После начала операции «Барбаросса» прошли сутки. 23 июня 1941. Вашингтон

После начала операции «Барбаросса» прошли сутки. 23 июня 1941. Вашингтон

Полноправный член «Большой тройки»

Утром, 23 июня 1941 г., когда подготовка ответного удара только начиналась, ничто еще не предвещало той страшной катастрофы, очевидность которой стала ясна неделю спустя. Это утро было окрашено странной, какой-то необычной эйфорией, даже каким-то ликованием.

В неравном бою гибли советские солдаты, кровью гражданского населения — женщин, детей, стариков — уже была залита советская земля на глубину сорока и более километров, а мир ликовал.

Ликовали враги Советской России — союзники Германии, предвкушая победу гитлеровского блицкрига, ликовали почитатели Гитлера в различных странах, крича о том, что их «предсказания» сбылись. Ликовали и будущие союзники России, надеясь, что нападение Германии на эту огромную страну облегчит им борьбу с агрессором.

Поздним вечером, 22 июня 1941 г., после своего исторического выступления на Би-Би-Си, Уинстон Черчилль связался по телефону с Франклином Рузвельтом и напомнил ему его «обещание». Это «обещание» передал Черчиллю посол Уайнант 21 июня 1941 г., перед самым «внезапным» нападением Германии на Россию.

Президент выполняет «обещание»

У Черчилля не было никаких письменных подтверждений «обещания» Рузвельта. Джон Уайнант, прилетевший в тот день в Лондон, просто сказал ему: «Президент обещал, что если немцы нападут на Россию, он немедленно поддержит любое заявление, которое может сделать премьер-министр, приветствуя Россию, как союзника…»

И Рузвельт, действительно, выполнил свое «обещание». Он публично поддержал Черчилля, а, заодно, и Сталина. Правда, он сделал это в гораздо менее эмоциональной форме, чем Черчилль, для которого, несмотря на его сочувственную речь, нападение Германии на Россию, фактически, означало спасение Англии.

Президенту Рузвельту приходилось считаться с изоляционистскими настроениями в народе и с американскими нацистами, которые стали еще более наглыми в предвкушении победы гитлеровского блицкрига.

Учитывая эти обстоятельства, президент не выступил лично в поддержку жертвы агрессии, а поручил это сделать Сэмнеру Уэллесу, который не мог быть заподозрен в симпатиях к России. В своем хорошо «сбалансированном» выступлении перед журналистами Уэллес заявил:

«Для Соединенных Штатов Америки принципы и доктрины коммунистической диктатуры столь же нетерпимы и чужды, как принципы и доктрины нацистской диктатуры… Но…

Непосредственный вопрос, который стоит сейчас перед американским народом, это — может ли быть успешно приостановлен и ликвидирован план всеобщего завоевания ради жестокого и грубого порабощения всех народов, который Гитлер отчаянно пытается осуществить? Этот вопрос в настоящее время непосредственно затрагивает нашу национальную оборону и безопасность Нового Света, в котором мы живем. Поэтому, по мнению правительства США, любая оборона от гитлеризма, любое объединение сил против него, из какого бы источника эти силы ни исходили, призваны ускорить неизбежное падение теперешних германских лидеров и способствовать нашей собственной обороне и безопасности».

Каждое слово этого заявления Уэллеса было обговорено в Белом доме, и президент собственноручно приписал к нему заключительную фразу:

«Гитлеровские армии — сегодня главная опасность для Американского континента».

После того как с помощью заявления Уэллеса, был брошен «пробный шар» общественному мнению, президент посчитал возможным уже более открыто выступить в поддержку России. 24 июня 1941 г. на пресс-конференции в Белом доме Рузвельт прямо заявил, что Соединенные Штаты окажут помощь России в ее борьбе против Гитлера. Правда, в чем конкретно эта помощь будет выражаться, он не сказал, и самый главный вопрос о ленд-лизе остался открытым. Когда настойчивые журналисты попытались напрямую спросить о возможности распространения Билля на Россию, Рузвельт уклонился от ответа и отделался шуткой: «Спросите-ка меня лучше, сколько лет Энн?»

Несмотря на осторожность президента, бурная реакция изоляционистов не заставила себя ждать. В газете «Нью-Йорк Тайме» появилось заявление сенатора и будущего президента США, Гарри Труме-на: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если будет выигрывать Россия, то нам следует помогать Германии. И, таким образом, пусть они убивают как можно больше, хотя я не хочу победы Гитлера ни при каких обстоятельствах».

Уважаемому сенатору Трумену вторил целый хор его коллег.

Сенатор Кларк: «Речь идет всего-навсего о грызне собак… Нам нужно заниматься своими делами».

Сенатор Джонсон: «Бог мой! Неужели мы падем так низко, что будем выбирать между двумя разбойниками ?»

Сенатор Тафт: «Победа коммунизма в мире будет более опасной для Америки, чем победа нацизма!»

Борьбу против предоставления ленд-лиза России возглавила пронацистская пресса — «Нью-Йорк Тайме», «Дейли ньюс», «Чикаго трибьюн», «Уолл-стрит джорнал». Газеты продолжали требовать, чтобы Америка оставалась в стороне от кровавого конфликта между «Сатаной и Люцифером», и утверждали, что «это будет морально и справедливо, если Шикльгрубер и Джугашвили сгорят в том пожаре, который они сами разожгли». Из уст в уста в те дни передавалась расхожая шутка: «Принципиальная разница между товарищем Гитлером и герром Сталиным определяется только величиной их усов».

Казалось, что может быть более убедительным? Идет война. Гитлеровская Германия уже «внезапно и вероломно» напала на Советскую Россию. Газеты всего мира уже заполнены фотографиями горящих советских застав, убитых и раненых солдат, убитых детей. А американская пресса, американские политики и даже простые американцы все еще не видят разницы между Гитлером и Сталиным. Сталин все еще человек, давший возможность Гитлеру развязать войну. И оба они, и Гитлер, и Сталин, агрессоры.

Но Рузвельт все же был смелым человеком и дальновидным политиком. Вопреки общественному мнению он упрямо продолжал идти по тому пути, который, с его точки зрения, был единственно правильным. 24 июня 1941 г. министерство финансов США, по указанию президента, снимает запрет с заблокированных советских валютных фондов. 26 июня 1941 г. правительство США объявляет, что «Закон о нейтралитете» не будет применен в отношении Советской России. А 27 июня 1941 г. Уэллес вполне официально заявляет, что «всякая просьба о материальной помощи, с которой советское правительство обратится к США, будет рассмотрена немедленно…»

«У Сталина в кулаке»

Сэмнер Уэллес счел нужным сделать это далеко идущее заявление после того, как он имел достаточно длительную беседу с советским послом Константином Уманским. Но сделал это не по просьбе Уманского, поскольку Уманский ни о какой «помощи» Уэллеса не просил.

Уманский всегда и во всем действовал по приказам Сталина. Так действовали все советские дипломаты. Как образно выразился впоследствии Молотов: «Вте годы вся советская дипломатия была у Сталина в кулаке».

Так, по личному приказу Сталина, 23 июня 1941 г., в понедельник утром, как только американский госдепартамент начал свою работу после воскресного отдыха, Уманский поспешил к Уэллесу. Он официально уведомил исполняющего обязанности госсекретаря о том, что Германия «внезапно» напала на СССР, и вручил ему текст речи Молотова. В этот день речь о помощи не шла.

Прошло четыре тяжелейших дня войны, и 27 июня 1941 г. Уманский снова посетил госдепартамент, и снова вопроса о помощи он не поднимал. Удивительно, но, несмотря на то, что катастрофа на всех фронтах уже стала страшной реальностью, Сталин — человек с железными нервами — снова приказал послу разговора о помощи не заводить, а только выяснить у Уэллеса, «каково в настоящее время отношение американского правительства к Советскому Союзу?»

Уманский дословно выполнил сталинский приказ, но, во время этой второй встречи, Уэллес сам затронул вопрос о помощи и сам же оповестил об этом представителей прессы.

Между тем, положение на советско-германском фронте с каждым днем становилось все тяжелее. И чем дальше продвигалась гитлеровская армия в глубь советской территории, тем громче звучали в мире голоса, требующие оказать немедленную помощь России.

29 июня 1941 г. «Дейли Уоркер» опубликовала призыв национального комитета Компартии США к американскому народу, президенту и правительству, в котором, указывая на опасность, грозящую Америке, требовала для «защиты страны» предоставить неограниченную помощь России, Англии и другим народам, борющимся с нацизмом. Компартия призывала правительство заключить тройственный союз между США, Англией и СССР, целью которого будет военный разгром Германии.

К призыву компартии присоединились многие общественные организации США — «Союз фермеров», «Американская рабочая партия», «Национальный негритянский конгресс», «Американский конгресс молодежи», «Американский союз студентов», «Конгресс производственных профсоюзов», «Лига американских писателей».

За оказание помощи России выступили, наконец, и многие представители интеллигенции — писатели Теодор Драйзер, Эрнест Хемингуэй, Эптон Синклер, журналист Эрскин Колдуэлл, художник Рокуэлл Кент, знаменитый американский гематолог лауреат Нобелевской премии Уильям Парри Мерфи.

А назавтра, 30 июня 1941 г., когда провал ответного удара на Юго-Западном фронте стал уже очевиден, и Сталин дал приказ об отступлении, Уманский, наконец, передал Уэллесу официальную просьбу Москвы о предоставлении помощи. В тот же день, 30 июня 1941 г., специально созданный Рузвельтом правительственный комитет начал рассмотрение объемов и сроков поставок в Россию, согласно перечням, представленным Москвой. В тот же день, 30 июня 1941 г., из Лондона в Москву прибыли члены военно-экономической миссии Великобритании. Так что обсуждение вопроса предоставления России срочной помощи началось фактически одновременно в Вашингтоне и в Москве — в день, который может быть назван одним из самых тяжелых дней Великой Отечественной войны.

А караваны уже идут

На всем протяжении фронта шли ожесточенные бои. Минск пал и создавалась уже угроза Смоленску. С каждым днем положение все больше ухудшалось. В первых числах июля 1941 г. на северном крыле советско-германского фронта в наступление перешли финские войска и немецкая армия «Норвегия», на юге развернулось наступление 3-й и 4-й румынских армий и 11-й германской армии. Празднуя свою скорую победу, 4 июля 1941 г. Гитлер заявил: «Я все время стараюсь поставить себя в положение противника. Практически он войну уже проиграл. Хорошо, что мы разгромили танковые и военно-воздушные силы русских в самом начале. Русские не смогут их больше восстановить».

Но фюрер в те дни еще не осознавал, что он теперь воюет уже не только с одними русскими. Теперь противником Германии стала коалиция самых могущественных государств мира, и со дня на день русские должны будут получить и получат огромную материальную и военную помощь своих новых союзников.

ИЗ ЛИЧНОГО ПОСЛАНИЯ ЧЕРЧИЛЛЯ

г-ну Сталину8июля 1941

Храбрость и упорство советских солдат и народа вызывают всеобщее восхищение. Мы сделаем все, чтобы помочь Вам, поскольку это позволят время, географические условия и наши растущие ресурсы.

Чем дольше будет продолжаться война, тем большую помощь мы сможем предоставить…

ИЗ ЛИЧНОГО ПОСЛАНИЯ СТАЛИНА

г-ну Черчиллю18июля 1941

Теперь… Советский Союз и Великобритания стали боевыми союзниками в борьбе с гитлеровской Германией. Не сомневаюсь, что у наших государств найдется достаточно сил, чтобы, несмотря на все трудности, разбить нашего общего врага. Может быть, нелишнее будет сообщить Вам, что положение советских войск на фронте продолжает оставаться напряженным.

Результаты неожиданного разрыва Гитлером пакта о ненападении и внезапного нападения на Советский Союз, создавшие для немецких войск выгодное положение, все еще сказываются на положении советских войск…

И, наконец, 15 августа 1941 г. в Кремль поступило письмо, подписанное сразу двумя лидерами самых могущественных стран мира — Франклином Рузвельтом и Уинстоном Черчиллем:

ИЗ ПОСЛАНИЯ СТАЛИНУ Ф. РУЗВЕЛЬТА И У. ЧЕРЧИЛЛЯ Иосифу Сталину15августа 1941

Мы в настоящее время работаем совместно над тем, чтобы снабдить Вас максимальным количеством тех материалов, в которых Вы больше всего нуждаетесь. Многие суда с грузом уже покинули наши берега, другие отплывают в ближайшем будущем…

Франклин Д. Рузвельт Уинстон С. Черчилль

А конвои с помощью уже шли через океан в Россию!

Первый из них PQ—00 вышел 12 августа 1941 г.

Общая стоимость поставок Советскому Союзу по ленд-лизу за время войны составит 12 380 000 000 долларов, из них — 11 320 000 000 от Соединенных Штатов, а остальные от Великобритании и Канады.

Осенью и зимой 1941 — 1942 г., в самое тяжелое время войны, караваны судов повезут в Россию самолеты и танки, зенитные орудия и радиолокаторы, порох и взрывчатые вещества, бензин и цветные металлы, станки и промышленное оборудование, грузовые и легковые автомобили, паровозы и тракторы, сахар, шоколад, свиную тушенку, разноцветные конфеты драже и яичный порошок. Более 18 000 самолетов получит Россия по ленд-лизу, более 13 000 танков и самоходных орудий, около 8000 зенитных орудий, более 500 кораблей, 2000 паровозов и 13 миллионов пар сапог. А еще так необходимые фронту 500 000 автомашин — грузовых «Студебекеров» и знаменитых командирских «Виллисов». А еще — боеприпасы, медикаменты и продовольствие, продовольствие, продовольствие — для фронта и для голодающего тыла.

Вспоминает маршал Жуков: «Говоря о нашей подготовленности к войне, с точки зрения хозяйства, экономики, нельзя замалчивать и такой фактор, как последующая помощь со стороны союзников…

Мы были бы в тяжелом положении без американских порохов, мы не могли бы выпускать такое количество боеприпасов, которое нам было необходимо. Без американских «Студебекеров» нам не на чем было бы таскать нашу артиллерию. Да они в значительной мере вообще обеспечивали наш фронтовой транспорт.

Выпуск специальных сталей, необходимых для самых различных нужд войны, был также связан с рядом американских поставок. То есть развитие военной промышленности, которое осуществлялось в ходе войны, и переход ее на военные рельсы были связаны не только с нашими собственными военными ресурсами, имевшимися к началу войны, но и с этими поставками».

Хрущев в своих воспоминаниях приводит слова Сталина о ленд-лизе, свидетельствующие о том, что вождь хорошо знал — без «американского садового шланга» противостоять гитлеровской Германии, располагавшей ресурсами всей оккупированной Европы, будет невозможно. Хрущев: «Я уже говорил об этом и еще раз напомню: ленд-лиз — это экономическая помощь, кредит натурой, который мы получали во время войны от США и Англии. Экономическая помощь была очень большая. Сталин неоднократно говорил, что без ленд-лиза мы не смогли бы выиграть войну, и я с ним согласен».

«Что выиграла фашистская Германия?»

Несомненно, что большевистская Россия не смогла бы получить ленд-лиз, если бы не стала жертвой гитлеровской агрессии.

Несомненно, что большевистская Россия не смогла бы получить ленд-лиз, если бы не вела справедливую Отечественную войну против захватчиков. Еще совсем недавно, в марте 1941 г. изоляционисты требовали внести в Билль о ленд-лизе поправку, исключающую предоставление помощи России «в любом случае и при любых обстоятельствах». И только стараниями президента Рузвельта эта поправка не была принята. Недаром слова «грабительское нападение», «жертва агрессии», «оборонительная борьба» постоянно повторялись в речах президента Рузвельта и в документах его правительства.

ИЗ НОТЫ ПРАВИТЕЛЬСТВА США

Об экономическом содействии Советскому Союзу

2 августа 1941

Правительство Соединенных Штатов решило оказать всё осуществимое экономическое содействие с целью укрепления Советского Союза в его борьбе против вооруженной агрессии…

Это решение продиктовано убеждением Правительства Соединенных Штатов, что укрепление вооруженного сопротивления Советского Союза грабительскому нападению агрессора, угрожающего безопасности и независимости не только Советского Союза, но и всех других народов, соответствует интересам обороны Соединенных Штатов.

ИЗ ПИСЬМА Ф. РУЗВЕЛЬТА СОВЕТСКОМУ ПРАВИТЕЛЬСТВУ

От 9 июля 1941 г.

Американский народ ненавидит вооруженную агрессию. Американцы связаны тесными узами исторической дружбы с русским народом. Поэтому естественно, что они с симпатией и восхищением наблюдают за титанической оборонительной борьбой, которую ведет сейчас русский народ.

Но то, что на самом деле произошло трагическим утром 22 июня 1941 г., и как случилось, что Советский Союз, подвергшись «внезапному» нападению гитлеровцев, стал «жертвой агрессии», лучше всего объяснил сам Сталин. И если вчитаться в слова вождя, обращенные к советскому народу 3 июля 1941 г., то станет понятно, что нападение гитлеровцев никак не могло быть «внезапным», поскольку германские дивизии, явно нацеленные на Россию, не один день стояли наготове на границе и только ждали приказа о нападении на Советский Союз.

И станет понятным, что выиграла Россия от этого, якобы, «внезапного» нападения. Станет понятным, что выиграла Россия, став «жертвой агрессии», и что «проиграла» Германия, представ перед всем миром «агрессором».

ИЗ ОБРАЩЕНИЯ СТАЛИНА К СОВЕТСКОМУ НАРОДУ

3 июля 1941

«…война фашистской Германии против СССР началась при выгодных условиях для немецких войск и невыгодных для советских войск.

Дело в том, что войска Германии как страны, ведущей войну, были уже целиком отмобилизованы, и 170 дивизий, брошенных Германией против СССР и придвинутых к границам СССР, находились в состоянии полной готовности, ожидая лишь сигнала для выступления, тогда как советским войскам нужно было еще отмобилизоваться и придвинуться к границам. Немалое значение имело здесь и то обстоятельство, что фашистская Германия неожиданно и вероломно нарушила Пакт о ненападении, заключенный в 1939 г. между нею и СССР, не считаясь с тем, что она будет признана всем миром стороной нападающей.

Понятно, что наша миролюбивая страна, не желая брать на себя инициативу нарушения пакта, не могла стать на путь вероломства… Что выиграла и что проиграла фашистская Германия, вероломно разорвав Пакт и совершив нападение на СССР?

Она добилась этим некоторого выигрышного положения для своих войск в течение короткого срока, но она проиграла политически, разоблачив себя в глазах всего мира как кровавого агрессора. Не может быть сомнения, что этот непродолжительный военный выигрыш для Германии является лишь эпизодом, а громадный политический выигрыш для СССР является серьезным длительным фактором, на основе которого должны развернуться решительные военные успехи Красной армии в войне с фашистской Германией… В этой освободительной войне мы не будем одинокими. В этой великой войне мы будем иметь верных союзников в лице народов Европы и Америки, в том числе в лице германского народа, порабощенного гитлеровскими заправилами. Наша война за свободу нашего Отечества сольется с борьбой народов Европы и Америки за их независимость, за демократические свободы. Это будет единый фронт народов, стоящих за свободу против порабощения и угрозы порабощения со стороны фашистских армий Гитлера…».

Вывод Сталина однозначен: главное — это политический выигрыш — политическая победа!Главное — это поддержка народов всего мира, главное — это союзники!Именно это — главное — должно обеспечить России военный выигрышвоенную победу в войне.

Но все это «главное» Сталин достиг страшной ценой — ценой срежиссированного «внезапного» нападения. Константин Симонов считает, что именно Сталину принадлежит ведущая роль в усугублении «внезапности» нападения и связанных с ним первых трагических поражений советских войск: «…Однако если говорить о внезапности и о масштабах связанных с нею первых поражений, то, как раз здесь, все с самого низуначиная с донесений разведчиков и докладов пограничников, через сводки и сообщения округов, через доклады наркомата обороны и Генерального штаба, все в конечном итоге сходится персонально к Сталину и упирается в него, в его твердую уверенность, что именно ему иименно такими мерами, какие он считает нужными, удастся предотвратить надвигающееся на страну бедствие.

И в обратном порядке: именно от него — через наркомат обороны, через Генеральный штаб, через штабы округов и до самого низу — идет весь тот нажим, все то административное и моральное давление, которое в итоге сделало войну куда более внезапной, чем она могла бы быть при других обстоятельствах».

В этом весь Сталин

Вопреки расхожему мнению, о состоянии Тирана, катастрофа, произошедшая на границе, не могла испугать Сталина, и уж, конечно, не могла привести его «в шоковое состояние». Пограничные войска НКВД, принявшие на себя удар германской армии и почти полностью уничтоженные, составляли, согласно расчетам Генштаба… «всего» 3 % от общего числа в 3 805 461 человека, составляющих запланированные «Предполагаемые потери» на первый год войны. Гибель этих 100 000 солдат и командиров «не имела значения», так как, по самым скромным оценкам, необъятная Россия в те дни могла поставить «под ружье» как минимум 35 000 000 человек.

Но это с точки зрения бездушной статистики. А с точки зрения морали? А с точки зрения человечности? Ведь там, на границе стояла фактически обреченная на смерть, горстка людей, горстка героев!

Беспредельная жестокость Сталина давно известна. Его никогда не смущала не только гибель солдат, не только гибель миллионов невинных, не только убийство соратников, друзей и родных, его никогда не смущало даже убийство малых детей. Так, подпись Сталина стоит под приказом, требующим расстреливать «невольных врагов», используемых нацистами в роли так называемых делегатов.

«Делегатами» в те дни называли советских граждан, которых осенью 1941 г. под Ленинградом нацисты заставляли переходить линию фронта и уговаривать защитников города капитулировать. В этом своем приказе Сталин называет этих несчастных людей «врагами» и не только требует «бить и косить врагов, кто бы они ни были», но и грозит уничтожить тех, кто будет отказываться «бить икосить»: «Война неумолима! Бейте во всю по немцам и по их делегатам, кто бы они ни были, косите врагов, все равно являются ли они вольными или невольными врагами…»

Бейте стариков и старух! Косите детей! В этом весь Сталин.

Так могла ли иметь значение для него жизнь 100 000 бойцов пограничных войск НКВД? Что для него горящие заставы? Что для него жены и дети командиров, ставшие первыми жертвами «внезапного» нападения? Что для него гражданское население, погибшее в результате первого бомбового удара люфтваффе по ярко освещенным городам Прибалтики, Белоруссии, Украины? Что для Тирана хаос, смятение, ужас и смерть людей?

Цена политической победы была чудовищной, но, с точки зрения Сталина, она стоила этой цены!

«Дядюшка Джо»

Несмотря на провал ответного удара, кровавый сталинский «Сценарий» сработал. Россия сбросила с себя клеймо агрессора и приобрела сочувствие и поддержку всех коммунистических партий мира, всех народов мира. А сам Сталин из «разбойника», «агрессора» и «друга Гитлера» превратился в «Дядюшку Джо» и стал полноправным членом «Большой Тройки».

Россия приобрела могущественных союзников — Великобританию и Соединенные Штаты Америки. Теперь гитлеровской Германии противостоит объединенный громадный экономический и военный потенциал трех могущественных государств, и можно уже не сомневаться на чьей стороне будет победа.

Уинстон Черчилль: «Силы Британской империи, Советского Союза, а теперь и Соединенных Штатов, неразрывно связанных между собой, на мой взгляд, превосходили силы их противников вдвое или даже втрое. Объединившись, мы могли победить кого угодно во всем мире. Нам предстояли еще многие катастрофы, неизмеримые потери и несчастья, но в том, как закончится эта война, сомневаться уже не приходилось».

Эта война закончилась победой. В этой войне погибли в боях и были уничтожены нацистскими варварами более 35 000 000 советских людей!