Розовые очки власти

Екатерина от войны с Пугачевым была в ужасе. Она приказала не упоминать ни его имени, ни самого восстания, даже полностью изменила географию района бунта – переименовав все, что могла. Она, конечно, усилила полицейский надзор, изменила административную структуру, даровала дворянское достоинство местной национальной знати, лишила всех свобод казаков, чтобы не бунтовали впредь. Но самый важный вопрос – крестьянский – даже не затронула. Она предпочитала писать в письмах своим зарубежным корреспондентам, что ее народ любит свою государыню и благодаря ее вниманию и заботе с каждым годом живет все лучше и лучше. В этом плане бунт ничему ее не научил.

Власть жаждала пребывать не в реальном, а в какомто иллюзорном мире, где народ безропотно и со счастливой улыбкой исполняет свои повинности и платит налоги, чтобы государство богатело и радовало душу самодержца. В то же время в головах наших самодержцев прочно угнездилось мнение, что народ – все равно что дети, и его нужно учить, а лучший способ учить детей – сечь их розгами. И еще одно заблуждение, для власти роковое, – что сам по себе народ никогда не подвинется на бунт, и если «дети» стали вести себя плохо, то есть грабить и немного убивать, то следует искать зачинщиков, ибо вся беда – именно в этих гадких крамольниках, которые и сами не живут, и другим не дают. Конечно, их нужно ловить и казнить. Тогда и народ со счастливой улыбкой дебила будет заниматься делом и пребывать в радости. А вот если государство вдруг окажется в беде, то есть самодержца скинут с его законного места, тогда срочно нужно искать у этого народа помощи, назвать ему имя врага, и счастливый идиот пойдет защищать своего государя, и умрет за него – тоже с радостью. Майданы и прочие отвратительные сборища голодранцев, конечно, время от времени случаются, но, ежели казнить для острастки бессовестных заводил – снова тишь, гладь и Божья благодать.

Екатерина от войны с Пугачевым была в ужасе.

Она приказала не упоминать ни его имени, ни самого восстания, даже полностью изменила географию района бунта – переименовав все. что могла.

Вот с такими примерно мыслями, наведя порядок в отечестве, государыня вычеркнула пугачевскую войну из собственной памяти. Засекретив все материалы по следствию над пугачевцами, она исключила весь этот взрывоопасный материал из общественного обихода. Современники делали вид, что было какое-то небольшое недоразумение на Волге. А их дети, если отцы о прошлом молчали, уже и не знали, чем было это небольшое недоразумение для тысяч в нем погибших.

Потом, как вы знаете, весь этот кошмар был вообще забыт. Что наши отечественные неурядицы на фоне мрачных мировых катастроф?! Через пятнадцать лет начались события во Франции, которые показались Екатерине гораздо более опасными. Еще бы! Тамошние супостаты посмели отправить на плаху королевскую чету! И никто не смог остановить негодяев, распихать их по тюрьмам, казнить – напротив, королевская Франция стала вдруг республикой, то есть решила жить вообще без королей. Разве такое возможно? И просвещенная государыня мечтала запретить в своей стране даже упоминание о Французской революции и все плоды вольнодумства, которыми прежде восхищалась. Но вот этого она сделать уже не смогла. Хотя кое-что запретила – например, ношение шляп по последней парижской моде. Однако это не помогло. Не прошло и полувека, как зараза революции объявилась в России.