлеровцам формировать так называемую украинскую полицию, городские и районные управы, а также другий органы фашистской оккупационной администрации. Одновременно с этим участники «групп» устанавливали контакты с разного рода уголовными элементами, используя их для выявления патриотического подполья и советских партизан.

С самого начала своего существования эти органы самоуправлении находились под властью гитлеровской оккупационной администрации! Имеющиеся в архивах Украины документы подтверждают это. Например в указаниях рейхскомиссара Украины Эриха Коха за № 119 «Об отношениях воинских частей к украинскому населению» подчеркиваете «…созданные украинские национальные местные управления ил районные управы не должны рассматриваться как самостоятельные учреждения или уполномоченные от высших властей, а как доверенные для связи с немецкими военными властями. Задача их заключается том, чтобы выполнять распоряжения последних»[95].

Вместе с тем, главари ОУН послали на захваченную гитлеровцами территорию Украины значительное количество «зондерфюреров», проводников, переводчиков и других пособников оккупантам. Вскормленные гитлеровским гестапо оуновцы в черных мундирах с желто-голубыми нарукавниками и трезубцами совместно с эсэсовцами несли службу палачей в лагерях смерти в Травнике, Майданике, Освенциме и других.

Направляя на советско-германский фронт свои формирования, украинские буржуазные националисты таким образом оказывали рейху не только вооруженную поддержку в борьбе с регулярными частями Красной Армии и советскими партизанами, действовавшими во вражеском тылу, но и практически помогали фашистам осуществлять захватническую политику на оккупированной территории. Эту свою преступную деятельность осознавали многие главари банд оуновского подполья. Так, бывший член Центрального провода ОУН А. Луцкий, будучи захвачен чекистами в 1945 году, показал: «Продвигаясь вслед за немецкой армией на восток, ОУН помогала немцам создавать местные органы власти, помогала практически осуществлять их захватническую политику на территории СССР»[96].

Более определенную оценку деятельности оуновцев в годы войны дал бывший командующий Северной группой УПА С.П. Янышевский: «Препятствуя Советской Армии в ее борьбе против немцев, участники оуновского подполья явились предателями украинского народа и своей деятельностью помогали только немцам»[97].

В начальный период оккупации западноукраинские националисты провели также определенную работу по созданию сети территориальных националистических организаций на Востоке Украины. Здесь ОУН-бандеровцами было создано два краевых провода. В городе Киеве — провод ОУН центральных и восточных областей, в состав которого вошли «провода» ОУН в Житомирской, Винницкой, Киевской, Черниговской, Полтавской, Сумской и Харьковской областей.

Второй провод ОУН был создан в Днепропетровске. Он носил название «провод ОУН южных украинских земель». Его влияние распространялось на Кировоградскую, Херсонскую, Одесскую, Ворошиловградскую и Крымскую области[98].

Аналогичную работу проделали и мельниковцы, для чего были направлены в оккупированные районы Украины опытные главари ПУНа Капустянский, Гайвас, Бойдуник, Сушко, Сулятицкий и другие. Они создали два краевых провода ОУН: Львовский, распространивший свое влияние на западные области УССР, и Киевский, действовавший на востоке Украины, под кодовым названием «СХІД». Кроме того, ими были созданы Киевский, Харьковский и Волынский областные провода.

Временные успехи фашистской армии на советско-германском фронте в первые дни войны вскружили голову не только гитлеровцам, но и их пособникам оуновцам. Они полагали, что настал благоприятный момент для реализации многолетних обещаний нацистов содействовать в создании «Самостійної України» под протекторатом «Великой Германии». 30 июня 1941 года Я. Стецько, И. Гриньох, Р. Шухевич и другие бандеровцы созвали во Львов своих сторонников их западных областей Украины и с благословения униатских клерикалов во главе с Шептицким провозгласили создание самостоятельного украинского государства. На том же собрании «представителей западноукраинских земель» было объявлено об образовании марионеточного правительства, так называемого Українського державного правління во главе с Ярославом Стецько. Примечательно, что на этом собрании (30 чел.) в бывшем здании украинской «Просвіти» присутствовали также представители германских оккупационных властей — высокопоставленные чиновники абвера А. Бизанц, Г. Кох, Г. Кайт. В заранее подготовленном «Акті самостійності», § 3, говорилось: «Українська держава буде тісно співдіяти з націонал-соціалістичною Великою Німеччиною, що під проводом Адольфа Гітлера творить новий лад в Європі і світі… Українська армія… буде боротися з союзною німецькою армією… за новий лад у цілому світі»[99].

Сторонники Бандеры явно спешили. Они хотели опередить мельниковцев и побыстрее объявить себя властителями Украины. Выступая на одном бандеровском сборище Ярослав Стецько, по свидетельству бывшего униатского священника Гавриила Костельника, заявил: «Политику мы будем проводить без всяких сантиментов. Мы уничтожим всех без исключения, кто станет на нашем пути… Наша власть будет политической и военной диктатурой ОУН, для врагов страшной и неумолимой»[100].

Несмотря на то, что бандеровский «акт» был присягой националистических верховодов на верность фашизму, Гитлер не пожелал делить власть на оккупированных немцами территориях ни с каким украинским правительством. Приказом Гитлера, датированным 17 июня 1941 года, временно оккупированные нацистами советские земли перешли в ведение «рейхсминистерства» по делам занятых восточных областей, возглавляемое А.Розенбергом. При этом территорию Украины разделили искусственными границами. Галиция была присоединен как «дистрикт» к так называемому генерал-губернаторству с центром в городе Кракове. Одесская область, южные районы Винницкой и западные земли Николаевской области под названием «Транснистрия» переданы Румынии, значительная часть территории Украины включена в состав рейхскомиссариата «Украина», разделенного на шесть генеральных округов. Иные же оккупированные украинские земли непосредственно подчинялись немецкому командованию.

Таким образом, провозглашенная бандеровцами «самостійна Україна» существовала только на бумаге и то недолго. Что же касается ее инициаторов — Бандеры и Стецька, то они были вызваны сначала в Краков, а затем в Берлин, где подверглись выговору «за самоуправство». Им предложили внести предложения об упразднении «акта от 30 июня» и об улучшении сотрудничества нацистов и оуновцев[101]. Такие предложения Бандера и Стецько написали и подали на рассмотрение нацистской верхушки[102]. В предложениях имеются дополнительные подробности относительно прислужничества украинских националистов германским властям. Отмечается, в частности, что УВО, а затем и ОУН издавна сотрудничали с Веймарской республикой, а позднее с нацистскими властями. Свою внешнеполитическую концепцию украинский национализм строил только на тесном сотрудничестве с Германией.

Сделав краткий «исторический» экскурс в прошлое, оуновские верховоды подошли к сути проблемы, в связи с которой они оказались в Берлине, к «акту» от 30 июня. Они просили гитлеровцев не связывать события 30 июня с «недисциплинированностью» националистов. Эту просьбу они обосновывали тем, что националисты долгое время боролись против Советской власти и теперь желают завоевать доверие народа на западе Украины, чтобы направить его на борьбу с Советами. Для этого они готовы выполнять любую самую грязную работу: взрывать фабрики и заводы, средства транспорта и связи, уничтожать культурные ценности народа, служить полицаями, карателями, шпионить, подрывать движение сопротивления и т. п. И, наконец, все попытки украинских националистов еще до войны уяснить их компетенцию — что позволительно и что непозволительно в борьбе против Москвы — были безрезультатными. В частности, накануне нападения на Советский Союз Стецько пытался обсудить этот вопрос во внешнеполитическом отделе нацистской партии. Один из чиновников этого отдела Ляйбрадт, к которому обращался Стецько, отказался с ним разговаривать; не добился встречи и другой националистический верховод В.Стахив. Руководители нацистского партийного аппарата не желали обсуждать вопросы политики с националистической челядью и даже не желали пускать их на порог своих учреждений, выполнявших указания самого фюрера. Считая, что разговоры с оуновцами на политические темы не стоят выеденного яйца, они посылали их в разведслужбы, которым националисты отдались душой и телом.

Ссылаясь на то, что «акт» 30 июня был заблаговременно согласован с абвером, Бандера и Стецько просили своих покровителей не провозглашать отмену «акта» и роспуска «правительства» Стецька, а вместо этого создать так называемую «Украинскую национальную раду» во Львове, которая не будет иметь никаких политических функций и будет действовать по принципу: строжайшим образом выполнять приказы и указания губернатора Галиции и всесторонне способствовать установлению «нового порядка» в Украине. «Сподіваємося, — писали Бандера и Стецько, — що таке розв’язання справи, з одного боку, заспокоїть українських націоналістів, а з другого — не підірве престижу Німеччини».

Это предложение верховодов ОУН было одобрено нацистской верхушкой. «Рада» была создана, но без каких бы то ни было актов, декретов и универсалов, без фанфар и торжественных речей. А когда страсти утихли, «Рада» без какой бы то ни было огласки была разогнана, так как даже такой послушный националистический «орган влади» был не нужен гитлеровцам. Что же касается дальнейшей активизации агентурной деятельности украинских националистов, то в связи с провалом планов «блицкрига» и усилением антифашистской борьбы населения на оккупированных землях Украины бандеровской ОУН было предложено вступить в двойную политическую игру. Громко афишируя свои намерения построить «независимую Украинскую державу» и изгнать оккупантов с украинской земли, они тайно сотрудничают с немцами и оказывают им всевозможную помощь, ведя борьбу против советских партизан и частей Красной Армии.

В интересах «конечного дела» нацисты отправляют Бандеру и Стецька в концлагерь «Заксенхаузен». Таким незатейливым способом главарям ОУН создавался имидж мучеников, страдающих за преданность «национальной идее». Фактически же Бандера и Стецько и в концлагере продолжали сотрудничать с гитлеровцами. В интересах «третьего рейха» они писали указания Лебедю, который в их отсутствие возглавил бандеровскую ОУН, о почтительном отношении к оккупантам. Содержание этих указаний сводилось к предупреждению каких-либо выступлений против немцев. «Наш враг — Москва»,[103] — писали они Лебедю во Львов. В свою очередь, Лебедь, после ареста Бандеры и Стецька, подтвердил свою верность «третьему рейху» и согласился продолжить сотрудничество с немцами «в интересах совместной борьбы против большевизма и еврейства». Об этом сообщал начальнику 2 отдела абвера полковнику Лахузену нацист Теодор Оберлендер в письме от 14 июля 1941 года.

Тесные деловые связи Лебедя с «узниками» концлагеря «Заксенхаузен» Бандерой и Стецько подтверждаются их перепиской (копии писем хранятся в Центральном государственном архиве высших органов власти и управления Украины (ЦГАВОВУУ)), — а также фактом встречи Лебедя и Стецько в Кракове в 1943 году, именно тогда, когда Стецько значился узником концлагеря[104]. Само собой разумеется, эта встреча не могла бы состояться без участия нацистских спецслужб.

Уже этих фактов вполне достаточно, чтобы опровергнуть крикливые заявления адвокатов бандеровщины о том, будто бы после разгона немцами самозванного «правительства» Стецько бандеровцы оказались в оппозиции к оккупантам и спокойно ждали момента, когда воюющие стороны, т. е. Германия и Советский Союз, придут в упадок и их можно будет изгнать с украинской земли. Факты убеждают в том, что оуновцы не ждали поражения Германии и всячески помогали ей в достижении поставленных целей. Как до 30 июля 1941 года, так и после этой даты до самого изгнания фашистских захватчиков с украинской земли оуновцы оставались их верными оруженосцами. Из оуновцев по-прежнему комплектовался низовой оккупационный аппарат — сельские старосты, полиция, охранники концлагерей. Они, как и прежде, вылавливали советских патриотов и зверски расправлялись с ними. Они только в своих решениях заявляли о своей решимости перейти к активным действиям против оккупантов, но так и не перешли. Напротив, как вынужденно признают авторы Промежуточного отчета, по мере отступления немцев под давлением Советских войск сотрудничество украинских националистов и фашистских оккупантов нарастало. В 1943 году оно вылилось в формирование мельниковцами 14-й гренадерской дивизии СС-«Галичина» и бандеровцами так называемой Украинской повстанческой армии.

Письмо нациста Теодора Оберлендера начальнику 2 отдела абвер полковнику Лахузену

Тот же текст в переводе на русский язык

Конфиденциально

ЛЬВОВ, 14 июля 1941 года.

Господину полковнику Генштаба

Лахузену Эдлеру фон Вивремонт,

шефу 2 отдела Абвера при Верховном

командовании вермахта

Берлин, W 35

Тирпитцуфер 82

Высоко уважаемый господин полковник!

Благодарю Вас за дружеское письмо от 5 июля и спешу ответить на него. 12 июля я имел разговор с господином Лебедем. При этом я передал ему Ваше поздравление и от Вашего имени поблагодарил его за ценное сотрудничество и поддержку, которую он оказывает нашей службе.

Я подчеркнул, что главная цель нашего разговора состоит в том, чтобы прийти к возможно длительному, рациональному и систематическому сотрудничеству. Я указал на то, чему теперь, во время войны необходимо интенсифицировать его и подчеркнул, что сотрудничество господина Лебедя после вступления победоносных немецких войск во Львов ни в коем случае не заканчивается, а напротив, именно теперь должно систематически продолжаться.

Что касается практического осуществления этого сотрудничества, то мы обсуждаем некоторые мероприятия, о которых Вы будете информированы. Я обещал Лебедю дальнейшую поддержку и подчеркнул, что ранее проводившаяся им работа высоко оценивается начальником полиции безопасности и службой безопасности во Львове.

Из его высказываний я понял, что он тотчас сообразил о чем идет речь, так что мои дальнейшие разъяснения оказались излишними.

Господин Лебедь заверил меня, что он охотно предоставляет себя в наше распоряжение в интересах совместной борьбы против большевизма и еврейства. Он был бы признателен, если бы соответствующие директивы были доведены нами и до других лиц из украинских кругов Львова.

Хайль Гитлер!

Преданный Вам —

Теодор Оберлендер