Рыцарь смеха Чарльз Спенсер Чаплин Евгения Марковская

Рыцарь смеха Чарльз Спенсер Чаплин

Евгения Марковская

Старая «шипящая» кинопленка, мерцающий экран, черно-белое кино… Вновь возникает трепетное ощущение, будто прикасаешься к истории, до которой еще можно дотянуться. Встретиться с Чарли Чаплином лучше всего именно так: увидеть вновь его улыбку на экране. Для многих Чарли Чаплин стал олицетворением самого кино, его символом. Сколько биографий и книг написано (первая книга о нем, полная домыслов и сплетен, вышла еще в начале его творческого пути, в 1916 году), сколько фильмов снято о нем, но этот человек по-прежнему остается загадкой и живой легендой. Живой – потому что его фильмы, снятые почти в начале века, мы смотрим до сих пор.

Спенсер

Чаплин никогда не отвергал многочисленных слухов, опутывавших его имя. Так, он никогда не отрицал «французскую» версию своего происхождения, согласно которой его род произошел из Фонтенбло. Но вернемся в Лондон, где 15 апреля 1889 года (правда, свой день рождения он всегда праздновал 16-го) в семье актеров лондонского мюзик-холла Ханны и Чарльза Чаплинов родился второй сын Спенсер (именно так, каким бы непривычным нам это ни казалось, всю жизнь называла актера его мать). Это был период зарождения того, что мы сейчас называем шоу-бизнесом. Всевозможные варьете, театры пантомимы, различного рода концерты и выступления, рассчитанные на самую разнообразную публику, – вот та почва, на которой выросла империя развлечений. В свое время отец и мать имели хорошие ангажементы, но, к сожалению, удача отвернулась от них, и дела семьи пошатнулись. Родители маленьких Чарльза и Сиднея развелись, и мать, выступавшая в ролях субреток в театре варьете, осталась с двумя мальчиками на руках. Дело осложнилось еще и тем, что Ханна теряла голос и ее все реже и реже приглашали выступать.

Чарльз Спенсер Чаплин

В «Моей автобиографии» Чарльз Чаплин рассказывает такой случай: «Я помню, что стоял за кулисами, как вдруг голос матери сорвался. Зрители стали смеяться, кто-то запел фальцетом, кто-то замяукал. Все это было странно, и я не совсем понимал, что происходит. Но шум все увеличивался, и мать была вынуждена уйти со сцены. Она была очень расстроена, спорила с директором. И вдруг он сказал, что можно попробовать выпустить вместо нее меня – он однажды видел, как я что-то представлял перед знакомыми матери.

Я помню, как он вывел меня за руку на сцену среди шума и после короткого пояснения оставил меня там одного. И вот при ярком свете огней рампы, за которой виднелись в табачном дыму лица зрителей, я стал петь популярную тогда песенку «Джек Джонс» под аккомпанемент оркестра, который долго не мог подстроиться ко мне… Не успел я пропеть и половины песенки, как на сцену дождем посыпались монеты. Я прервал пение и объявил, что сначала соберу деньги, а уж потом буду петь. Моя реплика вызвала хохот. Директор вышел на сцену и платком помог мне поскорее собрать монеты. Я испугался, что он оставит их себе. Мой страх заметили зрители, и хохот в зале усилился, особенно когда директор хотел уйти со сцены, а я не отступал он него ни на шаг. Только убедившись, что он вручил их матери, я вернулся и закончил песенку. Я чувствовал себя на сцене как дома, свободно болтал с публикой, танцевал, подражал известным певцам, в том числе и маме. Повторяя припев ее любимой ирландской песенки, я по простоте душевной изобразил, как у нее срывается голос, и был несказанно удивлен тем, что это вызвало у публики бурю восторга. Зрители хохотали, аплодировали и снова начали бросать мне деньги. А когда мать вышла на сцену, чтобы увести меня, ее встретили громом аплодисментов. Таким было мое первое выступление и последнее выступление матери».

Для семьи наступили очень тяжелые времена: кварталы, куда они переезжали, становились все проще и проще, квартирки все меньше и меньше. Вскоре Ханна распродала почти все, что у них было, оставался только сундук с ее театральными костюмами – это было последнее, с чем она согласилась расстаться. Она старательно следила, чтобы речь ее детей не испортилась под влиянием корявого языка трущоб, тщательно прислушиваясь и исправляя ошибки, она говорила, что дети не должны говорить, как их соседи. Она же стала для сына его первым учителем. Наблюдая за ней, он научился не только выражать свои чувства при помощи движения рук и мимики лица, но и постигать внутреннюю сущность человека. «Умение наблюдать людей – вот самое большое и ценное, чему научила меня мать; я стал жадно подмечать все мелкие смешные черты людей и, имитируя их, заставлял людей смеяться». Мать была первой любовью сына, которой он остался верен на всю жизнь. С подлинным артистизмом она сумела внести в их очень скромный быт частичку волшебства, которая скрашивала жизнь двух мальчиков. Однажды она читала сыну Библию, и они вместе плакали. «Мать так увлекла меня своим рассказом, что мне захотелось умереть в эту же ночь, чтобы скорее встретиться с Христом. Но мать умерила мой пыл. «Иисус Христос хочет, чтобы ты жил и сперва выполнил на земле то, что тебе предназначено», – сказала она. В этой темной комнатке в подвале на Окли-стрит мать озарила мою душу тем светом доброты, который подарил литературе и театру самые великие и самые плодотворные темы: любовь, милосердие и человечность».

Жизнь лондонской улицы не могла не найти своего отражения в созданных потом Чаплином образах. Быт, нравы, типы и характеры людей его детства остались навсегда в его памяти, и, как сам Чаплин признавался, наблюдавшиеся им на лондонских улицах сцены предопределили стиль его будущих фильмов, соединявших трагическое с комическим (ибо разыгрывались там не только драмы). И той же самой улице в немалой степени он был обязан развитию в нем чувства юмора.

Чарльз

«Я продавал газеты, клеил игрушки, работал в типографии, в стеклодувной мастерской, в приемной врача и так далее, но чем бы я ни занимался, я, как и Сидней, помнил, что все это временно и в конце концов я стану актером».

Из всех возможностей заработать на жизнь маленького Чаплина всегда привлекали творческие перспективы. Так, во время учебы в школе он поступает в ансамбль клогданса «Восемь ланкаширских парней», никогда не упускает возможность заработать уроками танцев, с неиссякаемым упорством наведывается в театральное агентство с надеждой получить роль. И вот удача улыбается маленькому Чарли: его берут на роль посыльного Билли в спектакле «Шерлок Холмс». Уже в этом возрасте было понятно, что Чарли – прирожденный актер и, в конечном итоге, этого не сможет не заметить критика.

Так, перебиваясь с роли на роль, прозябая в турне по провинциям, в 18 лет Чаплин попадает в театральную антрепризу Фреда Карно, в репертуар которой входили пантомимы, так любимые в Англии, и сложные музыкальные комедии, на которых воспитались многие замечательные комики того времени. Выступление в такой именитой труппе ознаменовало новый этап в жизни молодого актера, который с гордостью принимает новое имя – Чарльз, красующееся теперь на театральных афишах. Известен его номер под названием «Пьяница»: Чаплин выходит спиной к зрителю, выглядит он безупречно – сюртук, цилиндр, тросточка. Но вот внезапно он оборачивается – и все видят его красный нос. Мелодраматически пожимая плечами, пошатываясь на нетвердых ногах, стараясь быть на высоте, теряя при этом пуговицы от брюк, он мог пробыть на сцене пять минут, не сказав ни слова, и зрители смеялись без передышки. Именно в труппе Карно идет формирование его актерского мастерства, он отрабатывает отдельные удачно найденные и глубоко индивидуальные приемы игры. Здесь же, к примеру, рождается его знаменитейшая утиная походка, стоившая актеру ежедневных трехчасовых тренировок. Итак, семь лет в варьете Карно, завоеванное упорным трудом положение… А судьба вновь и вновь предлагает новые возможности.

Чэз

Есть предположение, что первая встреча Чаплина с кино произошла во время его турне в Париж, где в ту пору гремела слава «первого короля экрана» Макса Линдера, который, как признался потом Чаплин, и вызвал у него интерес к кино. В октябре 1912 года вся группа артистов отправляется на гастроли по городам Америки. В Нью-Йорке Чаплин попадает на маленькую киностудию «Байограф», где начинал свой путь кинорежиссер Дэвид Уорк Гриффит, а под его руководством – почти все первые «звезды» американского экрана и многие режиссеры, включая Мака Сеннета, будущего учителя Чаплина. Неуспокоенный в своем поиске, Чаплин выступает с идеей перенесения на экран пантомимических спектаклей, которые ставились у Карно. Если бы обстоятельства не заставили труппу вскоре покинуть Америку, то Чаплин, несомненно, довел бы до конца свой план по приобретению съемочного аппарата, чего на тот момент было вполне достаточно, чтобы организовать собственную киностудию. Мечта о кино навсегда завоевывает сердце актера, и во время второго турне в Америку он подписывает контракт с компанией «Кистоун» на весь 1914 год и остается в Голливуде.

Большая часть кистоуновских комедий была фильмами-погонями, снятыми без особых затрат на улицах Голливуда. Комические падения, летящие прямо в лицо пирожные с кремом, пинки, удары – вот основа успеха Мака Сеннета. Афиши и проспекты компании «Кистоун», рекламируя новую звезду, называли Чаплина Чэз – уменьшительным именем, похожим на слово «чейз» (погоня). В эпоху фильмов «Кистоун» Чаплин еще не до конца создал персонаж, который мы теперь называем Чарли.

В течение 1914 года Чаплин сыграл 35 ролей, причем десятка два фильмов были задуманы и поставлены им самим. Все эти комедии можно было бы объединить в один фильм, длящийся двенадцать часов, и назвать его «Приключения Чэза Чаплина». Вот некоторые из приключений современного Арлекино:

Чэз пьян. В парке он встречает даму и начинает ее преследовать. Ей никак не удается отделаться от пьяницы, ее муж в ярости. Все кончается дракой под дождем («Настигнутый под дождем».)

Чэз становится сиделкой. Некий молодой человек, желающий пойти на свидание с красоткой, поручает ему присмотреть за своим дядей, который в результате такого общения с новой сиделкой ныряет в источник с минеральной водой. («Его новая профессия».)

Чэз – реквизитор в захудалом мюзик-холле, желающий посрамить актера-силача, за женой которого он ухаживает. Все перипетии заканчиваются потопом: Чэз заливает из шланга сцену и публику. («Реквизитор».)

Невероятная продуктивность свидетельствует о богатейшем воображении и работоспособности Чаплина. Он, как никто другой, требователен к себе и к своим актерам и переснимает десятки раз один и тот же эпизод. Однако творческие поиски вскоре приводят к очередному витку в судьбе Чаплина.

Чарли

В начале 1915 года, расставшись с Маком Сеннетом, Чаплин заключает свой новый контракт с компанией «Эссеней».

К этому времени Гриффит совершает революцию в кино. Если прежде параллельное развитие событий с помощью перекрестного монтажа или выделение действующего лица, предмета съемкой крупным планом было только случайным трюком, то Гриффит использовал их уже как постоянный и осмысленный прием. Он перестроил технику киносъемки (движущаяся камера преодолела театральную статичность кадра); разработал «синтаксис» и «пунктуацию» кино (затемнения, наплывы, двойные экспозиции и другие сложные комбинации, позволяющие связывать без титров различные по времени и месту действия кадры); освоил метод более сложной композиции фильма. Действие перестало быть простой иллюстрацией к надписям и не требовало объяснений – оно в себе самом несло мысль и обладало силой. В наши дни все это является элементарной киноазбукой, но для того времени это было откровением.

Чаплин умело применяет все находки и открытия искусства монтажа и киносъемки. Это был период чистого творчества и поисков. За 1915 год Чаплин поставил 14 фильмов – всего 30 катушек, среди них такие фильмы, как «Его новая работа», «Вечер развлечений», «Чемпион», «В парке», «Бегство в автомобиле», «Бродяга», «У моря», «Работа» и др.

Однако, недовольный вмешательством финансистов «Эссеней» в свою творческую работу, в 1916 году, сразу же по окончании договорного срока, он покинул эту фирму и перешел в «Мьючуэл», которая передает в его распоряжение киностудию «Одинокая Звезда», отказываясь при этом от всякого вмешательства в вопросы, касающиеся декораций, сценария, режиссуры. Вскоре «Одинокая Звезда» превращается в творческую лабораторию.

Ранние фильмы, снятые для «Мьючуэл», представляют собой поиски совершенствования. По четкости и слаженности игры актеров Чаплин создает настоящие фильмы-балеты. Его поиски направлены также на обыгрывание аксессуаров и декораций. Одним из шедевров этих аксессуарных фильмов был фильм «В час ночи». Здесь Чаплину удается исключительно сложный трюк. Использовав известный сюжет английской пантомимы, он занимает экран один в течение получаса, ни на миг не утомляя внимания зрителей. Джентльмен в смокинге возвращается домой в нетрезвом виде и каждый предмет обстановки представляется ему частью кошмара: медвежья шкура пытается растерзать его, ступеньки лестницы проваливаются у него под ногами, маятник старается ударить его. В фильме «Контроллер универмага» волшебник Чаплин превращает новомодный в ту пору эскалатор в действующий персонаж картины, развернув на нем, как на оси, целое представление.

Но нам больше всего интересно, как меняется герой Чаплина. В этот период по-настоящему рождается тот Чарли, которого мы так любим. Чарли умеет дотронуться до души, за его внешне нелепым и несуразным обликом скрывается боль, его нерешительная, сконфуженная улыбка вызывает искреннее сострадание.

Готовый фильм Чаплин нередко впервые показывал в каком-нибудь кинотеатре Лос-Анджелеса без всяких предварительных оповещений. Это были разведки в полном смысле слова. Чаплин внимательно следил за реакцией зрителей и делал для себя соответствующие выводы. Однажды он вернулся в студию чрезвычайно расстроенный – один кусок фильма не дал ожидаемого эффекта. «Мальчишки не смеялись», – сказал он и занялся переделкой этого эпизода.

Сдержанность «Иммигранта» стоила его создателю немалого труда. Отныне Чаплин не доверяет больше своему дару легкой импровизации. Каждую сцену он переделывает по десять, двадцать, тридцать раз. Его постоянный оператор Ролли Тотеро тратит более 12 тысяч метров пленки для фильма, который в окончательном варианте оказывается не длиннее 500 метров.

Чаплин теперь сам руководит монтажом своих фильмов. У него всегда под рукой карандаш – даже ночью он лежит рядом. Как только появлялась идея или сюжетная канва нового фильма, Чаплин тут же ее записывал (сценариев короткометражных фильмов он никогда не писал). Его записная книжка была всегда испещрена каракулями-значками, которые, кроме него, никто не мог расшифровать. Однако конструктивные идеи не всегда приходили в голову легко и своевременно. Тогда начинался период поисков. «Нельзя гадать, когда придет вдохновение. Надо как бы пробивать ему дорогу, как будто вас прижали спиной к стене, и вы вынуждены драться. Я думаю, что прежде всего необходимо испытывать творческое горение».

Так рождались шедевры «Малыш», «Пожарный», «Бродяга», «Граф», «Ростовщик», «За кулисами экрана», «Скейтинг-ринг», «Спокойная улица», «Лечение», «Искатель приключений», «Собачья жизнь», «Облигация», «Солнечная сторона», «День получки», «Пилигрим».

Чаплин был невероятно требователен к своим актерам-партнерам. В каждый период творчества он работал каждый раз с новыми коллективами, однако со времен «Мью-чуэл» у него сложился небольшой постоянный состав. Среди этих актеров была Эдна Первайнс, которой выпало сыграть возлюбленную Чаплина в 20 бессмертных комедиях. Многочисленные попытки Эдны сняться у других режиссеров после «Парижанки» (последнего фильма у Чаплина) не увенчались успехом. Не менее красноречивым свидетельством умения Чаплина работать с актерами был фильм «Малыш», где он зажег звезду маленького Джекки Кугана. Фактически именно Чаплин положил начало школе работы с детьми в кино. Он добивался передачи непосредственности и свежести детской игры, убирал мимические штампы, недопустимые для игры ребенка. «Актерская игра, по своему существу, требует души», – говорит он.

Следующим этапом творчества кинохудожника Чаплина был период работы в творческом союзе со своими друзьями актерами-супругами Дугласом Фербенксом и Мэри Пикфорд и режиссером Дэвидом Уорком Гриффитом, с которыми в 1920 году он основывает кинокомпанию «Юнайтед Артистс». Он снимает свои лучшие картины «Золотая лихорадка», «Цирк» (за который в 1928 году Чаплин удостоился номинации на премию «Оскар» как актер и режиссер), «Огни большого города», «Новые времена», «Великий диктатор».

В фильме «Новые времена» Чаплин особое внимание уделяет звуку. Фильм лишен диалога, герои изъясняются жестами, но говорят аппараты, слышится скрежет работающих машин, рев заводских гудков, сирены автомобилей, свистки полицейских, невнятный шум толпы. Лишь изредка слышны «живые» звуки – вода, аплодисменты, лай собаки, и они приобретают особую важность. Этот фильм также знаменателен тем, что здесь впервые зрители услышали голос Чаплина. Правда, он не говорил, а по сюжету фильма импровизировал на тему популярной песенки в ресторане. Как признавался сам актер: «Пока я остаюсь в своем амплуа, я не могу говорить. Если бы я начал говорить, моя походка должна была бы совершенно измениться… Если я захочу играть «говорящую» роль, то созданный мною образ придется изменить». Так и случилось позже в фильме «Великий диктатор».

Вспомните знаменитый кадр: цветок зажат в руке, нерешительно поднесенной к губам, сколько чувства светится в глазах! «Вы?» – немой вопрос девушки-цветочницы. И в ответ улыбка Чарли, улыбка, которая много выразительнее всяких слов и от которой слезы подступают к горлу. Это кадры из фильма «Огни большого города». Каждый раз мы поражаемся, как можно так тонко рассказать о любви, передать встречу, дотронуться до самого сердца. И каждый раз удивляемся, вспоминая, что пришли посмотреть комедию.

Чарльз Спенсер Чаплин

«Юмор – это легкая несообразность в как будто бы нормальном поведении. Другими словами, юмор помогает нам увидеть иррациональное в том, что кажется рациональным, и незначительное в том, что кажется значительным. Юмор повышает нашу жизнеспособность и помогает сохранить здравый смысл. Благодаря юмору мы легче переносим превратности судьбы. Он помогает нам понять истинное соотношение вещей и показывает, что в преувеличенной серьезности таится смешное».

«Меня удивляют высказывания некоторых критиков о том, что моя техника съемки старомодна, что я не иду в ногу со временем. С каким временем? Моя техника порождается моей мыслью, моей логикой и моим подходом к данному произведению; я не заимствую ее у других. Если бы художник обязан был идти в ногу со временем, то Рембрандт оказался бы давно устаревшим по сравнению с Ван-Гогом».

«Весь мой секрет заключается в том, что я изучал и изучаю человека, так как без этого я ничего не смог бы достигнуть».

«Меня часто спрашивали, как возникал замысел того или иного фильма. Я и сейчас не могу исчерпывающе ответить на этот вопрос. С годами я понял, что идеи приходят, когда их страстно ищешь, когда сознание превращается в чувствительный аппарат, готовый зафиксировать любой толчок, побуждающий фантазию, – тогда и музыка, и закат могут подсказать какую-то идею… Откуда берутся идеи? Только из упорных поисков, граничащих с безумием. Для этого человек должен обладать способностью мучиться и не утрачивать увлеченности в течение длительных периодов. Может быть, для некоторых людей это легче, чем для других, хотя я сильно в этом сомневаюсь».

Первых актеров и режиссеров жанра комедии называют «рыцарями смеха», ибо смех был их оружием против несправедливости, жестокости и других «мельниц» этого мира. «Мой способ шутить – говорить правду». Это был один из принципов творчества Чаплина.

В 1952 году на экраны вышла картина «Огни рампы», которую многие назвали фильмом-прощанием. Лучшие сцены «Огней рампы» – сцены, в которых Чаплин показывал клоунов и актеров-комиков начала века. Вспоминаются куплеты с дрессированной блохой, сцена, где партнером Чаплина выступает еще один блестящий комик – Бастер Китон. Этой картиной Чарли возвращался к славным годам, когда он только начинал свою карьеру… На премьере этой картины в Париже Чаплин скажет: «Над любым из своих фильмов я работаю, руководимый стремлением подарить миру что-то прекрасное».

В 1966 году вышла последняя картина великого Чаплина – «Графиня из Гонконга». Главные роли в ней играли Марлон Брандо и Софи Лорен. Сам режиссер и актер сыграл крохотную роль, а в эпизодах появились его дети Джеральдина, Виктория и Майкл. Картина провалилась в прокате, и ее создатель, не сопротивляясь, навсегда распрощался с кино.

С 1952 года Чаплин с женой Уной и детьми жил в Швейцарии, в очень красивом поместье на берегу Женевского озера. Почти все дети великого Чарли, так или иначе, связали свою судьбу с кинематографом, но самой знаменитой, вероятно, стала дочь Джеральдина. Именно ей довелось в 1992 году сыграть собственную бабушку, мать Чарли, в картине «Чаплин». Даже уйдя из жизни, Чарли продолжал дарить кино сюжеты для фильмов.

У его фильмов никогда не было конца. Его бродяга Чарли, заставив нас вдоволь погрустить и посмеяться, удаляясь от нас по пустынной дороге, уходил вглубь кадра навстречу новой истории, новым бедам и радостям. Он всегда уходил не прощаясь. И в каждом следующем фильме мы вновь встречались с ним и смотрели продолжение смешной и одновременно грустной истории маленького, забавного человека по имени Чарли, истории, которая все еще продолжается на экране, как продолжается само кино. Ведь Чарли и есть кино. А кино, если оно настоящее, будет всегда.