Упущенная победа

Упущенная победа

Еще 20 сентября 1789 года высочайший рескрипт предписал Нассау-Зигену готовить гребную флотилию к следующей кампании и возглавить ее действия. В частности, указ гласил:

«Упорство нашего неприятеля, короля шведскаго, продолжать войну, самым несправедливым образом подъятую, убеждает нас, вопреки миролюбию нашему, приступить к приуготовлениям на будущую кампанию, дабы, поставя себя в решительное пред ним преимущество, действиями сил наших, при помощи Божией, понудить врага нашего искать мира и тем прекратить пролитие крови и другие бедствия, с войной неразрывно сопряженные. В сем намерении предположили Мы флот наш галерный, которым вы в прошедшую кампанию начальствовали, составить сильнее прежняго, как в числе и роде судов, так и в образе вооружения, наипаче же по приобретенным практическим познаниям неприятельскаго ополчения».

На зимовку (кроме Петербурга и Кронштадта) от гребной флотилии были оставлены отряды капитана бригадирского ранга П. Б. Слизова во Фридрихсгаме и вице-адмирала Т. Г. Козлянинова в Выборге.

Предстояло переоборудовать суда, недостатки которых обнаружились в прошлом году, построить восемь гребных фрегатов, новые канонерские лодки, морскую артиллерию снабдить тройным запасом зарядов, нанять до двух тысяч охотников-гребцов и т. п. На флотилию следовало выделить три батальона морских солдат, четыре полка пехоты и два батальона Эстляндского корпуса, которые предстояло сосредоточить у Выборга и Фридрихсгама. Для помощи в решении вопросов при Нассау-Зигене был оставлен Турчанинов.

Нассау-Зиген с осени взялся за приведение в порядок судов. Но если эту проблему можно было разрешить, почти невыполнимой явилась задача укомплектовать флотилию моряками. Принц старался удерживать на судах прежние команды, но это мало удавалось, и на замену поступали либо рекруты, либо солдаты, либо водоходцы и другие люди, в массе не знавшие морского дела. Морской историк В. Ф. Головачев писал:

«Точное направление выстрелов из орудий, верная постановка судов на позициях и поспешные перестроения на маневрах — все это зависело тогда от хорошо обученных для гребли команд. А команды, на наших шхерных судах, становились в тупик от каждой случайности, и часто, в самый критический момент, сбившись с такта на целые полчаса, махали порознь веслами и не могли дать хода судну, находившемуся иногда под самыми разрушительными выстрелами».

30 апреля 1790 года Нассау-Зиген получил указ, окончательно определивший его задачи и возможности:

«Галерный флот Мы вверяем предводительству вашему с тем, что оный состоять будет под собственным нашим ведением и, вследствие того, вы прямо к нам посылать донесения и от нас получать указы будете. Но, тем не менее, в случае общаго действия с сухопутною армиею и высадки войска на финские берега, обязаны вы исполнять предписания генерала графа Салтыкова и вообще, что до сухопутных войск на галерном флоте определяемых, оныя составляют части армии генерала графа Салтыкова, относительно генерального произвождения и прочих дел по службе, ему представлять и от него получать решения должны, но не инако, как посредством вашим».

Кампания 1790 года, которую русское командование планировало провести как триумфальный поход в Швецию, оказалась неожиданно трудной. Шведы, оправившись от поражений, в марте совершили набег на Балтийский порт. 2 мая они атаковали русскую эскадру на рейде Ревеля. Король намеревался, разбив по частям русский флот, удержать в своих руках всю шхерную линию сообщений и потому, подготовив большой гребной флот, двинул его к границам России, как только позволила погода. Если бы не удалось наступление на суше за Кюмень, Густав III предполагал посадить войска на суда и при поддержке флота идти к Санкт-Петербургу, в Лифляндию, либо овладеть Выборгом. Но шведские корабли были отражены в Ревельском сражении моряками под командованием адмирала В. Я. Чичагова. Оказала сопротивление и гребная флотилия.

Шведская гребная флотилия показалась вблизи отряда Слизова уже 3 мая, на что русское командование не рассчитывало.

На судах Слизова не хватало боеприпасов, часть канонерских лодок не была достроена, наличествовала лишь половина команд. Тем не менее капитан, имея 60 гребных судов, решил прикрыть от атак неприятеля два прама и трофейную туруму, стоявшие у входа в залив, и подступы к Фридрихсгаму. Густав III располагал 154 судами и 1600 орудиями против 408 русских. Вес залпа шведов, 310 пудов, почти вчетверо превышал вес залпа судов Слизова, 82 пуда; вчетверо больше у шведов оказалось и людей. Потому в неравном сражении 4 мая Слизов, оставшийся к концу боя почти без боеприпасов, потерял 26 судов. Своим упорным сопротивлением в течение трех с половиной часов превосходящей силе противника Слизов озадачил Густава III и задержал его наступление. Более того, он заградил затопленными судами вход в залив, поставил свои суда к Фридрихсгаму для усиления его обороны. Пока король медлил с высадкой, ограничившись обстрелом, в Фридрихсгам прибыли подкрепления и взять крепость оказалось невозможно. Король начал уже с 6 мая высадки десантов на берега. Однако задержка его с ремонтом после боя под Фридрихсгамом позволила русскому командованию выдвинуть к побережью значительные силы, которые и отбили неприятеля. Густав III пытался вновь 9 мая уничтожить флотилию Слизова, обстреливал Фридрихсгам, но цели не добился. Тем не менее берега восточнее оставались беззащитными, и Салтыков писал Безбородко:

«Высылайте Нассау: истинно стыдно, что неприятель своей флотилиею разъезжает; уже другой рапорт имею, что он в 70 судах был у Питконеми; а сегодня уже в 20 верстах к Выборгу стоят, хотя и трудно им зайдти, но тревоги много в земле и здесь сделают, когда покажутся. Теперь хоть укрепляют устье здешней бухты, но показаться им никто не помешает без нашаго гребнаго флота; наш корабельный им не угрожает, а идет своим фарватером».

Король Густав III привел гребную флотилию под Выборг и создал угрозу столице России. Он еще 7 мая писал своему брату герцогу Зюдерманландскому, крейсировавшему при Ревеле:

«Ты можешь легко, любезный брат, в то время, когда я буду подвигаться с флотилиею к Выборгу, а ты со флотом к Сескарю, отправить свои легкие суда на рекогносцировку к стороне Кронштадта и петергофскаго берега и угрожать последнему, что сильно поддержит наши требования и скоро окончит наше дело; особенно если мне удастся разбить флотилию Нассау-Зигена. Теперь остановимся на этом плане, покуда русский флот находится на том месте, где мы его видим, и прежде нежели он тронется в путь. Сам же ты можешь соединиться со мною у Сескаря, в то время, когда я подвинусь до Выборга; а когда моя операция будет выполнена, то я подвинусь за Бьорке, т. е. буду находиться на полусуточном переходе от Петербурга».

Король собирался, демонстрируя легкими парусными судами вблизи Красной Горки, под прикрытием корабельного флота привести к Выборгу все готовые гребные суда, уничтожить местную флотилию и при удаче идти фарватером севернее Котлина на столицу России. Успехи на море ставили под угрозу положение русских войск в Финляндии. Однако шведский корабельный флот потерпел поражение у Красной Горки 23–24 мая и был заблокирован в Выборгской бухте соединившимися русскими эскадрами. Подтянулись с запада суда Слизова. Чичагов все больше сжимал кольцо блокады, ожидая прибытия гребной флотилии Нассау-Зигена для решительной атаки. Стоявшим в Выборге гребным судам Т. Г. Козлянинова Чичагов поручил в случае начала боя со шведами стараться по возможности способствовать атаке русских кораблей и стремиться с ними соединиться.

В середине мая Козлянинов вывел Выборгскую эскадру на рейд и 16 мая поднял свой флаг на фрегате «Автроил»; суда на Транзундском рейде стояли под прикрытием батарей. 26 мая вице-адмирал ездил на остров Урансари и наблюдал, как шведские корабли входят в залив; он сразу же приказал выдвинуть к входу в Транзунд прам и бомбардирский корабль. 30 мая после прибытия Нассау-Зигена все галеры и канонерские лодки были направлены за Унионсари к Рогелю; когда же принц покинул эскадру, гребные суда вернулись на стоянку. Возможно, это была репетиция выхода, ибо шведы не атаковали. Когда 3 июня 4 шведских фрегата и 60 гребных судов сосредоточились между Рогелем, Киперортом и Транзундом, в трех верстах от последнего, Козлянинов расположил галеры и прам для отражения возможной атаки неприятеля. В ночь на 4 июня по приказу Козлянинова бомбардирский корабль выпустил 4 бомбы по шведской флотилии. Шведы не решились атаковать Выборг со стороны моря, а попытки высадить десант отразили русские сухопутные войска. Чичагов все больше сжимал кольцо блокады.

А что же принц Нассау-Зиген? В соответствии с высочайшим указом от 4 июня в Кронштадте готовили главные силы гребной флотилии, к которой должны были присоединиться три корабля и фрегат контр-адмирала Е. С. Одинцова. Еще в конце мая гребные суда были разбросаны в Фридрихсгаме, Ревеле, Выборге, Кронштадте и Петербурге; Густав III, который никак не мог ее обнаружить, писал, что флотилия Нассау-Зигена сохраняет инкогнито.

5 июня последовал приказ собирать основные силы западнее Толбухина маяка. К 10 июня сбор завершился. В этот день прибыл с 30 каиками и канонерскими лодками Слизов. В распоряжении Нассау-Зигена были 3 корабля, 8 гребных фрегатов, 5 бомбард, 1 прам, 2 полупрама, 3 плавучие батареи, 6 шебек, 2 катера, 19 шхун, 47 канонерских лодок, 2 брандера, всего 89 судов; достраивавшиеся в Санкт-Петербурге 70 канонерских лодок вице-адмирал решил не дожидаться. 13 июня эскадра направилась к западу, но из-за неблагоприятных ветров двигалась медленно и лишь 17 июня начала огибать мыс Стирсудден.

8 июня Турчанинов писал Безбородко, что Нассау-Зиген, осмотрев положение в Биорке, поедет к Чичагову договариваться об атаке; опасаясь, что Биорке-зунд (Березовый пролив) будет загражден затопленными судами и батареями, принц намеревался ограничиться там демонстрацией, а главные силы по согласованию с адмиралом ввести в бой совместно с флотом или от острова Ронд, или на флангах флота корабельного. Используя батарею на острове Ронд и три плавучие батареи с 30-фунтовыми орудиями, он намеревался оттеснить противника или заставить вступить в бой во взаимодействии с корабельным флотом, а Козлянинову следовало нанести удар в тыл. Замысел принца был вполне созвучен мыслям, которые проводил в жизнь Чичагов. К сожалению, Нассау-Зиген не выполнил свое намерение. Не раз переносили сроки выхода флотилии. Только 18 июня стало известно, что Нассау-Зиген в 12 верстах от Березовых островов и поедет советоваться с Чичаговым о дальнейших действиях. Но и в этот день противный крепкий ветер мешал входу флотилии в Березовый пролив, так что вице-адмирал ограничился рекогносцировкой.

Шведы, чувствуя гибельность своего положения, попробовали прорвать блокаду. 17 июня Чичагов получил сведения, что шведские суда идут шхерами. Несмотря на то что фарватер преграждали два отряда кораблей с 20 канонерскими лодками, адмирал послал еще 2 фрегата и 2 катера под командованием капитана 2-го ранга Р. Кроуна, который 19-го и 20 июня отразил попытки неприятеля пройти к Выборгскому заливу.

На следующий день к выходу из Березового пролива подошел гребной флот Нассау-Зигена. Из-за безветрия часть пути суда прошли на веслах, и вице-адмирал намеревался наступать 21 июня, дав отдых командам. Он доносил Императрице 20 июня:

«Ветер противный. Но так как он не силен, то и мог я ночью продвинуть вперед канонерские лодки, оставшиеся назади; и если ветер немного успокоится, то мы войдем в пролив. Я думаю идти до Равицы, если не удастся дойти до церкви Койвисто. А так как шведы имеют тут отделение гребной флотилии, то мне придется прогнать их; но пост этот необходим для меня, чтобы утвердиться с моею эскадрою в проливе. Я произведу это нападение и потом отправлюсь к г. адмиралу Чичагову, для принятия общих мер на великий день…

Что касается до г. вице-адмир. Козлянинова, я думаю, что могу поручиться Вашему Императорскому Величеству, что он будет действовать сильно и разумно; но для того, чтобы выйдти, ему придется ожидать, когда начнется сражение, иначе он будет иметь против себя всю шведскую флотилию, в то время когда мы не будем в состоянии придти к нему на помощь. При общей же атаке на неприятеля он сделает большую ему диверсию».

Когда начался бой, Нассау-Зиген совсем забыл про обещание встретиться с Чичаговым и скоординировать действия; возможно, принц не хотел ни с кем делить честь победы.

21 июня сохранялся штиль, и только вечером повеял легкий ветерок. Утром эскадра Нассау-Зигена продвигалась на веслах к Березовому проливу, имея впереди плавучие батареи и шхуны; за ними следовали фрегаты, шебеки, потом канонерские лодки, к которым за день присоединилось еще 10. Далее буксировали бомбардирские и линейные корабли. К 22.00 смерклось, но в тени под берегом была видна сомкнутая линия шведских гребных судов. Нассау-Зиген, идя на сближение, выстраивал свои силы.

По диспозиции, правое крыло составляли шхуны под командованием Слизова, центр — прамы, шебеки и корабли, левое крыло — гребные фрегаты и плавучие батареи. Четыре гребные бомбарды следовали за ними, а канонерские лодки находились при крупных парусниках по две и на флангах. Всего в строю находилось 84 судна с примерно 800 орудиями, не считая фальконетов.

Пока русские строились, шведы в 23.30 открыли сильный огонь по шхунам; русские ответили, и завязалось сражение в дыму и темноте.

Одна из шхун отряда Слизова была взорвана, однако остальные суда шли вперед, заставив шведов отойти восточным проливом за остров Равица. Шведы попытались атаковать узким западным проходом левый фланг Нассау-Зигена, но канонерские лодки отразили огнем гребные фрегаты Ф. Денисона. Выстроившиеся за Равицей в длинную линию шведские гребные суда пробовали поставить атакующих под перекрестный огонь, но теперь уже русские канонерские лодки по западному проходу двинулись в обход шведов. Бой длился пять часов и около 3.30 затих. Шведы, постепенно прекращая огонь, уходили за остров Пейсари. За время боя с русской стороны погибла шхуна с экипажем, было убито и ранено всего около 150 человек. У шведов взяли брандер и канонерскую лодку; потери их остались неизвестны. В шестом часу утра принц прекратил преследование, чтобы дать отдых усталым людям, экипажам канонерских лодок, сутки уже не евшим.

Чичагов терялся в догадках о причинах стрельбы на восточном фарватере, пока не загремели орудия на его фронте: король, воспользовавшись установившимся попутным ветром, решил идти на прорыв. С большими потерями парусный флот вырвался. Шведские корабли уходили на юго-запад. За ними тянулась масса гребных судов. Строившиеся в боевую линию корабли Чичагова проходили вблизи шведской гребной флотилии, которая оказалась в полной власти русского флота. Чичагов приказал атаковать фрегатом и катером со стороны флота, а тремя фрегатами и двумя катерами отряда капитана Кроуна — от Питкопаса. Одни шведские суда при этом были потоплены и сожжены, а экипажи с них сняты; другие спускали флаги и сдавались. Их было так много, что оказалось невозможно все занять русскими командами. Когда со стороны Березового пролива появились гребные фрегаты Нассау-Зигена, адмирал решил, что российская гребная флотилия займется десятками сдававшихся судов; должна была выйти в море и флотилия Козлянинова. Их сил было вполне достаточно, чтобы полностью ликвидировать королевский армейский флот. Уверенный, что Нассау-Зиген не упустит возможности взять массу трофеев, В. Я. Чичагов отдал приказ гнаться за шведским флотом, оставив гребные суда их участи.

Козлянинов привел флотилию в боевую готовность после первых выстрелов и начал выходить около 8.00 из узостей Транзунда на Тейкасарский плес. Так как он, по мнению Головачева, не понял, что происходит, то не торопился преследовать уходящие в море парусники.

Не установивший вовремя связь с Чичаговым Нассау-Зиген также был удивлен происходящим, ибо рассчитывал участвовать в общей атаке. Теперь же ему оставалось преследовать арьергард шведской гребной флотилии. К 11.00 флотилия эта растянулась на десяток миль и была практически беззащитна. После того как Чичагов продолжил преследование парусников, ободренные его уходом шведы начали поднимать флаги и уходить к шхерам, сосредотачиваясь к Роченсальму.

Принц не оправдал надежд адмирала Чичагова, ибо не смог догнать шведов, бывших значительно впереди. Разыгравшаяся к вечеру непогода расстроила и разбросала его флотилию. Вечером принц писал Императрице, что назначает встречу судам у Аспэ. Там, в частности, удалось укрыться с легкими судами Слизову; поблизости собралось до 30 шведских судов, на которых, как позднее стало известно, находился сам Густав III. Слизов потребовал от шведов сдачи, но король, называвший себя подполковником Седерманом, отказался и грозил, что сам атакует. Бурное море исключало сражение, а когда стало стихать, Густав III предпочел увести свои суда в шхеры.

Оба отряда русского гребного флота упустили возможность довершить разгром шведской флотилии, и очень скоро, 28 июня, Нассау-Зигену и Козлянинову пришлось об этом пожалеть.

24 июня Слизов перевел свои суда к Фридрихсгаму на ремонт. Нассау-Зиген, с крупными судами отогнанный ветром за Гогланд, только 26 июня прибыл к Аспэ. Козлянинов с 45 судами, получив 23 июня предписание Нассау-Зигена следовать туда же, 24 июня был уже в виду Фридрихсгама, присоединив по пути рассеянные в шхерах суда, и привел их к сборному пункту ранее принца.

В письме 28 июня Потемкину Екатерина II на основании донесений считала, что принц направился за гребными судами. Она даже не могла подумать о том, что Нассау-Зиген сделает столь чудовищную ошибку, которая дорого обойдется гребному флоту.

27 июня принц получил высочайший рескрипт:

«По благополучном успехе над шведскими морскими силами одержанном, надлежит всемерно стараться пользоваться плодами сея победы и, распространяя военные действия, не дать отнюдь неприятелю ни времени, ни способов к его отдохновению. Мысли ваши в реляции вашей (от 25 июня) совершенно сходны с сими, и потому мы их с особым удовольствием приемлем. Уверены мы, что вы теперь первое и главное внимание ваше к тому устремите, чтобы нанести решительные и крайние удары гребному шведскому флоту, а тем и вятше облегчить средства к поискам, одним или другим образом учреждаемым. По доверенности, которую вам усердие к нам и отличные заслуги ваши приобрели, не скроем, что всего полезнейшим, и для прочного на будущее время сохранения покоя, надежнейшим, почитаем совершенное морских неприятельских сил истребление. Доброе уже положено тому начало. К совершению того потребны еще усиленные действия, не только обоих наших флотов, но и сухопутной армии. И так, если представляется вам удобность по разбитии гребным флотом, вами предводимым, шведского такового же, простерти действия ваши к стороне Свеаборга, вспомоществуемые армиею нашею, к Гельсингфорсу, в то самое время, когда корабельный наш флот будет иметь в виду, чтобы не выпустить неприятельские корабли в сей порт зашедшие, ища способов к их истреблению, то мы сие почитаем делом самой верховной важности и для нас выгодным. Предваряя вас о том, мы будем ожидать ваших разсуждений о разных распоряжениях для исполнения онаго потребных».

Рескрипт оказал возбуждающее воздействие на принца, который и так верил в свое воинское счастье и способности. Он только в полночь на 28 июня собрал свои суда к юго-восточному входу на Роченсальмский плес, где стоял весь шведский армейский флот, но уже вечером 27 июня писал Императрице:

«Я не успел еще узнать, какия имеются у шведов суда при Руоченсаольми. Но это ничего для меня не значит. Если они будут меня ожидать, то я иду их атаковать и разбить».