Военные действия на Амуре
Военные действия на Амуре
В мае—июне 1900 года военно-политическая обстановка в Приамурье обострилась до предела. Китайская сторона усиливала свои пикеты вдоль реки, укрепляла оборону населенных пунктов. Китайское население, проживавшее на территории России, в массовом порядке отзывалось за Амур. Российская сторона готовилась к войне.
12 июня началась мобилизация местного населения.
26 июня последовало Высочайшее повеление о вступлении русских войск в Маньчжурию. 29 июня первый отряд под командованием генерал-майора Сахарова в составе четырех батальонов, трех сотен, 26 орудий и команды саперов уже двинулся из Хабаровска и Благовещенска вверх и вниз по Амуру и далее вверх по Сунгари{315}.
Благовещенск начал подготовку к обороне 1 июля. На заседании городской Думы было принято решение создать 6 участков обороны и сформировать городское ополчение в количестве 1000 человек. Но никаких конкретных шагов к организации обороны вплоть до 1 июля предпринято не было{316}.
Военный конфликт на Амуре начался 1 июля 1900 года. В этот день российский пароход «Михаил» с пятью баржами, груженными артиллерийским имуществом, шел из Благовещенска в Харбин и был встречен ружейным огнем в районе Айгуня. Китайцы сигналами приказали прекратить движение по реке.
На пароходе в качестве охраны находилось всего 10 солдат во главе со штабс-капитаном Кривцовым.
Прибывшие на борт российского судна три китайских офицера заявили, что из Пекина получен приказ, запрещающий плавание по Амуру. Для объяснений айгуньский амбань потребовал к себе капитана и офицера с корабля-«нарушителя». На переговоры с китайскими властями пошел сам Кривцов с одним из своих солдат. После встречи с амбанем они были направлены под конвоем в сторону Благовещенска берегом реки. По пути русские военнослужащие были «связаны, подверглись разным оскорблениям, насилиям и угрозам быть убитыми».
Через три часа — к 13.00 по местному времени — к району конфликта подошел пароход «Селенга», на борту которого находился пограничный комиссар Амурской области подполковник Колыымидт со взводом казаков Амурского казачьего полка.
Оценив обстановку, подполковник Колыимидт приказал капитанам обоих судов продолжать плавание. Китайцы открыли огонь из ружей и артиллерийских орудий, пытаясь остановить «нарушителей». В ответ казаки с «Селенги» начали обстреливать китайские береговые сооружения. Объединенный отряд вернулся в Благовещенск, понеся потери: семь человек, включая самого Кольшмидта, были ранены. Серьезный ущерб был нанесен пароходам и грузам.
В тот же вечер военный губернатор Амурской области генерал-лейтенант К.Н. Грибский снарядил отряд в составе двух рот пехоты от 2-го Восточно-Сибирского линейного батальона, трех взводов артиллерии (6 орудий) 2-й батареи 2-й Восточно-Сибирской артиллерийской бригады и сотни казаков Амурского казачьего полка для того, чтобы «очистить свободный путь нашим пароходам по Амуру мимо Айгуня»{317}. Отряд был отправлен по левому берегу Амура к Айгуню, находившемуся всего в 37 км от Хабаровска.
Вместе с сухопутным отрядом в экспедицию были отправлены и оба парохода — «Селенга» с двумя орудиями на борту и «Михаил». Их задача заключалась в содействии сухопутному отряду, прежде всего при необходимости организации переправы на правый (китайский) берег реки. На борту «Селенги» в качестве командира экспедиции находился сам генерал К.Н. Грибский.
2 июля, когда русский отряд спустился по реке ниже пограничного поста № 1, с китайской стороны был открыт сильный огонь из ружей и артиллерийских орудий. По оценкам генерала К. Грибского, на правом берегу Амура китайцы соорудили целую полосу укреплений и огневых сооружений общей длиной около 12 км, в которых сосредоточили большое количество войск с 40 орудиями. К вечеру 2 июля огневой бой с китайцами был прекращен в связи с тем, что русский отряд услышал артиллерийскую канонаду, раздававшуюся со стороны Благовещенска, и вынужден был немедленно вернуться в город. Русские потери составили 2 матроса убитыми и 6 ранеными; оба парохода были сильно повреждены.
В воскресенье 2 июля 1900 года в 18.35 с правого берега со стороны Сахаляна по Благовещенску был открыт сильный беспорядочный ружейный и артиллерийский огонь. По оценкам, в тот момент на китайской стороне находилось около 2 тысяч пехоты и 8 орудий.
В самом городе Благовещенске 2 июля находились две роты 2-го Восточно-Сибирского линейного батальона, местная команда, два легких орудия, сотня казаков и запасные нижние чины, вооруженные топорами. Начальником гарнизона был оставлен полковник Волковинский.
Китайский обстрел продолжался почти три часа, вызвав в городе панику и беспорядки. Часть местных жителей стала покидать город, другие, вооружившись чем попало, бросились на берег реки для отпора возможной переправе китайцев. В городе произошли столкновения с местными китайцами, принятыми за переправившегося врага. Толпа из 3 тысяч горожан окружила оружейный склад, требуя немедленной выдачи оружия. На руки горожанам было роздано без всякого учета 546 ружей{318}.
Когда паника немного улеглась, оказалось, что ущерб от китайской акции оказался не слишком серьезным. Повреждения городских зданий и сооружений оказались «незначительными». Однако в результате китайского нападения было убито 3 и ранено 6 человек. В то же время русский ответный огонь разрушил и поджег в китайском Сахаляне «казарму и много жилых фанз»{319}.
На следующий день китайский обстрел вновь повторился и продолжался до 20.00. Русская сторона потеряла ранеными 2 человек.
3 июля в город вернулся отряд генерала К. Грибского. С учетом всех подразделений, общая численность русских войск в Благовещенске составила 1300 человек пехоты, 600 казаков и 8 орудий{320}. Для обороны подвергшегося нападению Благовещенска и для восстановления судоходства по Амуру из Хабаровска и из Забайкалья началось формирование и выдвижение подкреплений в составе 9 батальонов пехоты, 8 сотен казаков, 30 легких орудий, 2 мортир, 12 медных орудий{321}.
Обстановка на Амуре вызвала серьезную озабоченность у Военного министерства. А.Н. Куропаткин направил послание К.Н. Грибскому, в котором выразил свое крайнее неудовлетворение: «Надеюсь, что по сборе необходимых сил и средств вы проявите со всеми вверенными вам чинами огромную энергию к полному поражению китайцев. Этим вы изгладите тяжелое и невыгодное для вас впечатление, результат незнакомства вашего с тем, что происходит на другом берегу Амура против Благовещенска»{322}.
5 июля Военный министр послал короткую телеграмму-молнию Приамурскому губернатору генералу Н.И. Гродекову в Хабаровск:
«Незнакомство генерала Грибского с тем, что происходило у него на глазах против Благовещенска, производит недоумение и тяжелое впечатление»{323}.
Такие оценки неизбежно вызывали соответствующие шаги Амурского генерал-губернатора, который вынужден был своей энергией и жесткостью принимаемых мер реабилитировать себя в глазах Петербурга.
По донесению генерала К. Грибского, доложенному Всеподданнейшим докладом российскому императору, китайских войск на линии Айгунь — Благовещенск было около 18 тысяч человек с 45 орудиями. Из Цицикара выдвигалось подкрепление с 10 орудиями. Генерал К.Н. Грибский уже 3 июля доносил Военному министру свои принципиальные соображения: «Произведенное движение отряда по левому берегу Амура к Айгуню и бомбардировка Благовещенска показали, что нам приходится иметь дело с противником серьезным своею многочисленностью, массою выбрасываемых снарядов, что свидетельствует о больших огнестрельных запасах китайцев»{324}.
3 июля цзянцзюнь Хэйлунцзяна Шоу Шань телеграфировал Приамурскому генерал-губернатору Н.И. Гродекову в Хабаровск о том, что, в связи с переходом русскими войсками границ Маньчжурии, он приказал китайским войскам открывать огонь по ним. Это предупреждение последовало вслед за изданием 28 июня воззвания «К властям и населению Маньчжурской провинции Дайцинского государства от Приамурского генерал-губернатора и командующего войсками Приамурского военного округа», в котором говорилось о решении России ввести свои войска для защиты КВЖД.
Обстановка на Амуре становилась все более неуправляемой и опасной.
В ночь с 4 на 5 июля 1900 года китайский отряд с 18 орудиями переправился через Амур в Зазейский район, населенный в основном маньчжурами. Китайцы потеснили русские отряды и сожгли казарму поста № 1. Однако атака противника была отбита казаками. В этот район был послан небольшой отряд под командованием полковника Печенкина, командира Амурского конного казачьего полка. Пограничные посты № 1 и 2 еще накануне были усилены крестьянской дружиной численностью в 480 человек{325}.
6 июля левый берег Амура был очищен от противника. По приказу генерала К. Грибского вслед за этим и все маньчжурское население Зазейского района было в течение пяти суток выселено на правый берег Амура, а жилые дома китайцев сожжены крестьянскими дружинами.
В Благовещенске и всей Амурской области было введено военное положение.
С 6 июля русское военное командование начало организовывать и проводить ночные вылазки в расположение китайских войск с разведывательными и диверсионными целями. В ночь на 6 июля отряд под командованием подпоручика Юрковского численностью в 150 человек переправился через Амур, завязал бой в районе деревни Сахалян и сжег несколько китайских фанз. Китайцы были ошеломлены дерзостью русских и понесли большие потери. В ночной схватке погибли командир отряда и один солдат.
Подобные акции предпринимались русским командованием и в последующие ночи. Так, 13 июля от Верхне-Благовещенска вверх и вниз по реке были посланы два казачьих разъезда. В донесении по итогам казачьей вылазки говорилось: «Сотник Резунов внезапно напал на китайский пикет, изрубил, поджег деревню. Потерь нет»{326}.
В ночь на 17 июля отряд казаков численностью 60 человек с тремя офицерами под командованием Генерального штаба капитана Запольского скрытно переправился на китайскую сторону реки. В бою погиб сотник Резунов, и один казак был ранен. Потери китайцев составили 20 человек убитыми. Русский отряд захватил 2 орудия и вернулся утром в город{327}.
Вылазки против китайцев не были ограничены окрестностями Благовещенска. К.Н. Грибский издал приказ, в котором призвал казаков «снять» все китайские пограничные караулы. Большинство постов было уничтожено станичниками, но некоторые разбиты совместными действиями казаков и проходивших войск. В течение нескольких дней русские стали хозяевами положения на Амуре, опасность вторжения неприятельских сил была устранена{328}.
Военные действия, начавшиеся между русскими и китайцами на Амуре, спровоцировали резкое ухудшение и так достаточно натянутых отношений местного русского населения к китайцам, проживавшим и работавшим на российской территории. Насилия над китайцами, отмечавшиеся уже с середины июня, после 2 июля стали массовыми. Военный губернатор Амурской области К.Н. Грибский, учтя «массу просьб избавить город от проживающих в нем китайцев, якобы злоумышлявших поджечь город», приказал собрать и отправить за Амур всех китайцев. Полицейскими, к которым присоединились мобилизованные горожане, был прочесан город. Всех китайцев собрали в полицейские участки, к тем, кто сопротивлялся, применили силу. Некоторые китайцы, опасаясь погромов, сами искали спасения в полиции. Горожане вполне обоснованно опасались присутствия большого количества китайских подданных в Благовещенске в такой критический момент.
Общее количество оставшихся в Благовещенске китайцев неизвестно. В официальном докладе К.Н. Грибский говорил о 2800 человек, а в письме Приамурскому губернатору речь шла о 4—5 тысячах{329}.
В официальном обзоре русского военного ведомства, посвященном анализу военных действий в Китае, подробно описана акция по выселению китайского населения из Благовещенска:
«Недостаток войск и оружия и появившиеся в городе прокламации «Большого Кулака» о том, что будто бы в ночь на 4 июля назначены, при содействии находившихся в городе китайцев, общая высадка маньчжур и грабеж города, усилили беспокойство горожан до высшей степени. При таких обстоятельствах местные власти пришли к сознанию необходимости выселения китайцев на противоположный берег Амура. В этом смысле и даны были инструкции полиции генерал-лейтенантом Грибским (без указания подробностей), причем самую переправу он приказал совершить у поселка Верхне-Благовещенского, в 7 верстах от города. Общее число китайцев, подлежащих выселению, предполагалось в 800 человек; в действительности же их оказалось несколько тысяч.
Первая партия китайцев была отправлена полицмейстером Благовещенска титулярным советником Батаревичем 4 июля, о чем предварительно было сообщено председателю Амурского войскового управления полковнику Карпен-ко-Волковинскому. Последний отдал приказание подъесаулу Плотникову отправиться в поселок для наблюдения за порядком при переправе, а поселковому атаману приказал наблюсти, чтобы «ни один китаец не оставался на нашей стороне», и переправлять их вплавь. Впоследствии привлеченный к следствию по этому делу полковник Волковинский оправдывался тем, что перевозочных средств было мало, да и тех нельзя было дать из опасения, чтобы ими не воспользовался неприятель.
Первая партия переправляемых китайцев состояла из нескольких тысяч (от 3 до 6) человек всякого пола и возраста. Никакого сопротивления они не оказали и шли под конвоем 80 человек новобранцев, вооруженных за отсутствием ружей топорами, трех конвоиров и двух казаков, а также толпы добровольцев из местных жителей, из которых некоторые имели ружья. Во время пути некоторые китайцы подверглись ограблению, а иные были убиты, главным образом те, которые отставали или совсем не могли следовать за партией. Самая переправа совершалась таким образом: в наиболее узкой части реки за поселком, где глубокое место (свыше сажени глубины) простиралось в ширину почти на 50 сажень, китайцев загоняли в воду и приказывали плыть. Те, которые поплыли, стали тонуть; другие же, видя это, приостановились и не хотели идти вперед. Тогда их стали подгонять нагайками, а затем в них стали стрелять из ружей, рубить шашками и топорами; в стрельбе в китайцев принял участие и казачий разъезд. По предположению некоторых допрошенных впоследствии участников, переправилось на другой берег Амура из первой партии всего несколько десятков, а по другим — несколько сотен китайцев.
Того же 4 июля была отправлена вторая партия китайцев численностью до 24 человек, которая тоже почти вся погибла при переправе. 6 и 8 июля были высланы еще две партии китайцев — в 170 и в 66 человек; из первой переправилось человек двадцать, а из второй большая часть доплыла до противоположного берега Амура. Вслед за тем в станице Поярковской местными жителями было уничтожено 85 китайцев»{330}.
Все лица, виновные в Благовещенской трагедии, фактически не понесли за свои преступления никакой ответственности. В 1902 году после расследования, проведенного по представлению Военного министра, военный губернатор и командующий войсками области генерал-лейтенант Грибский был снят с должности и прикомандирован на год в распоряжение начальника Главного штаба. Председатель Амурского войскового управления полковник Карпенко-Волковинский был «уволен без прошения от службы и подвергнут аресту на гауптвахте в течение трех месяцев ». Со своих должностей были сняты некоторые другие должностные лица. Все нижние чины были освобождены от ответственности.
Трагические события в Благовещенске описал один из очевидцев той эпохи И. Коростовец: «…События в Благовещенске — потопление в Амуре нескольких тысяч китайцев, вызванное обстрелом города с китайского берега реки. Эта жестокая мера, принятая губернатором генералом Грибским, не могла, конечно, содействовать примирительной и дружественной политике, которую у нас проводили, к сожалению, только на словах.
Это трагическое происшествие произошло при следующих обстоятельствах. Как мы видели, боксерский мятеж застал русских в Маньчжурии совершенно неподготовленными. Имевшийся в Благовещенске гарнизон был почти целиком отправлен на помощь Харбину, и город остался без защиты. Между тем на население в 30 000 там имелось около пяти тысяч китайцев-рабочих, слуг и мелких ремесленников. Неизвестность относительно событий в Китае и преувеличенность слухов об успехах мятежа вскоре создали напряженную атмосферу, вызвав предположение, что местные китайцы замышляют вероломное нападение при соучастии жителей городов Сахаляна и Айгуня на другом берегу Амура. Так как для подобной переправы не оказалось ни лодок, ни плотов, то китайцев, всех без разбора, просто пригнали к реке и заставили перебираться вплавь. Экзекуция эта была поручена полиции. Большая часть их, конечно, погибла, и лишь несколько десятков добралось до правого берега. Жертвы потопления были предварительно ограблены. Вслед за тем отряд добровольцев перебрался на ту сторону реки и сжег Сахалян»{331}.
Вслед за трагедией в Благовещенске начались массовые избиения, грабежи и убийства китайского населения по всей Амурской области. Антикитайские настроения достигли в русском обществе своего апогея и граничили с паникой. Страх перед китайским вторжением был всеобъемлющ и вызывал дикие бесчинства по отношению даже к женщинам и детям.
Расправы над китайцами в Благовещенске и его окрестностях стали достоянием широкой российской общественности и заставили власти отреагировать на них. В связи с этим генерал К. Грибский издал специальное постановление: «До сведения моего дошло, что некоторые жители города Благовещенска, а также лица из крестьянского и казачьего населения вверенной мне области допускают различного рода насильственные действия против живущих на нашей территории мирных маньчжур и китайцев. Нападение на безоружного и беззащитного врага не в характере русского человека…»
«В устранение дальнейших каких-либо посягательств на личность и имущество проживающих у нас мирных китайцев, а также в видах предупреждения заразных болезней от разлагающихся по берегам Амура трупов убитых китайцев, плывущих в значительном числе по реке…», генерал Грибский объявил, что виновные в преступлениях будут предаваться суду и «подвергаться наказаниям по всей строгости законов военного времени». Русские военные власти обязали все население области вылавливать трупы и закапывать их или сжигать{332}.
Опасное развитие военно-политической обстановки в Приамурье вызвало тревогу у центральных властей в Петербурге. Ситуация внесла коррективы в планы военных действий. Необходимо было оперативно усилить группировку русских войск в Благовещенске и довести ее до такого уровня, который позволил бы решить проблему активными наступательными действиями против китайских войск.
Уже 5 толя в Хабаровске был сформирован и отправлен речным путем первый отряд под командованием полковника Сервианова. В него вошли два батальона 14-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, 10-й батальон пограничной стражи, сотня амурских казаков, 4-я батарея Восточно-Сибирской артиллерийской бригады (8 орудий и 2 мортиры). Экспедиция полковника Сервианова заняла почти две недели. В пути отряду неоднократно приходилось вести огневой бой с китайскими береговыми укреплениями и высаживаться для боя на суше. Китайцы несли серьезные потери убитыми, ранеными и пленными. В бою у населенного пункта Радде, в частности, приняли участие две роты отряда Сервианова, которые подорвали три пороховых погреба, уничтожив 300 китайцев{333}.
19 июля отряд полковника Сервианова прибыл в Благовещенск.
Еще два отряда формировались в Сретенске под командой полковника Шверина и генерал-майора П.К. Ренненкампфа. Их общие силы составляли 5 батальонов пехоты, 2 сотни казаков и 18 орудий. Отряд Шверина выступил поэтапно по рекам Шилке и Амуру 8—10 июля. Вечером 19 июля он был уже в Благовещенске.
Отряд Ренненкампфа выступил из Сретенска двумя эшелонами 11 и 13 июля. Отряд прибыл в Благовещенск 20— 21 июля, очистив от противника правый берег Амура.
К этому времени силы русского гарнизона Благовещенска достигали 10 батальонов пехоты, 11 сотен казаков, 52 орудия. Для организации и проведения операции против китайцев на Амуре в распоряжение К.Н. Грибского были отправлены генералы Александров и Д.И. Суботич{334}. 15 июля они прибыли в Благовещенск.
В соответствии с разработанным русским командованием планом 20 июля в 1.00 ночи должна была начаться переправа через Амур первого эшелона русских войск в составе 15 рот, сотни казаков и 16 орудий под командованием генерал-майора Суботича. Затем переправу должен был начать второй эшелон в составе 11 рот, сотни казаков и 8 орудий под командованием генерала Александрова.
Переправа русских отрядов через Амур прошла успешно. В 3.00 ночи 20 июля пехота и казаки были переправлены на правый берег Амура, где вошли в боевое соприкосновение с китайским гарнизоном Сахаляна. Противник понес значительные потери и сдал Сахалян вместе с оружейными складами. Одновременно артиллерия русских вела сильный огонь по Айгуню.
Решающий бой за Айгунь произошел 21 июля на сильно укрепленных китайцами высотах у деревни Колушань. В этом бою отличились казаки. Три сотни Амурского и одна сотня Нерчинского казачьих полков под командованием полковника Печенкина неоднократно атаковали укрепленные позиции китайцев, «встречаемые в упор сильным ружейным и артиллерийским огнем». Казаками взято два стальных дальнобойных орудия с передками, лошадьми, снарядами, а также множество значков и два знамени с надписями: «Народ Большого Кулака» и «Помогаем Цину уничтожить европейцев»{335}.
В результате упорного боя высоты были взяты, потери русских убитыми составили 6 человек: сотник Амурского полка Волков, 4 казака и один стрелок. 10 казаков и 14 рядовых стрелков были ранены. Китайцы потеряли убитыми более 200 человек{336}.
22 июля начался решающий штурм Айгуня. Бои длились с 14.00 до 21.00. Китайцы были выбиты с четырех сильно укрепленных выдвинутых позиций и начали отступление в Цицикар и сам Айгунь, где укрылись в городских зданиях и постройках. После жестокого боя Айгунь был очищен, противник бежал. Российские войска потеряли 9 человек ранеными. Китайцы в плен не сдавались, многие боролись до последнего и, будучи в окружении, взрывали себя на пороховых погребах или сгорали в фанзах{337}.
Основным силам китайцев удалось отойти на юг на Цицикар, несмотря на попытки русского отряда под командованием полковника Сервианова и конным сотням Ренненкампфа перекрыть все дороги. Другая группа китайцев отошла по берегу Амура и преследовалась отрядом полковника Врублевского.
Преследование противника продолжалось в течение вечера 23 и весь день 24 июля. Силы противника оценивались русским командованием в количестве 3 тысяч пехоты, четырех сотен конницы и 12 орудий. Ренненкампф вернулся в Айгунь в ночь с 24 на 25 июля с боевыми трофеями — двумя пулеметами и девятью знаменами{338}.
23 июля Военный министр направил телеграмму в адрес генерала Н.И. Гродекова в Хабаровск за № 3036, в которой коротко и ясно говорилось: «Государь Император высказал мнение, что Айгунь должен быть снесен»{339}. В ответном донесении 24 июля Н. Гродеков заверил Военного министра:
«Айгунь будет снесен; на правом берегу приказал возвести укрепления и строиться по-зимнему. Отныне зазей-ским маньчжурам нет места на российской территории — освободившиеся земли получат русские переселенцы теперь же»{340}.
25 июля в Благовещенск во главе русских войск с триумфом вернулся генерал-лейтенант К.Н. Грибский. На Соборной площади был отслужен торжественный молебен и розданы награды. В честь избавления города от опасности 20 июля стало праздничным днем в Благовещенске{341}.
31 июля генерал-лейтенант К.Н. Грибский донес в Петербург Военному министру основные сведения о трофеях и потерях противника. Эти сведения были доложены 3 августа российскому императору. В донесении генерала К. Грибского, в частности, отмечалось: «Зарыто и сожжено по 29 июля до 700 трупов. Сахалян и Айгунь сожжены дотла. Остались в Айгуне стены инпаня и каменный пороховой погреб, которые будут приспособлены для наших целей»{342}.
Успешные действия русских войск под Айгунем сопровождались победами над китайцами в других районах Северной Маньчжурии. К концу июля 1900 года все Приамурье фактически было очищено от китайцев. Войска противника были или разбиты, или отошли в глубь страны, а население в большинстве своем бежало из родных мест. Часть разбитых китайских отрядов, бежавших в тайгу, объединилась с местными хунхузами и совершала нападения на русские населенные пункты и гарнизоны. Для борьбы с ними использовалось местное население, прежде всего казаки.
10 июля начальник штаба Приамурского военного округа генерал-майор Селиванов донес начальнику Главного штаба в Петербург: «Пограничное казачье население снабжено оружием в достаточной степени. Последняя партия винтовок Бердана в числе 3 тысяч, из коих 2 тысячи предназначены для крестьянского и инородческого населения Амурской области, 1 тысяча для казачьего и 300 тысяч патронов отправлены 5 июля под прикрытием в Балговещенск. Гражданскому населению Приморской области отпущено 1255 винтовок. О дальнейшей потребности запрошен военный губернатор области. В Хабаровском и Никольском артиллерийских складах имеется запас до 6 тысяч винтовок Бердана»{343}.
Приказом военного губернатора Амурской области от 28 июля казаки обязывались в свободное от работ время «переправляться через Амур в поисках китайских шаек».
4 августа в «Амурской газете» было опубликовано постановление генерала К. Грибского для населения Маньчжурии, в котором отмечалось:
«…месяц тому назад вы имели дерзость и безумие начать нападение на г. Благовещенск и жителей России, забыв, как страшно силен Великий Русский Государь землями, людьми и оружием. За это вы страшно наказаны. Город Айгунь и деревни по берегам Амура, которые смели напасть на русских, сожжены, войска ваши разбиты. Амур грязен от массы маньчжурских трупов. Никто из жителей Маньчжурии да не посмеет вернуться в деревни, на берегу Амура находившиеся…»{344}.
Укрепив свои позиции на Амуре, Приамурский губернатор Н.И. Гродеков развернул активную деятельность по закреплению занятых русскими войсками земель за Россией. 6 августа на имя Военного министра он посылает телеграмму с обоснованием необходимости присоединения к России части маньчжурских земель по правому берегу Амура. Он отмечал:
«…При сведении счетов совершающихся на Востоке событий будет поставлен вопрос о правом береге Амура. Обязываюсь теперь же заблаговременно донести, что для нас возможно решение этого вопроса только в одном смысле, именно в том, чтобы весь правый берег Амура был закреплен за нами. Обратная передача береговой полосы китайцам явится смертным приговором для нашего Амурского побережья. Китайцы очень скоро войдут в силу, будут в состоянии со своего даже берега разгромить Благовещенск и другие цветущие наши поселения на Амуре и сделают невозможным для нас всякое сообщение по этой реке. Потому считаю безусловно необходимым отодвинуть нашу Государственную границу с Китаем к югу, присоединив к нашим владениям часть Маньчжурии по правому берегу Аргуни и Амура и левому берегу Уссури»{345}.
Это и другие обращения военного руководства с мест не нашли поддержки в Петербурге. 14 августа 1900 года Военный министр поставил Н. Гродекова в известность: «Государь император в видах скорейшего восстановления дружеских соседских отношений к Китаю соизволил решить не присоединять какой-либо части Китая к русским владениям, а ограничиться принятием мер, необходимых для спокойного и прочного пользования железными дорогами, проводимыми нами через Маньчжурию, и для свободного плавания наших судов по Амуру»{346}.
Фраза о свободном плавании по Амуру была вписана лично рукой российского императора.
Вопрос о территориальном размежевании между Россией и Китаем был снят.
Обеспечив в военном отношении границу по Амуру, русское военное командование имело возможность сосредоточить основные усилия на ведении боевых действий в самой Маньчжурии.
Таким образом, военные действия между Россией и Китаем в бассейне Амура в июле 1900 года явились составной частью военной акции России в Маньчжурии летом 1900 года, которая, в свою очередь, согласовывалась с общей политикой восьми европейских держав и Японии в отношении Китая.
Прежде всего события на Амуре показали, что долго аккумулировавшиеся российско-китайские противоречия на границе достигли своего апогея и вылились в ожесточенные военные действия.
Военная сила России даже в этом отдаленном от центра регионе превосходила возможности Китая. Это преимущество достигалось не численностью воинских контингентов (в этом Китай превосходил Россию), а превосходством морального духа и обученностью личного состава, качеством и количеством техники и вооружения. Китай понес огромные потери, еще раз убедившись в своем полнейшем бессилии.
Россия давно стремилась быть полноправной и единственной хозяйкой на Амуре, и китайская политика фактически создавала удобные предлоги и условия для решения этой задачи.
Кроме того, военные действия в Приамурье показали, что отношения между местными органами власти и населением двух государств в приграничной зоне были далекими от гармонии. В них достаточно долго накапливались взаимное непонимание, недоверие, враждебность. Избиения мирного китайского населения в Благовещенске и Приамурье в целом наиболее ярко отразили недоверие русского населения к своим соседям и одновременно огромный страх перед ним.
Наконец, военный успех русских на Амуре и «усмирение» китайского населения насильственными методами не могли не оставить глубокий след в памяти китайских жителей Приамурья. Ответственность за военные действия несли в той или иной степени политические власти обеих империй, однако жестокости и насилия чинились на местах самими жителями и войсками. И это не могло не отразиться на дальнейших взаимоотношениях русского и китайского населения на Дальнем Востоке.