Строгие правила

В этих текстах редко встретишь по-настоящему конструктивную критику или серьезные мысли, как улучшить дело. Предложения однотипны и повторяются: следовало бы внедрить эффективную систему регистрации и отслеживания писем, проводить расследования напрямую, а не пересылать письма, наказывать ответственных за бюрократические проволочки и т. д. Все идеи — из нормативной литературы^{515}, которая настойчиво описывает идеальный порядок работы до мельчайших деталей. Так, бюро жалоб должны заносить на карточки суть жалобы, в которых должны быть также указаны «фамилия, имя и адреса жалобщика». На ту же карточку вносится информация о том, «когда и кому поручено расследование, какие приняты решения по жалобам, когда дан ответ жалобщику и фактическое выполнение принятого по жалобе решения»^{516}. Эти официальные инструкции регулярно повторяются вновь и вновь — и во времена РКИ, и позднее аппаратом КСК. В них устанавливаются даже максимальные сроки расследования жалоб:

«Жалобы, не требующие специального расследования, разрешаются немедленно. Жалобы красноармейцев и их семей разрешаются вне всякой очереди и не позднее 10-дневного срока. Жалобы, связанные с выездом на место для расследования, рассматриваются Б/Ж в срок не более 20 дней»^{517}.

Эти документы рисуют тревожную картину: система устанавливает слишком строгие, но никогда не соблюдаемые нормы и вместо того, чтобы обеспечить идеальную эффективность, работает трудно и с перебоями. Частично этот дискурс обращен, как мы видели, вовне. Статьи и резолюции публикуются, чтобы подвергнуть общественному порицанию некомпетентность тех или иных административных органов. Обвинения в «бюрократизме» не щадят и тех, кто, по сути, борется против него. И на них-то и обрушиваются изо всей силы. Но здесь критика главным образом внутренняя. Даже если на документе нет грифа «секретно», разнообразные отчеты не предназначены к публикации. Нужно ли тем не менее полностью полагаться на их выводы? Действительно, здесь начинает работать фактор, которым не следует пренебрегать: речь идет о действиях власти. Проверки всегда инициируются органами, находящимися на более высокой ступени иерархии (Центральное бюро должно проводить проверку областных и реже — районных бюро, к которым, в свою очередь, приезжают с инспекцией из области). Таким образом, критика позволяет утвердить собственную власть и списать причины неполадок на более низкий административный уровень. Этот классический расклад, вероятно, и объясняет, почему так редко можно встретить положительные отчеты.

К несчастью, в нашем распоряжении имеется лишь весьма ограниченное количество документов, где работа того или иного органа анализируется его же собственными сотрудниками^{518}. Съезды или крупные партийные собрания могут стать поводом для докладов руководителей отделов жалоб. Реже вновь назначенные начальники усердно пытаются провести аудит вверенных им отделов, чтобы разобраться в проблемах, с которыми тем приходится сталкиваться[165]. Но настоящая аналитическая работа все же ведется редко: в большей части этих текстов просто описывается состояние дел или воспроизводятся стандартные объяснения. В любом случае от них нельзя ждать большой искренности: авторы докладов к съездам склонны приукрашивать ситуацию, в то время как вновь пришедшие начальники должны принизить значение своих предшественников, чтобы утвердиться на их месте.

Поэтому важно, изучая функционирование системы, не ограничиваться только этими текстами. Более рутинные рабочие документы, как, например, многочисленные сопроводительные письма, стандартные формулировки в переписке между различными административными органами, способ отслеживать ход дел и инструкции, как это делать — все это материалы, на основании которых можно дифференцировать институты сбора жалоб и добавить оттенков в унылый портрет плохо работающей системы.