§ 3. Бристоль в политических событиях Англии XIV–XV вв.

В английской истории XIV и XV вв. были временем почти непрерывной политической борьбы. Какую роль в политических событиях играли города? Учитывая тот факт, что значительная часть крупных городов (к 1307 г. — 138) располагалась на королевской земле, можно ли говорить, что их линия поведения всегда совпадала с королевской политикой? Кто определял позицию городов в том или ином политическом конфликте?

Вначале кратко коснемся политической обстановки в Англии рассматриваемого периода. Пришедший к власти в 1307 г. Эдуард II видел основную цель своей внутренней политики в том, чтобы сломить оппозицию баронов и добиться независимости от магнатов. С этой целью во главе правительства он поставил Петера Гавестона, человека незнатного происхождения, во всем зависевшего от короля. Этим он еще больше настроил против себя баронов. Пользуясь денежными затруднениями Эдуарда из-за войны с Шотландией, бароны добились казни Гавестона. Положение в стране было исключительно тяжелым — борьба между баронами за власть, высокие поборы в связи с войной, голод. Злоупотребления королевского правительства и неудачи в Шотландии привели к мятежу баронов. Королева Изабелла поддержала заговорщиков и вместе с наследником престола уехала во Францию.

В 1326 г. Изабелла с наемным войском вернулась в Англию, где к ней присоединились мятежные бароны и архиепископ Кентерберийский. Был созван парламент, на котором бароны низложили короля как недостойного государя, угнетавшего Церковь и баронов и потерявшего Шотландию. Через несколько месяцев Эдуарда II убили. Королем был провозглашен Эдуард III, но фактически власть находилась в руках Изабеллы и ее фаворита Мортимера. Неудачи в Шотландии способствовали падению правительства Изабеллы и Мортимера. В 1330 г. Мортимер был арестован и казнен, а королеву заточили в одном из замков.

Начав самостоятельное правление, Эдуард III (1327–1377) поставил перед собой задачу укрепить центральную власть. В качестве противовеса баронам он решил использовать парламент. Но с 1337 г. внутриполитическая обстановка осложнилась разгоревшейся войной с Францией.

В первый период Столетней войны в Англии началось движение за реформу Церкви. Антипапские настроения подогревались тем, что папы находились в Авиньоне и во всем поддерживали французского короля. Реформационную партию в Англии возглавлял второй сын Эдуарда III — Джон Гонт, носивший титул герцога Ланкастерского. Старший сын Эдуарда III — Эдуард, Черный принц — был смертельно болен.

Из-за острой нужды в деньгах в апреле 1376 г. в Лондоне был созван «Добрый парламент», который не одобрил финансовую политику партии Джона Гонта и получил поддержку Черного принца. Но в том же 1376 г. старший сын короля умер, и позиция Джона Гонта вновь усилилась. До своего роспуска парламент объявил наследником престола сына Черного принца — Ричарда.

Обострение обстановки в стране из-за военных неудач, роста налогов и злоупотреблений правительства привело в 1381 г. к восстанию Уота Тайлера, которое на время притушило политические страсти. Но после его подавления вновь разгорелась борьба за власть.

В 1399 г. произошел новый политический переворот, в результате которого Ричарда II отстранили от власти. Королем был провозглашен двоюродный брат Ричарда — Генрих Болингброк, сын Джона Гонта, герцога Ланкастерского.

Против Генриха IV Ланкастера (1399–1413) уже в январе 1400 г. был поднят мятеж сторонниками свергнутого Ричарда. Мятеж подавили, но летом этого же года началась война с валлийцами, которая продолжалась 10 лет. В 1403 и 1405 гг. против Генриха на севере выступили представители рода Перси, недовольные малым вознаграждением за поддержку короля во время переворота 1399 г. Вся жизнь Генриха IV прошла в борьбе с различными группировками знати.

Во время правления Генриха V (1413–1422) возобновились военные действия во Франции. Генрих V, будучи талантливым полководцем и хорошим политиком, укрепил позиции королевской власти. Но в 1422 г. он неожиданно умер, а его сыну, объявленному королем Генрихом VI, исполнилось 9 месяцев. В стране опять начались баронские усобицы. Царствование Генриха VI стало прологом войны Роз (1455–1485). К концу этой войны многие знатные семьи были истреблены, во время усобиц погибли 80 баронов, связанных родством с королевскими семьями. Такова политическая обстановка в Англии на протяжении двух столетий^{855}.

В XIV в. наибольшее влияние на политику правительства оказывали два города — Лондон и Бристоль. Ведущая роль Лондона, как самого крупного города и столицы королевства сомнений не вызывает. Мы же попытаемся рассмотреть позицию Бристоля. Благодаря выгодному географическому расположению город занимал важное стратегическое, а потому и политическое положение в стране. По рекам Эйвону, Фроме и Северну он имел связи с 7 западными и центральными графствами, а расположение в устье Северна при выходе в Бристольский залив делало его западными морскими воротами Англии.

Город стал играть очень важную политическую роль с середины XII в., поскольку был административным центром владений Роберта Глостера, побочного сына Генриха I. Роберт являлся наиболее могущественным сторонником дочери Генриха Матильды Анжуйской в ее борьбе за трон против графа Блуа Стефана. Здесь в 1141 г. войсками Матильды был захвачен Стефан, и именно в Бристоле провел несколько детских лет будущий Генрих II. Поэтому у города имелись особые связи с Анжуйской династией^{856}. Бристольские купцы помогали Генриху II при завоевании Ирландии, предоставляя ему корабли и припасы, и оказались втянутыми в политическую борьбу при Эдуарде II. Королевский замок в Бристоле часто использовался для тюремного заключения влиятельных политических узников, таких, например, как потенциальная соперница Иоанна Безземельного Элеонора Бретонская или свергнутый Эдуард II.

Позиция горожан во всех политических конфликтах зависела от того, какая из борющихся сторон могла полнее обеспечить их интересы. Обычно бюргерство поддерживало государя, поскольку королевская власть обеспечивала даже мелкие города самыми насущными экономическими привилегиями, способствовала нормализации торговли в масштабах всей страны, защищала своих купцов в спорах с иностранными торговцами. В этом плане особенно важным для горожан было установление единства мер и весов (это восходит еще к «Великой хартии вольностей»), упорядочение денежного обращения и кредитных операций (статут 1299 г. о неполноценной монете и статуты о купцах 1283 и 1285 гг.)^{857}, обеспечение безопасности торговых путей внутри страны (Винчестерский статут 1285 г.), укрепление общегосударственного «общего права» (реформы Генриха II и законодательство Эдуарда I).

Иногда защита интересов отечественных купцов поднималась до уровня международной политики. Например, Эдуард II вел переговоры с графом Фландрским, герцогом Бретани, королем Норвегии о возмещении ущерба, причиненного английским купцам, накладывал аресты на имущество иностранных торговцев; позже Эдуард III тоже прибегал к практике репрессалий, чтобы возместить потери английских купцов^{858}.

Если же король начинал действовать в ущерб своим купцам, горожане отказывали ему в поддержке. Например, Эдуард II, постоянно нуждавшийся в деньгах, проводил непоследовательную политику в отношении иностранных купцов. Он то отменял привилегии иностранных торговцев в Англии, то за очередные субсидии вновь восстанавливал их. «Заигрывания» Эдуарда II с иностранными купцами привели к тому, что Бристоль, как и Лондон, в гражданской войне 1326–1327 гг. поддержал противников короля. Когда войска королевы Изабеллы подошли к Бристолю, город открыл ворота и вынудил укрывшегося в замке фаворита короля Деспенсера-старшего сдаться без сопротивления^{859}. Еще неоднократно в ходе политической борьбы выгодное местоположение города — удаленность от Лондона и выход к морю — способствовало вовлечению его в конфликты.

Произвол Ричарда II, прежде всего, в финансовых вопросах привел к тому, что английские горожане активно поддержали его противника — Генриха Болингброка. Когда лондонцы атаковали Вестминстер и захватили советников Ричарда II, некоторые из них — Уильям Скроуп, Джон Бэши, Генри Грин и Уильям Бэгот — бежали в Бристоль (сам Ричард в это время был в Ирландии). Об этих событиях сообщает Т. Уолсингем: «Названные же никчемные советники Джон Бэши, Уильям Бэгот, Генри Грин с казначеем Уильямом Скроупом, поняв, что общины желают присоединиться к герцогу Ланкастеру, оставив охрану и управление государством, поспешно бежали в крепость Бристоль»^{860}. Когда Генрих с армией, большей частью состоявшей из жителей Лондона, направился к Бристолю, то городской совет решил открыть перед ним ворота. Скроуп, Бэши и Грин были выданы противникам Ричарда II, и спастись удалось лишь Уильяму Бэготу. Захват членов королевского совета фактически означал ликвидацию власти Ричарда II. Вернувшийся из Ирландии король был вынужден сдаться у Флинт Касла.

В конце 1399 г., когда бароны организовали заговор уже против нового короля — Генриха IV, бристольцы опять оказали ему поддержку. В 1400 г. жители Лондона и Сиренчестера помогли разгромить «рождественский заговор» противников короля, задержав и разбив отряды Джона Монтегю и Голендов, а бристольцы захватили и казнили лорда Спенсера, одного из участников заговора, который пытался бежать из Англии^{861}.

Но уже в 1401 г. английские горожане стали выражать недовольство политикой Генриха IV, который для ведения постоянных войн (с валлийцами, шотландцами, французами, мятежными баронами) прибегал к займам даже чаще, чем Ричард II. С 1401 по 1411 гг. было собрано 8 обычных субсидий и 2 чрезвычайных^{862}.

По многим вопросам внутренней политики городские власти не спешили подчиняться королевским постановлениям. Когда дело касалось королевского произвола (особенно в отношении финансов), города оказывали открытое сопротивление. Примером может служить восстание в Бристоле 1312–1316 гг., известное в исторической литературе под названием «Большой мятеж». Поводом для выступления горожан явился сбор пошлины, называвшейся “Cockett”. Она собиралась в пользу короля с кораблей, приходивших в порт, в дополнение к уже существовавшей корабельной пошлине, что было явным нарушением муниципальных привилегий. А поскольку сбор этой пошлины взяли на откуп 14 представителей патрицианской верхушки во главе с Рэндольфом и Сноу, то откупщики были лишены гражданских прав, а имущество их конфисковано^{863}.

Для расследования дела в Бристоль были направлены четыре человека во главе с Томасом Баркли в качестве королевских судей, которые подтвердили права опальных “majores” и признали действия горожан противозаконными. Результатом такого решения стало восстание горожан, в ходе которого 20 человек было убито, а королевские судьи спасались бегством. На судебном заседании в Глостере зачинщиками беспорядков признали 80 человек, которые обязывались явиться в Глостер и дать объяснения. Поскольку вызванные не явились, они были объявлены вне закона, но и уцелевшие патриции вынужденно покинули город^{864}.

В дело вмешался непосредственно король, который приказал восстановить изгнанных патрициев в правах и вернуть им имущество. Однако мэр, бейлифы и община проявили «удивительное неуважение» и не подчинились королевскому приказу, а руководители восстания отказались явиться в Вестминстер, чтобы держать ответ перед королем. В ответ на такое открытое неповиновение город был взят в королевскую руку, а его охрану поручили констеблю замка Бартоломью де Бэдлсмеру^{865}. Он был уполномочен собирать все ренты, пошлины и другие доходы, вершить суд и распоряжаться городской тюрьмой.

Горожане и в этом случае отказались повиноваться: Джон ле Тавернер, Уильям де Клиф и Гилберт Покерел продолжали исполнять обязанности мэра и бейлифов, а распоряжения Бэдлсмера просто игнорировали. Более того, представители констебля замка были избиты и ранены, в городе возвели баррикады, замок осадили и предприняли несколько попыток его захватить. Свыше двух лет горожане и гарнизон замка поддерживали нерегулярные отношения с помощью самострелов и других метательных орудий.

В середине лета 1313 г. была предпринята попытка решить бристольскую проблему: шерифам Глостера, Сомерсета и Уилтшира отправили предписание набрать отряд в их графствах и привести город Бристоль к повиновению. Упомянутые шерифы собрали 20 тыс. человек, которыми командовал граф Глостер. Однако горожане не проявили особого страха. Вполне вероятно, они знали, что граф не будет применять чрезвычайных мер к городу, т.к. король нуждался во всех своих войсках для борьбы с шотландцами. В итоге граф снял осаду города, хотя ее предполагалось продолжать до весны 1314 г.

В 1316 г. король, учитывая предыдущую неудачу, приказал направить к нему в Вестминстер шестерых благоразумных граждан, чтобы они дали информацию о происшедшем. В результате расследования в Бристоль был направлен граф Пембрук (бывший вместе с графами Ланкастером и Уориком лидером баронской оппозиции), который сообщил, что король готов простить бристольцев, если они подчинятся закону и выдадут виновных лиц. Ответ, который дала община, показывает, что смирения у бристольцев не прибавилось: «…Если наш господин король уменьшит те подати, которые были наложены на нас, если он пожалует нам жизнь, безопасность, ренты и земли, мы будем повиноваться ему, как нашему господину, и делать то, что он прикажет. Иначе мы продолжим то, что начали, и будем отстаивать наши свободы и привилегии даже под угрозой смерти (libertates et privilegia nostra usque ad mortem defendemus)»^{866}. После такого ответа король решил, что пора принимать строгие меры. Город вновь был осажден, Морис Баркли отрезал его от моря, в то время как констебль бристольского замка делал попытки атаковать на суше. В течение нескольких дней горожане сопротивлялись, но после того, как осадными орудиями были разрушены крепостные стены, 28 декабря 1316 г. восстание пресекли.

Поразительно, но после подавления беспорядков не последовало серьезных репрессий. Джон ле Тавернер, его сын Томас и Роберт Мартин, признанные руководителями восстания, были объявлены вне закона. Но и они в октябре 1321 г. получили прощение^{867}. В феврале 1322 г. король распорядился вернуть им, по мере возможности, земли и имущество. Показательно, что на выборах 1322 г. Джон ле Тавернер и Дж. Франсес-младший, один из его сторонников, были избраны членами парламента от Бристоля^{868}.

Общине города прощение даровали сразу, поскольку «такое множество людей не может быть наказано», но за него пришлось заплатить по тем временам огромную сумму — 4 тыс. фунтов^{869}.

И позднее городские власти не всегда следовали королевским предписаниям. Например, нуждавшийся в деньгах Эдуард III, вопреки прежним ограничениям прав иностранных купцов в 1343 г. позволил им оставаться в Англии дольше 40 дней, в 1351 г. предоставил право вести розничную торговлю, а в 1355 г. разрешил торговать с любыми англичанами. Однако в Бристоле в 1346 г. городской совет запретил иностранцам заниматься розничной торговлей сукном, а в 1351 г. в противовес общеанглийскому постановлению подтвердил все прежние ограничения, налагавшиеся на торговлю иностранцев^{870}.

Да и отдельные богатые купцы позволяли себе не обращать внимания на королевские предписания. Не касаясь в данном случае торговых нарушений, можно упомянуть отказы богатейших купцов являться на торговые ассамблеи, с помощью которых король пытался нарушить право парламента вотировать налоги, несмотря на поименные списки тех, кого Эдуард III желал видеть в указанных собраниях.

Политическая линия наиболее значительных городов определялась позицией крупного купечества, которое занимало господствующее положение в городской администрации. Эта же часть купечества представляла города в парламенте и на торговых ассамблеях. Очень большую роль в позиции городов играли политические пристрастия влиятельных горожан. Например, один из самых выдающихся купцов XV в. Уильям Кэнинджес-младший прослыл ярым ланкастерцем. Будучи в разные годы бейлифом, шерифом и мэром Бристоля, он использовал свое влияние на городской совет, чтобы оказать противодействие Йоркской партии. В результате в 1450 г. по его инициативе из 15 фунтов из городской казны 15 ф. ушло на укрепление стен и 40 ф. — на приобретение вооружения и материалов, «необходимых для обороны названного города»^{871}, подразумевается — от войск Йорков. Генрих VI высоко оценивал преданность У Кэнинджеса. В 1449 г. в обращении к верховному магистру Пруссии и магистрату Данцига он просил оказать благосклонность некоторым английским купцам и особенно «его любимому и видному купцу из Бристоля» Уильяму Кэнинджесу^{872}. Безусловно, расположение, проявленное к Кэнинджесу, не было совершенно бескорыстным. Генрих VI, последний и не самый лучший из ланкастерских королей, был более расточительным и не менее нуждающимся, чем его предшественники, поэтому он даровал особые привилегии богатым купцам в обмен на большие денежные суммы. В документах нет записей о том, сколько Кэнинджес уплатил королю, но то, что деньги были уплачены, не вызывает сомнения.

В то же время другой крупнейший купец Бристоля Томас Янг (сводный брат У. Кэнинджеса), будучи сторонником Йорков, на Вестминстерском парламенте 1451 г. внес предложение объявить Ричарда, герцога Йоркского, наследником престола. Большинство палаты общин поддержало Янга, но палата лордов выступила против. После роспуска парламента Янг был посажен в Тауэр.^{873} Интересно заметить, что У. Кэнинджес в 1451 г. также был послан в Вестминстер как член парламента от Бристоля.

В 1457 г., будучи вновь мэром Бристоля, У Кэнинджес на свои средства построил и оснастил военный корабль, чтобы поддержать Генриха VI. Тем не менее, в 1461 г. трон перешел к Йоркам, и в этом году, вновь став мэром, Кэнинджес принимал в Бристоле нового короля Эдуарда IV. Эдуард прибыл в город не для того, чтобы присутствовать на блестящем празднике, устроенном в его честь, а выяснить, насколько богат город, и сколько можно получить денег с его крупных купцов. Самый богатый горожанин У. Кэнинджес был вынужден уплатить не меньше 3 тыс. марок, чтобы помириться с новым королем^{874}. (Напомним, что в первой четверти XIV в. весь город получил прощение за 4 тыс. фунтов.)

Одним из главных политических конфликтов XV в. была, как известно, война Роз. Она затронула, прежде всего, сельскую Англию и в меньшей степени города. Купеческая верхушка городов заставляла уважать свои интересы и ланкастерских, и Йоркских претендентов на престол, постоянно нуждавшихся в деньгах. За займы королям и подношения их приближенным города покупали себе мирную жизнь и соблюдали политику нейтралитета. И в XIV, и в XV вв. позиция английских городов в отношениях с королевской властью зависела от того, какая из политических группировок могла обеспечить наиболее благоприятные условия для жизни и деятельности горожан.

Пока короли и бароны разоряли себя и страну в бесконечных усобицах, города пытались отстоять свои интересы. Можно сказать, что XV в. в Англии был последним этапом существования городских вольностей в средневековом смысле. С окончанием войны Роз в стране воцарилась новая династия — Тюдоров, и начался новый этап политического развития Англии. И взаимоотношения горожан с центральной властью перешли на другой уровень.