§ 1. РЕТРОСПЕКТИВНЫЙ ВЗГЛЯД

§ 1. РЕТРОСПЕКТИВНЫЙ ВЗГЛЯД

Периодизацию белорусских хозяйственных отношений мы понимаем таким образом: древнейшая история Белоруссии начинается эпохой племенного быта. Это та эпоха, которой соответствуют курганные раскопки, которой соответствуют первые известия о быте русских славян и белорусских племен в частности. Мы не будем вдаваться в подробности предположений о том, какими чертами характеризовался этот быт, был ли он остатком родового быта или имел какую-нибудь иную форму. Конечно, в нем были еще пережитки родового быта, но по-видимому, он отлился уже в веревные союзы, распадавшиеся в свою очередь на отдельные сябринные организмы.

В исходе племенного периода белорусские племена захватывает сильное торговое течение, шедшее с далекого Востока на Запад; оно является характерным для второго периода. Примитивный быт звероловов, едва только осваивавшихся с начатками примитивного земледелия, стал быстро перестраиваться.

Появляются торговые города, надо предполагать и развитие некоторых промышленных навыков, о чем до нас уже доходят сведения от 12 в. Древнейшие торговые центры вбирают в себя пришлое население представителей варяжского племени, иногда, по-видимому, оказывающихся в положении господствующего класса. Позже, с 12 в., Белоруссия входит в сферу северной торговли, и в ее городах появляются насельники-иноземцы немецкого происхождения.

Таким образом, вся жизнь охватывалась соотношениями, имевшими в основе своей материальный базис. На этом базисе формировались классовые соотношения. Так как главным занятием огромного большинства населения был промысел пушной или ремесленный, а занятием его верхушки была торговля, то все соотношения базировались не на поземельных отношениях. Вырабатывались господствующие классы, носившие наименование боярства или купечества. В силу своего материального превосходства они фактически держали власть в своих руках: они господствовали на вечевых собраниях, они ставили и низвергали князей, заключали договора и т. д. С внешней стороны, с формальной и юридической стороны, этот строй имел характер демократии, народоправства. Но по существу этот строй уже тогда был прорезан отчетливым классовым подразделением. Отсюда — формальное равенство бояр, мещан и «простых» людей, о чем хорошо известно из документов 14–15 вв., и ежечастная борьба между отдельными классами.

Весь этот вечевой и земский период, по нашему мнению, надо отличать от предыдущего племенного, и от последующего феодального. Многие русские историки в своем увлечении феодализмом готовы искать его в 11 в. По нашему мнению, это будет большим смешением понятий, и можно не рискуя впасть в ошибку, присоединиться к мнению Чичерина, который именно выделяет особый период народоправства. Если искать для него аналогий, то следовало бы искать в условиях древнегреческой истории, римской или даже древнегерманской (с оговоркой).

Период охвата всего строя господством отношений торговых и торгово-промысловых постепенно сменяется таким периодом, в котором на первый план выдвигаются поземельные соотношения, когда богатство и бедность, политическое влияние, слабость [и] бессилие измеряются соотношениями, базирующимися на землевладении. Земля приобретает значение капитала, имущества, которое дает власть, силу, независимость ее обладателю. Таким образом, происходит смена производственных форм. Основой этой смены является, бесспорно, постепенная сгущаемость населения. Вне этого экономического фактора мы не представляем себе стимула смены производственных форм народнохозяйственной жизни. Вырабатываются новые соотношения между населением и природными богатствами страны. Возможность занятия охотничьим промыслом уменьшается или исчезает под влиянием роста населения. Торговля теряла прежнее значение. Отсюда постепенное нарастание новых материальных соотношений. Эти соотношения имеют базу в том, что составляет основную потребность человеческого организма — в добывании пищевых продуктов для теперь уже многочисленного населения, понимая это нарастание не в числовом отношении, а в соотношении с формами хозяйства.

Отсюда сила и власть переходят в руки того, кто обладает наибольшим фондом для производства пищевых продуктов.

Те хозяйственные и государственно-правовые соотношения, которые определяются земельными соотношениями с привлечением некоторых государственных прав, мы и будем называть феодальными.

Как и всякая смена производственных форм, нарастание феодальных соотношений происходит весьма медленно, первоначально врезаясь в формы предшествующих материальных соотношений. В самом деле, присутствие сильного землевладельческого боярства отмечается источниками в 13 в., т. е. в эпоху, когда еще господствуют хозяйственные соотношения иного порядка. Затем идет все усиливающийся рост феодализации. Власть над земельным богатством переходит к определенному классу. Сначала он носит древнерусское наименование боярства, частью называется земянством, а затем принимает надолго польское наименование — шляхта. Весь период окрашивается господством сельскохозяйственного производства, заботами о добывании продуктов, удовлетворяющих первичные потребности населения. Феодалы, разделившие земельный фонд между собою, оказались обладателями основного капитала страны. Свою силу и влияние они употребили на то, чтобы добиться господства над теми слоями населения, которые оказались за бортом обладания земельным капиталом. Слабейшим элементом было крестьянство — обладатель труда. Оно постепенно было закрепощено и потеряло свободу применения своего труда. Так установилось господство крепостного права.

Довольно многочисленные города, отчасти оставшиеся от более древней эпохи, отчасти наросшие вновь, оказались или зависимыми от отдельных феодалов, или же от господаря великого князя, наиболее сильного феодала этой эпохи. На первое время господствует еще сознание выгодности существования городского класса в смысле извлечения из него больших доходов, и он пользуется поддержкой государственной власти.

С начала 18 в. жадность господствующего класса убивает городскую торговлю и промышленность.

Захват определенным классом основного капитала страны дал ему господство и власть в ней. Верховная власть пока свободно распоряжалась своим имуществом, еще имела силу и значение.

Но она растеряла свои права и функции по мере утери ею земельного преобладания.

Класс феодалов был связан между собою единством материальной базы. Правда, в нем выделялись господствующие верхи 25–30 родовитых панов, [которые] были фактическими обладателями власти и громадной части материальных ресурсов страны. К этой группе примыкала в последовательном порядке шляхта, обладавшая меньшим капиталом, и ниспадающие ряды ее доходили в нижних этажах до позиции крестьянского трудового хозяйства.

Так возник в Белоруссии феодальный строй. В общем, он базировался на обладании земельным капиталом и на праве распоряжения несвободным трудом. Это был очень длительный период. Он формировался, т. е. происходила смена производственных форм, в условиях 14–16 вв. Примерно, около половины 16 в. он получил четкое материальное, а за ним и правовое обоснование. С совершенной отчетливостью на истории Белоруссии выясняется нарастание правовой надстройки над господствующей материальной основой. С точки зрения народнохозяйственной довольно безразлична даже последовавшая смена режимов. Поэтому, по существу, этот период тянется до самой отмены крепостного права, правда, несколько тускнея, видоизменяясь и даже приходя в упадок в период господства над Белоруссией Российской империи. Потеряв политическую власть с отделением от Речи Посполитой, класс белорусских землевладельцев сохранил власть над материальными соотношениями. Произошла модификация феодализма, скорее лишь фактически подчеркнувшая в правовом отношении то, что выработалось в условиях кутюмов. В эпоху развитого феодализма белорусский феодал был сеньором по отношению к своим подданным и пользовался многими прерогативами государственной власти (суд, полиция, право законодательства, право наказания и проч.). Но каждый жадный капиталист стремился государственные права превратить в орудие вымогательства, в орудие частнохозяйственной наживы. Отсюда, если термин «подданный» в 16–17 вв. имел некоторое государственно-правовое значение по отношению к крестьянам и горожанам, живущим на земле пана, то уже в 18 в. этот термин был анахронизмом, ибо частнохозяйственные функции превалировали в феодальной местности над функциями и соотношениями государственно-правовыми. Крестьянин приближался к положению холопа. Поэтому эпоха русского владычества только закрепила все худшие стороны крепостных соотношений, углубила их, ибо дала им в Белоруссии ту же юридическую основу, какая давно уже утвердилась в бывшем Московском царстве.

И еще заметим, — во избежание недоразумений, — что, конечно, с освобождением крестьян феодальные порядки не сразу пали. Остатки феодализма еще застряли в условиях нашей деревни и после 1861 г. Их разрубила только революция. Об этом речь будет впереди. Утверждение господства феодальных соотношений понижающим образом отразилось на общем хозяйственном укладе страны.

И на Западе ранний феодализм разрушающим образом повлиял на хозяйственную структуру, и его эпоха отмечается низким состоянием хозяйства. Белорусский феодализм, как и феодализм соседних славянских стран, дал тот же хозяйственный эффект. Причина, в силу которой нарастающий земельный капитализм способствует падению хозяйственной жизни страны, заключается, среди многих других факторов, в эксплуатации землевладельцами подневольного труда. Господство этого последнего как экономического фактора губительно отражается на хозяйстве феодалов, а затем и на хозяйстве крепостного земледельца. Но наш феодализм как по времени не совпал с западноевропейским, так и по темпу своего развития. Отсюда мы видим, что как раз в период нарастания основных форм феодализма, в период его укрепления, мы наблюдаем вспышку расцвета торговли и даже частных промыслов. Мы говорили, главным образом, об эпохе 16 в., когда мы наблюдали несомненное оживление торговли, вывоза хлеба, леса заграницу и даже обработанных и полуобработанных изделий. В этой торговле и промышленности принимали большое участие г[орожа]не, и она, несомненно, затрагивала также и известную часть крестьянских масс. Но, по всей видимости, успехи городского класса в накоплении капитала — именно проблески накопления торгового капитала, дали повод обладателям земельного капитала к тому, чтобы, применив силу государственной власти, повернуть все выгоды наращения в свою пользу, стеснив городские классы и нажав на подневольный труд. Сначала это появляется в форме аграрных реформ, которые целью своею имеют усиление эксплуатации крестьянского труда, который тогда еще не вполне находился в состоянии подневольного, ибо крепостное право не вполне оформилось. Затем идет усиленное повышение таможенных пошлин, падавшее на городскую торговлю, и даже освобождение шляхетских товаров от пошлин. Господствующий класс ни гроша не хотел давать на нужды государства, вываливая бремя налогов военной эпохи на городской класс, и в то же время с жадностью устремился к эксплуатации крестьянского труда в целях обогащения. Результат этой близорукой политики нам хорошо ведом: торговля городов начинает падать, промышленность тоже, наращение торгового капитала прерывается. Несколько позже обладатели его прямо уходят в соседние государства. Неволя над крестьянином нависает всею своею тяжестью. Роскошь панских дворов превосходит избытки, выручаемые путем сильнейшей эксплуатации. Хозяйство огромной страны застывает, понижается в темпе своего развития, идет назад. Отсюда бедность, поражающая сначала крестьянское хозяйство, переходящая затем в города, и, в конечном итоге, грозно появляющаяся в палаце вельможного пана.

Весь этот ряд хозяйственных условий подтачивал старый феодализм. Нарастание населения и его обеднение, объединение трудящихся мощно заявляли о неизбежности смены производственных форм. Эта смена должна была дать падение феодализма или, по крайней мере, превращение его в переходную форму. Это прекрасно чувствовалось его современниками, интеллектуально более развитыми. Это отразилось на работах 4-х летнего сейма. И польская корона сейчас, после разделов, в условиях надрыва старых феодальных отношений, стала переходить к смене производственных форм. Уже начало 19 в. здесь выражается в настроении торгового капитала и даже в превращении его в форму промышленную. Это — начало польской промышленности.

Белоруссия оторвалась от Польши. Ее тесное единение с Российской империей продлило здесь эпоху феодализма в несколько изуродованном, как мы уже знаем, виде, с известного рода изъятиями. И, конечно, это отразилось на продлении застоя экономической жизни. В первую половину 19 в. не заметно здорового естественного накопления торгового капитала, отсюда и нет на месте источника для зарождения промышленности. Эксплуатация подневольного труда принимает еще более уродливые формы. Крестьянство оказывается в ужасном материальном положении, наблюдается его вымирание, наблюдаются все признаки тягчайшего экономического разложения громадного района. И только общая российская экономическая эволюция формально сняла с крестьянина крепостное иго, надолго сохранив еще пережитки феодальных отношений.

Эти несколько замечаний и обобщений мы сочли нужным дать здесь читателю, чтобы подвести итоги всего прошлого исторического уклада Белоруссии и в хозяйственном отношении, ибо мы исходим из той предпосылки, что формы исторической жизни являются надстройками над экономическими соотношениями. Эти же последние, с своей стороны, находятся в известных соотношениях с физико-географическими силами природы в связи с ростом населения.