Глава XXV. Иисус и женщины

Глава XXV. Иисус и женщины

Все, кто дошел до крайних пределов наслаждения в общении с любимейшим существом, испытали более или менее смутное чувство, что они прикоснулись к чему-то божественному, приблизились к величайшей тайне мира…

Морис Магр. Любовь и ненависть

Проблемой, к которой редко обращались в своих исследованиях об Иисусе и самые либеральные историки, была его интимная жизнь как мужчины. Робость, боязнь враждебной реакции, изначальная догматическая слепота — как будто один только намек уже вызовет скандал.

А ведь иудейская религия делала брак и произведение на свет законных детей обязанностью, которую мало кто из евреев смел нарушить. Несомненно, сошлются на ессеев. Но Иисус никогда не был ессеем: его речи, тот факт, что он пил вино, признавал жертвоприношения животных, пренебрегал физической чистотой[166], а также нарушал самые обязательные обычаи традиции Моисея в некоторых сферах, показывают, что ессеем он никогда не был. Самое большее — почти с уверенностью можно полагать, что он принадлежал к тем экстремистам, выходцам из знаменитой секты, которые, как уточняет Дюпон-Соммер, образовали крупное экстремистское политическое течение, куда входили зелоты.

Для подтверждения, что брак был необходимым и обязательным, мы процитируем сам иудейский Закон:

«Тот, кто не женится, живет без радости, без благословения и без блага» (Талмуд: Иевамот, 62b).

«Жилище мужа — это его супруга» (Талмуд: Иома, 11).

«Жените ваших детей, когда ваша рука еще у них на шее. От шестнадцати до двадцати двух лет или, еще лучше, от восемнадцати до двадцати четырех» (Талмуд: Киддушин, 30а).

Согласно общему правилу, оправданием брака является взаимная любовь, и это правило строгое. Брак по расчету, брак между людьми, которые не подходят друг другу, вынужденный брак под давлением родителей — все эти формы осуждаются иудейским Законом.

Развод допускался при серьезных причинах, но вызывал сожаления:

«Если кто-то отвергает жену своей молодости, сам Алтарь проливает слезы над ней… Ибо Ему (Богу) ненавистен развод» (Талмуд: Малахим, 2, 13s и 16).

Первоначально оправдать развод могла только неверность супруги.

Тем не менее Иисус никогда не женился. По крайней мере, не осталось никаких упоминаний о таком союзе, если даже он и существовал. Несомненно, холостым из всех учеников был только Иоанн, «любимый ученик». Впрочем, церковное предание утверждает, что по смерти последнего убедились: его половые органы остались такими же, как у ребенка, едва достигшего шести лет. Из этого можно было бы сделать вывод о его аномальном физическом развитии, о половом бессилии. Был ли этот изъян врожденным или к нему привела магико-психическая практика, которую мы скоро рассмотрим, во всяком случае, с религиозной точки зрения это был порок, согласно иудейскому Закону не позволяющий заключать законный союз.

Несомненно, если он на самом деле умер в Эфесе в 96 году нашей эры, ему могло быть лет тридцать в то время, на которое пришлась казнь Иуды. Впрочем, в его собственном Евангелии есть место, звучащее странно и приведенное только там:

«Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса; ему Симон Петр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о ком говорят. Он, припадши к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! кто это?» (Иоан., 23–25).

На античных пирах мужчины лежали на ложах, а супруга либо «спутница» для пира ставила сиденье рядом и сидела на нем. В Греции этих временных спутниц, аналогичных японским гейшам, называли тенями. Их высшим типом была гетера, «светская львица» тех времен. Только к концу трапезы женщины ложились рядом с мужчинами, и слуги накрывали покрывалами нижние части их тел.

У иудеев так же происходила пасхальная трапеза: каждый из сотрапезников должен был лежать, «как царь», и присутствовала вся семья, включая женщин и детей. Высокий моральный уровень этой пасхальной трапезы в самом деле исключал для нее любую двусмысленность, что, очевидно, не всегда можно сказать о трапезах греков и римлян.

Так вот, странное дело, но на Тайной вечере, якобы пасхальной трапезе Иисуса и его учеников, не присутствовал никто из членов их семей, ни жены, ни дети. И в таком случае это, конечно, не была ритуальная пасхальная трапеза. Это вполне показывает, что авторами канонических Евангелий были не евреи, а безымянные греки IV века, не знавшие иудейских обычаев и, может быть, даже боявшиеся женщин.

Но когда мы видим молодого человека, не имеющего, как показано, никаких мужских черт, лежащим на груди Иисуса, причем, по словам св. Иринея, Иисусу тогда было лет пятьдесят, а молодой человек занимает место отсутствующей супруги, это начинает шокировать. Эта странная поза остается без объяснений, если только не согласиться с обвинением в гомосексуальности, с которым в последнее время соглашаются многие историки и даже один методистский пастор.

Мы не разделяем эту гипотезу и сейчас покажем почему. Из этого нагромождения лжи, созданного безымянными писцами IV века, похоже, все-таки следует, что Иоанн, будучи также «сыном Зеведеевым», был просто очень юным братом Иисуса. И не будем забывать странных слов, произнесенных самим Иисусом:

«Ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали себя сами скопцами для Царства Небесного» (Матф., 19:12).

На самом деле, не исключено, что некоторые психические практики (ясновидение, пророчество и др.), использование в этих целях определенных веществ с отроческого возраста мало-помалу без хирургического вмешательства лишали мужских способностей того, кто их использовал.

Почти все продукты, отнесенные к числу «наркотиков», — на самом деле афродизиаки для женщин и девирилизанты для мужчин.

«У женщины, — отмечает профессор Майер, — даже легкое опьянение, вызванное кокаином, вызывает неудержимую сексуальную возбудимость. У мужчины, напротив, раздражение симпатической нервной системы ведет скорей к локальному сужению сосудов, тормозящему эту функцию. Жан Кокто так резюмировал эту противоположность: „У мужчины наркотик не усыпляет сердце, он усыпляет сексуальность. У женщины он пробуждает сексуальность и усыпляет сердце“. Но эта формула слишком схематична, чтобы быть точной в биологическом смысле. В долгосрочной перспективе то и другое действие в равной мере завершается сексуальной атонией» (Gerbault, Jean-Marie. Les drogues du bonheur. Paris: Hachette. 1965).

А ведь весь Ближний Восток в ту эпоху, и уже не первый век, был знаком с гашишем; древний Египет во времена Рамсеса II использовал опиум; греки и римляне знали о действии мака, называемого по-гречески mekon.

Возможно, эта сексуальная атония и послужила первым толчком к появлению доктринальных формул, на основе которых в конечном счете возникли все так называемые энкратичеекие христианские секты: татианисты, энкратисты, воздержанные, севериане, апотактики, саккофоры и пр., для которых были характерны отвращение к браку и деторождению. Отголосок их можно найти в апологии целомудрия и воздержания, характерной для всего течения патристики в целом.

Этим христианским сектам противостояли другие, также христианские секты, которых объединяют общим названием непристойных гностиков: карпократиане, николаиты, барбелиты и пр. Именно последних обвиняли в безнравственности и оргиастических обрядах, вызывавших негодование как у отцов официальной церкви, так и у латинских авторов, например у Корнелия Фронтона.

Так вот, эти непристойные обряды были широко распространены. Вот несколько цитат, чтобы просветить читателя:

«После долгой трапезы, когда вино, которым они упились, начинает возбуждать в них огонь разврата… перевернутые факелы гасятся. Тогда, избавившись от неуместного света, они соединяются как попало, впотьмах, в скандальных объятиях» (Минуций Феликс. Октавий, VIII–IX).

Кстати, святой Павел обиняками упоминает об этих особых «агапах» в Первом послании к коринфянам (11:17).

«У вас агапа предоставляет вашим молодым людям повод возлежать с христианками» (Тертуллиан. О посте, 17).

«Многие из этих женщин будут вынуждены потом идти к тайной акушерке, чтобы сделать аборт» (Тертуллиан. О покрывале девственниц, 14).

В этой среде была известна и содомия между мужчиной и женщиной. Ее клеймит святой Киприан:

«Не из них, не из этих сестер, каждая из которых может оправдаться и доказать, что она девственна: ведь пусть даже ее признают таковой по обычным женским органам, она могла согрешить при посредстве других частей тела» (Киприан. Послания).

Ориген Нечистый (которого не следует путать с Оригеном Адамантеем, «великим» Оригеном) и его ученики учили «религиозной» допустимости содомии между супругами во избежание зачатия, через которое душа погрязает в Материи. Так выглядело воплощение в жизнь этих принципов, доведенных до крайнего предела! И Павел в ужасе клеймит подобные нравы:

«Есть верный слух, что у вас появилось блудодеяние, и притом такое блудодеяние, какого не слышно даже у язычников, что некто вместо жены имеет жену отца своего» (1 Кор., 5:1).

Поскольку бдения проводились в очень плохо освещенных помещениях, по вечерам, святой Иероним заклинает девушек не удаляться от матери ни на ноготь: «transversum unguen» (Иероним. К Лоэте, О наставлении дочери).

«Многие клирики весьма стараются раздобывать адреса богатых женщин» (Иероним. Письма, XXII).

Отсюда его горькое суждение:

«Супруги без свадьбы, наложницы без тени религии, куртизанки и похотливые сестры, которые ищут разгульных братьев и, считаясь целомудренными и девственными, после изысканной трапезы мечтают об апостолах!» (Иероним. Письма к Евстохии, XXII).

Некоторые клирики и некоторые «девственницы, посвященные Господу» жили в agapetes, то есть парами, и святой Иероним мог о них сказать:

«У них только одно жилище, весьма часто одна-единственная комната и одна-единственная постель» (Иероним. Письма к Евстохии, XVIII).

Эти девственницы, называемые sub-introducta (те, в которых исподтишка ввели), со временем неизбежно беременели. И святой Иероним клеймит их:

«Смотри, как размерен их шаг! Восхитись их скромным и простым одеянием! Но беременность выдает их частную жизнь; некоторые ищут бесплодия при помощи ядов, а другие убивают плод до рождения» (Иероним. Письма к Евстохии, XXII).

Еще Иоанн Златоуст (347–407) бичевал это распутство, широко распространенное в христианских массах, в двух из своих трактатов: «Слово к девственницам, жившим вместе с мужчинами» и «Слово к жившим вместе с девственницами».

Это продолжалось еще довольно долго. И в 741 году святой Бонифаций, архиепископ Майнцский, доносил папе Захарии: «…диаконы, которые по ночам возлежат с четырьмя или пятью наложницами и даже более! Став священниками или епископами, они продолжают такую жизнь, ссылаясь на дозволение Рима» (Кардинал Баронио. Церковные анналы[167]. Год 741).

Должна же была эта масса христиан, искренняя, твердая в вере, но не соблюдающая воздержания, тем более целомудрия, находить для этого какие-то оправдания. Это просто очевидно.

И здесь снова вернемся к Иисусу.

Сам Павел возил с собой наложницу, и он заявляет об этом совершенно открыто:

«Или не имеем власти иметь спутницей сестру жену, как и прочие апостолы, и братья Господни, и Кифа? Или один я и Варнава не имеем власти не работать?» (1 Кор., 9:5–6).

В своей латинской Вульгате святой Иероним использует слово mulier, означающее именно жену по плоти, супругу.

Так вот, незадолго до обнаружения знаменитых кумранских рукописей на побережье Мертвого моря при раскопках случайно нашли не менее ценные рукописи. Это произошло в Хенобоскионе, в Верхнем Египте. Среди них было и Евангелие от Фомы, до того известное только по цитатам у Климента Александрийского и Оригена, то есть текстам начала III века.

Тем не менее у нас нет оригиналов произведений этих авторов, мы знаем их по позднейшим переводам, содержащимся в рукописях V века.

Рукопись, найденная в Хенобоскионе, была написана на коптском языке в IV веке. Но до того существовали фрагменты рукописи на папирусе, в числе прочего найденные в 1897 году в Оксиринхе, в Среднем Египте, которые не удавалось атрибутировать, настолько они были неполными. Этот текст, написанный на греческом, относился к III веку. И он содержал характерные стихи, какие позже обнаружили только в Евангелии от Фомы, найденном в Хенобоскионе в 1947 году. Значит, можно сделать вывод, что уже в III веке существовал полный текст Евангелия от Фомы.

Но если Климент Александрийский и Ориген, первый из которых умер в 220 году, а второй — в 254 году, цитировали это Евангелие от Фомы как текст, уже старинный в их время, можно допустить, что первоначально он был составлен самое позднее во второй половине II века, приблизительно в 175–180 годах.

Итак, перед нами текст, который на этом основании можно считать немногим более поздним, чем другие, также цитируемые Климентом и Оригеном: Евангелие от евреев и Евангелие от египтян, которые эти авторы считали старейшими из известных апокрифов.

Теперь возьмем совершенно каноническое Евангелие от Марка. Иисус только что скончался на кресте:

«Были тут и женщины, которые смотрели издали; между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшого и Иосии, и Саломия, которые и тогда, как Он был в Галилее, следовали за Ним и служили Ему, и другие многие, вместе с Ним пришедшие в Иерусалим» (Марк, 15:40–41).

Лука (8:3) пишет, что эти женщины «служили Ему имением своим», то есть деньгами, ведь свои жилища они покинули. О гостеприимстве речи уже не было.

И эту же Саломею мы встречаем в Евангелии от Фомы, притом в роли, которую Павел отводил своей спутнице в Послании к коринфянам:

«Саломея сказала: кто же ты, человек? Какого ты рода, чтобы подниматься на мое ложе и есть за моим столом? И Иисус сказал ей: я порожден тем, кто равен мне. Мне дано то же, что и моему отцу… И Саломея ответила: я твоя ученица» (Евангелие от Фомы, 65[168]).

Из этих слов, из тона означенной Саломеи можно понять, что ее социальное положение было в материальном отношении выше, чем у Иисуса.

Греческое слово в тексте Марка (15:40), переведенное как «служить», означает также «содействовать», как и у Луки[169].

Мы не удивимся. В истории многие женщины помогали деньгами мужчине, которого любили, в его политических предприятиях, — например, Коризанда де Граммон, помогавшая Генриху Наваррскому завоевать французскую корону, упоминается во всех мемуарах.

Эту Саломею мы снова обнаружим в Евангелии от египтян, где стихи дают понять, что приведенный выше текст, намек насчет Иисуса, поднимающегося на ложе Саломеи, имеет сексуальный характер:

«И Мария-Саломея спросила Господа: Учитель, когда кончится царство Смерти? И Иисус ответил: когда вы, женщины, больше не будете рожать детей… Когда вы скинете позорное и постыдное одеяние, когда двое станут одним, когда мужское и женское станут едины, когда не будет более ни мужчины, ни женщины, тогда кончится царство Смерти… И Саломея подхватила: значит, я больше не должна рожать детей, Учитель?.. И Иисус ответил: ешь твои плоды, но плода горечи (материнства) больше не ешь» (Евангелие от египтян. Цитируется Климентом Александрийским в «Строматах», III, IX, 66, и Климентом Римским, умершим в 97 году, во втором «Послании к коринфской Церкви»).

Далее, в том же тексте, Иисус ответит Саломее: «Я пришел уничтожить дело женщины».

С учетом этих удивительных текстов небесполезно, может быть, несколько уточнить положения иудейского Закона в вопросе рождения детей.

Прежде всего отметим, что для пары, находящейся в браке:

1) обязательство рожать детей переставало действовать после того, как пара производила на свет двух детей, мальчика и девочку;

2) предохранительные средства, хорошо известные в античном мире, могла использовать только женщина, к которой закон не предъявлял таких требований, как к мужчине. Последний использовать их не мог;

3) их использование, оправданное соображениями медицинского, психологического или генетического характера, в таких случаях предписанное самим Законом, становилось обязанностью;

4) необходимость или решение избежать зачатия отнюдь не отменяли морального и религиозного долга (ибо это было долгом) дать законное сексуальное удовлетворение. Талмуд называет это «истинной радостью» (на иврите: ein slmha elah simha chel houppa);

5) аборт допускался не позже третьего месяца беременности. На самом деле, учителя Закона считали, что до окончания трех первых месяцев беременности зародыш — не более чем nephesh (тело), ruah (дух) и пеshamah (душа) еще не соединились с ним. Вне законного брака и в случае банального сожительства, не признанного Законом, эти правила становились еще мягче, все давали себе волю.

Как мы сказали, античному миру были прекрасно известны механические противозачаточные средства, которые использовали прежде всего женщины вольных нравов: танцовщицы, музыкантши, куртизанки и т. д.

То же относится и к способам производства абортов, и абортивные растения, такие, как рута, чернобыльник, полынь и прежде всего страшный казацкий можжевельник, не были секретом для повивальных бабок тех времен.

Таким образом, в самом по себе решении Саломеи не иметь детей не было ничего экстраординарного.

Кто такая была эта Саломея? Очевидно богатая женщина, но убежденная мессианистка и зелотка или просто поклонница Иисуса? Тайна… Но тот факт, что она была наложницей Иисуса и он получил от нее максимум того, что мужчина может получить от женщины, позже предпочли скрыть, и в качестве доказательства этого мы сошлемся на полное молчание Евсевия Кесарийского об этом вопросе. В его «Церковной истории» бесполезно искать упоминание о ней. Он только, говоря о царствовании Ирода Великого (то есть временах раньше 6 года до нашей эры), вспоминает Саломею, сестру Ирода, жену Александра (Евсевий Кесарийский. Церковная история. I, VIII, 13. С. 36). И возможно, по той же причине отцы церкви, говоря о танцовщице, потребовавшей смерти Крестителя, всегда называют ее Иродиадой и никогда — Саломеей. Это умолчание очень красноречиво.

Таким образом, вполне очевидно, что Саломея, похоже, женщина богатая, была не просто ученицей Иисуса, она не просто служила ему и следовала за ним, как признает Марк. Она также предоставила ему свое ложе и свой стол, и об этом весьма гуманном факте сообщает нам Евангелие от Фомы. Теперь понятно, по каким причинам она исчезла…

Надо полагать, во II веке это не вызывало скандала, жизнь исторического Иисуса была документирована намного лучше, чем теперь, и этим эпизодом христиане большой церкви оправдывали с I по V век существование наложниц при их клириках.

Вот почему Саломея, верное сердце, сопровождала Иисуса до самого креста, подтвердив тем самым слова Соломона: «Любовь покрывает все грехи» (Притчи, 10:12), какая бы тайна ни скрывала ее личность[170].

Загадочной остается и личность женщины, которая обливала ноги Иисуса дорогими благовониями из алебастрового сосуда и потом вытирала их своими волосами, прежде «целуя» его ноги (Лук., 7:38).

Вопреки легенде, представленной в изобразительном искусстве, это не может быть Мария из Магдалы. Потому что теперь мы знаем, кто она (см. с. 136).

Это не может быть Саломея, имевшая манеры высокопоставленной и богатой женщины, привыкшей повелевать; это следует из фразы, приведенной в Евангелии от Фомы, стих 65. Канонические Евангелия дают некоторые уточнения относительно личности этой женщины.

Матфей (26:6–7) называет ее просто «женщина».

Марк (14:3) говорит то же самое: «Женщина».

Иоанн (12:3 и 11:2) утверждает, что ее звали Мария.

Лука говорит о ней «грешница» (7:37), а оригинальное греческое выражение звучит как «грешница из города».

Конечно, Евангелие от египтян и евангелие «Пистис София» называют Саломею Марией-Саломеей. Но женщина с алебастровым сосудом — не она.

Мария, которая, согласно Иоанну (12:3), мазала Иисуса драгоценными благовониями, была сестрой Марфы и Лазаря, «воскрешенного», которого Иисус очень любил.

Жили они в Вифании, скромной деревне в предместье Иерусалима.

Ничто из этого не указывает на богатую Саломею[171].

Но мы сохраняем право удивиться, что Иисус, ставящий блудниц в первые ряды на пути в «Царство Божие», испытывает также удовольствие от того, что останавливается в доме одной из них, вопреки иудейскому религиозному Закону.

А что думать о ее сестре Марфе? На что жила она? Не сказано.

И что это за Лазарь, милый сердцу Иисуса, который, вопреки иудейскому Закону, терпит, что по меньшей мере одна из его сестер — «грешница»? На что жил и он?

Воистину вместе с обоими «искариотами», отцом и сыном, Симоном и Иудой, «Сын Божий» Иисус наносил удивительные визиты.

Что должен думать его «Отец Небесный», предписывавший Моисею: «Не должно быть блудницы из дочерей Израилевых» (Втор., 23:17)?

Теперь наконец вернемся к загадочной Саломее.

Мы уже отметили, что ее тон в Евангелии от Фомы выдает женщину богатую, привыкшую повелевать, которая в конечном счете, ввиду этого всего, задается вопросом, как она могла допустить на свое ложе и к своему столу такого человека, как Иисус. Значит, она бесспорно имеет высокое положение в обществе. Но кем же она может быть?

У нас есть имена некоторых женщин, которые, следуя за Иисусом и двенадцатью, «служили Ему имением своим» (Лук., 8:3). Прежде всего это некая Сусанна, потом некая Иоанна (Iochannah по-древнееврейски), «жена Хузы, домоправителя Иродова» (имеется в виду Ирод Антипа).

Сразу же возникает первый вопрос: как эта женщина могла покинуть мужа, чтобы последовать за настоящим партизанским отрядом, который водил за собой Иисус, причем Хуза, высокопоставленный сановник тетрарха Галилеи, не вернул ее домой добром или силой? Тем более что она таким образом смешалась с другими женщинами.

Второй вопрос: когда Ирод Антипа, лишенный поста этнарха, был сослан и осужден на жительство во Вьенне, в Галлии, в 39 году, то есть четыре-пять лет спустя после казни Иисуса, Иродиада последовала за ним в ссылку. Нам это известно от Иосифа Флавия и Евсевия Кесарийского. Но ни тот ни другой не говорят, что сталось с Саломеей, дочерью Иродиады.

Третий вопрос: Деяния апостолов (1:14) не называют ни одну из этих женщин по именам. Текст говорит «жены», но мы знаем, что, кроме Саломеи, Сусанны и Иоанны, были и другие. Так вот, каким бы важным ни было их прошлое, о нем ничего не говорится. Почему?

Четвертый вопрос: почему Афанасий Александрийский (295–373), Иоанн Златоуст (340–407) и Евсевий Кесарийский (265–340) говорят только об Иродиаде как о «танцовщице», потребовавшей смерти Крестителя, и обходят молчанием Саломею, тем самым формально противореча каноническим Евангелиям, с которыми они тем не менее были знакомы?

В качестве возможных ответов на эти вопросы мне в голову пришел ряд гипотез.

Генеалогия идумейской династии

1. Хуза, домоправитель Ирода Антипы, отпустил свою жену Иоанну (Иоханну) следовать за Иисусом и его отрядами, потому что она была камеристкой Саломеи.

2. Иродиада отправилась в ссылку в Галлию с Иродом Антипой одна, потому что Саломея была уже давно совершеннолетней[172] и, стало быть, свободной.

3. «Деяния» ничего больше не говорят ни об Иоанне, ни о Сусанне, потому что они покинули зелотское движение со смертью Иисуса, после того как его обещания не исполнились, или потому что их арестовали римляне на месте распятия как сектанток Иисуса и они томились в темницах Антонии, или потому что они погибли; но ничто из этого не настигло Саломею, которую охраняли ее ранг и рождение.

4. Афанасий Александрийский, Иоанн Златоуст и Евсевий Кесарийский умалчивают о Саломее и заменяют ее в рассказе Иродиадой именно затем, чтобы вычеркнуть Саломею из истории, учитывая ее совершенно особую роль при Иисусе. На охоте это называется «подменить животное».

Но это подразумеваемое мнение не подрывает нашей гипотезы: очень вероятно, что загадочная Саломея была дочерью Ирода Филиппа и Иродиады, ставшей впоследствии, в результате повторного брака матери, падчерицей Ирода Антипы.

И здесь, в связи с этой исторической проблемой, мы можем сделать вывод, что реальность превзошла фантазию: внучка Ирода Великого, велевшего казнить Езекию, стала любовницей внука последнего — Иисуса, претендента на трон Израиля.

Что могло только усугубить дурное отношение Ирода Антипы к означенному Иисусу: ревность — чувство, очень свойственное людям.

Если вспомнить, что Даниэль Массе в одной из своих книг утверждал, что на основании его личных изысканий (а он в этих вопросах разбирался) может сделать вывод о свойстве между родом Марии, матери Иисуса, и родом Ирода, то связь между его падчерицей Саломеей и Иисусом, «сыном Давидовым», представится намного менее удивительной, чем на первый взгляд.

На самом деле определенные связи, как родственные, так и обусловленные практическими интересами, между членами иродовской династии и потомками Давида, подлинными представителями которых в начале нашей эры были Иуда из Гамалы, а потом его старший сын Иисус, похоже, упрочились благодаря событиям, о которых пишет Иосиф Флавий: во время пребывания Архелая в Риме, вскоре после смерти Ирода Великого, евреи подняли восстание и среди них были родственники Архелая, которых кесарь (Август) казнил, «потому что они вопреки всякой справедливости выступили против своих сородичей» (Иосиф Флавий. Иудейские древности. XVII, 10. Т. 2. С. 293; Иудейская война, славянская рукопись. II, 1). Среди повстанцев был и Ахиав, кузен Ирода Великого, дядя Архелая и двоюродный дед Саломеи (там же).

Так вот, Даниэль-Ропс в книге «Иисус в Его время» уточняет, что восстанием против Архелая, поднятым с политическими целями (в это же время разные банды поднимали восстания ради обычного разбоя), руководил Иуда из Гамалы. А если члены рода Ирода и родственники Архелая и примкнули к восстанию, то, очевидно, только к политическому, к восстанию Иуды Галилеянина, и никоим образом не к тому или иному чисто уголовному мятежу безымянных разбойников. Несомненно, после возникновения этого союза представителей рода Архелая с партией «сына Давидова» зародились и отношения между Иисусом, «сыном Давидовым», и Саломеей.

Потому что, не забудем, и она принадлежала к знатному идумейскому роду. Саломея была внучкой Ирода Великого, племянницей Архелая, сына того же Ирода, и внучатой племянницей того Ахиава, который в 5 году до нашей эры вместе с другими представителями рода вступил в ряды повстанцев, возглавляемых Иудой Гавлонитом.

В пользу этой гипотезы говорит и еще один аргумент.

Известно, что в древнем Израиле никогда не носили двойных имен, ни мужчины, ни женщины. Только в христианском мире появился обычай давать одному человеку несколько последовательных и связанных имен: Мария-Терезия, Мари-Жанна, Жан-Франсуа и т. п.

А в Евангелии от египтян и в Пистис Софии, имеющих один древнееврейский оригинал, Саломею называют Мария-Саломея, то есть, на этом языке, Мириам-Шалома. Но, как сказано выше, слово «Мириам» нельзя рассматривать как эквивалент слова «Мария», потому что это значило бы два стоящих рядом имени, а в те времена такое было совершенно неизвестно.

Значит, слово «Мария», то есть «Мириам», надо понимать и переводить как имя нарицательное, а не собственное. А поскольку по-древнееврейски оно значит «принцесса», речь идет именно о «принцессе Саломее», а не о «Марии-Саломее». Это титул и ничего более.

В самом деле, не будем забывать, что в древних рукописях нет ни пунктуации, ни дефисов, ни заглавных букв и что текст там никогда не пишется с новой строки. Записано все подряд, без всякой последовательности.

Впрочем, на эти связи между окружением Иисуса и идумейской династией указывают и другие канонические тексты:

«В Антиохии, в тамошней церкви были некоторые пророки и учители: Варнава, и Симеон, называемый Нигер, и Луций Киринеянин, и Менахем[173], совоспитанник Ирода четвер-товластника, и Савл» (Деян., 13:1).

Это 45 год. Этот Менахем — внук Иуды из Гамалы, племянник Иисуса. У Савла есть брат по имени Костобар, они имеют не еврейское, а идумейское происхождение и являются принцами из рода Ирода, мы покажем это в следующей книге. И появление Менахема, имя которого по-древнееврейски значит «Утешитель» и по-гречески звучит как parakletos, было предсказано его дядей Иисусом (Иоан., 15:26). Это он вновь поднимет знамя восстания в 63–64 годах при прокураторе Гессии Флоре.

Вернемся к Саломее. Она стала вдовой Ирода Филиппа в 33 году, и детей от него у нее не было[174]. Она повторно вышла замуж за Аристобула III, который в 54 году получил от Нерона царство Малая Армения, потом, в 60 году, — часть Великой Армении и, наконец, в 70 году стал царем Халкиды. Протеже и друг Нерона, он имел роскошный дом в Риме. Так вот, в 58 году Павел, бывший Савл, находился в Коринфе и писал Послание к римлянам. В конце этого послания содержатся приветы многим лицам, в том числе следующим, что очень показательно: «…Приветствуйте верных из дома Аристовулова. Приветствуйте Иро, юна, сродника моего. Приветствуйте из домашних Наркисса тех, которые в Господе» (1 Рим., 16:10–11).

Таким образом, Савл-Павел обратил в свою веру обитателей римского дома Аристобула и Саломеи либо знает, что такие обращенные там есть, и называет себя родственником Иродиона («маленького Ирода»), старшего сына Аристобула и Саломеи[175]. Впрочем, обращенные им были и во дворце Нерона, потому что Послание к филиппинцам он завершает так: «Приветствуют вас все святые, а наипаче из кесарева дома» (4:22). И это он пишет в самом Риме, в 62 году.

Значит, Саломея осталась верна памяти Иисуса, она также попалась на удочку мессианской легенды и после заключения второго брака стала покровительницей тех, кого тогда называли «христианами» — как в своем доме, так и в домах высшего римского общества, куда она имела доступ.

Некоторые не преминут улыбнуться по поводу нашего утверждения и даже открыто посмеяться над ним, потому что оно их чрезвычайно смутит. Однако оно не столь неправдоподобно, как представляется на первый взгляд. Помимо всего, что мы только что выявили и что отныне нельзя будет обойти молчанием при дискуссии, не следует ли вспомнить о той центральноевропейской императрице, которая бежала со скрипачом, о королеве, ставшей коммунисткой, или о принцессах, прославившихся беспорядочными связями за пределами своей касты? У сердца есть свои резоны, неведомые разуму, — скажем мы иным. Ограничимся лишь тем, что еще раз подчеркнем: вся история Иисуса, «сына Давидова», — только следствие беспощадной войны, порожденной как политическими, так и династическими интересами, которую законные наследники трона Израиля вели как против идумейских узурпаторов, так и против римских оккупантов, и, возможно, нет необходимости приплетать к ней романтические любовные истории.

Как «исторический» Иисус очень далек от «плотника Иисуса», так и историческая Саломея очень далека от Саломеи театра и кино…