Грендаль

Он родился 22 марта 1884 года в Финляндии, в пригороде Гельсингфорса, Свеаборге, в семье кадрового военного. С юных лет Володе Грендалю была уготована военная карьера, для достижения успехов в которой он был отдан родителями в Псковский кадетский корпус. Оставив за плечами свое первое учебное заведение и достигнув совершеннолетия, он отправился в Петербург, где его приняли в Михайловское артиллерийское училище.

Неудачная война с Японией принесла горькую весть — известие о смерти отца, полковника Давида Грендаля. Как следствие этой войны, Российскую империю впервые за много лет начали потрясать противоречия, вылившиеся в первые массовые недовольства правительством в 1905 году. Но империя устояла и, казалось, будет стоять незыблемо. Володе в то время не было никакого дела до политики, и он старательно учился и постигал науку артиллерийского дела. Его старательность и усердие не остались без внимания — после успешного окончания училища он был направлен продолжать учебу в Михайловской артиллерийской академии. Затем, после службы на разных должностях, грянул 1914 год, и офицер-артиллерист Грендаль был направлен на Германский фронт.

Похожая судьба была и у его младшего брата Дмитрия, выбравшего, как и все мужчины своей семьи, карьеру офицера российской армии.

Именно там, в бойне Первой мировой, полученные во время учебы теоретические знания впервые можно было применить на практике. Командуя батареей «специального назначения», на вооружении которой стояли тяжелые орудия, Владимир делал себе для памяти записи, чтобы впоследствии воплотить их в свои работы по баллистике и применению наземной артиллерии. Его усердие и здесь не пропало даром — начальство не оставляло его без благосклонного внимания, а учитывая то, что на войне вообще быстро делают карьеру, к достижению Грендалем возраста Христа он уже дослужился до звания полковника. Тяготы фронтовой жизни не прошли для Владимира бесследно — полученная легкая простуда переросла в бронхит с осложнениями, и через два года после начала войны, в связи с плохим состоянием здоровья, он был отозван с фронта вблизи Риги обратно в Петроград. Он простился со своими боевыми товарищами по возглавляемому им 1-му морскому тяжелому артиллерийскому дивизиону и отбыл в столицу.

Наряду с неудачами на фронте жизнь в тылу изо дня в день ухудшалась, призрак необратимого краха царской России уже вовсю замаячил в городах и селах империи, и в октябре 1917 года кризис вылился в большевистский переворот.

Смена власти застала Владимира Грендаля на должности старшего производителя «артиллерийских опытов» на полигоне под Петроградом. Будущее было туманно, армия разваливалась на глазах, дальнейшая карьера была проблематична, и когда новая власть предложила ему сотрудничество, он, немного подумав, согласился. Менее чем через год он уже находился на Южном фронте, осуществляя деятельность по улучшению боевого применения артиллерии в боях против Врангеля в должности инспектора артиллерии. Он участвовал в легендарных боях при штурме Перекопа, где штык к штыку позиции белогвардейских войск штурмовали части Красной армии и народной армии Нестора Махно. Оборонявшаяся в Крыму Добровольческая армия имела на вооружении значительное количество танков и броневиков, зато Красная армии имела перевес в артиллерийских орудиях. Как результат такого перевеса, участвуя в боях под Каховкой, Грендаль предложил бороться с танками противника путем наведения орудий на прямую наводку. Идея была одобрена и использована по максимуму. Таким образом, уже в 1920 году начала разрабатываться теория и практика противотанкового боя с применением артиллерии.

Позже, когда войска Белой армии Врангеля были вытеснены с Крымского полуострова и надобность в войсках батьки Махно отпала, брат Грендаля Дмитрий, также вставший на сторону большевиков, командовал бронепоездом, который принимал участие в разгроме крестьянского войска Украины.

Новоиспеченного красного Командира Владимира Грендаля захватила организационная деятельность, и он не покладая рук участвовал в формировании и обучении вновь создаваемых артиллерийских дивизионов Красной армии.

Как бы то ни было, но деятельность Грендаля была отмечена. Хотя комиссары с недоверием относились к военным советникам, имеющим значительный послужной список на службе в царской армии, и несмотря на общий провал операции по захвату «белопанской» Польши, он, как участник этой войны, был награжден золотым портсигаром, а после введения советским правительством первой боевой награды, получил на гимнастерку орден Красного Знамени. Вместе с ним в списке награжденных того времени значились Ворошилов, Буденный, Фрунзе, Чапаев, Котовский и многие-многие другие участники Гражданской войны, которых впоследствии пропаганда возвеличила в ранг легендарных военачальников периода становления советской власти. Грендаль был доволен. Он был востребован, он более чем лояльно проявил себя к новой власти, и она это заметила. Карьера офицера продолжалась.

Война закончилась, и его направили командовать артиллерией Киевского военного округа. Затем его снова отозвали в Петроград, на ту же должность начальника артиллерии. Советская военная машина набирала мощь, и для создания потерянного в результате революции звена грамотных офицеров необходимо было привлекать оставшихся в живых и хорошо зарекомендовавших себя специалистов «из бывших». В связи с этим Грендаль недолгое время пробыл начальником Академии артиллерии РККА, но в 1924 году его снова назначили на штабную должность — инспектором артиллерийских частей. Во время своего краткосрочного пребывания в качестве начальника высшего военного заведения Грендалю не удалось продвинуть идею широкообразовательного теоретического обучения курсантов. Он пытался всячески развивать обучение физико-математических предметов и активно сопротивлялся формированию строевого факультета. Но после нескольких конфликтов он ушел в войска, а президиум Высшего академического совета сразу же создал это отделение и упразднил детище Грендаля — баллистический факультет.

Полученная хроническая болезнь легких часто давала о себе знать, но он изо всех сил старался работать, лавируя среди постоянных проверок, чисток, недоверия и подозрительности, атмосфера которых начала расти в геометрической прогрессии после смерти Ленина.

Дослужившийся к тому времени до звания полковника, Грендаль имел за своими плечами солидный груз, привлекающий советские карательные органы. И когда летом 1929 года из Главного артиллерийского управления Красной армии ОГПУ начали арестовывать представителей «старой артиллерийской школы» по обвинению в организации контрреволюционного заговора, его арест был лишь вопросом времени.

В начале 1930 года за ним пришли. Казалось, его участь была решена. По плану следствия ему предназначалась не просто роль рядового участника антисоветского подполья, но руководителя и организатора группы заговорщиков. Через полгода десять его коллег по ГАУ были расстреляны и еще несколько получили значительные сроки заключения. А он… Он был отпущен на свободу!

Что послужило причиной его освобождения, останется навсегда на его совести. Просто так из застенков ОГПУ выбраться было нереально. Скорее всего, он пошел на сотрудничество со своими тюремщиками и обелял себя, очерняя других…

Возможно, этот арест повлиял на его дальнейшее понижение в должности, произошедшее в течение нескольких лет, начиная с 1930 года. В 1932 году его сместили с должности инспектора артиллерии как беспартийного, занимающего ответственный армейский пост, официально прикрыв этот поворот судьбы «состоянием здоровья». На должность инспектора назначили Николая Роговского, а Грендаля — его заместителем. Через какое-то время его опять понизили, назначив на пост заместителя начальника Управления военных приборов.

На этом месте Владимир Давыдович просидел несколько лет, выезжая в войска для проверок, создавая отчеты и рапорты о состоянии артиллерийских частей. Вместе с общими политическими веяниями он клеймил троцкистов, осуждал англо-французских империалистов, славословил Сталина, то есть ничем не отличался от своих сослуживцев.

В середине тридцатых он прикрепил на воротник униформы второй ромб, соответствующий званию «комдив» и получил назначение стать руководителем кафедры артиллерии Академии имени Фрунзе. Благодарная должность, позволяющая писать статьи, изучать литературу, читать лекции и участвовать в написании учебников для курсантов-артиллеристов, была им использована полностью. В библиотеках академии появились написанные им методички для занятий в поле, его имя стало все чаще встречаться в списке имен составителей объемных теоретических трудов по применению артиллерии в современной войне, названия которых говорили сами за себя: «Уточненная стрельба», «Огонь артиллерии», «Полевая служба артиллерийского командования и штабов»…

Карьера его брата, Дмитрия, также проходила довольно благополучно. Примерно в это же время тот уже целиком посвятил себя авиации — и мог гордиться службой в одной части с Валерием Чкаловым.

В общем, артиллеристу Грендалю постоянно находилось применение. Всегда подтянутый и энергичный, обладающий значительными теоретическими и практическими знаниями, он всегда старался вникнуть в техническую сторону дела. Именно он подкинул Ворошилову идею возобновить организацию подготовительных военно-учебных школ по образцу дореволюционных кадетских училищ, и в роковом 1937 году пять средних школ в Москве были переведены на новую программу, готовившую старшеклассников к поступлению в высшие артиллерийские учебные заведения.

Одной из его основных идей стала интеграция артиллерии в другие рода войск. В результате его совместных с маршалом Тухачевским усилий были созданы специальные подразделения связи артиллерийских частей с пехотой и кавалерией. Его нововведенческие идеи, начиная от внедрения облегченной 76-мм пушки до алгоритмов точной стрельбы и так называемой инструментальной разведки, активно внедрялись в вооруженные силы Советского Союза. Он был регулярным докладчиком на сборах Военно-научного общества, где курсанты и командиры Красной армии могли приобщиться к последним теоретическим и практическим достижениям технической мысли применительно к задачам Народного комиссариата обороны.

Год 1937 стал последним для многих военачальников ранга Грендаля, не говоря уже о более низших чинах Красной армии. «Большой террор» Сталина, словно невидимые грабли, прошелся по всему командному составу вооруженных сил СССР, когда большая часть высшего командного состава РККА была расстреляна или отправлена в лагеря.

Несмотря на то, что шансов отправиться в застенки НКВД вторично у Владимира Грендаля было более чем достаточно, судьба благоволила к нему, и он успешно избежал чисток 1937–1938 годов. Беспартийный офицер, родившийся в Финляндии, имеющий за спиной солидный срок службы в царской армии и уже арестовывавшийся в 1930 году, он легко мог стать жертвой доноса в то время, когда более «правоверные» и имеющие безупречный послужной список командармы арестовывались и отправлялись в лагеря, чтобы никогда больше не возвратиться. А личное знакомство Грендаля с такими видными советскими военачальниками, как Тухачевский, Якир, Эйдеман, вообще само по себе могло служить обвинением во вредительско-террористической деятельности, результатом чего могла стать такая же участь, как и у его сослуживцев. Но ему везло. Впрочем, то, что комдива-артиллериста не тронул ежовский аппарат, возможно было платой за то самое сотрудничество, позволившее ему выйти сухим из воды восемь лет назад. А может быть, сама сталинская политика определяла такой ход действий — выдергивать наугад, не обращая внимание на заслуги или проступки. Это была смертельная лотерея, схожая с судьбой человека на фронте, — если сегодня пуля попала в соседа, значит, сегодня я еще буду жить…

Незадолго до начала финской кампании карьера Владимира Грендаля опять начала расти. В 1938 году он получил соответствующее генерал-лейтенанту звание комкора и одновременно с этим назначен заместителем начальника Главного Артиллерийского управления. Вместо расстрелянного предшественника пост начальника ГАУ занял молодой полковник Воронов, только что вернувшийся из командировки в Испанию и специально для этой должности также повышенный до, в его случае, внеочередного звания комкора. В своих воспоминаниях Воронов очень уважительно описывал свое отношение к своему подчиненному, который был и старше и опытнее. У них действительно возникли добрые отношения, причем Воронов всегда подчеркивал, что в силу своей молодости его технические знания и опыт уступали знаниям своего заместителя, у которого имелось профессорское звание и около трехсот работ по артиллерийскому делу.

И действительно, в кресле заместителя начальника ГАУ комкор Грендаль был незаменим как специалист, имеющий солидный багаж технических знаний, необходимых для общения с инженерами оборонных заводов, выполнявших заказы на изготовление опытных образцов орудий, совершенствования и изменения конструкторских чертежей.

С началом войны, сигналом к которой послужила утренняя канонада подтянутых к границе артиллерийских дивизионов, Грендаль со своим начальником отправились в действующие на Карельском перешейке войска. Им обоим было необходимо осуществить инспекцию эффективности стрельбы советских орудий после многолетнего отсутствия опыта крупномасштабного применения артиллерии.

Пришедший приказ о создании действующей на востоке Перешейка и состоящей из двух дивизий особой группы, и тем более назначение на должность командира этой группы комкора Грендаля, стали для него, да и для его начальника неожиданностью. Вероятней всего, он был первый из грамотных специалистов, кто попался под руку Мерецкову и Яковлеву, а военный совет во главе с Ворошиловым и Сталиным утвердил эту кандидатуру не глядя.

Недоумение Владимира Грендаля по поводу его назначения вызывало то, что у него не было, да и не могло быть опыта командования большими соединениями, особенно в период активных боевых действий. Как любой военачальник, он, конечно, был знаком с законами стратегии и тактики, но его опыт и знания в этой области ограничивались командно-штабными и полевыми учениями. Он был артиллерист, причем с техническим уклоном, и разработка масштабных операций с применением различных родов войск никогда не входила в его компетенцию. Кроме того, созданию группы войск не предшествовала никакая предварительная подготовка — не было самого штаба, подразумевавшего определенное наличие канцелярских работников, не было связи, не было никакого аппарата управления. Была группа назначенных старших командиров и был приказ, и отказаться от предложенного поста в самом начале войны, зная о мнительности и злопамятности «Отца народов», значило бы подписать себе приговор. Впрочем, на это можно было взглянуть и с другой стороны — война только началась, вверенные ему силы первыми достигли оборонительного рубежа противника, и при благоприятном стечении обстоятельств это назначение могло сулить повышение и признание его в качестве талантливого полководца. Одним словом, выхода все равно не было, и он отправился принимать должность в штаб 49-й стрелковой дивизии, который автоматически преобразовывался в штаб Северо-восточной особой группы войск.

Грендаль прибыл в расположившийся в Метсяпиртти штаб дивизии в ночь с 4 на 5 декабря. Вместе с ним прибыл назначенный комиссаром группы инспектор политуправления Красной армии полковой комиссар Рябчий. В ту же ночь туда же прибыло еще несколько человек, назначенных на разные должности новоиспеченного штаба Северо-восточной особой группы войск или, как ее еще проще называли, «правой группы 7-й армии». Всем им во главе с Грендалем накануне отправления в войска была вручена одна-единственная карта предстоящего театра военных действий и накоротко описана обстановка на фронте. В качестве последнего устного напутствия им было приказано готовиться к форсированию Тайпалеен-йоки.

В ту же беспокойную ночь на 5 декабря в штаб 49-й стрелковой прибыл сам командарм Яковлев. Оглядев присутствующих, он устно приказал начать форсирование 6 декабря 1939 года. С чем и убыл обратно в Агалатово, где находился штаб 7-й армии.

И оставшиеся начали готовиться. В их распоряжении были 19-й стрелковый полк 142-й дивизии, три полка 49-й дивизии, три полка подтягивавшейся 150-й дивизии, довольно внушительная группировка артиллерии и два понтонных батальона.