Договариваться с большевиками?!

Договариваться с большевиками?!

Перспектива создания в Европе большевиками системы коллективной безопасности, предложенной СССР и поддержанной демократической общественностью, всполошила международную реакцию. В одном ряду с гитлеровцами и итальянскими чернорубашечниками, встретившими в штыки советско-французские предложения, оказались британские аристократы и американские воротилы бизнеса, пестрая стая будущих французских коллаборационистов и банда пилсудчиков, монархи всех кровей и геральдических отличий, а также нанятые профессиональные убийцы. Секретная переписка между столицами Старого и Нового света, связанная с проектом «Восточного пакта», запестрела возгласами удивления, недоумения, возмущения: пустить большевиков в Европу?! В дипломатических канцеляриях идея Барту – заключить военный союз с Москвой – воспринималась как «странная и дикая».

Об умонастроениях в политических кругах Запада дает представление, в частности, беседа английского министра иностранных дел Саймона с германским послом в Лондоне Хёшем. 12 июня 1934 г. немецкий дипломат явился в Форин оффис, чтобы сообщить о только что полученной в Берлине от французов информации относительно проекта «Восточного пакта».

«Г-н Хёш сказал, – отмечается в британской записи беседы, – что он был настолько удивлен французским предложением о гарантировании Россией Локарнского договора, что позвонил по телефону в „Берлин, чтобы убедиться, правильно ли передано это… Но поступило подтверждение: таково предложение, которое Барту сделал Литвинову“.

Сэр Саймон полностью разделял «недоумение» германского посла.

Удивление в связи с позицией Франции выразил также английский посол в Париже Кларк. «Действительно ли таково намерение вашего правительства?» – спросил он у генерального секретаря французского МИД. Леже пояснил Кларку мотивы такого решения.

«…Невозможно переоценить, – заявил он, – значение для Франции возможности использовать огромные промышленные ресурсы России. Если, к примеру, взять только одну область самолетостроения, то французское правительство понимает, что в случае войны с Германией Франция не сможет обойтись без помощи. С другой стороны, если русские предложения будут отвергнуты, Советы, стремящиеся к обеспечению своей безопасности в Европе, могут оказаться вынужденными попытаться аналогичное соглашение достичь с Германией, которая в таком случае получит в свое распоряжение преимущества, от которых отказалась Франция. Нынешнее французское правительство по своему составу не таково, чтобы склоняться к союзу с Советами, но за отсутствием какого-либо урегулирования (sic)[22] на Западе, которое сняло бы все дальнейшие страхи, оно просто не может позволить себе отвергнуть столь выгодные предложения, какие делаются русскими, если другая схема, неизмеримо более предпочтительная для него, не сможет быть осуществлена».

Приведенный документ исключительно интересен. Подтверждалось, что именно СССР – инициатор и главная сила, борющаяся за создание в Европе системы коллективной безопасности. Кроме того, правительства западных держав учитывали заинтересованность СССР в укреплении мира и безопасности своих границ на западе (особенно в связи с военной угрозой на Дальнем Востоке), ради чего он шел на весьма выгодные для них предложения. Они понимали решающее значение, которое имело бы участие СССР в коллективных мерах по пресечению германо-фашистской агрессии. Понимали, но, если говорить об Англии и США, действовали в прямо противоположном направлении.

Для правильной оценки позиции Франции и Англии в связи с проблемой европейской безопасности следует рассмотреть еще один вопрос: насколько их правительства были информированы об агрессивных намерениях фашистской Германии?

В 1954 г. вышла книга французского военного историка Кастеллана «Секретное перевооружение Германии. 1933—1935. По материалам Второго бюро генштаба Франции». Появись на 20 лет раньше, она серьезно встревожила бы общественность Запада. Как пишет автор, в предвоенные годы французская разведка уже располагала исчерпывающими данными о вооружении рейха. Какие же сведения поступали от резидентов в Германии?

Широкая сеть агентов Второго бюро сообщала о резком усилении с весны 1934 г. производства вооружений.

«Полигон завода Круппа в Меппене используется так же интенсивно, как и накануне войны: завод Рейнметалл (Дюссельдорф) приступил к изготовлению 130 стволов 75-мм орудий…»

«Крупп получил секретное указание об изготовлении тяжелой артиллерии…»

«С 1934 г. заводы Круппа начинают серийное производство легких танков, снарядов 75– и 77-мм, тяжелых орудий для армии и флота, проводят испытания орудий большой мощности…»

«Несмотря на предосторожности, которыми он окружен и которыми окружают все свои мероприятия, Геринг не сумел полностью сохранить тайну. Можно утверждать, что германский военно-воздушный флот находится в стадии создания. Возможно даже, что при первом подходящем случае Германия поставит мир перед свершившимся фактом и официально объявит, что располагает военной авиацией…» Это предупреждение было сделано за полгода до того, как гитлеровцы действительно заявили о создании (в нарушение Версаля) военной авиации.

«Сообщал ли генеральный штаб последовательно сменявшимся правительствам… то, что ему казалось очевидным в результате информации разведки? – пишет Кастеллан в конце книги. – Можно ли сказать, что ответственные французские политические деятели были не только осведомлены, но и предупреждены?

Документы, отвечающие на это, имеются в изобилии».

Тревогу должна была вызвать и информация, поступавшая из Германии в Лондон.

В связи с этим большой интерес представляет так называемый «меморандум Ванситарта», опубликованный в одном из томов «Документов британской внешней политики». Будучи в 1930—1938 гг. постоянным заместителем министра иностранных дел, Ванситарт в своей оценке германской проблемы отражал настроения той части английской буржуазии, которая понимала серьезную опасность, грозившую британским интересам со стороны гитлеровцев. Весной 1934 г. он подготовил меморандум, где обосновывал мысль, что Германия в перспективе является потенциальным врагом Англии. В подтверждение дипломат приводит выдержки из донесений английских послов в Берлине, Так, в начале 1933 г. Румбольд сообщал:

«Нынешнее германское правительство намерено восстановить сухопутные вооружения, и, как объясняет Гитлер в мемуарах, ему придется усыпить бдительность своих противников до такого состояния комы, чтобы они позволили Германии заниматься ими поодиночке… С момента прихода к власти Гитлер стал настолько же осторожен и сдержан, насколько раньше был резок и прямолинеен. Было бы ошибочным возлагать какие-либо надежды на серьезное изменение взглядов канцлера и его окружения. Гитлеру, конечно, следует отдать должное: он достаточно хитер для того, чтобы понимать необходимость камуфляжа… Именно такого рода являются торжественные заверения о стремлении к миру в духе речи канцлера в Потсдаме… У меня сложилось твердое убеждение, что в настоящее время проводится заранее рассчитанная политика. Цель этой политики – довести Германию до уровня готовности, до исходного пункта для прыжка, чтобы она могла захватить прочные позиции прежде, чем ее противники смогут вмешаться».

В меморандуме цитируется также сообщение посла, который сменил Румбольда. В январе 1934 г. Фиппс, впоследствии ставший мюнхенцем, обращал внимание Форин оффиса на то, что внешняя политика Германии ставит целью присоединить Австрию, пересмотреть восточные границы, найти «какой-либо выход для германской энергии на юг или восток», возвратить колонии и создать в центре Европы мощное немецкое ядро. Этот посол весьма проницательно раскрывал смысл тактики гитлеровцев:

«Когда Германия вооружится и будет чувствовать себя в безопасности от иностранного вторжения, то сможет приступить к реализации изложенной выше программы… В настоящее время она желает мира по той причине, что не готова к войне… Затем она, по-видимому, потребует, как своего права, пересмотра территориальных условий „несправедливых“ мирных договоров и будет надеяться осуществить эти desiderata[23] мирными средствами или в крайнем случае угрозой применить силу. Если такой метод не принесет успеха и «справедливые» претензии Германии приведут к войне, вина за это будет возложена на ее противников…»

Обобщая информацию, которой располагал Форин оффис, Ванситарт указывал, что рейх являлся потенциальным противником Англии, и предупреждал: по истечении строго ограниченного времени Германия приступит к проведению политики шантажа и силы.

Так представляли себе обстановку в Европе тех дней буржуазные политические деятели, стремившиеся более или менее объективно оценить поступавшую из фашистского рейха информацию. И Франция изъявляла в этих условиях, хотя и не совсем последовательно, готовность ради собственной безопасности сотрудничать с Советским Союзом. Иной была позиция Англии.

Опубликованные документы Форин оффиса, относящиеся к рассматриваемому вопросу, хранят традиционную английскую сдержанность. Из них заботливо устранены следы эмоций и подлинных чувств руководителей британской внешней политики. Но дела «коварного Альбиона», предпринявшего целую серию тонких дипломатических маневров для провала «Восточного пакта», красноречивее слов. Они показывают, с каким неудовольствием, даже возмущением, в Лондоне восприняли идею коллективной безопасности.

Действительно, давно ли ответственные представители Англии и Франции поставили свои подписи под «Пактом четырех»? Правда, осуществить замысел английской дипломатии в полной мере в 1933 г. не удалось. Тем не менее Форин оффис не намеревался отказаться от него. Наоборот, курс на сближение с фашистской Германией становился основой британской политики в Европе. Ее творцы учитывали, что Франция обеспокоена ростом германских вооружений; однако Гитлер постоянно заверял, что целью его жизни является «уничтожение коммунизма». Это позволяло надеяться на возможность «примирить» Францию с третьим рейхом. И тогда идея «Пакта четырех» могла бы быть наконец осуществлена. Напротив, создание системы коллективной безопасности означало бы крушение этих планов – так размышляли ответственные английские руководители. Союз французов с «большевиками» разрушил бы надежды на «примирение» между Францией и Германией[24].

«Я слышу отовсюду, – сообщал в те дни германский посол в Лондоне, – что английские политические деятели не очень довольны ожидаемым планом вовлечения России в систему коллективной безопасности».

Так возникал единый фронт борьбы против «Восточного пакта». Наиболее влиятельные круги реакционной буржуазии во главе с английскими тори объединялись с фашистскими агрессорами (2).