До начала операции «Барбаросса» осталось 54 дня. 28 апреля 1941. Берлин

До начала операции «Барбаросса» осталось 54 дня. 28 апреля 1941. Берлин

«Соглашение о взаимодействии», или «Соглашение о соучастии в преступлениях»

Подготовка к операции «Барбаросса» входит в завершающую фазу. Заканчивается и формирование Эйнзатцгруппе СС. Как указывалось в «Инструкции об особых областях», выпущенной 13 марта 1941 г. гитлеровским Верховным главнокомандованием, специфика задач, поставленных перед Эйнзатцгруппе, вынуждает их к быстрому передвижению вслед за частями сухопутных войск, ведущих боевые действия, и к выполнению своих особых задачв оперативных зонах параллельно с войсками.

Впервые в истории боевые действия армий и запланированное заранее массовое убийство гражданского населения будут проходить одновременно! Цель этой новой, потрясающей воображение идеи — получение новых, более эффективных возможностей уничтожения миллионов людей!

Однако осуществление этой идеи создает целый ряд объективных трудностей, связанных, в первую очередь, с разделением ответственности между вермахтом и частями СС. Переговоры с вермахтом были поручены шефу гестапо группенфюреру СС Генриху Мюллеру, так как именно Мюллер должен будет осуществлять профессиональное руководство убийцами.

«Гестапо-Мюллер» начал переговоры с представителем вермахта главным квартирмейстером сухопутных войск генерал-майором Эдуардом Вагнером в марте 1941 года, вскоре после выхода в свет «Инструкции об особых областях». Переговоры продвигались туго.

Мюллер был упрям. А Вагнер, казалось, и не собирался подписывать какие-либо соглашения с гестапо. Для этого у маленького генерала были свои причины. Генерал-майор Вагнер, профессиональный военный, обычно спокойный и уравновешенный человек, был известен друзьям из «Черной Капеллы» своей ярой ненавистью к нацизму. В 1944 г. мужественный генерал примет участие в Июльском заговоре против Гитлера и, не желая быть повешенным, пустит себе пулю в висок.

К середине апреля 1941 г. стало ясно, что переговоры Мюллера с Вагнером зашли в тупик. Это было весьма неприятно для руководителей РСХА, так как времени для подготовки к убийствам было мало — до начала операции «Барбаросса» оставалось чуть больше двух месяцев.

Желая сдвинуть переговоры с мертвой точки, группенфюрер СС Рейнхард Гейдрих отстранил от переговоров Мюллера и поручил выполнить эту миссию его подчиненному — начальнику отдела IV гестапо бригадефюреру СС Вальтеру Шелленбергу.

Архитектор «Соглашения»

Мюллер был возмущен предпочтением, оказанным его подчиненному. Эти два преступника, Мюллер и Шелленберг, много лет до смерти ненавидели друг друга, и только покровительство Гиммлера и «симпатия» Гейдриха спасали Шелленберга от кровавых рук Мюллера.

«Блистательная» карьера Вальтера Шелленберга началась еще в 1933 г., когда после окончания юридического факультета Боннского университета он вступил в нацистскую партию и стал агентом СД, или, попросту говоря, «стукачем». Сегодня Шелленберг еще подчиненный Мюллера, но с июня 1941 г. бывший стукач будет назначен начальником престижного VI управления РСХА — внешней разведки рейха.

Вальтер Шелленберг, даже на фоне эсэсовских офицеров, выделялся своей подлостью и полным отсутствием каких-либо принципов морали. Сын обедневшего фабриканта, выскочка, получивший образование на деньги жены-прачки и упрятавший ее впоследствии в сумасшедший дом, маленький, болезненный и достаточно ничтожный человек, Шелленберг кичился своей принадлежностью к «элите», своей образованностью и своими, как он считал, выдающимися способностями.

В хитрости и изворотливости Шелленбергу, действительно, нельзя было отказать, как и в уникальной способности составлять противозаконные документы, носящие видимость законности.

Именно эти «выдающиеся» способности Шелленберга послужили причиной того, что Гейдрих поручил ему дальнейшие переговоры с Вагнером. Хотя немалую роль здесь сыграл и тот факт, что «особые задачи» Эйнзатцгруппе СС были хорошо известны Шелленбергу — в 1939 г. молодой гестаповец сопровождал Генриха Гиммлера в его поездке в оккупированную Польшу и принимал участие в «урегулировании конфликтов» между офицерами вермахта и эсэсовцами.

Сегодня от успеха миссии Шелленберга зависит успех всего задуманного Гитлером грандиозного плана массового уничтожения «недочеловеков» на будущих оккупированных территориях большевистской России.

«Соглашение о соучастии в преступлениях»

Бригадефюрер СС Шелленберг встретился с генерал-майором Вагнером и, со свойственной ему хитростью и изворотливостью, заставил Вагнера дать согласие на взаимодействие вермахта с СС.

Под нажимом Шелленберга, спекулировавшего «приказом фюрера», Вагнер понял, что тянуть время дальше опасно, и согласился не только на подписание официального соглашения, но даже на то, чтобы проект этого соглашения подготовил сам Шелленберг.

Свидетельствует Вальтер Шелленберг: «Проекту я предпослал своего рода преамбулу. В ней приводились выдержки из приказа фюрера об „Использовании мобильных подразделений полиции безопасности и СД в составе сухопутных частей вермахта для обеспечения безопасности войсковых тылов“. Выступая, таким образом, в роли исполнителя воли фюрера, я использовал эту преамбулу в качестве юридического обоснования всего проекта».

Гейдрих одобрил подготовленный Шелленбергом проект и отправился вместе с ним к Вагнеру на Бендлерштрассе для окончательного согласования и подписания «Соглашения о взаимодействии».

По свидетельству Шелленберга, Вагнер и Гейдрих поздоровались друг с другом довольно официально и натянуто, но в ходе беседы все же как-то наладили взаимный контакт и, после недолгих дебатов, «Соглашение о взаимодействии сухопутных частей вермахта и Эйнзатцгруппе СС» было, наконец, подписано.

Казалось, что теперь все проблемы улажены и все вопросы решены.

Но, к изумлению Шелленберга, Гейдрих, вместо того, чтобы распрощаться, попросил у Вагнера разрешения переговорить с ним наедине. Шелленберг:

«К изумлению моему и Вагнера, Гейдрих попросил генерала переговорить с ним наедине. В ответ на удивленный взгляд Вагнера, Гейдрих сказал: „Речь идет о приказе фюрера“. Вагнер кивнул и сказал: „Ах, вот как!“ Я, однако, видел, как изменилось его лицо. Взгляд его стал холодным и серьезным, он непроизвольно выпрямился в тяжелом кожаном кресле. Гейдрих ждал, пока я покину комнату».

По свидетельству Шелленберга, он вышел из кабинета Вагнера и довольно долго ходил по коридору. Сквозь массивные двойные дубовые двери кабинета он слышал голоса, которые поднимались порой до крика.

Прошло около получаса, и они вышли из кабинета — огромный нескладный эсэсовец Гейдрих и маленький полноватый генерал Вагнер. Рейнхард Гейдрих был, как обычно, невозмутим. Лицо Эдуарда Вагнера покраснело. Только сейчас, после циничного объяснения Гейдриха, Вагнер понял истинный смысл подписанного им чудовищного «Соглашения».

Почему покраснел генерал Вагнер?

«Соглашение о взаимодействии сухопутных частей вермахта с Эйнзатцгруппе СС» в войне против большевистской России было облечено в форму приказа и сегодня, 28 апреля 1941 г., подписано Главнокомандующим Сухопутных войск генерал-фельдмаршалом Вальтером фон Браухичем. Тем самым фон Браухичем, который всего месяц назад, после совещания у Гитлера 30 марта 1941 г., не мог поверить, что по вопросу «уничтожения» могут быть изданы какие либо официальные приказы.

Правда, документ, подписанный Браухичем, был сформулирован все еще на «языке убийц» и не давал ответа на вопрос, что же произошло за закрытой дверью кабинета Вагнера? О чем в течение получаса так громко спорили Гейдрих и Вагнер? В чем заключался «устный приказ фюрера»? Почему Вальтер Шелленберг после войны так упорно настаивал на том, что он, Шелленберг, не присутствовал при разговоре? Какие «секреты» могли быть у Гейдриха от Шелленберга, который по его поручению подготовил проект «Соглашения» на базе того же «устного приказа фюрера»? И, самое главное, в чем истинный смысл «Соглашения»?

Неужели же только в предоставлении Эйнзатцгруппе СС права самостоятельных действий в оперативной зоне? Неужели же только в снабжении убийц продовольствием, в предоставлении им транспорта, в организации связи или?..

Или солдаты вермахта должны были по «Соглашению» принимать прямое участие в массовых убийствах гражданского населения! И именно это требование фюрера вывело из себя генерала Вагнера. И именно это требование заставило Шелленберга в дальнейшем, спасая свою жизнь, сочинить сказку о том, что Гейдрих приказал ему покинуть кабинет генерала, и утверждать, что ему ничего не было известно об устном приказе фюрера.

Не имея возможности отрицать общеизвестные факты вопиющих преступлений, совершенных убийцами из Эйнзатцгруппе СС в тесном взаимодействии с солдатами вермахта, и пытаясь доказать свою непричастность к этим преступлениям, Шелленберг невольно подтверждает человеконенавистническую сущность «Соглашения».

ИЗ ЗАЯВЛЕНИЯ ПОД ПРИСЯГОЙ ВАЛЬТЕРА ШЕЛЛЕНБЕРГА

26 ноября 1945

…Сегодня я прочел «Отчет № 6 о деятельности Эйнзатцгруппе полиции безопасности и СД на оккупированной территории СССР» (за время с 1 по 31 октября 1941 г.), а также «Сводный отчет Эйнзатцгруппе А» за время с июня до 15 октября 1941 г. Из содержания этих отчетов следует, что деятельность Эйнзатцгрупп и Эйнзатцкоманд полиции безопасности и СД состояла, главным образом, в массовых убийствахевреев, коммунистов и других элементов сопротивления.

Из приложения к тому же отчету, которое озаглавлено «Сводка о числе казненных», и, в особенности, из цифр, приведенным по отдельным последовательно завоеванным районам, с очевидностью, следует, что полное введение в действие полиции безопасности и СД, сопровождавшееся массовыми убийствами (истреблением) всех элементов сопротивления во фронтовой полосе, начались немедленно после начала наступления против России.

Я признаю правдивость и достоверность обоих вышеупомянутых отчетов. Поэтому сегодня я должен выразить мое твердое убеждение, что во время своего секретного разговора наедине Вагнер и Гейдрих обсудили и наметили будущую широкую деятельность Эйнзатцгрупп и Эйнзатцкоманд в составе действующей армии, включая сюда планомерные массовые убийства.

Упомянутое выше, тесное сотрудничество между действующей армией и Эйнзатцгруппе с первых же дней русской кампании, приводит меня к непоколебимому заключению, что Верховное главнокомандование вооруженными силами еще до ее начала в обычном служебном порядке осведомило командующих группами армий и отдельных армий, предназначенных для участия в кампании, о предстоящей задаче Эйнзатцгруппе и Эйнзатцкоманд полиции безопасности и СД, включая планомерное, массовое уничтожение евреев, коммунистов и всех других элементов сопротивления.

Советский шпион в гестапо

Преступный характер «Соглашения о взаимодействии», который поневоле признает даже сам его архитектор Шелленберг, естественно, требовал сохранения этого документа в строгой секретности. Но действительность подчас превосходит самые невероятные фантастические идеи — чем секретнее был документ гестапо, тем скорее его фотокопия попадала в Москву. И кто бы мог заподозрить, что эти сверхсекретные документы выносил из гестапо и передавал советской разведке один из старейших и самых добросовестных сотрудников того же гестапо — инспектор Вилли Леман.

О том, как это происходило, рассказал непосредственный начальник хауптштурмфюрера СС Лемана — бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг: «В нашем отделе, ведавшем этой работой, служил пожилой, тяжело больной сахарным диабетом инспектор Л., которого все на службе за его добродушие звали Дядюшкой Вилли… За время своего сотрудничества с русскими Л. передал им столько обширного и важного материала, что мы вынуждены были во многих областях провести серьезную реорганизацию.

На допросе он признался, что передавал своим партнерам не только устную информацию, но и важные документы. Бумаги он обычно носил за подкладкой шляпы. «Хозяин» [так Шелленберг называет связного советской разведки], имевший внешность преуспевающего человека, носил такую же шляпу. Когда он выходил из ресторана, где происходила встреча, они незаметно обменивались шляпами. Сведения в тот же вечер переправлялись в Москву…»

«Дядюшка Вилли», инспектор Л., или гауптштурмфюрер СС Вилли Леман, работал на внешнюю разведку НКВД… с 1929 г.! В те дни сорокалетний отставной флотский старшина и начинающий полицейский искал источники улучшения своего финансового положения. Леман был женат, бездетен, вел скромную жизнь немецкого бюргера, и все же мизерная зарплата полицейского, в 300 марок в месяц, не могла удовлетворить его потребности, так как большая ее часть уходила на маленькие радости его бесцветной жизни — игру на скачках и пиво.

Советским разведчикам не пришлось даже прилагать особых усилий для вербовки Лемана — он сам нашел путь к сотрудничеству, подослав в полпредство своего приятеля, некоего Эрнеста Кура — пьяницу и мелкого афериста, уволенного из полиции за грязные делишки. Несмотря на свою непрезентабельную внешность и сомнительные предложения, Кур сумел договориться с сотрудниками полпредства, и в сентябре 1929 г. и он, и Вилли Леман стали агентами советской внешней разведки, получив кодовые номера — А/70 и А/201.

Неожиданно «новое приобретение» берлинской резидентуры оказалось очень ценным. В 1933 г. Леман был переведен из Баварской полиции в гестапо. По возрасту и по состоянию здоровья он уже не подходил для оперативной работы, но зато был незаменим в канцелярии — и это вполне устраивало Москву. Материалы, которые начал передавать Леман, носивший теперь кличку «Брайтен-бах», были настолько ценными, что в 1934 г. для связи с ним из Парижа в Берлин были переведены лучшие советские шпионы — супруги Лиза и Василий Зарубины.

«Брайтенбах» передал Зарубиным ряд совершенно уникальных сведений, касавшихся структуры, кадров и деятельности гестапо, включая секретные радиошифры. Контакт с Леманом продолжался в течение десяти лет. За это время, получая от советской разведки «постоянный оклад» в 580 марок, почти в два раза превышающий зарплату, которую платило ему гестапо, он сумел передать в Москву огромное количество агентурных сообщений и подлинных документов. Среди них сведения о местонахождении секретного завода по производству отравляющих веществ, информацию о закладке на верфях рейха семидесяти подводных лодок, информацию о новых типах истребителей и бомбардировщиков с цельнометаллическим фюзеляжем, об опытах по созданию синтетического бензина, о новом огнеметном оружии. Уже в начале 1937 г. Леман передал информацию о том, что в Германии начата работа по созданию нового вида оружия — ракет, способных поражать цели на расстоянии сотен километров. Речь шла о ракетах «Фау».

Материалы, переданные Вилли Леманом за все годы сотрудничества с Москвой, составили в общей сложности 14 томов! Достоверность и точность этой информации способствовали тому, что «Брайтенбах» как источник пользовался большим доверием руководства внешней разведки. Не меньшим доверием пользовался «Дядюшка Вилли» и в гестапо — так однажды он за свое усердие получил даже ценный подарок — портрет «обожаемого» фюрера.

В 1937 г. Зарубиных, как и многих других советских разведчиков, отозвали в Москву. Связь с «Брайтенбахом» осуществлялась еще некоторое время, а затем прервалась. «Дядюшка Вилли», нуждаясь в деньгах на тотализатор и пиво, пытался по собственной инициативе возобновить контакт, подбрасывая в полпредство записки туманного содержания. Но Москва молчала.

И только в сентябре 1940 г. связь с «Брайтенбахом» восстановил все тот же знаменитый Александр Короткое. Удостоверившись, что Вилли проживает по старому адресу и работает на том же месте, Ко-ротков позвонил по телефону, указанному в одной из подброшенных в полпредство записок, и условился о встрече со старым шпионом. Они встретились в маленькой пивнушке у вокзала, как-то сразу узнали друг друга и за кружкой пива быстро решили все организационные вопросы. С этого дня и до самого «внезапного» нападения «Дядюшка Вилли», стремившийся «отработать» свои 580 марок, передал советской разведке тысячи страниц важнейших секретных документов гестапо.

Но какие секретные документы гестапо мог передать «Брайтенбах» в предвоенные месяцы 1941 г.? В первую очередь это были документы, связанные с подготовкой нападения на Россию, которые разрабатывало гестапо в рамках операции «Барбаросса», и документы, касающиеся организации «Орудия уничтожения»!

Одним из таких документов было «Соглашение о взаимодействии частей вермахта с Эйнзатцгруппе СС», обязывающее восьмимиллионный вермахт участвовать в уничтожении евреев.

«Соглашение» не могло пройти мимо Лемана — оно готовилось здесь же, в том же самом отделе IV-E — гестапо, в котором служил Леман, а переговоры о подписании «Соглашения» вел прямой начальник Лемана — Вальтер Шелленберг.

С первых дней операции «Барбаросса» на оккупированных гитлеровцами территориях начнется заранее спланированное и хорошо подготовленное хладнокровное массовое убийство гражданского населения, и то, что это вскоре произойдет, и даже, как именно это произойдет, уже хорошо известно в Кремле.