ГРИГОРИЙ ЕВСЕЕВИЧ ЗИНОВЬЕВ

ГРИГОРИЙ ЕВСЕЕВИЧ ЗИНОВЬЕВ

Однажды позвонила Зинаида Николаевна Райх:

— Милая Верочка, приходите к нам вечером, после десяти. Не пожалеете. До свидания. Я, как всегда, тороплюсь, полно неотложных дел. Привет от Всеволода Эмильевича.

Вечером хозяйка расцеловала меня и представила гостям:

— Наш соловей, лучшая солистка Большого театра, будущая всемирная известность — Вера Александровна Давыдова.

Усадила меня между Ягодой и Зиновьевым. Чокаясь со мной, Ягода шепнул:

— Не ожидал вас здесь встретить. Спешу доложить: ваш любимец Норцов арестован, начато следствие.

Присутствующие начали обращать внимание на наше шушуканье. Тогда Ягода встал и произнес тост: «Вера Александровна, пью за ваше здоровье!»

Мне стало дурно. Мейерхольд, наблюдавший за нами, спросил:

— Что вам сказал Ягода?

— Мой приятель — солист Большого театра Норцов — арестован!

— Завтра утром позвоню Калинину и потом перезвоню вам. У нас в гостях Рыков, это — очень влиятельный человек. Я с ним постараюсь поговорить.

Ягода повел меня в кабинет Мейерхольда:

— Вера Александровна, давно вас не видел. Хотите поссориться со мной, продолжаете там бывать, ходите в баню, разрешаете красивой девушке делать массаж и целовать вас.

Все это было сказано легко, как бы между прочим. Я была поражена его осведомленностью. Создавалось впечатление, что он не боится, что я перескажу наш разговор Сталину, Маленкову и Ежову. А может быть, он думает, что я испугаюсь и соглашусь на все?

— Я отвезу вас домой, — сказал он нагло.

— Я хочу пройтись.

— В таком случае, пойдемте вместе.

Этот навязчивый начальник ГПУ действовал мне на нервы, но я не знала, как от него избавиться. Ко мне подошел Рыков:

— Вера Александровна, вот наш домашний телефон. Мы с женой будем рады видеть вас у себя. Принимаем каждый четверг.

Я поблагодарила Рыкова, и тут подошел полупьяный Зиновьев:

— Верочка, почему вы такая недотрога? Одним можно с вами общаться, другим — нельзя! Это несправедливо… Каждый должен иметь равные шансы.

Я торопливо отошла, боясь, что он намекнет на мои отношения со Сталиным, но он просто приревновал меня к Ягоде и Рыкову.

К счастью, сотрудник Маленкова, игравший в шахматы с Мейерхольдом, поднялся и, подав мне плащ, сказал:

— Вера Александровна, вы не забыли о приглашении моей сестры сегодня на день рождения? Мы знакомы, я — Игорь Фетисов.

Не давая мне опомниться, он вывел меня из дома и усадил в машину, стоявшую у подъезда.

— До девяти утра не отвечайте на телефонные звонки, — шепнул, — и не открывайте никому дверь. Я сведу вас с людьми, отвечающими за вашу безопасность. На заднем сиденье — чемодан с мужским костюмом и бородой. Немедленно переодевайтесь!

Всезнающий Ягода не разгадал уловки Игоря Фетисова.

Позже я передала свой разговор с Ягодой Маленкову и Ежову.

— Ничего, скоро петля туго затянется на шее этого жалкого фармацевта, — сказал народный комиссар внутренних дел Николай Иванович Ежов. — Вера Александровна, с этого момента записывайте все даты, время, адреса, номера телефонов, имена и фамилии, и каждое слово Ягоды. А кстати, какое впечатление произвела на вас Наташа, кремлевская массажистка?

— Мне кажется, это — очень милая, сердечная девушка.

— Ах так! Так знайте, что Наташа Мокроусова — любовница Ягоды. По мановению его руки она готова совершить любое преступление. Несколько товарищей влюбились в нее и все они были найдены задушенными. Над ней давно висит смертный приговор!

Я окаменела от этих слов. По телу побежали мурашки, я поняла, что вступила в кровавую игру и должна покорно нести свой крест.

— Вера Александровна, не бойтесь, — сказал Маленков, заметив мое состояние.

— Ягода сказал, что певец Пантелеймон Норцов арестован. Это правда? — спросила я.

— Да нет, его просто задержали на два часа. Натерпелся страху.

От радости я расцеловала Маленкова и Ежова.

Однажды, без предупреждения, ко мне пришел Зиновьев. Принес духи, цветы и вышитую скатерть.

— Верочка, я заказал столик в ресторане.

В этот момент позвонил Маленков:

— Называйте меня Павлом Романовичем… Знаю, что у нас Зиновьев. Я на вас рассчитываю, выясните его отношение к товарищу Сталину.

— Хорошо, Павел Романович, — ответила я, — с удовольствием выступлю перед московскими учеными. Подготовлю программу из русских романсов.

После нескольких рюмок водки Зиновьев был пьян.

— Верочка, вы мне очень нравитесь, пожалейте меня! Я люблю вас и, простите мою откровенность, мечтаю остаться с вами наедине.

— Григорий Евсеевич, вы с ума сошли! Разве я вам дала повод?

— Вера Александровна, позвольте преподнести вам скромный подарок, может быть, это закрепит нашу дружбу, — достал золотое колье, усыпанное бриллиантами. — Оно — ваше!

Я молчала. Он возмутился:

— Что, мало? Любая балерина бросилась бы мне на шею за такой подарок! Но вы, вы все еще разыгрываете невинность!

— Григорий Евсеевич, вы забыли, я — замужем! Вы не должны себя так вести, если не хотите со мной поссориться.

— Простите, Верочка, обещаю в дальнейшем сдерживаться. Возьмите это колье, я дарю его вам от чистого сердца. Вера Александровна, вы — чудо, но зачем Ягода таскается за вами! Остерегайтесь его, он по секрету всем рассказывает о вашей связи со Сталиным… С сотворения мира не было на свете более отвратительного чудовища, чем Иосиф Джугашвили. Все большевики думают, что это он убил Владимира Ильича Ленина. Безусловно, он еще долго будет правителем империи, если никто его не убьет! Но рано или поздно он умрет в муках, и все народы мира проклянут его…