Глава 3. Как «союзники» поссорились с большевиками

Глава 3. Как «союзники» поссорились с большевиками

Иной мерзавец может быть для нас именно тем полезен, что он мерзавец.

В. И. Ленин

— Откройте! ЧК! – послышались внизу суровые голоса. Следом раздались удары в дверь. Настойчивые и решительные. Молодец секретарь, увидев подъезжающие автомобили с чекистами, он просто захлопнул дверь прямо перед их носом.

Капитан Френсис Аллен Кроми, английский военно-морской атташе и по совместительству глава резидентуры английской разведки в России, вздрогнул. Так быстро он чекистов не ожидал. Два его сотрудника суетливо жгли прямо на полу комнаты секретные бумаги.

— Откройте или мы выломаем дверь!

— Это произвол! Вы не имеете права! Безобразие! – секретарь британского представительства тянул время и прощупывал ситуацию – Что вы себе позволяете?

— Я комиссар Смирнов, вот мои бумаги – раздался снизу спокойный голос – У меня предписание на обыск! Откройте, пожалуйста, и не мешайте нам его проводить!

Дверь была прочная, но это выигрыш не больше, чем пары минут. Секретарь продолжал громко возмущаться, когда входная дверь затрещала под ударами топоров.

Капитан Кр о ми был человеком неробкого десятка. Бумаги, подлежащие уничтожению, тонкой стопкой ещё лежали на полу. Отдать их чекистам было нельзя.

— Жгите быстрее! – крикнул Кроми своим помощникам и выскочил на лестницу.

В самый раз: разломанная дверь отлетела в сторону и в холл, оттолкнув секретаря, влетело около десятка сотрудников ЧК. Чрезвычайные обстоятельства, чрезвычайная комиссия. Вот, и действия её сегодня чрезвычайные. Но сегодняшнее поведение чекистов было вовсе необычным.

Капитан Кроми стоял на лестнице, держа в каждой руке по браунингу. Теперь он мог сказать себе правду. Заговор не удался. Большевики должны были раскручивать ниточку мятежа, но такой прыти он от них не ожидал. С каким почтением советские представители раньше заходили в здание миссии, даже с благоговением!

— Именем Советской власти! – комиссар Смирнов в потёртой кожаной куртке вышел вперёд – У меня ордер на обыск!

— Господа, вы должны покинуть территорию миссии! – стараясь говорить спокойно, ответил Кроми, не спуская с вошедших дула своих пистолетов. Живым он не сдастся. Такого позора ему не пережить.

— Отойдите или мы пристрелим Вас, как собаку! – грозно рявкнул комиссар и потянулся к кобуре.

Наверное, успели сжечь. Далее тянуть не имело смысла. Сейчас они на фоне светлой двери, а он тёмной тенью стоит на лестнице. Их глаза привыкнут, и это мимолётное преимущество улетучится. Кроми дёрнулся влево, чтобы уйти от первых пуль и нажал сразу на оба спусковых крючка. Первые выстрелы поразили комиссара, он странно охнул и повалился назад.

И сразу чекисты начали стрелять в англичанина. Лестницу озарили револьверные выстрелы. Кто-то из большевиков вскрикнул и повалился сверху на лежащего ничком комиссара. Капитан Кроми нажимал курок, пока что-то тяжёлое не ударило его в голову. Ноги его подкосились, потом что-то ударило ещё и ещё. И стало темно…

Сидней Рейли торопливо шёл по Владимирскому проспекту. Промчался грузовик с красноармейцами, за ним другой. Рейли ускорил шаг, свернул за угол, к английскому представительству и остановился. Прямо перед посольством лежало несколько трупов в военной форме и один, по виду явный чекист. Вокруг все оцеплено.

— Вы в посольство, товарищ? – ближайший часовой сделал шаг вперёд – Ваши документы?

— Вот мой мандат, пожалуйста. А что тут происходит? – спросил Рейли в свою очередь.

— Обыск у англичан, товарищ Релинский – ответил часовой – Оказано сопротивление. Убито двое наших, и один посольский.

— Спасибо, товарищ – ответил Сидней Рейли и положил в карман своё удостоверение сотрудника питерского ЧК Сиднея Георгиевича Релинского.

Это был провал. Полный и безоговорочный. Надо было срочно уходить. Его будут искать, может быть – даже уже ищут. Однако решительно сработали большевики – не побоялись вломиться в английское посольство. Правда, этого следовало ожидать. Вчера, 30-го августа в Петрограде убили руководителя ЧК Соломона Урицкого. В Москве Фанни Каплан тяжело ранила Ленина – вот чека и взбеленилась. Рейли поправил кожаную кепочку на голове и шагнул в переулок…

Большевики удивили своих «союзных» родителей. Они были функциональны и жизнеспособны. Оказавшись в России, они не только быстро захватили власть, но и несмотря ни на что, её удержали. Вели себя решительно и смело. С октября 1917 года по январь-февраль 1918 года большевистская революция успела распространиться по всей стране. Распространение власти Советов по территории громадной страны шло таким быстрым темпом, что Ленин назвал его «триумфальным маршем». Ловко вышли большевики и из запутанной ситуации Брестского мира.

Но самое страшное – они сумели за считанные месяцы наладить систему управления страной, которая могла реально функционировать в условиях полного хаоса и стопроцентной разрухи. Именно из-за своих успехов в восстановлении государства, большевики становятся для «союзников» нежелательным элементом русской политической палитры. Говоря языком Шекспира, на котором и говорили организаторы нашей революции – «мавры» уже давно сделали своё дело, а уходить все ещё не собираются.

Брюс Локкарт и Жак Садуль дают понять своим руководителям: Ленина и его компанию надо убирать. Слишком он хорош, этот Ленин. Не то, не ровен час, он со своей неукротимой энергией соберёт Россию в кулак раньше, чем она станет совсем слабой и беззащитной. А то, и по-новому договорится с немцами!

Начиналась новая большая политическая игра. Ведя переговоры и консультации с Лениным и Троцким, западные разведки начинают готовить их смещение с политической карты страны. «Союзники» готовят переворот, первая часть которого вошла в нашу историю под названием «Мятеж левых эсеров», вторая под наименованием «Заговор послов».

Вольготно живёт в новой России резидентура британской разведки. Для работы зарубежных спецслужб – просто раздолье. Контрразведки нет, полиции нет, жандармерии нет. Даже армии и той нет! Кто же будет ловить шпионов? Может быть, только, что организована Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК) по борьбе с контрреволюцией и саботажем, во главе с Феликсом Дзержинским? Нет, как следует из её названия, она борется с контрреволюцией, а значит с офицерами, банкирами, генералами и казаками. С саботажем борется ЧК, а что такое саботаж в восемнадцатом году? Это не вредитель, что песок в подшипники сыпет, и не партизан, что поезда под откос пускает. Это бывшие служащие и чиновники, которые решили не работать и тем самым приблизить конец большевизма. Вот их строгие чекисты заставляют под угрозой «высшей меры социальной защиты» – расстрела, ходить на работу и службу.

Организация свержения большевиков не представлялась британской разведке сложной задачей. Это должен был быть мятеж в новой столице – Москве с захватом всех важнейших правительственных зданий. Съезд Советов фиксировал и законодательно утверждал появление в России нового революционного правительства. Революционного? Конечно, ведь устранение одних революционеров, как обычно, планировалось руками других – левых эсеров, единственных союзников большевиков.

Стоит напомнить, что в ленинское правительство, Совнарком, было включено четверо левых эсеров: Колегаев, Спиридонова, Прошьян и Штейнберг. Фактически они тоже были правящей партией, но не понимая гениальности ленинских решений, эсеры считали Брестский мир предательством революции и страны. Левые эсеры не осоознавали, что их стремления к расширению революционного пожара просто используются теми, кто хотел добавить к трём русским революциям ещё одну. В случае успеха её, шансы России на сохранение были бы равны нулю, а в учебниках появилась бы новая глава, рассказывающая не о «мятеже левых эсеров», а о Великой Июльской Революции партии социалистов-революционеров. В те же сроки планировалось поднять антисоветские восстания в Рыбинске, Муроме и ряде других мест.

Посудите сами, какие перспективы открывались бы перед «союзниками», удайся их план. Когда Ленин и его товарищи будут убраны с дороги, советский режим рассыплется, как карточный домик. Снова в стране везде наступит вакуум власти. В Москве новое левоэсерское правительство. В центральной России восстания под руководством Бориса Савинкова, то есть правоэсерские. Между собой им не договориться, не даром они поделились на «левых» и «правых». Казаки на Дону ненавидят всех социалистов скопом. Добровольческая армия вместе с кубанскими казаками борется с большевистскими войсками, во главе которых стоит эсер Муравьёв. Просто дух захватывает!

И ведь это не все. Замысел был ещё глубже. Для придания конфликту с Германией новой динамики, должен был быть убит немецкий посол в России граф фон Мирбах. Это в Москве. Но у эсеров большой опыт террора. Поэтому и размах соответствующий. «Граф Мирбах в Москве и фельдмаршал Эйхгорн в Киеве, – пишет в своих мемуарах эсерка Каховская, – вот две фигуры, которые приковали к себе внимание всех трудящихся России, которые становились естественными объектами нападения».

Территория дипломатических представительств обладает особым статусом. Ворваться в посольство Германии – означает напасть на Германию, захватить посольство США, значит, оккупировать территорию этого государства. Убийство дипломата – это во все времена прямой вызов пославшей его державе! Эйхгорн – это командующий немецкими войсками на Украине. Разве его гибель не пощёчина Германской империи, нанесённая новым русским правительством? Мирбаха убьют 6-го июля, Эйхгорна – 30-го. Любой из этих смертей могло хватить, чтобы солдаты в германских касках снова замаршировали на Восток. Хаос в России будет гарантирован на долгое время…

Самое главное, что сопротивления перевороту не ожидалось. Население уже давно запуталось в сменяющих друг друга властях и появление ещё одного нового, тоже революционного правительства, будет встречено безразличием. Также безразлично встретит народ и исчезновение большевиков. Советы и прочая внешняя атрибутика при перевороте полностью сохраняются. Жаркое лето восемнадцатого – это одна длиннейшая шахматная партия. На доске стоит судьба России, да и судьба всего мира.

Операция в России очень важна для туманного Альбиона, поэтому сюда направлены лучшие силы. Это сам глава дипломатической миссии Великобритании Брюс Локкарт, сотрудники его миссии, а также прибывший из Англии капитан Джордж Хилл. Помощь на месте осуществляет глава резидентуры британской разведки капитан Френсис Аллен Кроми. Наконец в начале восемнадцатого года пребывает и последнее недостающее звено заговора. Сам посол-агент Брюс Локкарт дал этому человеку самую высокую оценку: «Сидней Рейли – таинственная фигура английской агентурной разведки, заслуживший репутацию лучшего в Англии шпиона».

И вот этого мастера подковерной интриги в начале 1918 года направляют в бурлящую Россию. Это значит, что здесь «союзниками» замышляется что-то тайное, грязное и грандиозное.

Едет Рейли в Россию не с пустым багажом. У Брюса Локкарта в кармане мандат Троцкого – «оказывать всяческое содействие членам Английской Миссии». Можно куда угодно идти с такой бумагой. Карманы Сиднея Рейли тоже не пустые: в них восторженное рекомендательное письмом будущего наркома по иностранным делам Максима Литвинова. На тот момент он советский представитель в Лондоне (неофициально «официальный», как – Локкарт в Москве). Литвинов очарован Сиднеем Рейли и просит ему помочь.

Прибыв в Москву 7-го мая 1918 года, Рейли почти сразу встретился с двумя высокопоставленными большевиками: управделами Совета народных комиссаров Бонч-Бруевичем и заместителем народного комиссара иностранных дел Караханом. Письмо и обаяние сделали своё дело: уже через три недели Рейли имел документы на имя чекиста Георгия Релинского! Вместо уничтожения заговоров и заговорщиков, ЧК предоставляла им прекрасную «крышу» для свободного осуществления задуманного.

Рейли активно берётся за дело. Локкарт и остальные коллеги быстро выводят его на нужных людей. Одна из главных фигур, заинтересовавших шпиона, был Яков Петерс – командир дивизии латышских стрелков, временно замещавший Дзержинского на посту председателя ЧК. На руководителя тайной полиции большевиков Рейли имел отличный компромат: Петерс во время эмиграции женился на англичанке и скрывал это от товарищей по партии.

Английская разведка начинает плести нити заговора. Ленин, как кажется, ничего не подозревает. Много дел и забот у Троцкого. Скоро очередной Съезд Советов, к которому и приурочен мятеж. В те же сроки в Москве созывается Всероссийский съезд партии левых эсеров. Это удобно: и руководство все в сборе, и каждый делегат это лишний штык в возможных уличных боях. Финансирование заговора ведёт Сидней Рейли.

Но откровенным с эсерами ему быть нельзя. Они лишь пешки в его игре. При написании сценария мятежа надо учитывать ещё и их партийные особенности. Это – щепетильность по отношению к большевикам, коллегам по Совету народных комиссаров. Заседая в одном Совнаркоме с ленинцами, убивать революционеров, эсеры не могли. Арестовать большевиков можно, но казнить сторонника мировой социалистической республики – нет. Вот немецкие империалистические послы – совсем другое дело.

А Рейли нужны трупы большевистских главарей. Приходится для террористической работы «союзникам» привлекать правых эсеров. Бывший заместитель Керенского Борис Савинков получает деньги от Сиднея Рейли для обучения и вооружения террористов. Когда-то Савинков организовал убийство Великого князя Сергея Александровича, теперь его цели – Ленин и другие советские вожди.

Деньги англичанами и французами даются не зря. Первой ласточкой и пробой сил становится 20-е июня 1918 года. 27-летний комиссар по делам печати, пропаганды и агитации Володарский (Моисей Маркович Гольдштейн), направляется в Петрограде на митинг железнодорожников. Там его уже поджидает правый эсер-боевик Сергеев. Охраны у большевистского министра никакой, сопровождает его один невооружённый шофёр. У самого Володарского есть револьвер, но достать он его не успеет. Первая жертва террора падает от нескольких пистолетных выстрелов.

Левые же эсеры планомерно готовятся к мятежу. Резолюция их съезда гласит: «Разорвать революционным способом гибельный для русской и мировой революции Брестский договор». Выполнение этого постановления съезд поручает ЦК партии, а тот в свою очередь, поручает это ответственное дело Якову Блюмкину. Это очень интересный персонаж, на котором стоит остановиться поподробнее.

Детские годы мальчика Яши мы пропускаем и сразу переходим к его бурной революционной юности. В январе 1918-го, Блюмкин, совместно с блатным Мишкой «Япончиком», принимает активное участие в формировании в Одессе Первого Добровольческого железного отряда. Скольких буржуев Яков со своим блатным помощником убил и ограбил – история умалчивает. Водит Яша дружбу не только с уголовниками, но и представителями местной поэтической богемы. Один из них – Пётр Зайцев. Этот «поэтический» юноша, становится начальником штаба у диктатора Одессы, эсера Михаила Муравьёва. Деньги всегда производили на Блюмкина магическое действие. Всю свою жизнь он будет, где-то поблизости от серьёзных финансовых потоков. Вот глядя на своего нового приятеля Петра Зайцева, буквально купающегося в деньгах, Блюмкин понимает, что революция это большие деньги. Очень большие.

Но помимо простой алчности, было в Блюмкине и много талантов. Поэтому, его последующий взлёт был просто умопомрачительным. А для него ведь надо было молодому еврейскому пареньку из себя что-то представлять! «Союзники», их агентура проводят своеобразный «кастинг» исполнителей будущего антибольшевистского переворота. Блюмкин их устраивает, и с этого момента в его карьере начинается стремительный рост. Невероятный, просто фантастический.

Если в судьбе какого-либо человека в переломный момент русской истории начинаются удивительные вещи, а карьера странным образом с бешеной скоростью несётся наверх, можете не сомневаться – этому человеку отведено место в «союзнических» планах. Вспомните стремительный влёт Керенского, Ленина. Якову Блюмкину тоже с определённого момента «пошла карта». Ему стало везти! Ну, просто очень! В марте 1918 года штатского, не имеющего военного опыта, 19-летнего Блюмкина рекомендуют на пост начальника штаба 3-й Украинской советской «одесской» армии (!), которой предстояло остановить наступление румынских и австро-венгерских войск.

Эта «армия» насчитывала всего около четырёх тысяч солдат и подчинялась эсеру Муравьёву. Однако, так и не понюхав пороху, эта «армия» панически отступила при приближении противника. Несмотря на это, Блюмкина «за особые боевые заслуги» (!) назначают комиссаром Военного совета и помощником начальника штаба армии. Здесь наш герой участвует в сомнительной финансовой афёре, попытавшись присвоить часть реквизированных, а стало быть, казённых денег. Махинации Блюмкина стали хорошо известны, и под угрозой ареста он возвращает в банк три с половиной миллиона рублей. Дело благополучно заминается и в конце апреля 1918 года Блюмкин покидает армию, где он уже прослыл вором, и приезжает в Москву. И тут сразу, сходу становится во главе охраны ЦК партии левых эсеров!

«Революция избирает себе молодых любовников», – писал о Блюмкине Троцкий, отмечая, что он «имел за плечами странную карьеру и сыграл ещё более странную роль». В будущем Яков станет правоверным троцкистом, но пока он ещё левый эсер и именно в этом качестве войдёт в историю. Его карьера неудержимо идёт вверх. В мае 1918 года Блюмкин поступает на работу в ЧК. И не просто рядовым сотрудником – Якова назначают на ответственную должность начальника секретного отдела по борьбе с контрреволюцией! Туда Блюмкин был принят по рекомендации ЦК левых эсеров, «как специалист по раскрытию заговоров». О раскрытии Яшей к маю 1918-го, хотя бы одного действительного заговора историкам ничего неизвестно. Почему же его взяли? За какие заслуги выдвигали?

Подготовка мятежа была в заключительной стадии, поэтому повсюду «союзники» руками эсеров расставляли нужных людей. Если отдел по борьбе с заговорами возглавит заговорщик, его коллеги могут спокойно готовиться к намечаемой акции. Обратите внимание на даты. Начало карьеры Блюмкина – февраль-март 1918 года. Ещё не подписан Брестский мир, ещё не отдал Ленин немцам пол России. А «союзный» заговор против большевиков уже готовится! Он ещё в самой начальной стадии – подбор и выдвижение людей, апробация их в деле. Левым эсерам ненавидеть большевиков рано, те ещё просто не успели «предать» революцию. Так кто же тогда заговор готовит? Ответ один – «союзники», в данном случае англичане, чей шпион Эрдман ищет и выдвигает людей. Загодя. Потому, что при любом исходе событий стратегия англичан всегда одинакова: последовательное уничтожение и обнуление любой государственности в России!

В июне 1918 года карьера Блюмкина, мягко выдвигает его на исходную позицию для броска на страницы учебников истории. Наименование должности молодого чекиста было уточнено: отныне Яков Блюмкин «заведующий отделением контрразведывательного отдела по наблюдению за охраной посольств и их возможной преступной деятельностью»! Будущему убийце немецкого дипломата поручили охранять его жертву…

Операция по ликвидации графа Вильгельм фон Мирбах была весьма непростой. Блюмкин начал издалека – с родственника посла, офицера австрийской армии Роберта фон Мирбаха, который находился в русском плену. В апреле 1918 года он был освобождён и проживал в одной из московских гостиниц. В этой же гостинице снимала номер шведская актриса Ландстрем, любовница молодого Мирбаха. Неожиданно, без видимых причин, она кончает жизнь самоубийством. Вероятно, бедная актриса была убита Блюмкиным и его помощниками. На эту мысль наводит дальнейшая цепь событий. Расследование смерти шведской подданной ведут чекисты отдел Якова. Роберт фон Мирбах ими арестован, а родственник – дипломат пытается ему помочь. Фон Мирбах обращается в ЧК с просьбой освободить его под свои гарантии посла Германии.

В это время Яша Блюмкин и начинает отрабатывать свою головокружительную карьеру своим друзьям из английской разведки. В конце июня именно он убеждает руководство партии левых эсеров убить посла Германии, для того чтобы спровоцировать «революционно-освободительную войну против немецких империалистов». События идут к кровавой развязке: открывается съезд Советов. Граф Мирбах посещает первое заседание, где выслушивает множество проклятий, как в свой адрес, так и в адрес представляемой им страны. Эсеровские ораторы кроют немцев и большевиков, почём свет стоит! Посол Германии лишь усмехается. К таким сотрясениям воздуха кадровый дипломат привык давно. Но он не знает, что одним сотрясением воздуха дело на этот раз не ограничится…

На бланке ЧК было отпечатано официальное направление для переговоров с послом Германии «по делу, имеющему непосредственное отношение к самому германскому послу». Член ЦК партии левых эсеров Прошьян, подделал подпись Дзержинского на документе, а эсер Александрович, в то время занимавший должность заместителя Дзержинского, «приложил» печать к мандату и распорядился выдать Блюмкину машину ЧК. Подготовка была безупречна. Настоящий начальник отдела ЧК Яков Блюмкин с настоящими документами, в настоящей чекистской машине ехал к послу по делу о его родственнике, которым занимался именно он.

6-го июля 1918 года, в 14 часов Блюмкин и Андреев вошли в здание Германского посольства и потребовали аудиенции. В это время посол обедал, и гостям пришлось ждать. Пришедшие проявляли завидное упрямство и настаивали на личной встрече с послом. Осторожный Мирбах всё-таки выходит к настырным визитёрам. Блюмкин в течение пяти минут излагает ему «историю» ареста его племянника, а затем лезет в свой портфель, якобы для того, чтобы достать нужные документы. Но внезапно выхватывает из портфеля револьвер и стреляет, а затем бросает бомбу, которая и становится для графа Мирбаха роковой. Блюмкин и его подручный Андреев прыгают в окно, садятся в машину и уезжают. В машине обнаруживается, что Блюмкин ранен, и не в состоянии самостоятельно передвигаться. Его переносят в штаб эсерского отряда Попова и перевязывают.

Далее начинается интересная комбинация. Информация о месте нахождении убийц посла странным образом моментально попадает к Дзержинскому. Он приезжает на место, где скрываются убийцы, чтобы их задержать и оказывается в ловушке. Поехал «железный» Феликс в отряд Попова без охраны и без тени сомнения, так как это отряд особого назначения ЧК, а значит ехал Дзержинский к своим собственным подчинённым. Однако командир левых эсеров (и будущий махновский командир) Дмитрий Попов, без колебаний арестовал руководителя советской контрразведки.

Штаб отряда становится центром мятежа. Именно сюда по плану был перебазирован ЦК, здесь левые эсеры сосредоточили свои главные силы. Они захватывают телеграф, для того чтобы сообщить всей России, что все депеши за подписью Ленина не надо передавать, они теперь «вредны» для советской власти. «Правящей в настоящее время партией является партия социал-революционеров» – гласит разосланная телеграмма. Правда, во всём остальном эсеры медлят и теряют инициативу, большевики наоборот действуют быстро и решительно. Эсеры упускают важный момент – на свободе остаётся живой и невредимый Ленин.

В Большом театре в Москве продолжает заседать V Всероссийский Съезд Советов. Наблюдатели от «союзников», сидя в золочёных ложах, слушают выступления делегатов съезда. Настроение напряжённое – все ждут новостей. Вооружённые эсеры должны были ворваться в Большой театр и арестовать делегатов съезда. Но как только Брюс Локкарт, сидевший в ложе с группой других иностранных агентов и дипломатов, увидел входившего Сиднея Рейли, он понял – что-то сорвалось. Английский шпион бледен и взволнован. Шёпотом, торопливо, Рейли сообщил о последних событиях. Театр окружён красноармейцами и сейчас будет арестована фракция левых эсеров. На улицах ещё стреляют, но уже ясно, что мятеж провалился. Большевики, они вновь доказали свою вменяемость, они – хозяева положения.

Ленин даёт верным латышским и красногвардейским отрядам приказ жёстко ликвидировать левоэсеровский мятеж. Прямой наводкой из пятнадцати орудий большевики расстреляли квартал, где засели мятежники. Те не выдержали и стали отходить. Через несколько часов на сцену Съезда Советов поднялся оратор и объявил, что антисоветский мятеж, имевший целью свергнуть советское правительство силой оружия, уже подавлен Красной армией и ЧК. Послы могут спокойно ехать – на улицах полный порядок и их безопасность гарантируется.

А что же Блюмкин? С ним снова происходят чудеса! 9-го июля 1918 года ему удаётся совершить побег из усиленно охранявшейся больницы, как он вспоминает, при помощи «внепартийных друзей». Друзья эти берегут своего агента. Да и кто же они, если не эсеры? Впоследствии Блюмкин напишет: «В августе 1918 года я жил в окрестностях Петербурга очень замкнуто, занимаясь исключительно литературной работой, собирая материалы об июльских событиях, и писал о них книгу». Одним словом – он сделал дело и не его вина, что мятеж провалился, и между Россией и Германией война снова не началась. А ведь так она была нужна! Немецкие войска рвались к Парижу, шло последнее немецкое наступление этой войны. Решающее. И открытие заново восточного фронта была бы куда как кстати! Кому? Внепартийным «друзьям» Якова Блюмкина из британской разведки…

Но чудеса в жизни Якова Блюмкина ещё только начинались. Прятался убийца Мирбаха от карающей руки пролетарского правосудия совсем недолго. Особая следственная комиссия, по согласованию с Президиумом ВЦИК Советов приняла решение об амнистии Блюмкина! За какие заслуги, почему столь милосердно поступили суровые чекисты, не совсем понятно. Но вся биография Блюмкина из таких непонятных «чудес» и состоит. Поэтому просто примем к сведению – везёт парню и все тут.

А он после своей амнистии в середине мая 1919 года, не просто прятаться перестал, а снова страстно захотел работать в ЧК! Строги чекисты, беспощадны к врагам трудового народа. Но, Яше Блюмкину отказать не могут, и берут в ЧК во второй раз! Чем он там занимался, досконально не известно: он то во главе какого-то чекистского отряда, то он законспирированный агент по борьбе со шпионажем, то, по сообщению официальной печати, он занимается подрывной работой в тылу петлюровских войск.

Но вернёмся во взбудораженную Москву. Мятеж подавлен, начинается расследование. ЧК, фактически прозевавшее заговор в своих собственных рядах, проявляет чрезвычайное рвение – ведь на кону честь мундира. Словно мираж в мареве пустынного пейзажа, из мрака проявляются всё новые и новые подробности. Становится ясно, что удалось уничтожить лишь следствие, причина же по-прежнему сидит в «союзных» представительствах. Но прямых доказательств подрывной деятельности «союзников» нет. Чтобы вывести всю теневую структуру западных спецслужб на божий свет, ЧК предпринимает смелую операцию. Первую в своей истории. Ключевым звеном в ней становится латышская стрелковая дивизия, под командованием заместителя Дзержинского, товарища Петерса.

По другую сторону «шпионских баррикад» царит недовольство. Сидней Рейли раздосадован – левые эсеры оказались никчёмными заговорщиками. Он немедленно предлагает своим хозяевам другой план – внутреннего переворота, предполагая уничтожить власть большевиков не военными действиями, а внутри кремлёвским бунтом. Сделать это могут лишь латышские стрелки.

Рейли начинает плести сети нового заговора. Его аргументы – компромат на командира дивизии Петерса, обещания высоких постов в будущем независимом латышском государстве и деньги. Много денег. Они открывают Сиднею Рейли все двери и запоры. Его агенты проникают в генеральный штаб Красной армии. Английский шпион, не стесняясь, говорит, что запечатанные приказы по Красной армии «известны в Лондоне раньше, чем их вскрывают в Москве».

Не дремлет и ЧК. Операция советской спецслужбы начинается с появления у Брюса Локкарта двух человек. Посетители передают английскому посланнику письмо от капитана Кроми, английского военно-морского атташе в Петрограде и по совместительству главы резидентуры английской разведки в России. «Я всегда опасался провокаторов, – пишет в мемуарах Локкарт, – поэтому я внимательно осмотрел письмо, но оно, несомненно, было от Кроми».

Посетители не простые – оба офицеры высоких чинов в той самой латышской дивизии. Один из них – Берзин, начальник охраны Кремля. Латыши говорят, что готовы договориться с англичанами, так как не верят в победу большевиков и более не хотят драться на их стороне. Локкарт едва сдерживает свои эмоции. Просто невероятная удача – столь нужные люди пришли сами! Он выдаёт красным командирам около 1 млн. 200 тыс. рублей для подкупа других латышских офицеров и отправляет их к Сиднею Рейли. «Два дня спустя, – вспоминает Локкарт, – Рейли сообщил, что переговоры проходят гладко и что латыши не намерены идти ко дну вместе с большевиками. Он надеялся с помощью латышей организовать после нашего отъезда контрреволюционное восстание в Москве».

План Рейли был дерзок, прост и навеян неудавшимся эсеровским путчем. 28-го августа 1918 года в Большом театре должно состояться чрезвычайное заседание ЦК партии большевиков. В одном здании соберутся все руководящие деятели Советского государства. Охрану несут латышские стрелки: по сигналу Берзина, они закроют двери и возьмут на мушку всех сидящих в зале. После ареста Ленина и верхушку планируется ликвидировать. Без Ленина Советам не выжить.

Приготовления подходят к концу, когда латыши с досадой сообщают, что заседание ЦК партии переносится с 28-го августа на 6-е сентября. Обидно, но ничего. Будет время для дополнительной проработки и уточнения всех деталей будущего переворота. Сидней Рейли отправляется в Петроград, на встречу с капитаном Кроми. К 6-му сентября Рейли должен вернуться обратно в столицу. Здесь в московской квартире любовницы английского шпиона, балерины Дагмары, хранятся крупные суммы денег. А без них, как известно, не сделать ни одной революции, ни одного переворота. Когда средства заканчиваются, Рейли черпает новые суммы из бездонных ресурсов английского посольства.

Но ему одному все не успеть. У Сиднея Рейли – несколько помощников. На связи с эсерами занят капитан Джордж Хилл. Позднее он оставит интереснейшие мемуары. В них он опишет и сам заговор, и технологию работы британских агентов по организации политического переворота путём серии террористических актов. Против той, новой Советской власти, с представителями которой до марта 1918 года Хилл и другие британцы весьма близко общались.

Читая мемуары капитана Хилла можно узнать ещё много интересных вещей. Британский разведчик в них ничего не пишет о финансировании «союзниками» или немцами большевиков. Джордж Хилл прямо указывает, что средства из-за рубежа получали совсем другие политические партии. Пишет он о французских и английских деньгах, которые давались эсерам! Значит ли это, что денег Ленину никто не давал? Конечно, нет, просто истинный джентльмен капитан Джордж Хилл подтверждает только то, в чём участвовал сам! Он давал деньги эсерам в чемоданчиках, передавал им номера счётов, об этом и пишет. И вывод из его мемуаров напрашивается следующий: Ленин не был немецким шпионом, потому, что действовал в своих интересах и в интересах страны, в своём их понимании. Керенский был английским шпионом, потому что послушно выполнял чужую волю в ущерб своей Родине.

Тем временем план Сиднея Рейли начинает выполняться. Утром 30-го августа 1918 года на Дворцовой площади Петрограда появился велосипедист. Это был молодой человек в клетчатом кепи, бриджах и длинных жёлтых перчатках – крагах. Он небрежно поставил велосипед у стены и уверенно вошёл в дом номер пять по Гороховой улице, где помещалась Петроградская ЧК.

Начинался рабочий день, в фойе было пустынно, и на молодого человека никто не обратил внимания. Он преспокойно уселся в кресло и уткнулся в газету. Около десяти часов у дома остановился служебный автомобиль Моисея Соломоновича Урицкого. Глава питерского ЧК вошёл в подъезд и направился к лифту. Здесь его догнал «велосипедист» и ему в голову. Охраны у Урицкого не было, но был револьвер. Как и убитый ранее Володарский, он его достать не успел. Убийца, член партии правых эсеров, студент Петроградского университета Леонид Каннегиссер, был задержан.

В тот же день вечером в Москве, Ленин выступал на митинге, на заводе Михельсона. Как всегда Ильич обрушился на «гнилую» западную демократию: «Где господствуют демократы – там неприкрашенный, подлинный грабёж. Мы знаем истинную природу, так называемых демократий… пока помещики великолепно устроились во дворцах и волшебных замках, до тех пор свобода собраний является фикцией и означает свободу собираться разве на том свете».

По иронии судьбы, сам вождь мирового пролетариата через несколько минут сам едва там не оказался. Один из террористов задержал выходящих с митинга рабочих, создав затор, а правая эсерка Фанни Каплан два раза выстрелила в Ильича в упор. Пули были сточены и отравлены ядом кураре. Одна из них попала Ленину в лёгкие повыше сердца, другая – в шею, рядом с артерией. У вождя мирового пролетариата нет никакой охраны, нет никакого оружия. Он тяжело ранен.

Почему я подчёркиваю крайнюю беспечность большевистской верхушки и отсутствие у них элементарной охраны? Да потому, что уже два месяца назад был убит Володарский, и можно было принять меры для сохранения собственной жизни, для сбережения здоровья вождей и руководителей партии. Ведь кругом враги! Почему Ильич, обычно столь предусмотрительный, больше занимается вопросом сравнения пролетарской и буржуазной демократий, а не создания эффективной системы безопасности? Вспомним, что он является главой ЦЕНТРАЛЬНОГО РУССКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА, и тогда такое поведение мы можем смело назвать преступной халатностью. Большевики ничего в этой сфере не делают – даже Ленин ходит фактически без охраны! Откуда у них такая уверенность, что ничего ни с кем не случится?

И – правда, переворот большевики совершили в октябре, врагов наплодили себе моментально и бессчётно, а первый успешный террористический акт против них состоялся только через девять месяцев! И убит Володарский чисто «случайно» за неделю до июльского мятежа в Москве! Эсеры и правые, и левые были и раньше, только сначала девять месяцев бездействовали, а потом вдруг в одночасье стали убивать ленинцев, как по команде! Почему ничего не делали раньше? Ведь, как мы видим, беспечность руководство большевиков проявляло самую крайнюю.

Ответ один – сохранение жизни и отсутствие покушений входило «в пакет» договорённостей между большевиками и «союзниками». Пока шли их тайные переговоры (а шли они примерно с января по июль 1918 года) им были даны гарантии безопасности, поэтому и ходили коммунисты так беззаботно! Но англичане не были бы верны сами себе, если бы не попытались подло предать и большевиков. И вот в один прекрасный день пистолет в карман положили Леонид Каннегиссер и Фани Каплан…

Именно гнев, праведный гнев объясняет дальнейшие ответные действия ЧК. Действия очень жёсткие. Принцип простой – вы нарушили гарантии безопасности, мы нарушим неприкосновенность ваших послов. Отряд чекистов оцепляет английское посольство в Петрограде…

В ночь с 31-го августа на 1-е сентября 1918 года были проведены аресты замешанных в заговоре представителей британской и французской дипломатических миссий. Невзирая на их неприкосновенность, на Лубянку были доставлены: французский генеральный консул Гренар, генерал Лавернь и сам глава британской миссии Брюс Локкарт. Он был арестован чекистами и провёл несколько дней сначала на Лубянке, а затем в Кремле. Интересная деталь – аресты заговорщиков-дипломатов производятся по приказу заместителя председателя ВЧК Якова Петерса. Того самого, что по их планам должен был арестовать Ленина и других вождей.

Через три дня большевистская пресса делает заявление, опубликовав подробный план мятежа. Писалось о том, что английский посол Локкарт «намеревался захватить совнарком, подкупив советские войска, и взорвать железнодорожные мосты, чтобы уморить голодом Москву и Петроград». Про Сиднея Рейли ничего не писалось, но в его поиск активно включилась вся ЧК. Он ушёл в подполье, на нелегальное положение перешёл и капитан Джордж Хилл. Обоим в тот раз удалось благополучно вырваться из России и вернуться в Англию.

Дальше снова настала пора чудес. На этот раз – дипломатических. Арестовав послов Англии и Франции, большевики совершили акт произвола международного масштаба. Перчатка брошена в лицо двух сверхдержав того времени. На дворе сентябрь 1918-го – до краха Германии ровно два месяца, а это значит, что англо-французы уже без пяти минут победители в мировой войне. Все уже практически решено. Они не просто сверхдержавы, а вместе с США – единственные сверхдержавы.

Вот этим то махинам нанесено страшное оскорбление! Войны не раз в истории начинались и с куда меньшего повода.

Какую прекрасную шумиху можно устроить! Узурпаторы и мучители русского народа только на словах за мир, а на деле нарушают все мыслимые законы! Можно припомнить большевикам все их грехи: и свержение Временного правительства, и незаконный разгон «Учредилки». Их странные декреты можно смешать с грязью и вывалять в мусоре! Наглый произвол! Убит военно-морской атташе Великобритании капитан Кроми! Покарать извергов рода человеческого! У большевиков в руках информационных козырей нет: связь между покушениями и Брюсом Локкартом не доказана, Сидней Рейли и вовсе не пойман. Отмываться Ленину будет нечем.

Можно всеми силами навалиться на большевиков, и принести идеалы свободы народам России. Войска Антанты уже находятся на территории России. Но вместо эскалации конфликта и педалирования ситуации последовал… пшик! В любом учебнике истории вы прочитаете, что реакция британского правительства на эти крайне враждебные действия большевиков была довольно сдержанной. Оно лишь интернировало Максима Литвинова, и направило телеграмму большевистскому правительству, в которой пригрозило репрессиями в отношении Троцкого и Ленина в случае, если жизни британских подданных в России будут в опасности (обратите внимание: опять только Ленин и Троцкий! ). И все.

А ведь арестовали не одного Локкарта – чекисты накрыли всю английскую шпионскую сеть! И ведь брали в ЧК не только граждан туманного Альбиона. Для ассортимента в камеры отправляли и других. Например, французов. А советские тюрьмы – это совсем не санаторий. Капитан Эдуард Вакье, из французской службы разведки арестован в Петрограде в ночь с 1-го на 2-е сентября 1918 года. Только через две недели ему удосужатся предъявить обвинения. Они очень тяжёлые: заговор против безопасности государства, членство в контрреволюционной организации. Пройдёт ещё два месяца допросов и вопросов, пока 23-го ноября большевистский следователь Делафар неожиданно не заявит французу, что Чрезвычайная Комиссия не имеет против него никаких обвинений. После этого, раз человек ни в чём не обвинён, его обычно выпускают на свободу. Но только не в советской тюрьме: капитан снова помещён в Бутырку, где просидит почти ещё два месяца, до 16-го января 1919 года!

Всё, что происходило с бравым французским капитаном, называется одним простым словом – издевательство. В таких случаях консул, посольство, правительство страны должно сделать все, чтобы вытащить своего гражданина из тюрьмы. Особенно, если он сидит там, будучи невиновным. Представьте себе, какой крик подняли бы «союзные» дипломаты, если бы французского капитана упекли ненароком в каталажку жандармы Николая II!

Но молчат французы, молчат и британцы. Хотя вгорячке арестов одних англичан чекисты прихватили около двухсот человек, уж половину из них наверняка случайно. Эту тему можно раздувать и раздувать: невинные жертвы большевистских застенков! Но молчат англичане – словно воды в рот набрали. Тише воды французы. Ведь возмущаясь на уровне официальном, на закулисном они знают – большевики правы. И их удар вполне адекватен состоявшемуся предательству. Однако совсем ничего не делать для своих арестованных нельзя – это будет странно. Поэтому, возмущаясь на словах, на деле британцам и французам приходится просто сотрясать воздух. И готовится к новым закулисным переговорам!

Сначала решаются самые простые вопросы. При посредничестве нидерландского посланника в Москве, начинаются переговоры об обмене Литвинова и пятидесяти его сотрудников на 200 граждан Британии и Франции, захваченных большевиками. Результат их тоже весьма поучительный. Британцы отдали всех советских граждан, а чекисты в октябре 1918 отпустили Локкарта и 130 других иностранцев. Ещё более 60-ти человек, по определению большевиков «буржуазные мужчины призывного возраста», были оставлены в Петропавловской крепости и на Лубянке! Те из них, кто выжил, были выпущены на свободу только через год!

Казалось бы, англичане и французы не должны были соглашаться на такой вариант. Нормальная, обычная договорённость ведь совсем другая – всех на всех! Но знают «союзники», что гнев большевиков справедлив, поэтому помалкивают и просто стараются вытащить в первую очередь нужных своих. Случайные люди могут и дальше гнить на Лубянке. Смерть капитана Кроми тоже чекистам легко прощена. Зачем нужен Британии резидент, проваливший спецоперацию? Его героическая гибель – это наилучший для всех исход. Кроми и сам это понимал, поэтому и полез на рожон, ведь кроме него никто не сопротивлялся ни в одном посольстве! Он – единственная жертва со стороны «союзников»…

Рассказывая о мощном ударе, нанесённом большевистскими спецслужбами по «союзному» заговору нельзя не упомянуть о сильной избирательности ленинского гнева. Удары поистине точечные: арестовывают и преследуют только тех, кто, по мнению большевиков, нарушил договорённости и предал доверие Ленина и его соратников. Поэтому арестован Брюс Локкарт. Это под его крылом работал Сидней Рейли. Но дипломата отпустят, а вот участь самого Рейли совсем незавидна.

В ходе чекистской операции «Трест», много позже он будет выманен в Советскую Россию и арестован. Чтобы его английские хозяева не беспокоились – в печати появится сообщение, что британский шпион Сидней Рейли был застрелен при попытке перехода советско-финской границы. На самом деле он жив и активно сотрудничает с ГПУ, делясь опытом и помогая молодой большевистской спецслужбе вставать на ноги. И эта помощь будет столь ощутимой, что британцы заподозрят подвох. Придётся Рейли официально умереть ещё раз.

Чекисты признают, что британский шпион у них, на нём висит заочный приговор по «Делу послов», отменить смертную казнь нельзя. В один из дней 1923 года труп «расстрелянного» Рейли выставляется на всеобщее обозрение на Лубянке. Столь странная демонстрация покойника призвана убедить британскую разведку Ми-6, что больше никаких её секретов и методик работы чекисты не получат. На самом деле, Сидней Рейли проведёт весь остаток жизни в комфорте, но лишённый свободы, под постоянной охраной. Его вклад в формирование ЧК – ОГПУ огромен…

По-разному сложатся судьбы «союзных» разведчиков. Капитан Жак Садуль в вакханалии арестов, последовавших за покушением на Ленина, совсем не пострадает. В Москве находится не только дипломатическое представительство Франции, но и Французская военная миссия. Её сотрудники регулярно отправляли в Париж донесения. Вот одно из них: «12 октября, примерно в 12.30, выходы из здания Екатерининского института, где находилась военная миссия, были заняты агентами ЧК, которые начали первые аресты офицеров и солдат, выходящих из здания. Так, были арестованы капитан Садуль (отпущенный сразу после предъявления специальной карточки), мл. лейтенант Жийанс-Лавернь и примерно десяток рядовых».

Удивительно, что чекисты отпускают французского капитана? Нет, аресты арестами, но переговоры и консультации Ленину с «союзными» спецслужбами надо вести и дальше. А для этого нужен «контактер» и «переговорщик». Вот, чтобы с ним ничего не случилось и даётся французскому капитану такая бумага-карточка, что после её предъявления его всегда сразу отпускают. Но вот беда: как объяснить всем остальным французским военным, которых арестовали большевики, почему Жак Садуль на особом положении? Не расскажешь же им всю подноготную! Конечно, нет. Оттого и возбуждается на Родине уголовное дело против бравого разведчика, чтобы прикрыть всю истинную подоплёку странной любви советских властей к молодому капитану французской армии. Поэтому и приговорён Жак Садуль заочно к смертной казни во Франции в 1919 году, что годом ранее многие офицеры и солдаты французской военной миссии видели, как он показывал чекистам специальную карточку! А когда он вернётся домой в 1924 году, после исполнения задания, после смерти своего визави Ленина, то все обвинения в раз растают, как дым, в зале парижского суда…