Родина помогает

Родина помогает

В середине апреля 1944 года войска Красной Армии, действовавшие на центральном участке советско-германского фронта, перешли к обороне и начали подготовку к летнему наступлению. В сводках Совинформбюро сообщалось о боях местного значения, действиях разведчиков, поимке и показаниях «языков», зверствах фашистов на временно оккупированной территории. Затишье в боевых действиях позволило немецко-фашистскому командованию маневрировать резервами, усилить натиск на белорусских партизан, особенно на Полоцко-Лепельскую зону.

Вступившие на землю Советской Белоруссии воины горели желанием как можно скорее очистить ее от оккупантов. Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян, командовавший в то время 1-м Прибалтийским фронтом, вспоминает:

«Особо страстное нетерпение охватило воинов, когда они весной 1944 г. узнали, что гитлеровцы предприняли крупную карательную экспедицию против белорусских партизан, основавших в тылу оккупантов своего рода партизанскую республику со столицей в г. Ушачи. В этом районе действовало 16 партизанских бригад. Желание помочь доблестным партизанам было настолько велико, что даже мой старый друг начальник штаба фронта генерал В. В. Курасов, обычно всегда трезво оценивавший обстановку, на этот раз не выдержал и начал выдвигать идею немедленного наступления. Но по условиям сложившейся к тому времени обстановки это желание, к сожалению, было неосуществимым: наступила уже весенняя распутица, да и войска фронта еще не были готовы к проведению крупного наступления. Именно в этих неблагоприятно сложившихся для нас условиях гитлеровское командование решило нанести белорусским партизанам решительное поражение, чтобы к началу летней кампании 1944 г. ликвидировать их основные очаги у себя в тылу»[40].

Мы тогда не знали, что уже в период апрельских боев партизан нашей зоны с карателями Ставка Верховного Главнокомандования и штабы фронтов вели подготовку Белорусской наступательной операции. Чтобы дезориентировать врага, скрытно и быстро перегруппировать войска для создания решающего превосходства в силах на центральном участке советско-германского фронта, демонстрировалось ложное сосредоточение войск на юге, северо-восточнее Кишинева.

Несмотря на чрезвычайную занятость подготовкой крупнейшего наступления, командование Красной Армии в период боев партизан с карателями оказывало нам постоянную помощь. Партизанские штабы и подпольные центры нашей зоны почти до самого конца апрельско-майской карательной экспедиции имели надежную связь с Большой землей. Она поддерживалась по радио и авиацией. Военные летчики совершали полеты, как правило, ночью, нередко в сложных метеорологических условиях. Приходилось прорываться сквозь завесу вражеского зенитного огня. Летчики производили посадку на незнакомых, часто очень плохо оборудованных, небольших по размерам площадках. Самолеты доставляли нам боеприпасы, взрывчатые вещества, оружие, медикаменты, агитационные материалы.

В 1944 году всеми видами авиации партизанам Белоруссии была доставлена 1101 тонна грузов. Обратными рейсами в тыл врага было вывезено 4602 больных и раненых. Помощь средствами авиации оказывалась в первую очередь партизанским бригадам, подвергавшимся нападениям оккупантов. За период боев с карателями партизанам Полоцко-Лепельской зоны было послано по воздуху более 250 тонн грузов. В том числе только с 11 апреля по 1 мая в нашу зону было совершено 354 самолето-вылета и перевезено 57 880 килограммов боевых грузов[41].

В течение первых восьми дней боев прилетавшие с Большой земли самолеты садились на партизанских аэродромах. Хотя в начале двадцатых чисел апреля аэродромы один за другим перестали действовать, доставка нам боевых грузов не прекращалась. Правда, взрывчатки и мин для минометов мы получали недостаточно.

Военные летчики часто наносили меткие бомбовые удары по скоплениям карательных войск, их резервам, оборонительным укреплениям, коммуникациям, складам и обозам. Массированные налеты авиации дальнего действия, а также прикрытие наших боевых порядков средствами штурмовой и истребительной авиации заметно ослабляли натиск карателей, вызывали восторг и гордость партизан и местных жителей. Вот как описан один из таких налетов очевидцем: «С Большой земли получена радиограмма: заявите по всему переднему краю костры, поможем с воздуха.

С замиранием сердца ждали наступления темноты. И вот зажглись костры. Могильная тишина. Ночь без звезд, без звуков. Послышался отдаленный гул советских самолетов. В воздухе повисли магниевые „фонари“. Сначала мы увидели вспышки, затем донеслись разрывы тяжелых авиабомб. Горизонт со всех сторон был охвачен заревом.

Пылали немецкие гарнизоны. В эту ночь никто не спал. Мы стояли, прислонившись к соснам, и наблюдали за ходом бомбардировки… Партизаны ликовали. Кто-то в темноте крикнул:

— Нашим славным соколам слава!

Так продолжалось до рассвета».

В отчете БШПД так говорится о действиях советской авиации в Полоцко-Лепельской зоне в период апрельско-майской экспедиции:

«В целях более мощной поддержки партизан Ушачской зоны с воздуха 16 апреля 1944 г. с командующим АДД (авиацией дальнего действия. — Ред.) т. Головановым было договорено об использовании с максимальной напряженностью бомбардировочной авиации для бомбежки в указанных районах скопления живой силы и техники врага.

В ночь на 17 апреля 1944 г. авиация дальнего действия бомбила скопления сил пехоты и танков в районе населенных пунктов Передовой, Василевичи, Городок, Тетча, Лепель. В результате бомбардировки г. Лепеля разбит шоссейный мост через р. Уллу, на Ленинской улице разбита колонна автомашин, сожжена казарма, где располагались немецкие солдаты. В остальных пунктах наблюдались большие взрывы и пожары. Противник понес значительные потери.

В ночь на 28 апреля 1944 г. авиация повторила боевую работу и бомбила боевые порядки немцев в районе Мосар, Мосар-1, Старинки, Киселево, Староселье-1, Староселье-2, Воцлавово, Азаренки, Заборовно.

С этой же целью 19 апреля 1944 г. командованием фронта были приняты решения об использовании фронтовой штурмовой и бомбардировочной авиации на бомбежку и штурмовку районов скопления живой силы и техники врага и истребительной авиации для прикрытия боевых порядков партизанских бригад. Начиная с 20 апреля 1944 г., днем и ночью фронтовая авиация наносила удары по боевым порядкам и скоплениям противника, наступавшим против партизан Ушачской зоны».

По показаниям пленных, после налетов советской авиации оккупанты не знали, что и думать: то ли это начало нового наступления Красной Армии, то ли подготовка к высадке крупного авиадесанта.

В конце блокады, в самые трудные для партизан дни, когда нам пришлось драться с карателями в полном окружении, по приказу командующего 3-й воздушной армией самолеты по-прежнему доставляли нам боеприпасы и вооружение. В ночь с 6 на 7 мая ночной полет в район партизанской группировки совершили пилот Бородин и штурман Болкисев. Возвратившись после успешного выполнения задания, они сообщили, что наблюдали с воздуха ожесточенные бои партизан с карателями в лесном массиве у населенного пункта Селище.

Командование 1-м Прибалтийским фронтом, и прежде всего И. Х. Баграмян и В. В. Курасов, очень близко к сердцу приняли нашу беду и старались помочь всем, чем могли. «Мне хорошо помнится, — пишет Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян, — что в эту тяжелую пору Военный совет и штаб нашего фронта принимали все возможные меры, чтобы облегчить положение партизан в районе Ушачей. Наша помощь выражалась главным образом в том, что мы доставляли самолетами некоторые виды вооружения, боеприпасов, взрывчатку, средства радиосвязи, медикаменты и эвакуировали через линию фронта в тыл страны раненых и тяжелобольных партизан. Нередко по просьбе командования партизанских соединений им оказывали поддержку наши штурмовая авиация и ночные бомбардировщики, наносившие удары с воздуха по скоплениям фашистских войск»[42].

1-й Прибалтийский фронт оказывал нам помощь и действиями наземных войск. Чтобы отвлечь противника, войска фронта на участке 4-й ударной армии с 20 апреля стали проводить крупные мероприятия, преследовавшие цель заставить немецкое командование оттянуть силы на полоцкое направление. 25 апреля было предпринято частное наступление пяти стрелковых батальонов, усиленных артиллерией и танками. Наши части прорвали оборонительные рубежи противника, и он был вынужден подтянуть в район прорыва крупные силы.

Активные действия авиации 1-го Прибалтийского фронта в Полоцко-Лепельской зоне и наступление советских войск к северу от Полоцка задержали окружение немецко-фашистскими войсками партизанского соединения в районе Ушачей.

Большую помощь оказывали нам ЦК КП(б)Б, Белорусский штаб партизанского движения. По приказу представителя БШПД на 1-м Прибалтийском фронте И. И. Рыжикова партизанские бригады Сенненско-Оршанской зоны во второй половине апреля сильно тревожили карателей с тыла.

В итоговом отчете БШПД записано: «16 апреля 1944 г. пяти бригадам Сенненской зоны были даны указания вести демонстративные наступления и громить гарнизоны противника в общем направлении на север в сторону Ушачской зоны на фронте: бригада Л. И. Селицкого — Бешенковичи — Чашники, бригада В. П. Комлева — Чашники — Кострицы, бригада П. М. Прохоренко — Волосовичи — Кострицы, бригада Р. В. Шкредо — Волосовичи — Староселье, бригада Ф. Ф. Дубровского — Лепель — Студенка.

18 апреля все бригады стали продвигаться на север, нападали на гарнизоны и сеяли панику в тылу наступавшего на Ушачи противника.

Для усиления демонстрации и нажима с юга дополнительно были брошены остальные бригады Сенненской зоны, которые под общим руководством В. С. Леонова достигли местечка Камень, перерезали шоссе Камень — Лепель и разгромили на пути своего движения несколько гарнизонов. И это значительно облегчило положение».

В двадцатых числах апреля командир Сенненской партизанской бригады В. С. Леонов получил приказ нанести удары по ряду вражеских гарнизонов в направлении Ушачей, отвлечь на себя неприятеля и тем самым помочь бригадам, которые вели кровопролитные бои. Выполнение приказа было возложено на заместителя комбрига В. И. Вантеева. Под покровом ночи большой отряд хорошо вооруженных партизан подошел к двум крупным гарнизонам. День партизаны пробыли в лесу, за час-два до заката солнца построились повзводно и, чеканя шаг, маршем направились в гарнизоны. Немцы в сумерках приняли партизан за полицейских и впустили их в расположение гарнизонов. Бой был коротким. Партизаны наголову разгромили оба гарнизона, захватив большие трофеи и ценные документы. За активное участие в этой операции большая группа бойцов и командиров была удостоена правительственных наград.

23 апреля 2-я партизанская бригада имени К. С. Заслонова повела демонстративное наступление в направлении вражеских гарнизонов в деревнях Моковичи и Двор Тяпино Чашникского района. Партизанам удалось ворваться в гарнизон Моковичи, выбить гитлеровцев из трех дзотов. Нанеся противнику урон в живой силе, захватив трофеи, партизаны после четырехчасового боя отошли. Смелая операция сильно обеспокоила гитлеровцев в окрестных гарнизонах, заставила принять дополнительные меры по их укреплению и увеличению численности.

Эффект ударов заслоновцев усиливался тем, что одновременно частью сил (отряды «Октябрь» и «Молодой большевик») они произвели ряд удачных налетов на части противника севернее большака Лепель — Чашники. Отряд «Мститель» совершил удачное нападение на колонну гитлеровцев на большаке Чашники — Лепель.

В ночь на 25 апреля заслоновцы под командованием В. П. Комлева разгромили крупный вражеский гарнизон в деревне Грачевичи. Здесь противник понес большие потери. Было уничтожено более ста немецких солдат и офицеров. В ходе боя партизаны разрушили 7 дзотов, сожгли 1 склада с боеприпасами, склад с фуражом, бензосклад. На помощь гитлеровцам в Грачевичах немецкое командование подняло соседние гарнизоны. Противнику удалось перехватить пути отхода партизан. Однако ударивший в тыл неприятеля отряд имени П. К. Пономаренко обратил оккупантов в бегство.

Боевые действия с задачей отвлечь силы карателей, занятых в блокаде Полоцко-Лепельской партизанской зоны, вели также бригады под командованием Н. П. Гудкова, С. Н. Нарчука, П. И. Кириллова и другие подразделения Сенненско-Оршанской партизанской зоны. В это время партизанские бригады Борисовско-Бегомльской и Вилейской зон частью сил демонстрировали наступление в направлении Ушачей на фронте Крулевщина — Парафьяново — Докшицы и севернее Глубокого. Благодаря помощи соседей натиск немецко-фашистских войск на юго-восточном, южном и юго-западном направлениях Полоцко-Лепельской зоны был значительно ослаблен. Это объяснялось не только тем, что часть немецко-фашистских войск отвлекалась от участия в боевых действиях. Не меньшее значение имело и то, что помощь соединений соседних партизанских зон в сочетании с поддержкой со стороны Красной Армии оказывали угнетающее психологическое воздействие на гитлеровских солдат и офицеров.

Настроение у партизан даже в периоды тяжелейших испытаний, какими для нас были зима и особенно весна 1944 года, продолжало оставаться боевым. Это было настроение советских людей, сражавшихся за правое дело, за Родину, за сохранение социалистических завоеваний. Свидетельство тому — дневник партизанки отряда имени М. В. Фрунзе бригады имени В. И. Чапаева Н. В. Тараткевич (теперь Н. В. Жижневской). Записи о событиях чередуются в нем с зарисовками, размышлениями. Но о чем бы ни шел рассказ, он неизменно пронизан оптимистическим мироощущением.

«6 марта 1944 г. Сегодня с разных сторон лезут немцы на Н. А. Сакмаркина, на И. С. Воржева.

10 марта 1944 г. Два дня воюем. Немцы были уже в Туровле. Мы занимали блиндажи у церкви. Дали сигнал к отходу, а потом приказали снова занять оборону. В это время серьезно ранило Сергея Шуранова. Я отвезла его в госпиталь. Нет Вали Ивановой, Тони Полозовой. Супонькин и Китаев убиты.

Приехали домой — узнала, что убит Андрей Александров. Пуля попала в голову. И жалко же его! Нет Угрюмова. Ранены Дубко, Бурак. Гречкину оторвало пальцы правой руки. Кулеш ранен в голову.

Силы у немцев большие.

Трудно будет нам удержаться!

14 марта 1944 г. Раненых ребят отправляют за фронт. Сергей Шуранов уже второй день на аэродроме. Вчера утром похоронили убитых — Валю, Тоню, Угрюмова, Супонькина, Китаева, Евсеева, Асташенко, Шершнева. В госпитале умер Бурак. Без вести пропали Новойчук и Давыдов. Васильев сильно обморозил ноги, лежит в госпитале.

Всему личному составу отряда командование вынесло благодарность, отличившихся представляют к наградам.

Наших ребят завтра подменит на обороне отряд А. И. Турова. Все сильно устали. Погода весенняя, очень мокро.

15 марта 1944 г. Немцы лезут на Н. А. Сакмаркина. Заняли Аделино и Усвицу. Нас сменил И. С. Туров. День сегодня хороший, солнечный. На улице вода — весна началась.

17 марта 1944 г. Вчера целый день и ночь слышна была артиллерийская канонада. Сегодня снова тихо.

20 марта 1944 г. Вчера весь день воевали И. С. Воржев и И. С. Борейко. Подбили один танк. Немцы заняли было Колпинку, Семенец, Кральки. Вечером отошли. У наших двое убитых, одиннадцать ранено. Командира вызвали к В. Е. Лобанку. Приехал в час ночи.

23 марта 1944 г. Сегодня к нам из деревни Залесье пришел перебежчик. Рассказал, что на нас наступала часть из разбитой под Витебском дивизии. Сегодня утром немцы ушли на запад. На партизанском фронте пока тихо, не слышно и фронта. Зато скоро вся Белоруссия будет свободной.

В нашем районе на днях открываются школы. Это что-то бесподобно интересное».

Вперемежку с боевой хроникой — наблюдения, зарисовки, стихи любимых поэтов и собственного сочинения. Интересны образы партизанок:

«Мне за это время очень понравились три девушки-партизанки. Одну зовут Нонна, вторую — Лена, третью — Герта.

Нонна.

Нонна — украинка, она из Полтавской области. Началась война, и Нонна вместе с отцом добровольно ушла в армию. Ей было трудно в армии, но с упорством характера переборола все, прошла кадровую подготовку. Потом ее послали на курсы радистов, по окончании которых забросили в тыл немцев, в Белоруссию.

Нонна — маленькое, хрупкое создание. Нонна всегда весела, немного придирчива и капризна, но к ней что-то влечет».

Эта миниатюрка сопровождается припиской:

«Убита в Красном Рогу». По-видимому, приведенные выше строки написаны еще при жизни Нонны.

«Лена.

Она разведчица. Уже мало осталось в ней женского. Одета по-мужски: гимнастерка, брюки, руки в карманах. Только светлые непокорные волосы выдают девушку. У Лены нет других мыслей и разговоров, кроме боевых дел. Она целиком отдалась боевой жизни…

В бою Лена бесстрашна. Болеет за каждый промах, за каждую неудачу. Мне она нравится своей мужественностью.

Герта.

Герту я видела только один раз. Это худенькая шустрая девчурка. На ней красиво сидят брюки. Она смело вошла в штаб и вытянулась. Принесла вещи своего раненого товарища, которого отправляли за фронт. Она несмело спросила разрешения попрощаться с ним, на глазах заблестели слезы. Получив разрешение, радостно улыбнулась.

Герта очень быстра и поворотлива. Глаза большие, быстрые. Волосы у нее светлые, вьющиеся. Эта преданность, беспокойство о друге, забота о всех мелочах, нужных и интересных ему, делают ее удивительно красивой».

Начался апрель. Записи последних дней перед экспедицией говорят о повышенной активности гитлеровцев, о том, что предстоят тяжелые бои.

«9 апреля 1944 г. Вчера вечером косьминцы провели операцию за Двиной, в Орлове. Зашли с тыла и прижали немцев к Двине. Из Речицы к гитлеровцам подошло подкрепление. Наши отошли.

Сегодня танк обстрелял наши позиции».

А в самый канун экспедиции — заметки о краснодонцах:

«10 апреля 1944 г. Книга „Герои Краснодона“ — хороший воспитательный материал для ребят. Навсегда остаются в памяти образы героев — Ульяны Громовой, Ивана Земнухова, Олега Кошевого, Сергея Тюленина, Любы Шевцовой, членов подпольной комсомольской организации „Молодая гвардия“…

В ученическом блокноте Ульяны Громовой были записаны слова Лермонтова:

„Что может противостоять твердой воле человека? Воля заключает в себе душу. Хотеть — значит ненавидеть, любить, сожалеть, радоваться, жить. Одним словом, воля есть нравственная сила каждого существа, свободное стремление к созданию или разрушению чего-нибудь, творческая власть, которая из ничего творит чудеса!..“»

А вслед за этим такая запись:

«Сейчас передают по телефону — взята Одесса! Огромнейшая победа наших войск!..

А сколько жизней стоила эта победа! Сколько детей осиротила, сколько осталось жен, сколько любимых потеряно!..

11 апреля 1944 г. Вчера ночью хорошо были слышны фронтовые пулеметы, сегодня — артиллерийская канонада.

Весь день идет бой у Сакмаркина и Романова. 11 немецких танков уже в Осиновке. Сильно бьет артиллерия.

19 апреля 1944 г. Весь день шел бой за деревню Заозерье. Наши удержались. Вечером и ночью снова наши самолеты бомбили немецкие позиции.

20 апреля 1944 г. С утра летают советские самолеты. Каждый день ждем наступления на фронте. Мы выпускаем бюллетень.

21 апреля 1944 г. Сегодня у нас тихо. Немцы начали наступление из Лепеля. Трудно будет: идет техника.

29 апреля 1944 г. Сегодня мой день рождения, и очень несчастливый. Мы еле ушли из Гомеля. Мельницу и всю деревню сожгли.

Заняли оборону на опушке леса за деревней Саломирье».

Среди скупых окопных записей вдруг стихи Александра Прокофьева:

Задрожала, нет — затрепетала

Невеселой, сонной лебедой,

Придолинной вербой-красноталом,

Зорями в полнеба и водой.

Плачем в ленты убранной невесты,

Днями встреч, неделями разлук,

Песней золотой, оглохшей с детства

От гармоник, рвущихся из рук!

Чем еще?

Дорожным легким прахом,

Ветром, бьющим в синее окно.

Чем еще?

Скажи, чтоб я заплакал,

Я тебя не видел так давно…

И как итог всему — строки, написанные в последние дни блокады:

«Только тот, кто испытал все трудности борьбы с озверелым фашизмом, кто десятки и сотни раз встречался с призраком смерти, — только тот понимает, как хочется жить, имея за плечами двадцать лет, а в сердце непримиримую ненависть к врагу и непоколебимую веру в победу, в торжество коммунизма».

Взаимодействие партизанских зон и соединений, помощь Родины поддерживали эти высокие чувства патриотов. Нам было бесконечно дорого все то, что так или иначе напоминало: вы не одиноки, мы с вами, держитесь, победа близка. Это подбадривало, придавало сил, помогало вести неравный поединок с противником, который имел такие несомненные преимущества, как огромный численный и технический перевес, возможность быстро перебрасывать войска по железной дороге и автотранспортом.

Усиление боевых действий на фронте и в соседних партизанских зонах, поддержка авиации и другая помощь, несомненно, несколько снизили активность частей противника, принимавших участие в операции в районе Ушачей. Тем не менее немецко-фашистские войска продолжали упорно атаковать партизанские позиции, не считаясь с большими потерями, теснить бригады и отряды в район северо-западнее Ушачей.

Как раз в эти трудные дни в штаб опергруппы под Ушачами пришла радостная для меня весть:

— Владимир Елисеевич, ваша семья нашлась!

Я как-то не сразу воспринял то, о чем сообщил капитан Зиненко. В моем сознании, как в тумане, в какое-то мгновение пронеслось все то, что было пережито с июльских дней сорок первого года, когда нас разъединил вихрь войны. Все мои попытки что-нибудь узнать о судьбе семьи не дали никакого результата, и я постепенно смирился с мыслью, что едва ли удастся выяснить, где они, до освобождения Белоруссии. В глубине души лелеял надежду, что жена с дочерьми эвакуировалась в советский тыл и живет или под Казанью, где нашли приют многие из Белоруссии, или в другом месте. После разговора с П. К. Пономаренко сделал запрос, но Большая земля не могла сообщить мне ничего утешительного. Тогда по моей просьбе ЦК КП(б)Б поручил Оршанскому подпольному горкому партии разузнать, не осталась ли моя семья где-нибудь вблизи Орши. И вот инструктор Оршанского подпольного горкома партии Феодосия Антоновна Цингалева переслала через связных радостную весть. «Ваша жена Мария Николаевна, дочери Лена и Нелла, — писала она, — живут в деревне Страхи Дубровенского района».

Значит, им не удалось эвакуироваться и они изведали все ужасы немецко-фашистской оккупации. Связная передала мне фотографию жены и дочерей и маленькую записку жены: «Мы живы, здоровы. За нас не беспокойся. Мы гордимся тобой».

Дорогие мне клочок бумажки и фотокарточку я сохранил и носил с собой все дни блокады. Они согревали мое сердце, окрыляли в боях, помогали в трудные минуты.