Воссоздание Черноморского флота

Воссоздание Черноморского флота

2 марта 1816 года A. C. Грейга назначили главным командиром Черноморского флота и портов и военным губернатором Николаева и Севастополя. В начале столетия флот не отвечал своему назначению, и когда было намечено в ходе русско-турецкой войны 1807–1812 годов высадить десант при Босфоре, не нашлось достаточно боеспособных кораблей. При И. И. де Траверсе (1802–1809) и H. A. Языкове (1809–1816) флот, как и другие морские силы, стал жертвой континентальных воззрений Александра I. Он не получал ни внимания, ни средств, какие требовались для его существования и развития. Положение усугубляло то, что во главе его стояли люди недостаточно инициативные. Первый биограф A. C. Грейга А. Асланбегов писал об этом периоде:

«Итак, деятельность портов умолкла, корабли гнили в гаванях, флот перестал плавать, и в то время, когда гром непрерывных побед сопровождал русскую армию от Москвы до Парижа… Черноморский флот был в полном и безмятежном усыплении. Застой этот продолжался и в последующие четыре года, и в это-то время апатии и бездействия прибыл в Николаев и вступил в командование Черноморским флотом и портами Алексей Самуилович Грейг».

Вице-адмирал начал с научной организации дела. Первоначально он создал при Черноморском адмиралтейском департаменте распорядительную часть, занимавшуюся перепиской, Артиллерийское управление, улучшил Депо карт, придав ему типографию и художников-граверов из числа моряков. Он ввел должности начальников отделений, усовершенствовал канцелярское дело и добился перевода архива Черноморского флота из столицы в Николаев, чем сократил переписку. В 1816 году флотоводец впервые в практике России создал штаб флота для организации подготовки и разработки планов его действия в военное время; первым начальником штаба стал В. И. Мелихов. Опираясь на организацию и подготовленных помощников, Грейг преобразовал все отрасли Черноморского флота.

В первую очередь главный командир обратил внимание на реконструкцию Николаевского адмиралтейства и усовершенствование проектирования. В письме от 23 сентября 1816 года вице-адмирал писал морскому министру о плохом сохранении леса, недостатке специалистов и денег. Не было ни одного парового судна, проекты боевых парусников оставляли желать лучшего, да и просто судов не хватало для обеспечения повседневной службы. В Севастополе кораблестроительную базу исчерпывали малые эллинги для постройки небольших судов. К 1816 году в Николаеве при устье Ингула остались только два ветхих эллинга, на которых несколько лет не строили суда. Кораблестроение переместилось в Херсон, расположенный в тридцати километрах от Днепровско-Бугского лимана. Однако выводить построенные корабли из Херсона через многочисленные мели было сложно и дорого. Из Николаева это было делать проще. Поддерживать одновременно судостроение и в Николаеве, и в Херсоне было накладно. Получив разрешение из столицы, главный командир в 1827 году начал и в 1829 году завершил перевод кораблестроения в Николаев, где сконцентрировал и руководство, и запасы материалов. К 1832 году здесь на пяти верфях было одиннадцать эллингов, из которых девять соорудили при Грейге. На верфях была введена механизация: паровая машина приводила в действие ножницы, прессы и другое оборудование, была оборудована и паровая лесопилка. В мастерских вместо дров использовали донецкий уголь. В адмиралтействе построили кузницу, парусную и шлюпочную мастерские.

Не был оставлен вниманием и Херсон, где в Спасском урочище с помощью средств помещика А. Перовского было заложено Спасское адмиралтейство, на котором с 1828 года по подряду строили корабли для Черноморского флота, в том числе линейные и фрегаты. В городе был основан литейный завод, отливавший необходимые вещи для флота; на Херсонском канатном заводе также применили паровую машину. В Богоявленске парусная фабрика давала парусину высшего качества.

С 1818 года Грейг ходатайствовал о постройке в Севастополе сухих доков для ремонта кораблей, чтобы избежать килевания; разрешение было получено в 1827 году, начались работы. Завершены они были уже при новом главном командире и потому получили наименование Лазаревского адмиралтейства. Завершения потребовали и такие проекты Грейга, как крытые эллинги в Николаевском адмиралтействе. Новое адмиралтейство было построено в Измаиле, на реке Репиде; там из леса, шедшего из Подолии, строили суда Дунайской флотилии.

Так как основным бичом кораблестроения являлся некачественный сырой лес, Грейг добился для этих нужд кораблестроения выделения участков в Подолии с хорошей древесиной. Качество поступавшего леса контролировали комиссии. Грейг проводил эксперименты по «засолению» деталей для их лучшей сохранности. Комиссии были созданы и для наблюдения за качеством постройки судов.

Особенно недоставало малых судов для крейсерской службы и обучения моряков, именно с их строительства и начал Грейг развитие флота. 29 июня 1817 года он рапортовал морскому министру: «Не менее того нужны и мелкие военные суда, яко то: бриги и тому подобные, которые при флоте необходимы, особливо в военное время». При Грейте было построено 36 шхун, бригов, люгеров, тендеров, катеров, яхт. Сослуживец Грейга писал позднее: «При адмирале Грейге число мелких судов было увеличено до значительной цифры: бриги, шхуны, бригантины, люгера, тендера и другие… и цель его — иметь больше мелких судов и притом различных наименований для полного и надежного ознакомления моряков с практической стороной дела — вполне была достигнута».

Кроме того, что малые суда требовались для посыльной и крейсерской службы, они давали возможность молодым офицерам пройти школу самостоятельного командования. Именно на таких судах начинали позднее многие выдающиеся представители лазаревской школы. Особенно они оказались важны, когда со временем потребовались постоянные крейсерства у берегов Кавказа. Кроме того, постройка многочисленных судов давала практику и корабелам, позволяла мастерам проявлять свое умение и искусство.

Вторым классом судов, к которым обратился Грейг в первую очередь, явились пароходы. Уже в 1820 году, через три года после постройки первого парового судна на Балтике, в Николаеве построили пароход «Везувий» для портовой службы. В 1825 году был спущен в Николаеве первый в России военный пароход «Метеор» с 14 пушками, в 1826 году — пароход «Молния». Пароходы в мирное время буксировали флашхоуты с грузами для кораблестроительных верфей Николаева и Херсона. В военное время им предстояло буксировать боевые корабли и осуществлять действия, невозможные для парусников. Всего при Грейге были построены 5 и куплены 2 парохода. Если учесть, как трудно было получать средства на паровое судостроение М. П. Лазареву, можно представить, какие трудности приходилось преодолевать Грейгу.

A. C. Грейг разработал проект канонерских лодок для Дунайской флотилии, вооруженных тремя орудиями. Сам он отмечал такие преимущества проекта, как втрое большая артиллерийская мощь (три 24-фунтовые пушки вместо одной 18-фунтовой), возможность принять 30 человек в трюм и провизию на 60 человек; «опускные» мачты позволяли грести против ветра и двигаться скрытно в камышах. Пробная лодка была построена и испытана в 1820 году, после чего началась серийная постройка. Грейг предложил также вариант канонерской лодки, вооруженной тремя 24-фунтовыми каронадами в носу и пушкой того же калибра на корме. О канонерках конструкции Грейга один из моряков вспоминал:

«Эти канонерские лодки не представляли с виду картинку, но имели хороший ход, сильную артиллерию и большие выгоды в боевом отношении по несложности рангоута: две мачты, из которых передняя имела уклон наперед и вместе служила бушпритом. Мачты эти снимались в случае боя, и в то же время парусность на рейках, называемая „латынью“, свертывалась и опускалась на концах за борт. Следовательно, путаницы от вооружения не могло быть и вместе с тем осколков от ядра сравнительно бывало менее».

Грейг предложил использовать для Дунайской флотилии малые суда — иолы. Всего при нем было построено 40 канонерских лодок и 49 иолов.

По мере восстановления верфей появилась возможность строить современные крупные боевые единицы: линейные корабли и фрегаты. Грейг задумывал их с усиленной артиллерией, добиваясь высокого качества, чтобы дорогие корабли могли служить эффективно и долго.

Ранее построенные на Черном море по французским чертежам корабли и фрегаты обладали низкой остойчивостью, которая приводила к валкости и сложности использования артиллерии нижней батарейной палубы при качке. Малая прочность конструкции приводила к течи, авариям, а то и гибели кораблей. Грейг предпочел более совершенные английские образцы. Как теоретик кораблестроения, он предложил использовать созданный Ф. Чапманом и развитый им самим и К. Кнорре «параболический» метод проектирования. На основе этого метода были построены многие черноморские суда различных классов.

В Николаеве был заложен первый на Черном море 120-пушечный корабль «Варшава», который послужил прототипом для последующей серии кораблей типа «Двенадцать апостолов». Корабль проектировал Грейг. Современники отмечали, что это было лучшее творение адмирала:

«Последний, выстроенный при адмирале Грейге корабль, был трехдечный — „Варшава“; он построен по чертежу 120-пуш. английского корабля „Нептун“, но не имел его недостатков, над устранением которых Грейг сам трудился. Он дал „Варшаве“ параболическую подводную часть и большое водоизмещение, отчего корабль отлично ходил, был остойчив при самых неблагоприятных на море погодах и мог носить сильную артиллерию. Этот образцовый корабль общим мнением черноморцев признавался верхом познаний Грейга в корабельной архитектуре. До корабля „Варшава“ хотя и строились с такою подводною частью в Черноморском флоте военные суда, но они были не тех размеров. Трехдечных же кораблей в то время с подобными обводами ни у нас, ни в других флотах не существовало».

«Варшаву» спустили 6 ноября 1833 года, через месяц после отъезда адмирала в Санкт-Петербург. Качествами корабля восхищался уже преемник Грейга, М. П. Лазарев, которому довелось заниматься его вооружением. Отмечая, что корабль не уступит английскому, Лазарев писал о хорошей его остойчивости, управляемости и скорости, достигавшей 8 узлов:

«„Варшава“ ходит лучше всех кораблей… и смотрит во всех отношениях кораблем царским, каких на Балтике никогда не видывали, да и в Англии тоже…»

Уже в 1816–1817 годах был построен фрегат «Флора», первое на Черном море судно с диагональными креплениями по системе Сеппингса, значительно повышавшими прочность корпуса. Эту систему использовали и на последующих черноморских кораблях.

В 1822 году в Херсоне был спущен первый в России 60-пушечный фрегат «Штандарт»; почти все последующие построенные при Грейге фрегаты были того же ранга. Всего их выстроили семь. При недостатке средств на постройку кораблей фрегаты могли заменить их в линии и одновременно служить для крейсерской службы. Кроме того, их можно было строить быстрее, чем корабли. Современник Грейга писал:

«60-пушечные фрегаты „Тенедос“, „Эривань“ и „Архипелаг“ одинаковых размерений и чертежа заложены были в 1828 г., а в 1829 г. состояли уже в линии кораблей Черноморского флота; по величине своей и силе артиллерии мало в чем могли уступать 74-пушечным кораблям, каковы были тогда „Иоанн Златоуст“, „Пармен“ и „Пимен“, и поэтому во время турецкой войны 1828 и 1829 гг. именовались 60-пушечными кораблями».

Кроме того, строили транспорты для перевозки войск. Уже 29 июня 1817 года вице-адмирал рапортовал морскому министру:

«Сверх того, находящиеся здесь транспортные суда пришли в весьма худое положение, да и тех крайне недостаточно для предстоящих в них потребностей, и необходимо нужно поспешить постройкою потребного оных количеств».

Грейг предложил строить небольшие транспортные суда прибрежного плавания (тьялкшипы и бомшипы), в которых ощущался недостаток.

В составе флота не было бомбардирских кораблей для обстрела крепостей. По предложению Грейга в 1824 году такой корабль «Опыт» был перестроен из транспорта. Так как эксперимент оказался удачным, то при подготовке к русско-турецкой войне были перестроены из транспортов в бомбардирские корабли «Успех», «Соперник» и «Подобный».

Под руководством Грейга впервые в России была спроектирована морская паровая землечерпательная машина для очистки фарватеров; первую построили в 1820–1821 годах, вторую — в 1832 году. Буксировали землечерпалку пароходом. Благодаря очистке ингульского и очаковского фарватеров можно было отказаться от проводки кораблей на камелях и отправлять корабли из Николаевского адмиралтейства с полным парусным вооружением своим ходом, так же как и возвращать обратно для ремонта.

Меры, принятые Грейгом, позволили резко увеличить численность кораблей и судов. За первые двенадцать лет его работы, до начала русско-турецкой войны 1828–1829 годов, было построено 11 линейных кораблей, 4 фрегата, 17 различных меньших военных судов, 2 лоц-лодки, 29 различных транспортов, 3 парохода, 31 канонерская лодка, 19 иолов, 2 плавучие землечерпательные машины, 8 понтонов и шеланов, 19 судов куплено. В постройке находились: 3 корабля, фрегат, бригантина, флашхоут и 3 иола. Именно эти корабли и суда послужили основой Черноморского флота и Дунайской флотилии в годы русско-турецкой войны 1828–1829 годов. Всего же за время управления Грейга одно Николаевское адмиралтейство выпустило 125 боевых судов (не считая портовых) — в шесть раз больше, чем за предшествующие двадцать три года существования адмиралтейства.

Грейг не только увеличивал численность флота, но и добивался качества постройки. Приняв управление, он отметил, что установленный пятнадцатилетний срок службы почти ни одно судно не выдерживает; большинство ветшает после шести лет, после десяти уже непригодно. В первую очередь, с 1817 года, главный командир ввел в практику систему набора по методу Р. Сеппингса; используемые диагональные связи — ридерсы сделали корпус более прочным и устойчивым к воздействию волн и качки. Он возобновил обшивку корпусов медными листами для защиты от размножившегося морского червя. 26 ноября 1827 года флагман приказом ввел правила определения размеров деталей набора для судов различных рангов. Использование металлических книц, поперечных переборок и других усовершенствований, предложенных Грейгом, позволило увеличить срок службы кораблей до тимберовки одиннадцать — тринадцать, а с тимберовкой — до семнадцати лет; уже упомянутый корабль «Варшава» до тимберовки прослужил пятнадцать лет.

В 1818 году Грейг распорядился заменить песчано-каменный балласт чугунным, что увеличило остойчивость судов и позволило установить на главной палубе более тяжелые 36-фунтовые орудия вместо 24-фунтовых. В 1821 году он издал приказ об унификации орудий в палубах по наибольшему калибру и унификации размеров пушечных портов, что упростило снабжение боеприпасами в бою и взаимозаменяемость орудий и станков. Для повышения боеспособности в свежий ветер и на ходу моряк поднял орудийные порты выше над водой.

22 марта 1824 года Грейг ввел правила вычисления размеров рангоута, а 4 февраля 1826-го — правила определения толщины такелажа в зависимости от ранга и размера судна. Для облегчения он заменил латунные блоки бакаутовыми, ввел правила расчета якорных цепей и веса якорей, определил численность команды на военных и транспортных судах.

В годы руководства Грейга в практику вошли якорные цепи вместо канатов, водоотливные помпы, иллюминаторы, сигнальные фонари, дневной и ночной телеграфы (первый изобретен A. C. Грейгом). Были усовершенствованы нактоузы для лучшего освещения компасов, кирпичные камбузные печи заменены железными, слюдяные фонари стеклянными; в каютах вместо сальных свечей ввели фонари, усовершенствовали крюйт-камеры и лазареты, использовали измерители дифферента, опреснительные установки, переговорные трубы и многое другое.

Любопытно отметить, что часть этих нововведений предлагал задолго до того С. К. Грейг, но о них на флоте благополучно забыли, и потребовались усилия его сына, чтобы сменить, наконец, разваливающиеся каменные камбузы и установить опреснительные установки и водоотливные помпы.

Для сохранения кораблей Грейг в мирное время предписал снимать часть носовых и кормовых орудий. Чугунный балласт позволил уменьшить сырость в трюмах и кубриках, загнивание корпуса. Были введены правила противопожарной безопасности при стоянке в портах, отменено раскачивающее суда килевание, применены громоотводы. Чтобы исключить пересыхание корпуса при стоянке у стенки порта, для более равномерного прогрева он ввел швартовку в разных местах акватории на мертвых якорях. На стоянках применяли переносные краны и ручные машины, позволявшие приподнимать мачты и просушивать шпоры и степсы. Посещая корабли, адмирал контролировал их сохранение.

Серьезное внимание Грейг обращал на главное оружие кораблей — артиллерию. Зная, что пушки Луганского завода часто разрывает, он заказывал орудия на Олонецком заводе. Моряк приказал хранить порох в латунных бочонках вместо деревянных, установил новую пробу пороха, спроектировал станки для каронад, единорогов и орудий гребных судов. На одну треть для экономии и сохранения стволов были уменьшены учебные заряды, фитильные запальники заменены замками (вновь видна аналогия с С. К. Грейгом). Грейг ввел лучшую отделку ядер и бомб для точности и безопасности стрельбы, упростил крепление пушек на корабле по-походному, заменил тростниковые запальные трубки более безопасными перьевыми.

Для кораблей свыше 100-пушечного ранга с толстыми бортами потребовалась разработка орудий с удлиненными стволами. Такие орудия были разработаны под руководством Грейга, соответствующее представление послано в столицу в 1827 году, и получено разрешение изготавливать длинные пушки; в 1830 году было решено изготавливать пушки по чертежам Грейга для всего флота.

Интересовавшийся с детства химией, Грейг в 1821 году изобрел новый зажигательный состав для брандскугелей, который дольше горел.

В 1825 году из 15 черноморских кораблей в строю было 10, тогда как на Балтике — всего 5, что свидетельствует о качестве кораблестроения и отношении к их сохранению. Не мудрено, что, когда вступивший на престол Николай I организовал под председательством адмирала Моллера Комитет для образования флота, его членом наряду с вице-адмиралами С. Л. Пустошкиным, Д. Н. Сенявиным, контр-адмиралом П. М. Рожновым, капитан-командорами Ф. Ф. Беллинсгаузеном, И. Ф. Крузенштерном и М. И. Ратмановым стал вице-адмирал Грейг. Благодаря усилиям выдающихся моряков, составивших комитет, Российский флот вошел в русско-турецкую войну боеспособным.

Увеличение числа плаваний для перевозки войск и грузов в разные пункты побережья потребовало организации навигационного обеспечения безопасного судоходства. Не существовало достоверных карт и лоций Черного и Азовского морей. Грейг реорганизовал Черноморское депо карт и создал гидрографическую службу во главе с Е.П. и М. П. Манганари — выдающимися гидрографами. Уже к 1828 году были сделаны аккуратные описи Днестровского, Днепровского лиманов, реки Буга, Крымского берега от Очакова до Керчи, части Керченского пролива, затем наступила очередь Азовского моря, устья Дуная и Румелийского побережья. Благодаря усилиям черноморских гидрографов в 1841 году появилась знаменитая карта Манганари, служившая многим поколениям моряков, в 1851 году — первая лоция Черного моря. Съемки братьев Манганари, особенно иностранных берегов, сделанные в 1828–1835 годах, сохранили значение и через столетие. В лоции 1937 года было написано: «Для остальных берегов Черного моря единственными картами являются карты атласа Манганари, съемки 1825–1835 гг.». Потребовалось создать практически заново навигационную обстановку. К 1828 году было построено несколько маяков: Инкерманские в Севастополе, плавучий у Кинбурнской косы, в Одессе и Еникале, на Тендровской косе, на мысах Тарханкут и Айтодор, Таклинский. В Бугском и Днепровско-Бугском лиманах по берегам были установлены навигационные знаки.

Для оперативного управления флотом в 1819–1820 годах были выработаны дневные (флажками) и ночные (фонарем) сигналы. Дневные флажные сигналы, разработанные на Черном море, были введены для всего флота. Чтобы главный командир мог руководить действиями флота из Николаева, Грейг в 1828 году предложил построить оптический телеграф от этого пункта до Севастополя; еще в 1826 году была сооружена линия до Очакова; в 1830 году началось ее продление до Севастополя и Херсона, а затем и до Измаила. Телеграф, разработанный Грейгом и построенный на Черном море, в то время был самым протяженным в России. При осаде Варны в 1828 году был применен полевой оптический телеграф для связи между флотом и войсками графа Воронцова. Буквенный телеграф, введенный Грейгом, оказался при осаде Варны удобным для передачи длинных многословных приказов с флота на берег.

Понимая важность обороны главной базы флота, Грейг добился постройки в 1821–1827 годах батарей с ядрокалильными печами на входных мысах Севастопольской бухты. Он разработал план оборонительных сооружений для защиты города с суши, однако средства не были выделены, и Севастополь пришлось укреплять в 1854 году уже после вторжения неприятеля в Крым.

Судьба города в результате осады союзных войск вполне объясняет, почему Грейг являлся твердым противником перевода всего управления и кораблестроения из Николаева в Крым. Благодаря его стойкости удалось сохранить после Крымской войны основные верфи, мастерские и систему администрации, без которых не было бы возможности восстановить флот.

Совершая регулярные плавания с эскадрами, Грейг готовил моряков. Главный командир лично экзаменовал офицеров, заставляя весь флот учиться, подготовил инструкцию для образования юношества. По его инициативе в Николаеве было расширено Штурманское и создано Артиллерийское училища. Неудачей завершились обращения 1823-го и 1826 годов в Петербург об открытии своего Морского кадетского корпуса; Грейгу удалось лишь добиться в столичном Морском корпусе десяти мест для детей черноморцев. В Николаеве и Севастополе были открыты училища для девочек и мальчиков. По настоянию адмирала в черноморских училищах была введена ланкастерская система обучения. Грейг нередко сам посещал учебные заведения, участвовал в экзаменах будущих офицеров. Он ввел порядок, по которому по каждой дисциплине экзаменовал специалист; ранее экзамены по всем предметам доверяли одному преподавателю. Для офицеров адмирал организовал в Николаеве курсы повышения квалификации; на них читали лекции по корабельной архитектуре, физике, механике, пневматике, гидростатике и гидродинамике. Желающие могли заниматься в Николаевской астрономической обсерватории. Грейг приобщал офицеров к занятиям метеорологией и астрономией, снабжал их необходимыми инструментами и поручал вести метеорологические журналы. Наиболее способных офицеров отправляли за границу и на российские предприятия для совершенствования в корабельной архитектуре и других делах.

По предложению лейтенанта В. И. Мелихова в 1824 году при поддержке Грейга была открыта Севастопольская морская библиотека. Библиотека и Кабинет древностей существовали при Депо карт в Николаеве.

С 1817 года каждую кампанию флот начал выходить в море для учебы. Сам Грейг ежегодно участвовал в этих плаваниях и проводил в море пять-шесть недель, добиваясь превращения массы кораблей в боевую силу. Экипажи учились маневрировать в составе эскадры и стрелять. Именно в эти годы получили мореходную и военную практику те моряки, что прославились позднее в боях с турецким флотом.

Приказы Грейга были образцовыми. Он наблюдал за маневрами судов, нередко прибывал на оплошавший корабль и требовал повторить не получившиеся эволюции.

Адмирал заботился об улучшении обмундирования и питания матросов, облегчении их жизни. Он приказал перевести морской госпиталь из Богоявленска в Николаев, чтобы не везти больных за 12 верст. В Севастополе бесплатно снабжали медикаментами детей и жен матросов. Получив разрешение использовать арестантов на строительных работах, Грейг освободил моряков для боевой учебы. Не имея возможности ликвидировать телесные наказания, он ограничил их определенным минимумом, запрещал употреблять наказания «без послабления» и требовал от судов не отступать от требований законов. Один из современников писал о нем:

«Враг кастовых различий, разъединяющих общество, он серьезно заботился о сближении сословий моряков, как верном ручательстве за успех дела… Судьба матроса была одна из лучших забот, сердечным интересом Грейга. Постоянно заботясь о материальном благосостоянии матроса, он охранял и святость его человеческих прав от произвола господ, привыкших часто прибегать к телесным увещеваниям. Для искоренения этих диких порывов, глубоко возмущавших его душу, он строго запретил жестокое обращение с матросами и вместе с тем постановил за обыкновенные проступки давать не более 25 линьков или розог, за важные — предавать суду. Постановление это он считал равно обязательным и для себя, и для подчиненных, т. е. командиров. В этом отношении, как во многих других, адмирала Грейга можно ставить в пример и образец по самому прогрессивному времени».

Адмирал, как и отец, считал повинными в нерадивом поведении матросов прежде всего офицеров, не проводивших достаточной воспитательной работы, считал, что лучше научить подчиненных, чем взыскивать с них, и предлагал меры для исправления положения: «Меры сии вообще состоят в напоминании начальникам команд о выполнении лежащих на них обязанностей в отношении подчиненных им, вместе с тем предоставлено полициям о всех тех чинах, кои обходами взяты будут, подавать краткие записки, арестованных же служителей наказывать по мере вины, и наконец в опубликовании в приказах по флоту те экипажи, в коих наиболее таковых преступлений замечено».

Современник адмирала H. Закревский позднее писал:

«Вникая в ограниченность средств, которые ассигновывало правительство на приведение и выполнение какого-нибудь предприятия, нельзя не сказать, что адмирал нисколько не отставал от времени, а напротив, тщательно следя за требованием его по всевозможным усовершенствованиям, от капитальных до мельчайших предметов, обращал внимание на существенно-полезное и, приводя в исполнение что-либо под личным своим руководством, многое сам совершенствовал, не придавая притом ничему педантического блеска сусальною позолотою и фальшивыми топазами. При этих началах, при этих предначертаниях и при таких помощниках-специалистах, какие созданы были адмиралом Грейгом для выполнения всего им предначертанного, легко уже было продолжать начатое и идти вперед, как по готовому и широко проложенному пути…»

Многочисленные нововведения пошли на пользу: когда в 1833 году Грейга перевели в столицу, он сдал флот М. П. Лазареву в гораздо лучшем состоянии, чем принимал. Благодаря его усилиям были реорганизованы проектирование и постройка судов различных классов, появились в строю первые пароходы. Подверглись улучшению морская артиллерия, администрация Черноморского адмиралтейского департамента, гидрографическая служба, связь и т. д. В практику кораблестроения вместо ручного труда внедряли механизацию, использовали научные способы конструирования. Регулярные плавания флота под командованием Грейга с 1817-го по 1827 год позволили готовить настоящих моряков. Только за первые двенадцать лет командования флотом Грейг провел 246 различных мероприятий по его совершенствованию. За успешное руководство флотом Грейг уже 17 января 1818 года был награжден орденом Святого Александра Невского, 13 сентября 1821 года за ревностную службу и особые труды — бриллиантовыми знаками к этому ордену, 15 февраля 1824 года получил монаршее благоволение за углубление Ингула, позволившее проводить корабли без камелей, 6 декабря 1827 года за отличную службу при управлении Черноморским флотом был награжден орденом Святого Владимира I степени. Николай I оценил организаторские способности Грейга. В конце 1825 года он получил права отдельного корпусного командира.

Все труды флотоводца сказались, когда на Черное море пришла война.