Глава 11. Была ли помощь Гитлеру от нашей «военной оппозиции»?

Глава 11. Была ли помощь Гитлеру от нашей «военной оппозиции»?

Разумеется, была, о чем мы говорили выше. Уже с 1939 года, как видите, вновь начали потихонечку готовить свои подлые делишки. Хотя заговор Тухачевского был раскрыт, и большая часть примкнувших к заговору военных была уничтожена, но не надо думать, что с расстрелом руководителей заговора и части низового звена тайных заговорщиков, исчез сам заговор. Те, которые избежали ареста и затаились, сути-то своей, ведь, не изменили. Они могли прикинуться и верными ленинцами, и стойкими коммунистами, и преданными Родине патриотами. Но тем опаснее они становились! Рассмотрим пример с Д.Павловым — командующим Западным фронтом. Он «открыл» фронт немцам — за что был в начале июля арестован. Ему были предъявлены обвинения в развале управления вверенных ему военных структур, в чем он признался на следствии и, по решению Военного трибунала, был 22 июля 1941 года расстрелян. Давайте зададимся простым вопросом: «Он что не понимал того, что делал?». Судя по протоколам его допросов, очень даже понимал. Он кто? Самоубийца? Что-то не очень подходит на эту роль. Любой офицер, а уж генерал, в ранге Павлова, тем более, знает, что за такие действия, а правильнее сказать, бездействия, в военное время — трибунал с отягчающими обстоятельствами, может быть и расстрел, что и произошло на самом деле. И вот Павлов что, решил дурковать? Посмотрим мол, что, из этих, моих чудачеств выйдет? Конечно же, нет! Все он прекрасно знал, что он делает, — не первый день в Красной Армии. Представим себе, что он состоит в заговоре генералов и некто, из высшего руководства, судя по всему, Мерецков, дает ему указание на противоправные действия при начале военных действий со стороны Германии. Нормальная реакция Павлова в подобной ситуации должна быть такой: «Будет ли успех в данном деле?» и в случае неудачи, — «Какова гарантия личной безопасности?» Ведь Особый отдел фронта не для того создан, чтобы «лапу сосать»! Ну, если не особисты, то все равно найдутся «добры молодцы», которые возьмут его «под белы рученьки» и доставят туда, куда надо. Так ведь все и произошло на самом деле. Но это было потом. А до начала войны, Павлова, по-видимому, убедили, и убедили основательно, что все сойдет ему с рук, иначе, он не совершил бы всего того, из-за чего, в конце концов, попал на скамью подсудимых и его расстреляли. Какие же гарантии ему могла дать верхушка заговора, что его не арестуют «добры молодцы» в первые дни войны? Значит, Павлова убедили, что с началом военных действий в верхах, в Кремле, произойдет что-то такое, что власть будет подконтрольна заговорщикам. Тогда, кто ж его, Павлова, обидит!? Тут тебе и личная безопасность и материальное благополучие в придачу. И Павлов, вполне возможно, встал на путь предательства, или пособничества заговорщикам зная, или, во всяком случае, полагая, что «дело выгорит». В противном случае, он этого делать не стал бы. Что же могло быть, весомой гарантией, чтобы Павлов согласился с данным ему предложением? Не надо забывать, что на карту поставлена его собственная жизнь. Тут должен быть точный расчет, с такими вещами по жизни не шутят.

За примером, обратимся к событиям 1944 года. Июльский заговор против Гитлера. Штауффенбергу (активному заговорщику, организатору взрыва в Ставке фюрера) кажется, что покушение на Гитлера прошло успешно, и он стрелой летит в Берлин и просит командующего Резервной армии генерала Фромма примкнуть к заговору, с тем, чтобы взять под контроль столицу. Командующий Фромм был, как бы, «пассивным» заговорщиком и поэтому потребовал гарантий в том, что Гитлер мертв. В противном случае он занимает нейтральную позицию. Убедившись, в дальнейшем, что попытка убийства Гитлера не удалась — Фромм отказался сотрудничать с руководителями заговора, как те его не уговаривали. Что и спасло ему, в результате таких действий, жизнь, а заговорщики остались при своих интересах. Как видите, положительный результат в покушении на жизнь первого лица государства, играет исключительно важную роль в проведении заговора.

А не стоял ли такой вариант, в нашей истории, с генералом Павловым? То есть, к примеру, его убедили, что первое лицо государства 22 июня будет «нейтрализовано» и Павлов дал «добро». Но у заговорщиков в этом деле «не срослось», как говориться! У читателя есть сомнения, что покушения такого уровня готовят не на первых, а на вторых или третьих лиц государства? У меня, лично, нет! Кто у нас в июне 1941-го был первым лицом в государстве — Сталин! А вторым лицом кто был? — Молотов. Разница, сами понимаете, существенная. И кто у нас, по версии Хрущева «исчез», в первые дни войны, из Кремля? Не Молотов же, а Сталин. Если недоверчивый читатель потребует от автора неопровержимых доказательств, то, к сожалению документов, прямо уличающих заговорщиков, нет, и не предвидится. Вряд ли, документы, такого рода имеются, а, если бы и имелись в наличии, то вряд ли бы сохранились к настоящему времени. После государственного переворота 1953 года хрущевцы — жуковцы, очень сильно почистили архивы, избавляясь от компрометирующих их материалов. Есть надежда, что со временем, все же будет найден архив Берии: его личные бумаги и различного рода секретные документы, которые пригвоздят к позорному столбу предателей. Но, пока, это дело будущего.

Пусть также читатель не строит иллюзий относительно того, что в недрах архивов могут быть какие-то списки заговорщиков? Такие списки существуют только в недрах разведок стран-противников, которые пристально следят за появлением на горизонте политической борьбы страны-конкурента сил оппозиции. Я приведу высказывание бывшего заместителя министра иностранных дел В.С.Семенова, взятое из книги Ф.Чуева «Молотов». Пояснение Владимира Семеновича очень важно, в понимании процесса заговора:

«Я принадлежу к тем людям, которые знают историю нашей партии не только по документам, потому что по документам никакая история не происходит.

А я знаю эту историю по разговорам, по телефонному звонку, по мимолетному замечанию, и эта история, как и всякая иная история, как история Великой французской революции, хотя она была буржуазная, это была история, не записанная на пленку. Это была история мимолетного столкновения, мимолетного обмена мнениями. Если б написать историю партиипо этим мимолетным столкновениям и явлениям…»

Понятно, что она сильно бы отличалась от официальной трактовки событий, с чем мы и сталкиваемся в исследованиях, и по сей день. Ну, а что сказал по нашему делу уважаемый дипломат, строго следящий за каждым своим словом?

«Революция (тот же, заговор. — В.М.) делается не на бумаге, а в разговоре, в том, что сказано по телефону, но никогда не будет воспроизведено в каком-то документе. Несколько слов, одно слово решало — туда или сюда».

Не правда ли похоже на ситуацию с Д.Павловым? К дипломату В.С.Семенову мы еще обратимся связи с Нюрнбергским процессом.

Продолжим по теме с Западным округом. Понятно, что с документами, оставшимися от расследования по «делу Павлова» обошлись не вежливо. Поэтому материалов по теме заговорщиков маловато, «истерлись» со временем.

А сейчас, к сожалению, в расследовании приходится использовать только косвенные улики. Но от этого, ведь, данная тема не становится менее острой. Сколько же сотен тысяч бойцов Красной Армии было загублено, для достижения этой подлой цели — свержения Советской власти в 1941 году?

Обратимся к мемуарам И.В.Болдина изданным в далеком 1961 году. В своих воспоминаниях товарищ Болдин рассказывает читателю и о первых часах нападения Германии и о том, как он, заместитель командующего Западным округом, реагировал на происходящие события. Мы еще вернемся к этим мемуарам, но в данном случае нас будет интересовать вот какой факт в изложении Болдина. Оперативный дежурный вызвал нашего героя в штаб округа, где он встретился со всем руководством. Раздался телефонный звонок из Москвы.

«Павлова вызывал нарком обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Командующий доложил обстановку…

Павлов обращается ко мне:

— Голубев (командующий 10 армией Западного округа — В.М.)один раз позвонил, и больше никаких сведений из десятой армии нет. Сейчас полечу туда, а ты оставайся здесь.

— Считаю такое решение неверным. Командующему нельзя бросать управление войсками, — возражаю я.

— Вы, товарищ Болдин, — переходя на официальный тон, говорит Павлов, — первый заместитель командующего. Предлагаю остаться вместо меня в штабе. Иного решения в создавшейся ситуации не вижу.

Я доказываю Павлову, что вернее будет, если в Белосток полечу я. Но он упорствует, нервничает, то и дело выходит из кабинета и возвращается обратно.

Снова звонит маршал С. К. Тимошенко. На сей раз обстановку докладываю я. Одновременно сообщаю:

— Павлов рвется в Белосток. Считаю, что командующему нельзя оставлять управления войсками. Прошу разрешить мне вылететь в десятую армию.

Нарком никому не разрешает вылетать, предлагает остаться в Минске и немедленно наладить связь с армиями».

Помните, известнейший фильм братьев Васильевых «Чапаев», где начдив Василий Иванович объяснял присутствующим в штабе лицам, как должен вести себя командир в зависимости от складывающейся обстановки. Где должен был находиться командир, если противник предпринял наступление на боевые порядки его войска? Правильно, на возвышенности и оттуда наблюдать за картиной боя. Если отойти от действия художественного фильма, то где должен был находиться командующий Западным округом Д.Г.Павлов? Разумеется, в штабе округа, на тот момент уже фронта, и по мере поступления сообщений от командиров низового звена принимать решения. Что же пытается сделать Павлов впервые часы нападения Германии? Он рвется из штаба после первого же телефонного разговора с Тимошенко?! Болдин останавливает командующего, но обратите внимание на мотивировку его возражений, что, дескать, «прошу разрешить мне вылететь в десятую армию». Происходит, в буквальном смысле перепалка, между Павловым и Болдиным о том, кто должен покинуть штаб. Именно, так надо понимать происходящие диалоги. Чувствуется, что Болдин, хоть и заместитель командующего, но по хватке, более «матерый».

«В моем кабинете один за другим раздаются телефонные звонки. За короткое время в четвертый раз вызывает нарком обороны…

Захожу к Павлову, передаю содержание моего последнего разговора с наркомом обороны. Сообщаю, что С. К. Тимошенко разрешил мне вылететь в Белосток. Прощаюсь и стремглав бегу к машине».

Читателю, это ничего не подсказывает? Павлов захотел «смыться» из штаба, но Тимошенко ему не разрешил. А вот Болдин взял инициативу в свои руки (в его кабинет, почему-то четыре раза звонил нарком обороны Тимошенко) и получил «добро» на убытие. Очень обрадовался, сам же пишет: «…стремглав бегу к машине».

Почему Павлов после первого же звонка из Москвы заторопился покинуть штаб округа в Минске и убыть в Белосток? Думается, что он получил сообщение, которое его не обрадовало. По той же, думается, причине, стремился покинуть штаб и Болдин. Не буду долго интриговать читателя, а выскажу свою точку зрения, по поводу неприятного сообщения из Москвы. Мог, например, Павлов, поинтересоваться у наркома обороны о состоянии здоровья первого лица государства? И что Тимошенко ему ответил? По всей видимости, что Сталин, пока жив! Или можно сказать так: на данный момент, остался жив. Представляете, как теперь Павлов должен был отнестись к этому известию? Сразу, небось, мелькнула мысль об аресте: «Сдайте, оружие!» Ведь, всё так и произошло через несколько дней. Обратите, только внимание, кто арестовал Павлова? Не представители контрразведки, а — Мехлис! Человек, которому доверял Сталин.

А хитрый Болдин улизнул, и долго «кантовался» по лесам в тылу у немцев и, удивительное дело, вышел к своим лишь тогда, когда маршал Тимошенко стал Главкомом Западного направления. Тот сразу взял его «под свое крыло», назначив тут же своим заместителем. Скептики возразят, что это все чистое совпадение. Не буду спорить, ибо «такие» совпадения на войне, действительно, имели место.

А по делу Павлова много чего происходило «интересного». Ниже, приведен один эпизод, в котором казалось обыденные факты, приобретают зловещую окраску.