XX.

XX.

Я отбыл четырем царям, т. е. находился на службе в четыре царствования. В России это значит четыре века: каждое царствование изменяет быт всего государства во всех отношениях...

Век Екатерины II: непрерывная цепь побед над врагом, до сего страшным в Европе, заставила признать мужество россиян у всех народов, и славе военной, непобедимой армии Екатерины не было равной. Первенство на горизонте политическом: слово повелительницы севера решало судьбу царей и народов! Мудрые и благотворные законы и учреждения водворили в империи благоденствие, спокойствие, уверенность, изобилие и полное, никем, никому пререкаемое, наслаждение плодов труда своего; неприкосновенность собственности, благоразумное и необременительное распоряжение государственных податей приковали сердца подданных Екатерине искреннейшею, чистою и неограниченною любовию. В чертогах богатаго и в хижине земледельца Екатерина была равно любима искренно; имя ея произносили с благоговением, называя всегда императрицу: матушка, всемилостивая государыня.

Краткий, но жестокостию незабвенный, период 1796—1801 гг. был ужаснейший ураган, все ниспровергший и обративший все дном вверх.

Век Александра сначала был подобен благотворным лучам солнца, которые, при благорастворении воздуха весной, все в природе согревают, живят и оплодотворяют, но средина его века была темна, не ознаменована твердостью духа; непостоянство и малодушие, казалось, были соврожденными его качествами! Вдруг, неожиданно, к удивлению целаго света, после унизительнаго и постыднаго покорства, как бы пробужденный силою электризма от дремоты, Александр явил себя непоколебимым и решился быть или не быть! С помощью Божиею одолел притеснителя, свергнул иго рабства, тяготившее народы Европы, возстановил царей и царства, и впал попрежнему в дремоту и бездействие.

История—неумолимый  судия  событий—на   странице (начала царствования Александра Павловича) сыщет еще к смягчению, к снисхождению относительно его личности достаточно основательных доказательств..... Но став царем, судиею посреди

царей, Александр предался (апатии) и вверил правление обширнейшаго своего государства Аракчееву, человеку-невежде, дышащему злобою и ненавистию, котораго, кроме гнуснейших льстецов, никто терпеть не мог, не произносил без презрения имя его. Народ, да и во всех сословиях общества, Аракчеева называли змеем-горынычем! В извинение сего ни слов, ни доказательств не сыщется.

Я живу (1848 г.) с пятым поколением, вижу шестое приближающимся к совершеннолетию; перемены или, лучше сказать, превращения, совершившияся в течении сего времени, весь быт и характер во всех орбитах сословия до того исказили, испровергли, изуродовали, что уже черты нет быта русскаго! Мне приходит нередко в мысли, что я чужеземец в моем отечестве. Ныне славнейший геометр не произведет вернаго или вовсе никакого измерения; починнаго пункта нет! Все зыблется, трясется и изменяется, потому что нет положительно определеннаго пункта, с котораго смотрели бы на предметы и действия. Благодарение не знаю чему или кому, ныне все смотрят на предметы и действия с разных пунктов, т. е. каждый по произволу смотрит на предмет! Таким образом общество существовать благоденственно не может. Условия органическия, непреложныя всенепременно должны быть всеми в обществе исполняемы; без этого не будет возможно различить чернаго от белаго. Если в настоящее время мы еще не в сем положении, то шестое поколение, коли Бог благословит мне видеть его совершеннолетие, добьется премудрости—не знать различия между тем, что черно и что бело!

Видим—во всех браздах правления стремятся все подчинить единообразию. Эта система противуестественна: известно, природа не имеет ничего единообразнаго, две капли воды не единообразны, хотя исходят из одного источника, ниспадают чрез одно отверстие. В действиях механических человека единообразие приносит пользу и удобства, и то не во всех случаях. От ноги раз два! —весьма полезно, потребно и благовидно, потому что это действие есть просто механическое, не терпит и не должно допускать на соображения и, кольми паче, разсуждения. Есть даже механическия действия, которыя не терпят единообразия, не могут быть исполнены или причиняют вред, будучи подчинены неуклонно системе единообразия.

Фельдмаршал граф Иван Васильевич Гудович, проживая в прекрасном, богатом своем имении Чечельнике и занимаясь непосредственно сам сельским хозяйством, по привычке в продолжение десятков лет видет несколько тысяч человек действующих, движущихся единообразно по данному знаку, приказал косить траву на обширных степях своего имения по флигельману, как солдаты во фронте исполняют по знаку флигельмана приемы ружья, повороты. Фельдмаршал любил деятельность; долговременное его прохождение на службе образовало в нем необходимую потребность деятельности; граф не считал никакого занятия унизительным, недостойным внимания; его сият—во изволил сам определить размер косцов одному от другого, выравнятъ линию косцов, а на малороссийском диалекте косарей, и началось кошение травы по флигельману; ряды подрезанной травы ложились, как по веревке, в прямой линии, да косари зацепляли косами друг друга по ногам. Граф долго изволил заниматься введением единообразия травокошения, но дело не шло, как хотелось графу; после каждаго укоса по дюжине и более бывало косарей с подрезанными ногами. К счастию косарей, граф был призван принять начальство над войском и краем в Закавказье; его сият—во, с его железною волею, не отстал бы от системы единообразия травокошения и, наконец, был бы принужден выстроить пространную больницу для изуродованных косарей.

При единообразии нет места соревнованию, нет места действию ума, нет разсуждения! Силу духа, исшедшую от Бога, остановить в действиях никакая сила не может! Одна вера в Бога и Его святой закон может эту силу поставить в пределах пути, указаннаго ей Богочеловеком! Не делай того другому, чего не хочешь, чтобы тебе то делали.