Пятидесятилетие Ленина

Пятидесятилетие Ленина

Весной 1920 г. окончательная победа красных в гражданской войне стала очевидной, и недовольство масс политикой военного коммунизма проявлялось все ощутимей. Поражение социалистической революции в Германии осенью 1918 г. и постепенное возрождение капиталистической экономики в Европе после окончания первой мировой войны опрокинуло надежды, разделявшиеся в 1917 г. практически всеми большевистскими лидерами: распространение революции на Запад казалось тогда неотвратимым. Советская Россия, оказавшись в изоляции, столкнулась с трудностями перехода от войны к миру, от революционной борьбы к труднейшим задачам консолидации власти и восстановления разрушенной промышленности. Значительно обострился «национальный вопрос» — по мере того, как Центральный Комитет прилагал усилия к ужесточению контроля над нерусскими областями бывшей империи. Новый организационный аппарат партии подчинял себе власть Советов в стране, а бразды правления в самой партии сосредоточивались в руках Ленина.

Восьмой съезд партии весной 1919 г. утвердил создание Политбюро и Организационного Бюро (Оргбюро), что отражало общую тенденцию к централизации внутри Коммунистической партии. Партийная дисциплина определялась как беспрекословное подчинение следующему правилу:

«Все решения высших инстанций абсолютно обязательны для низших»[216].

Как мера военного времени, это постановление было приемлемо для партии в целом, однако в марте-апреле 1920 г., ввиду близящегося прекращения военных действий, усиливавшийся централизм в партии встретил на Девятом съезде решительный отпор. Ленин (как всегда, произнесший вступительную речь) подвергся особенно резким нападкам со стороны делегатов, которые усматривали в этой тенденции попытку установить в партии диктатуру центра. Лев Каменев парировал:

«Да, мы управляли при помощи диктатуры… Мы должны проявлять диктатуру, основанную на полном доверии, на том, что нами взята правильная линия».

В 1919 г. партийная фракция, известная под наименованием «демократические централисты», провозгласила открытую оппозицию военному коммунизму и растущей централизации партии. На Девятом съезде один из лидеров фракции Тимофей Сапронов, предупредил о возможных последствиях продолжающегося порабощения партии ее высшими органами:

«Я тогда задам вопрос т. Ленину: а кто же будет назначать ЦК? А впрочем, и здесь единоначалие. Тоже здесь единоначальника назначили. Очевидно, мы до этого не дойдем, а если дойдем, то революция будет проиграна»[217].

Остродискуссионный съезд закрылся 5 апреля 1920 г. Чуть более чем через две недели предстояло пятидесятилетие Ленина. Высшие партийные сановники, воспользовавшись этим событием, сделали его поводом для многочисленных собраний в поддержку Ленина и его главенствующего положения в партии. В то же самое время Агитпроп развернул широкомасштабную агитационную кампанию вокруг Ленина, что ознаменовало собой следующий этап в конструировании культа вождя.

23 апреля 1920 г. центральная печать изобиловала приветствиями, хвалебными посланиями и стихами в честь юбилея Ленина[218]. «Правда» и «Известия» посвятили этому событию едва ли не все целиком главные полосы, опубликовав статьи ведущих членов партии, посвященные Ленину. Троцкий написал очерк, в котором стремился, в противовес интернационализму марксистского учения, изобразить Ленина преимущественно как русского лидера. В его статье «Национальное в Ленине» утверждается, что Ленин — это символ новой русской нации, а те, кто выступает против него, выступает против России. В этом очерке Ленин предстает, странным образом, мечтой славянофила. «У этого самого бесспорного из вождей пролетариата не только мужицкая внешность, но и крепкая мужицкая подоплека». Подобно Платону Каратаеву, Ленин, в трактовке Троцкого, обладает инстинктивным пониманием добра и справедливости. Ленин — это соединение России старой с Россией новой; он обладает проницательной мудростью русского крестьянина, развитой в высочайшей степени и в то же время «последним словом научной мысли». Ленин воплощает в себе жизненные силы России и потому является подлинным национальным лидером. Желая заострить свою мысль, Троцкий сравнивает Ленина с Карлом Марксом — не в пользу последнего. Маркс носил черный сюртук, Ленин одевался совершенно иначе. Стиль Маркса отличается немецкой педантичностью и перегружен изысками, тогда как Ленин пишет просто, аскетично, доходчиво для русского читателя[219].

Как Зиновьев, так и Сталин адресовали свои поздравления Ленину — создателю и движущей силе Коммунистической партии. «Говорить о Ленине — значит говорить о нашей партии», — пишет Зиновьев. — «Дать биографию Ленина — значит писать историю нашей партии». Ленин для Коммунистической партии — то же самое, что Дарвин для естествознания и Маркс для политической экономии. Зиновьев делает обзор жизненного пути Ленина, начиная с того момента, когда он примкнул к рабочему движению — якобы в начале 1880-х гг… (очевиднейшее сознательное преувеличение). Ленин вел непримиримую борьбу с буржуазными либералами и народовольцами, основал и возглавил большевизм, и в конце концов привел партию к власти в России посредством «гениальной интуиции и великого сердца»[220]. Это было напоминанием членам партии: без Ленина никто из них не добился бы нынешнего положения. Сталин особенно выделил тот из талантов Ленина, который позднее получил в нем самом столь опасное развитие — способность распознать «чужаков» и решимость от них отмежеваться. Сталин одобрительно отзывается о высказывании немецкого социалиста XIX века Лассаля:

«Партия укрепляется тем, что очищает себя».

Он продолжает:

«Ленин был тысячу раз прав, ведя партию по пути непримиримой борьбы с антипартийными и антиреволюционными элементами»[221].

Николай Бухарин, редактор «Правды», считался самым выдающимся теоретиком партии. Его очерк «Ленин как революционный теоретик» отражал собственные интересы автора. Ленин, пишет Бухарин, должен быть признан не только гениальным революционным вождем, мастером тактики, но и величайшим теоретиком. Ленин основал новую теоретическую школу, и его «Апрельские тезисы» стали «евангелием» рабочего движения[222]. Рассчитанная на крестьян газета Сосновского «Беднота» направила Ленину приветствия от имени своих читателей и назвала пятидесятилетие вождя «светлым праздником, когда умы и сердца всех направлены к тому, кто всю свою жизнь, все силы отдал делу освобождения труда»[223].

Очевидной целью этой газетной кампании было укрепить законность партийной власти посредством концентрации ее в идеализированном образе вождя, обладающего титаническими способностями и личным героизмом. Сторонники Ленина сознательно ставили знак равенства между ним и партией, поощряя традицию восхваления Ленина, в которой усматривали желаемый для себя способ выражения солидарности с политическими устремлениями режима. Ленин превращался в некую мифическую фигуру: празднование дня рождения вождя делало его средоточием партийного ритуала. Общий тон пропагандистской кампании заметно отличался от бурных изъявлений гнева и ужаса, характерных для осени 1918 г. Юбилейные панегирики носили отпечаток официозности и продуманной взвешенности.

Авторов, впрочем, никак нельзя упрекнуть в неискренности. Если Ленин в женевские дни служил для большевиков объектом поклонения, то весьма вероятно, что позднее он внушал своим ближайшим сподвижникам благоговейные чувства ввиду того, что доказал умение добиваться намеченных целей. Гибкость и динамизм Ленина проистекали из его непоколебимой веры в себя, в свои способности к руководству — и теперь, в преддверии окончания гражданской войны, стало очевидным, что Ленин не только сумел привести партию к власти, но и удержать эту власть вопреки всем невероятным трудностям и препятствиям. Далее, Ленин проявил себя как добившийся наибольших успехов лидер социал-демократии, тогда как до 1917 г. ведущую роль в международном социалистическом движении играла не российская, но германская социал-демократическая партия. В 1920 г. Ленин не только стоял во главе первого государства, называвшего себя социалистическим, но и являлся также признанным лидером мирового коммунистического движения. Этим последователи Ленина, несомненно, могли гордиться. С самого начала они видели в нем вождя мировой революции, всячески подчеркивая глобальный масштаб его личности. Претензии на интернационализм свидетельствовали как о стремлении поощрить «национальную гордость великороссов» за своего вождя, так и о попытках сделать Ленина символом политической легитимности в глазах нерусского населения бывшей империи. Последнее обстоятельство приобрело особое значение для ленинского культа после 1924 г., когда в каждой республике лениниана хлынула широким потоком, вкупе с клятвенными заверениями, что Ленина обожает то или иное национальное меньшинство. Стихи в честь Ленина слагались нерусскими поэтами и до 1920 г. В 1919 г. армянский поэт воспевал Ленина как «гения, борца, вождя», и в том же году киргизский акын Токтогул создал стихотворение, озаглавленное «Что за мать родила такого сына, как Ленин!» Акцент на рождении Ленина придает стихотворению подлинно мифическую окраску:

«Нам на счастье Ленин рожден, / Нам на счастье стал он вождем»[224].

Пятидесятилетие Ленина вызвало новую волну стихов, приуроченных к юбилею. В стихах Демьяна Бедного Ленин изображается капитаном корабля, ведущим судно мимо опасных скал наперекор враждебным стихиям[225]. Ленин предстает капитаном и в другом стихотворении, сознательном подражании элегии Уолта Уитмена на смерть Линкольна «О Капитан! Мой Капитан!» Поэт-сибиряк посвятил «священной памяти» Уитмена «этот радостный гимн Моему капитану»

Ленин! О Ленин! Твой рок неизменный Миру блистательный путь указал!..

[…]

О, так живи ж! Благодатный твой гений Нужен как солнце в борьбе роковой[226].

Владимир Маяковский также посвятил юбилею Ленина стихотворение, начав его с оправдания взятой на себя задачи:

Я знаю — не герои низвергают революций лаву.

Сказка о героях — интеллигентская чушь!

Но кто ж удержится, чтоб славу нашему не воспеть Ильичу?..

Пожарами землю дымя, везде, где народ испленен, взрывается бомбой имя:

Ленин!

Ленин!

Ленин!..

Я в Ленине мира веру славлю и веру мою[227].

Заявление Маяковского о вере в Ленина эхом отозвалось в печатной кампании 23 апреля 1920 г., настойчиво подчеркивавшей неразрывность эмоциональной связи между Лениным и народом. Статья в «Бедноте» утверждала, что «трудящиеся массы крепко верят в своего вождя». «Беднота» опубликовала также воспоминания об отклике крестьян на декрет о земле, принятый в октябре 1917-го. «Как волшебник этот Ленин! — сказал крестьянин, услышав об этом декрете. — была земля у помещиков, теперь — наша». «А он не обманет, Ленин?» — спросил у него сосед. Автор вспоминает, как стал разъяснять им, что Ленин посвятил всю свою жизнь народу. Тогда, по его словам, все собравшиеся (человек двадцать крестьян) устроили митинг, на котором единодушно провозгласили: «Такой не обманет!» В той же газете была помешена заметка одной крестьянки, которая посетила Ленина в Кремле и так описала поведение вождя:

«И как он был все время приветлив, так внимателен, что и выразить нельзя. Отец родной и только»[228].

Не только печать, но и агитационные плакаты выдвигали на передний план тему связи Ленина с народом. К юбилею был выпущен специальный плакат, с изображением взирающих на портрет Ленина крестьянина и рабочего и надписью: «Да здравствует наш Ильич!»

В ходе развернутой кампании Агитпроп издал две популярные биографии Ленина, приурочив их выход к районным партийным конференциям, проходившим в дни юбилея. Тираж одной из биографий превысил громадную цифру — 200 000 экземпляров. Автор ее, В. И. Невский являлся членом президиума Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и возглавлял отдел по работе в деревне ЦК партии. Впоследствии он стал видным партийным историком. Однако в написанной Невским биографии научность отсутствует: это — чистая политика. Биография, напоминающая волшебную сказку, начинается с торжественного описания рождения удивительного младенца:

«Пятьдесят лет тому назад, когда в России еще царствовал царь Александр И, когда, стало быть, трудящемуся народу жилось очень тяжко под гнетом помещика и капиталиста, в городе Симбирске, в небогатой семье родился мальчик, которому потом выпало на долю вместе с рабочими и крестьянами отобрать у помещиков… землю, освободить рабочего… и начать коренное переустройство всего мира».

Дети Ульяновых унаследовали от своих родителей любовь к угнетенным и обездоленным. Александр Ульянов «пошел против царя и помещиков», однако был схвачен и повешен. Владимир Ульянов «не испугался царских угроз и виселиц, а задумался над тем, какими мерами и как лучше помочь народу освободиться не только от царей, но и от всякого угнетения». Ради этой цели он с жаром принялся за учебу. Позже он вступил в тайный союз с «людьми, которые называли себя социал-демократами», которые хотели отдать всю землю и богатство трудящимся. Из-за этого Ленина посадили в тюрьму и сослали в Сибирь. «Но разве могли сломить такого человека, как Владимир Ильич, тюрьма и ссылка? Там он еще больше укрепился в своих прежних мыслях добиваться счастья народного». Он стал профессиональным революционером и боролся со многими противниками, однако всегда говорил правду и предсказания его всегда сбывались. «Все знают теперь, как оправдались предсказания тов. Ленина, что власть помещиков и капиталистов будет сброшена рабочими и крестьянами, что эта власть перейдет в руки трудящихся». И в гражданской войне враг был побежден только потому, что трудящиеся храбро сражались за свободу, за землю и за Советы; только потому, что пример им подавала «Коммунистическая партия большевиков» — и потому, что Ленин неустанно призывал народ сражаться. Нет на свете любви сильнее, чем любовь трудящихся к Ленину — и столь же сильно ненавидят Ленина помещики и капиталисты. Все помнят тот страшный миг, когда «безумная женщина, слуга угнетателей, ранила тов. Ленина. Тов. Ленин жив, он еще долго будет жить, потому что в его уме есть ум сотен миллионов трудящихся, а в его сердце — кровь и любовь всего угнетенного и страдающего мира»

В биографии, написанной Невским, Ленин не подвержен переменам. Ему известно с самого начала, каким должен быть правильный путь — он указывает его и заставляет на него вступить. Для читателей-крестьян Ленин представал пророком, отзывчивым правителем, примером для подражания. Он исполнен самоотверженности, погружен в работу[229]. Эта книга — наглядный пример того, как партийная интеллигенция стремилась привлечь народные массы на свою сторону посредством образов, могущих оказаться для них привлекательными.

Другая агитационная биография, опубликованная к юбилею Ленина, представляет собой речь, первоначально произнесенную в Казанском Совете на собрании по случаю дня рождения вождя. Менее примитивная по сравнению с очерком Невского, биография затрагивает тему родственной связи Ленина с Марксом: «Маркс создал коммунистическое учение; Ленин руководит претворением этого учения в жизнь». Биография была иллюстрирована: в ней помещены портреты Маркса и Ленина, уже знакомых многим читателям. Здесь же — изображение Ленина-подростка в гимназической форме. В речи, обращенной к Казанскому Совету, подчеркивается связь Ленина с этим городом, что имеет целью усилить местные симпатии к вождю и вместе с тем поднять авторитет Казани в глазах общественного мнения[230]. Публикация портретов Ленина, относящихся к годам его детства и юности, стала впоследствии важной составной частью культа по другой причине: этим преследовалась цель близко ознакомить население страны не просто с личностью вождя, но посвятить народ в малейшие подробности жизни Ленина, каждый этап которой был по-своему существенен.