3

3

– Они разрушили все мосты, Карл, а река такая широкая, что переправить армию здесь невозможно.

– И что же ты предлагаешь, Харольд, мой юный друг и полководец?

В словах молодого короля явно звучала насмешка.

Харольд, которому перевалило за тридцать, его товарищ еще по детским играм, теперь впервые возглавивший отборный отряд франкских всадников, смущенно почесал в затылке огромной пятерней. Эту лапищу помнили многие из нынешнего окружения короля. Да и то правда. От нее в детстве доставалось даже Карлу, когда начавшиеся, как игры, забавы перерастали в мальчишеские драки.

– Так что же? – Голос короля звучал резко, но сейчас в нем проскользнула детская пронзительность, признак нарастающего гнева, от которой Карл так и не избавился за прошедшие годы.

Этой весной ему исполнилось двадцать семь. Крупная голова на короткой и толстой шее, чрезмерно вытянутый нос и большие серые глаза, взгляд которых, казалось, проникал повсюду, выдавал в нем настоящего наследника Пипина Ланденского и Арнульфа Мецского, Арнульфинга.

Впрочем, гнев Карла был безадресным. Просто и для него этот поход стал первой самостоятельной военной экспедицией. Уже участвуя в сражениях, которые в свое время вел Пипин, завоевывая Аквитанию, Карл оставался за спиной сурового отца, а после его смерти, став королем, попал под влияние властной и честолюбивой матери, предоставив ей решение многочисленных государственных дел. Да Карла к ним и не тянуло. Он предпочитал охоту на дикого зверя в лесах, раскинувшихся к северу и западу от его резиденций в Дюрене и Валансьене, или другую – на девушек в сельских деревушках. И здесь Карл был поистине неотразим. Он зачаровывал молоденьких поселянок песней или шуткой, своим умением прекрасного рассказчика. Живость натуры, неукротимая энергия на всяческие придумки привлекали в его объятия и знатных и простолюдинок. Карл действительно не пропускал ни одной сколь-нибудь симпатичной женщины, хотя и был уже женат на незнатной, но отличавшейся красотой франконке Химильтруде и имел сына, названного в честь деда Пипином.

– Так что же? – снова спросил Карл. Но гнев его уже пропал, а глаза смеялись, видя мучительные раздумья, отражавшиеся на простом и бесхитростном лице Харольда.

– Надо подняться к Ажену. Там сохранился мост, как сообщают мне лазутчики, – заговорил наконец, оторвав от затылка пятерню, Харольд. – Правда, туда три дня пути.

– И там нас ждет Гунольд, – уже открыто смеясь, продолжил Карл.

– И все аквитанские вояки, – хохоча во все горло, подхватили стоявшие рядом командиры франков Ганелон, Ольвед и юный Вильм, сын графа Тулузского.

– Ну уж нет, дорогой мой стратег. – Король неожиданно перестал смеяться, и друзья увидели другого Карла, жесткого, волевого и неукротимого в своей решимости.

– Мы атакуем сегодня, на рассвете.

– Но где?! – в один голос воскликнули Вильм и Ганелон.

– Здесь!

– Армия здесь не пройдет. Вода высока. – Харольд все еще никак не мог осмыслить, шутит Карл или говорит серьезно.

– А кто говорит про армию? Скажите, друзья, вы готовы немного поплавать?

– Только не наперегонки, – ответствовал, смеясь, Ольвед.

Все знали, что неуклюжий с детства Карл в воде преображался и состязаться с ним было бесполезно.

– Мы нанесем удар в самое сердце Гунольда. Харольд, отберешь из своих воинов сотню лучших пловцов. С собой берем только мечи.